«Главное, чтобы работа меня не убивала»: к каким тратам может привести эмоциональное выгорание

Мы уже рассказывали, как распознать выгорание и что может помочь справиться с ним.

В этот раз собрали опыт читателей Т⁠—⁠Ж, которые нашли у себя характерные симптомы. Они рассказали, на что тратились, чтобы выйти из этого состояния, и сколько за это заплатили.

Остеопатия: 22 000 ₽
Трансформационные игры: 5500 ₽
Психотерапия в 2019 году: 8000 ₽
Психотерапия в 2021 году: 22 600 ₽
Чекап и УЗИ: 11 300 ₽
Витамины: 8000 ₽

Мне 32 года, я 1С-программист. Поняла, что столкнулась с выгоранием, когда у меня начались проблемы со здоровьем — заболела спина. Еще меня перестали интересовать мои увлечения, я стала обижаться по пустякам и мне постоянно казалось, что все против меня и никто не поддерживает. Я потеряла веру в себя. Не было сил на простые вещи и контакты с людьми. Захотелось залечь в пещерку и чтобы несколько месяцев меня никто не трогал.

Это разочарование в своих идеалах и крушение иллюзий случилось еще за два года до пандемии. Думаю, это можно назвать кризисом среднего возраста, когда происходит полный пересмотр взглядов и ценностей. Только потом я поняла, что пандемия привела меня уже ко второму циклу выгорания — из-за повышенного стресса на работе и попыток стать для самой себя сотрудником года.

В первом цикле у меня была длительная работа по преодолению неврозов с помощью всего, что попадалось под руку: остеопатов, трансформационных игр, психотерапии, ретритов, медитации, йоги, разрыва связей с травмирующим и токсичным окружением, как это сейчас модно называть. Во втором цикле выгорания я решила наладить режим сна и контролировать состояние своего здоровья: прошла чекап, занялась восполнением дефицита нутриентов и добавила немного йоги и бега.

Главное, что я вынесла из этого всего: нужно не только планировать цели и дела, но и выделять время под отдых любого плана. Особенно полезен тип отдыха под названием «ничегонеделание».

Анализы: ~20 000 ₽
Витамины и БАДы: ~10 000—15 000 ₽
Онлайн-йога: 1500 ₽/месяц

Мне 40 лет, я руковожу отделом снабжения в генподрядной строительной организации. У меня в подчинении восемь человек. Кроме того, я мама двоих детей — младших школьников.

Последний год работаю на удаленке, муж — в офисе, а дети периодически сидят на карантине дома. По работе у меня миллион дел, телефон постоянно звонит, одна проблема за другой. Но детям и мужу тоже нужно мое внимание.

Мое выгорание было связано с постоянным переутомлением из-за многозадачности, тревоги по работе и за детей. Когда отдохнуть можно только во сне. Когда нет времени на себя. Когда слишком большая нагрузка со всех сторон, потому что у детей то уроки, то болезни, то им просто нужно уделить время, приготовить, накормить, выслушать жалобы, разрешить конфликты, сходить вместе куда-то в выходные. Просто отдохнуть самой не получалось. В итоге я стала срываться на мужа и детей, иногда — на поставщиков. На коллег — нет. По вечерам, бывало, рыдала от усталости, и жизнь казалась беспросветной.

Но затем немного снизилась нагрузка на работе, что-то удалось делегировать. Дети немного подросли, стали самостоятельнее — например, могут сами гулять около дома. Проверилась у врача. Нашли анемию и другие дефициты витаминов, стала восполнять.

К психологам не обращалась, так как знаю, что они скажут мне менять работу, а я к этому не готова.

Мне очень помогают простые прогулки, каждый день гуляю с мужем или детьми. Обожаю после тяжелого, нервного дня выйти на улицу и походить пару часов пешком — это снимает стресс. Ложусь спать пораньше, до 23 часов. А с утра перед работой занимаюсь йогой. Кроме того, стараюсь более рационально использовать время до и после работы: готовлю еду хотя бы на два-три дня сразу. Выбираю блюда попроще, пользуюсь доставкой.

Видя, как я работаю, муж меня жалеет и поддерживает — и делами, и морально. Например, он занимается уборкой, хотя готовка и дети все равно в основном лежат на мне, а перед сном делает мне массаж — я это обожаю.

Четыре приема лора: 6000 ₽
Лечение аппаратом «Тонзиллор»: 10 000 ₽
Анализы: 1600 ₽
Лекарства: 3000 ₽
Психотерапевт: 9000 ₽/месяц
Антидепрессанты и снотворное: 700 ₽/месяц

Мне 28 лет, я работаю HR-менеджером в ИТ-компании. Замужем, детей нет, но есть кошка и ипотека.

С выгоранием столкнулась на предыдущей работе. Началось все с эмоциональных качелей. У меня было очень много энергии и энтузиазма для выполнения рабочих задач, но становилось все меньше времени на семью, друзей и вообще какой-либо отдых. Первый звоночек: я стала пропускать перерывы на работе, чтобы сделать больше и заработать дополнительные деньги. Такой запал у меня держался очень долго. Затем я стала игнорировать полноценные отпуска — уходила либо на период длительных праздников, либо летом, когда все время тратила на решение собственных проблем вроде ремонта или здоровья и на встречи с близкими. Моя жизнь проявлялась только в эти короткие перерывы.

Постепенно стали ухудшаться мои отношения с мужем: я начала уставать, болеть, не было сил на общение и секс. И вот пришло время, когда меня стала раздражать сама работа — однообразные задачи, непрофессионализм коллег и так далее. Я уже вообще не хотела оставаться в компании. На самом деле это был период сильного стресса из-за перегрузок, когда мое восприятие было искажено, все казались мне враждебно настроенными, а мир — несправедливым. Кроме того, у меня было серьезное нарушение сна, с которым мне удавалось лишь иногда справиться с помощью таблеток.

Что меня к этому привело? Фокус на одном аспекте своей жизни — работе. Не очень справедливая оплата труда: я сильно переживала за финансы нашей семьи, так как моя зарплата была нестабильна, а ипотеку уже нужно было выплачивать. Наконец, моя неспособность отследить собственное состояние и попросить о помощи специалиста — в свое оправдание скажу, что это был мой первый опыт.

Во-первых, мне было интересно заниматься новыми задачами, а не только подбором и адаптацией персонала. Во-вторых, хотелось более человечного отношения к людям в коллективе — на деньги я почти не смотрела. Мечтала попасть именно в команду разработки, потому что тут есть ресурсы для действительно интересных и сложных проектов.

Это было не самое простое решение в моей жизни. Я шла к нему полгода, даже заранее поговорила о своих перспективах с предыдущим руководителем. Но после этой беседы поняла, что их нет — ни денежных, ни карьерных, и стала искать новую работу, параллельно читая о разработке, технологиях и специфике HR в ИТ. Муж меня поддержал.

Я внимательно слежу за бюджетом, поэтому могу подсчитать свои расходы с середины 2019 до середины 2021 года.

Во-первых, начала опять болеть ангинами. За четыре приема лора отдала 6000 ₽, процедура с использованием аппарата «Тонзиллор» обошлась мне в 10 000 ₽, анализы — в 1600 ₽, лекарства стоили 3000 ₽. Итого 20 600 ₽.

Во-вторых, пришлось залезть в копилку, чтобы закрыть задолженность по кредиту перед увольнением. Это еще 80 000 ₽.

В-третьих, при смене работы моя зарплата упала, но была стабильной и полностью белой. Меня это устраивало. Разница сохранялась только в первые полгода — за этот период я «недополучила» 60 000 ₽. Но затем я увеличила свой доход почти в два раза — спасибо грамотной программе развития сотрудников.

В-четвертых, с октября 2020 года я стала посещать психотерапевта — трачу по 9000 ₽ в месяц на консультации. С апреля этого года принимаю антидепрессанты и снотворное — 700 ₽ в месяц. Получается, что всего за время выгорания я потратила 234 000 ₽.

С одной стороны, я не могу посчитать, сколько денег не заработала, потому что нервничала и почти не спала из-за прошлой работы. Невозможно определить цену отношений с мужем. Не знаю, как дорого мне обойдется мое здоровье, которое пострадало от стресса. С другой стороны, выгорание только высветило мои внутренние конфликты, с которыми я и пошла на психотерапию.

Психолог: 2000 ₽/неделю
Антидепрессанты и нейролептики: ~500 ₽/месяц

Мне 25 лет. Работаю в фармацевтической компании, внедряю сериализацию.

Начала жить одна, окончила университет… Надежды не оправдались. Как говорится, нет ожиданий — нет разочарований. Было грустно. Причем по ощущениям так было вообще всегда, но на самом деле — лишь в последние четыре года. Однако опыт репетиторства с детьми помог мне воспитать в себе терпение, и поэтому все оставалось внутри.

Ночь — привет, снотворное, утро — здравствуй, слоновий кортизол и кофе. Дофаминовая система раскачана донельзя.

Чтобы восстановиться, начала психотерапию, побывала у двух психологов и в итоге пришла к психиатру, который прописал мне антидепрессанты и нейролептики. Уже все попробовала, кроме тренингов, поэтому сейчас записалась на онлайн-марафон.

Причем она меня абсолютно не смущает и даже практически не чувствуется — Москва и фарма как-никак.

Я хорошо управляю своими финансами. Но из-за выгорания все-таки пересматриваю свое отношение к деньгам. Получать их такой ценой не хочется. Теперь я критично смотрю на свои потребности и готова пожертвовать брендами, завести детей и путешествовать. Буду менять профессию, хочу стать дизайнером интерьера. Доход не важен, главное, чтобы работа меня не убивала. Только бы не в офис.

Успокоительное: 700 ₽/полгода
Перекусы: 18 000 ₽/полгода
Посиделки в баре с друзьями: 3600 ₽/полгода

Мне почти 29. Много лет я работаю в крупном операторе связи и все эти годы с переменным успехом двигаюсь по карьерной лестнице — в основном по горизонтали. Я занята в отделе обслуживания, поэтому мне много приходится общаться с людьми. У меня есть пара хобби в виде вязания и шитья, но на них, как правило, не хватает либо времени, либо сил. Свою семью я еще не создала, так что причиной моего выгорания стала работа.

По своей натуре я очень эмоциональный человек, на многие вещи слишком бурно реагирую. Если мне не нравится посыл собеседника — например, когда кто-то пытается давить на меня, — то независимо от того, кто он, моей первой реакцией будет наорать на него, сильно, громко и до хрипоты. Но подростковый возраст давно прошел, и сейчас я всегда контролирую это желание. Ну, или почти всегда. Так или иначе, в общении с людьми я стараюсь выглядеть уравновешенной, даже когда внутри все взрывается.

Однако несколько месяцев назад я начала замечать, что становлюсь все громче. Чаще начала вслух возмущаться происходящим на работе, перестала подбирать слова при высказываниях о компетенции коллег, стала жестче разговаривать с клиентами. Пропало желание налаживать рабочий процесс и поддерживать хорошие отношения с коллегами, случились пара истерик со слезами. Время от времени совершенно не хотелось вставать с кровати, чтобы идти на работу, а иногда от одной этой мысли происходил непонятный упадок сил. Окончательно поняла, что выгорела, когда несколько раз накричала на коллегу, с которой вместе вели проект. Было жутко стыдно. В тот момент я осознала, что стала мегатоксичной и невыносимой и мне пора хотя бы в отпуск.

Возможно, такие выпады были вызваны в том числе гормональным всплеском, но и стресс на работе сделал свое дело. Внедрение нового ПО в компании привело к постоянному беспокойству о сохранении уровня заработной платы. Дело в том, что все в отделе завязано на KPI-показателях, достичь которых при плохо отлаженном ПО крайне сложно. Ошибки и недостаточный уровень компетенции коллег, а чаще всего — отсутствие мотивации повысить свой уровень приводили либо к падению зарплаты, либо к негативу клиентов, который мне постоянно приходилось выслушивать. В отделе не хватало сплоченности и грамотного распределения задач. Приходилось доделывать работу за нескольких человек, чтобы очередной раз не столкнуться с недовольством клиентов или финансовыми потерями.

Справиться с выгоранием мне помогло множество факторов. Вечерами я приходила домой, и либо мне не хотелось разговаривать вообще, либо я могла только жаловаться. Но родные поддерживали меня как могли. Возможность выговориться или выспаться сделала поход на работу немного более сносным.

В течение всех этих месяцев, приведших к моему ужасному состоянию, я искала работу в другом городе и подпитывалась мыслью, что вот-вот скоро уволюсь, уеду и покажу всем язык. Чем хуже я себя чувствовала, тем активнее искала работу. Планового отпуска ждала, как пирога из печки. Однако буквально за неделю до него мне предложили перевестись на новую должность. В той же сфере, но более узкого профиля и, что было наиболее важным, с возможностью переезда в тот самый город.

Две недели отпуска — пусть даже дома, без путешествий, планы на переезд и интерес к новой должности дали новый прилив энергии. Надолго ли его хватит — пока неясно. Прошел только месяц, но коллеги заметили, что я стала спокойней и жизнерадостней. Хотя вставать по утрам и тащить себя на работу мне все так же сложно.

Пока я ощущала выгорание, пила успокоительные, с перерывом. Примерно за полгода израсходовала две баночки суспензии рублей за 700. Делала импульсивные покупки — люблю заедать стресс. В среднем на перекусы вне дома у меня уходит около 3000 ₽ в месяц. За полгода это примерно 18 000 ₽. Но сильно шиковать возможности у меня не было, хоть и хотелось. Уровень моей зарплаты тогда упал, а планы были большие. Старалась экономить.

С учетом того, что плохое настроение влияет и на встречи с друзьями, алкоголя мы потребляли больше. Средний ценник посиделки на одного вырос до 600 ₽. Встречалась с друзьями в баре в среднем раз в месяц. Итого за полгода из-за стресса я потеряла 22 300 ₽ — если вообще можно так считать.

Доставка еды: ~30 000—40 000 ₽/месяц
Косметолог: 3000 ₽/прием
Бассейн: 30 000 ₽/год
Анализы: ~20 000—30 000 ₽

Мне 23. Я врач-психиатр и медицинский редактор, автор и копирайтер. А по первым дипломам — еще медсестра и участковый врач-терапевт.

Мне казалось, что так живут все: ненавидят вставать по утрам, открывать деловую переписку и — о боже — работать целый день! Я считала, что мне повезло, ведь мои одногруппники мучились на суточных дежурствах за 20 тысяч, а я в тепле своей квартиры попивала матчу и клацкала себе бабки на клавиатуре.

Первые «звоночки» были телесные. У меня жутко заболели глаза. Они были красные, как у того самого кролика из «Тиктока», на котором испытывали косметику. Спасалась каплями — по 20 раз в день, каждые 10 минут. Мне казалось, что нужно заглушить симптомы, ведь они мешали мне вспахивать себе лучшее будущее.

Вторым актом стали приступы цистита. Сначала их купировали таблетки, а потом приходилось колоть внутримышечно спазмолитик и противовоспалительное — больше ничего не брало. Причем боль возникала лишь в рабочие дни, когда я садилась за компьютер. Но представьте себе: со временем я адаптировалась работать и с циститом! Я работала лежа и заранее колола себе лекарства.

Точкой невозврата стал мой двадцать третий день рождения. Начальник ушел в отпуск, оставив меня и еще одну девочку-редактора. Работы было много, а уточнить острые моменты не у кого. Но мы справились ценой здоровья: я сидела с утра до вечера даже в свой день рождения. И вот эта сцена. Почти полночь, я сижу у себя на кухне. У меня болит голова, ноют глаза, рядом лежат шприцы с лекарством.

Со временем я перестала справляться даже с базовыми вещами: не могла выбросить мусор или помыться. Пропускала ординатуру, не врубалась в материал, засыпала на рабочем месте. У меня вылезла половина волос, кожа начала кровить на сухих участках. Еще я много пила — три-четыре бутылки сидра каждый вечер, а в выходные могла побольше и покрепче.

К счастью, в декабре я заболела коронавирусной инфекцией, и температура 39 °C помешала мне работать. Начальник требовал и требовал: он не знал о болезни. Я собрала остатки сил, закончила последнее задание и ушла. Я изолировалась на две недели. Еду приносили курьеры. Денег было достаточно, но родители решили поддержать меня, заплатив за аренду жилья.

Вся моя семья — достигаторы. Папа первый получил высшее образование и дослужился до начальника цеха. Дедушка с маминой стороны из деревенского плотника выбился в судьи, а у мамы вышка юрфака МГУ и огромный опыт. У родителей до меня была крутая жизнь, а потом мы постоянно переезжали из одной квартиры в другую — получше, из одной школы в другую — попрестижнее. Мы не были олигархами, но мне давали все, что я хотела. Условие было одно: «Учись».

С детства мне внушали, что останавливаться нельзя: время — ограниченный ресурс, тратить его нужно экономно, а достичь всего надо как можно быстрее. Я окончила школу экстерном в 16 и поступила в медицинский. С 15 лет работала тайным покупателем и аудитором, потом в 18 стала консультантом и визажистом в магазине косметики. Затем устроилась медицинским редактором на фултайм. Поступила в ординатуру, сама ее оплатила и обеспечивала себе жизнь.

Не помню себя без работы. Зато припоминаю, как стелила клеенку и матрас на старую каталку в отделении, а посреди суточного дежурства, пока есть свободная минутка, делала текст для клиники. Утром бежала на автобус, чтобы успеть на лекции в восемь утра на другой конец города, а после учебы — домой к ноутбуку, где я писала для еще одной клиники. В ординатуре было так же.

Последнее место работы выжало меня до остатка. Я совмещала ординатуру и две работы — фултайм и еще одну. Но виновата не работа. Я до сих пор благодарна своему бывшему начальнику: он большой профессионал и многому меня научил, мотивировал меня, советовал, помогал. Меня просто не хватило на все. И я выбрала ординатуру. Мне пришлось уйти со всех работ — оставила только пару штук, которые меня вдохновляли.

Когда я была в состоянии выгорания, мне приходилось по 13 часов работать из дома, возможности выйти просто не было. Я много тратила на доставку еды — тысяч 30—40 каждый месяц. Жила на накопления — но они были существенными, поэтому остались до сих пор. Из-за удаленной работы сильно пострадал мой внешний вид, поэтому теперь я хожу к косметологу — 3000 ₽ за прием, пытаюсь плавать в бассейне — 30 000 ₽ в год. Здоровье тоже пошатнулось, поэтому сейчас я сдаю анализы — потратила на них уже 20—30 тысяч.

Я до сих пор не восстановилась и, скорее всего, не восстановлюсь никогда.

Моя память гораздо хуже, чем раньше, а чтобы «нагулять» креатив, нужно долго отдыхать даже от повседневных вещей. Я быстро устаю, спорт мне больше недоступен, хотя прошло уже больше, чем полгода. К специалистам обращалась — если считать коллег-психиатров с ординатуры.

Тут должен быть красивый конец. Мол, я полюбила себя, стала к себе внимательнее, тщательно соблюдаю баланс между работой и личной жизнью и прочее, но нет. Я злюсь на себя за то, что до сих пор чувствую себя слабой и глупой развалюхой. Хочется снова войти в привычную колею, а тело не дает. За любые хобби и выходы с друзьями я испытываю чувство вины, ведь это «бесполезное» занятие — могла бы психиатрию почитать. Так что хеппи-энда не будет: я до сих пор одной ногой там, в выгорании.

Секс-услуги, такси бизнес-класса, аренда в исторической части Москвы, готовая еда: ~500 000 ₽

Мне 31 год, я 1С-программист. Впервые я испытал выгорание, когда перешел на фриланс. Думал, что стану более продуктивным, но столкнулся с реалиями российского малого и среднего бизнеса в виде неорганизованности и непредсказуемости. В итоге разборки по оплате, обучение и разговоры сжирали львиную долю моего времени. Не получалось нормально планировать день и поддерживать отношения. Начались серьезные проблемы со сном и лишним весом. И с каждым днем моя продуктивность падала.

Дошло до того, что за день я мог не сделать ни одной рабочей задачи, а только пялился в монитор. В итоге я послал в пешее эротическое путешествие всех мелких клиентов, оставил только пару крупных — к одному из них позже устроился на работу. Провалялся в апатии несколько месяцев. К специалисту не обращался — мне помогло просто поспать подольше и ничего особо не делать. Смотрел старые ролики Мэддисона и играл в игры. Начал понемногу тренироваться и крайне уменьшил общение с родными. Все эти меры помогли мне прийти в себя.

Плюс куча денег, зря потраченных во время стресса. Мои самые большие спонтанные расходы — секс-услуги, такси бизнес-класса, аренда в исторической части Москвы и готовая еда. К счастью, серьезных долгов наделать не успел и мне хватило ума не купить машину бизнес-класса или загородный дом, как сделали мои бывшие коллеги-идиоты, — потом они об этом пожалели.

Зато я понял, что если уж дошло до выгорания, то деньги — единственное, что может серьезно помочь. Пригляделся к опыту коллег: те, у кого были серьезные накопления или пара квартир в Москве, обычно переживали выгорание плюс-минус спокойно, в крайнем случае меняли работу — и часто на вариант получше. А те, кто впадал в это состояние без сбережений и только с кредитами, часто оказывались в крайне серьезных долгах и неприятностях вплоть до отъезда из Москвы.

Пережив выгорание, я стал откладывать деньги и учиться инвестировать. А также отказался от подработок и переработок, занялся фитнесом и теперь, если чувствую, что я на грани, сразу применяю комплекс превентивных мер: больше сплю, меньше работаю и обрубаю все потенциально токсичные контакты — особенно с родными.