Сколько зарабатывает геолог

Недавно мы запустили рубрику, в которой читатели Т⁠—⁠Ж рассказывают о своей профессии и доходах.

В новом выпуске опытом делится геоэколог. Он объясняет, как найти работу по такой специальности и почему в открытом доступе вряд ли есть адекватные вакансии, как работать на Крайнем Севере и жить в любой точке мира, а также из-за чего специалисты за работу в суровых полярных условиях иногда получают меньше, чем водители.

Я хотел поступать на психологический факультет МГУ, а на случай, если не получится, проходил подготовительные курсы на географическом, чтобы пойти с одноклассниками в туризм. В итоге писал две олимпиады и занял по географии первое место с правом поступить на геофак МГУ без экзаменов, а по психологии — второе, оно давало возможность учиться только на вечернем отделении. Пошел на географический. Думал, год проучусь и переведусь на психфак, а потом стало жалко терять курс и проделанную работу и я решил остаться.

На географическом факультете есть разные специализации: географ, океанолог, метеоролог и другие. Я окончил его по специальности «геоэколог». По-английски это называется environmental scientist, такая смесь физического географа и эколога.

Все говорили: либо идти в науку, например в РАН, либо в министерство природных ресурсов. Меня это не устраивало. К концу обучения я понял, что хочу быть картографом, так как это лучше всего у меня получалось. После выпуска просто разместил на «Хедхантере» резюме «географ-эколог-картограф».

Сходил на пару собеседований, а в итоге устроился по репостам: написал, что ищу работу, и через друга и еще пару рук выяснилось, что компании, проводившей исследования под строительство в районах Крайнего Севера, нужен картограф.

Современные картографы занимаются разными вещами: рисуют карты в Яндексе и Google, обрабатывают спутниковые снимки НАСА, готовят планы кадастров или земельных участков в садовых товариществах. Я делал карты для отчетов инженерно-экологических изысканий. Это исследование природы и состояния территории до вмешательства человека: какие в этих местах грунты, здания какой высоты они выдержат, насколько чистые реки, кто в них водится, какие виды животных и растений умрут, если мы построим там атомную ЭС, например, есть ли там остатки культурного наследия. По закону такое нужно делать перед началом каждой стройки.

Потом штатный эколог ушла в декрет, а руководство узнало, что у меня диплом эколога, и меня отправили в командировку в Новый Уренгой проводить изыскания. На этот же проект должен был прилететь геолог, но он заболел, поэтому мне по спутниковому телефону (все это происходило в глубокой тундре) объяснили, что надо делать. Так я стал геологом-криолитологом (криолитолог — это специалист по вечной мерзлоте), совмещая картографию и экологию.

Когда я только начинал работать, в 2014 году, мне платили 60 000 рублей. Но через полгода в компании сменилось правление (это был проектный институт, который Росимущество выставило на торги, и его купили), зарплата резко сократилась вдвое. Я отработал так еще три года, поиски новой работы были мучительными.

60 000 ₽

платили сразу после выпуска из университета

Найти работу по специальности именно геоэкологу практически невозможно. Я разместил целую пачку резюме с заголовками «инженер-эколог», «инженер-геолог», «картограф», «геолог», «эколог», потому что все это разные и специфические направления, а я занимался всем понемногу. Хотя такие специалисты и нужны, вакансий с адекватными условиями в открытом доступе не найти.

Я спросил, знают ли они, что там резко-континентальный климат, то есть летом плюс 30-40 днем и минус 5 ночью, а зимой доходит и до минус 70. Они развели руками и сказали, что, как бы я ни подходил им по всем критериям, больше они предложить не могут.

В сумме я искал работу полтора года. В итоге на нынешнюю меня позвал мой бывший коллега, которого в свою очередь позвал его однокурсник, которого, в свою очередь, позвал его друг и т. д. Вся эта сфера держится на связях: одни специалисты меняют контору и тянут за собой своих коллег и других хороших специалистов, которых знают.

1,5 года

нужно чтобы найти новую работу геологом

Геологи, работающие на Крайнем Севере, делятся на два направления. Первое — самое очевидное — нефте- и газодобыча. Второе — специфическое, исключительно для этих мест — геокриология, я отношусь к нему. Нам надо следить за вечной мерзлотой, на которой стоят все объекты, построенные здесь. Если быть точным, правильно это называется многолетнемерзлая порода, или ММП. Потому что если переместить полюса нашей планеты (что бывает), сместить ось наклона Земли (что также бывает) или климат станет теплее, то мерзлота растает, вплоть до возникновения здесь тропических лесов, а значит, она не вечная.

На участке, где я работаю, мерзлые породы идут вглубь на 460 метров, летом верхняя часть оттаивает на 1-1,5 метра. Мерзлота — единственное, что удерживает местные пески, супеси и суглинки от того, чтобы вся эта толща не превратилась в бесконечное топкое болото. Соответственно, пока мерзлота есть, все здания и сооружения стоят как на бетоне, а без нее все провалится.

Проблема в том, что людям нужно отопление, водопровод и прочие излучающие тепло радости жизни. Соответственно, здание нагревается и «кусочек льда» под ним начинает таять, превращаясь из бетона в топь и утягивая здание за собой. Задача проектировщиков, строителей и других служб — строить так, чтобы мерзлоту не растеплить. А мы, геологи, следим за этим. Для этого бурятся наблюдательные скважины глубиной до 30-50 метров, где через каждый метр стоят температурные датчики, считывая показания с которых мы узнаем, хорошо ли себя чувствует мерзлота. Если на глубине температура выше определенных значений (рассчитываются для каждого типа зданий индивидуально) — бей тревогу.

С помощью геодезического оборудования можно измерить отклонение здания в разные стороны с точностью 0,001 мм. По всем геологическим процессам, таким как рост оврагов или разливы рек, также собирается информация.

Проанализировав все, мы выдаем прогноз о том, что будет на этой территории дальше: в каком месте смоет дорогу или где упадет опора связи, какое здание провалится, а какое треснет пополам.

А также даем рекомендации, как этого избежать, если еще не слишком поздно. Где-то надо подсыпать песка, где-то выкопать новый речной канал, переселить людей или закрыть всю поверхность теплозащитными экранами.

По хорошему, чтобы обезопасить себя от всех неблагоприятных процессов при строительстве на Севере, есть всего два правила — нужно отвести от объекта воду и дать промерзнуть. Но, как ни странно, именно они постоянно нарушаются, в основном из-за безграмотности строителей, а здания регулярно из-за ошибок разрушаются, поэтому у геологов моей специальности работа есть всегда.

С начала 2018 года я работаю на газодобывающем предприятии. Работа вахтами по 28 дней. Вообще вахты бывают разные: самые распространенные — два месяца через два (это сложно, говорят, люди быстро выгорают, да и семью не заведешь). Все стараются подобрать оптимальный вариант, не превысив положенное трудовым кодексом количество отработанных часов в год: оно должно быть одинаковым и у вахтовиков, и у людей, работающих 5/2. Важно, чтобы сотрудник за время отдыха не потерял квалификацию и не забыл, чем он занимается.

Компания организует для сотрудников максимально комфортное проживание, питание, транспортировку. На прошлой работе командировки были каждый раз в новые места. Чаще всего прилетали в Новый Уренгой, Ноябрьск, Якутск или Певек, а оттуда добирались и самолетом, и вертолетом, и поездом, и машиной, и вездеходом, и даже танком. На нынешней работе я всегда летаю в одно и то же место. Автомобильного и ж/д сообщения там нет. Лететь 3,5 часа.

Жилье зависит от статуса. Обычные рабочие (сварщик, электрик, плотник) живут в комнатах по 5-8 человек, душевые общие на здание. Инженерно-технический персонал (операторы установок, инженеры, геологи) — по 1-2 человека с удобствами в комнате. Топ-менеджмент живет в более «гостиницеподобных» номерах. А вот питаются все в одной столовой (кроме топов — они в том же здании, но в отдельной комнатке с отдельным меню).

На питание мы получаем дополнительные 400 рублей в день, а все, что сверх этой суммы, вычитают из зарплаты. Мой средний счет за один прием пищи в столовой — 300 рублей, в это входит первое, второе (все с мясом и порции большие, просто на Севере теряешь много калорий и постоянно хочется есть), напиток, салат и булочка.

400 ₽

ежедневно выделяется на питание

По идее можно готовить самому: есть небольшие магазины и кухни в общежитиях. Но ассортимент в магазинах довольно скудный, да и цены заоблачные — все привозят на кораблях и вертолетах.

Иногда хочется себя чем-то побаловать, потому что устаешь от столовской еды. Тогда покупаю яблоки или консервированные ананасы, но обычно все перемороженное и разваливается, а по вкусу как бумага.

Необходимые вещи все привозят с собой, чтобы не покупать там. Самое главное — аптечка (там аптек нет): витамины, жаропонижающие, кашель/горло — вот это все обязательно, ну и что-нибудь тонизирующее.

Некоторые привозят из дома еду на месяц. Я беру с собой чай, сахар и сигареты. В случае чего можно купить это все там, но втрое дороже. Недавно вот покупал наушники, для этого пришлось вызывать машину и ехать в аэропорт.

Минус этой работы в том, что, наверное, как и везде, чем больше ты делаешь руками, тем меньше получаешь. Особенно это сказывается на должностях, специфику которых руководство плохо понимает. Часто бывает, что водители получают больше, чем специалисты, потому что работа специалистов невидима и не приносит открытой прибыли. Как и в любой крупной структуре, штат очень раздут: около 30-40% должностей — синекуры. На одного служащего приходится пять руководителей различных структур. Каждый имеет свою точку зрения о том, что делают его подчиненные, из-за этого все в принципе плохо понимают, кто чем занимается.

Или, допустим, мы приходим к топ-менеджеру и говорим:

А он такой: «Что? Десять лет? Сто миллионов? Вон оно стоит и ничего с ним не происходит. Когда трещинами пойдет, тогда и приходите, а пока мне есть куда деть сто миллионов». Затем он идет к топ-топ-менеджеру и говорит: «Посмотри на их отдел, сальдо по бюджету — вечный минус, прибыли они никогда не приносят, давай его сократим?». Но топ-топ отвечает: «Нельзя, они будут следить, чтобы в целом все было хорошо, но если что где рухнет, мы скажем, что они недосмотрели».

Весь месяц я работаю по 10 часов плюс 2 часа на обед, каждый день, без праздников и выходных — рабочие дни могут выпасть и на 31 декабря, и на 9 мая. Следующий месяц я провожу дома (или где угодно еще), эти дни не оплачиваются. Еще есть 40 дней отпуска в год, которые я могу взять только на период межвахты — он оплачивается и заложен в мой годовой доход, прописанный в трудовом договоре.

40 дней

длится отпуск, который можно взять между вахтами

70% моей работы проходит на открытом воздухе. До обеда мы выезжаем на обследование в поле, после обеда, если не успели, доделываем его. Остальное время я обрабатываю данные и пишу отчеты в офисе. Безусловно, это трудно — зимой, в минус 40 брести через вьюгу по тундре в поисках объектов изучения.

Во время вахты мы наблюдаем за всеми объектами на территории лицензионного участка. Это территория месторождения газа, нефти или любых других ресурсов, которую добывающая компания берет в аренду у государства и там ведет свою деятельность, строит заводы, инфраструктуру и т. д. У нас есть календарный план, который разделен по зонам — в какой месяц какие здания нужно обследовать. Есть здания, которые уже покосились, потрескались или просели — их мы проверяем вне очереди, вплоть до ежедневных или ежечасных наблюдений.

На прошлой работе мы ехали по берегу Обской губы на вездеходе «Трэкол» — это такой уазик на огромных колесах. Выехали из поселка Ямбург и взяли курс на север, в глубокую тундру, в сторону исследуемого объекта. По пути нам надо было переезжать (переплывать, так как «Трэкол» на воде всплывает) сибирские реки вброд. Мы ехали втроем в первой машине, а за нами во второй — наши коллеги. На одной из рек машина перестала доставать до дна колесами, всплыла, поднялся ветер и ее потащило в открытое море.

Я сидел в кузове и пытался спасти от затопления ноутбуки и оборудование, держа все это над головой, а сам был уже по пояс в ледяной воде. Ребята из второй машины не знали, что делать, и просто смотрели на нас. Так как нас уносило все дальше, водитель сказал, что мы бросаем машину и добираемся вплавь до берега. Проблема была в том, что я не умею плавать. В итоге мой коллега прыгнул в воду, взял машину на буксир и потянул нас на берег. Выбрались. Как только встретились со второй машиной, я трясущимися руками выкурил 4 сигареты и выпил стакан водки.

Я попытался найти подработку в области картографии или репетиторства по географии, но за время вахты очень устаешь, и не так просто найти то, что действительно будет комфортно делать. Предлагали взять один проект, но он был очень масштабным, надо было нарисовать огромную карту, и я побоялся, что не потяну. Пока больше ничего не искал, но иногда думаю пойти куда-то официантом или билетики в метро продавать — что-нибудь ненапряжное, но приносящее дополнительный доход.

За время вахты я зарабатываю около 150 тысяч рублей, потом месяц не оплачивается, поэтому в среднем мой ежемесячный доход 70—80 тысяч. Это мало даже для Москвы, а для северов так и совсем. Хотя в геологической среде даже такой заработок считается неплохим.

Чтобы доход рос, надо постоянно повышать квалификацию и превращаться в человека-оркестр: быть и геологом, и экологом, и картографом, а еще — неплохим сметчиком, лаборантом, ученым, управленцем и специалистом по системе менеджмента качества, минимум — английский и французский, хорошо бы знать программирование и все современное эко-, гео-, картоПО. Самое смешное, что получился образ среднего такого геолога.

Но самое простое — всеми правдами и неправдами добраться до руководящей должности и держаться у власти. По-хорошему, нужно «отрабатывать контакты с вышестоящим руководством» — больше с ними общаться и активничать, чтобы они потянули тебя за собой в случае повышения.

Еще есть такой лайфхак для тех, кто работает на Севере. Всем работающим за Полярным кругом положена северная надбавка. Она формируется исходя из отработанного стажа и постоянно растет: через год работы — плюс 20% к зарплате, а через 8 лет надбавка достигает 80%. Но год работы — это в реальности два года, так как при графике месяц через месяц ты работаешь 6 месяцев в календарный год. Но если ты прописан где-нибудь в северном городе, скажем в Мурманске, то твой полярный стаж равняется календарному году, вне зависимости от того, сколько ты отработал. А если ты молодой специалист до 30, то все это еще и в 2 раза быстрее.

Я родился и вырос в Москве, поэтому живу там, хотя при нынешней работе мог бы жить в любом другом городе России, да и мира — главное, прилетать к нужной дате в точку сбора. Много думал об этом, но понял, что в любой точке России мне будет скучно, а мира — дорого. Поэтому выбирал между Москвой и СПб, но в Питере у меня почти никого нет, а в Москве все друзья, знакомые, родственники, да и события.

Сейчас я живу один, снимаю однокомнатную квартиру на Профсоюзной, недалеко от метро. Плачу 35 тысяч (включая счетчики и интернет), в том числе за тот месяц, когда я на вахте. На продукты у меня уходит 20 тысяч, 10 тысяч — на развлечения и встречи с друзьями.

Моя жизнь строго разделена на две части. Месяц я работаю, а потом такая «вечная суббота» длиной в месяц: стараюсь выбираться в центр, ходить на выставки, встречаться с друзьями и родственниками, вместе бывать где-нибудь. На вахте строжайший сухой закон, поэтому, пока дома, думаешь:

Поэтому в Москве я питаюсь ненормированно: могу купить продукты, которые неделю пролежат в холодильнике нетронутыми, так как ужинал/обедал я в центре, а могу и готовить каждый день. Но за 4 года ненормированных экспедиций готовить сам я практически разучился, хотя раньше делал это хорошо. За вахту отвыкаешь от элементарного: «Хм, а как резать салат?». Когда фантазия начала заканчиваться, перешел на конструкторы еды, долгое время питался так. Потом график командировок постоянно сбивался и подписка стала невыгодной, много всего пропадало.

Самые большие расходы, пожалуй, на алкоголь. У всех друзей включается инстинкт «хей, привет, у меня сегодня свободный вечер, я заскочу, потому что потом не застану тебя еще месяц». Соответственно, надо всех угостить, всем уделить время. Плюс мне не очень хочется выпадать из их жизни, и даже если я не попадаю на празднование дней рождений, все равно хочется вложиться в общий подарок или купить свой. Вот и накапливается за вахту такая статья расходов как 5—6 подарков разом за пропущенные дни рождения.

Я бы хотел увеличить статью доходов, а экономить пока не получается — учусь у других. Пытался откладывать по 5 тысяч, но все равно все трачу.

Сначала я вел учет расходов через CoinKeeper, но мне это не очень помогало, так как в конце месяца мне сообщали: «Вы потратили 20 тысяч на алкоголь и сигареты», а я говорил: «Ну, в целом я так и думал». Потом следил за расходами в приложении Тинькофф-банка, но там примерно такая же история. После статей Т⁠—⁠Ж про транжир попробовал приложение «Тяжеловато» и постоянно скатывался в красную сторону.

Сейчас установил «Дзен-мани». Пока тоже непонятно, к чему это приведет, но после того, как он стал синхронизироваться с банком и сам заносит все данные, я вовсе перестал в него заходить. Вся загвоздка в том, что у меня нет удивления от строчки «вы все потратили на то-то». Я это и так знаю. У меня есть обязательные счета типа квартиры, телефона и т. д., а все остальное делается по принципу «пока деньги на счету есть, жить можно». И как-то выходит, что ровно до конца межвахты мне хватает, причем такси в аэропорт я уже заказываю в овердрафте.

Еще и февраль был, так что все располагало. В итоге это превратилось в непрерывное лежание на диване и просмотр сериалов, я медленно перешел на доставку еды, а выходил только за очередной бутылкой вина на вечер, плюс счета за бесконечную электроэнергию и воду — в общем, сэкономить у меня, мягко говоря, не получилось.

Чтобы меньше платить за квартиру, пробовал жить с друзьями. Но опыт получился не очень: когда тебя так долго не бывает, твое личное пространство медленно перестает быть твоим личным, даже если это отдельная комната, поэтому мы разъехались.

На вечеринки с друзьями я и так не очень много трачу, а вот статью импульсивных покупок можно было бы сократить. Хотя я достаточно рационален. Но вот, например, однажды купил себе курс по каллиграфии, потратил около 15 тысяч, но так и не выполнил ни одного задания. Хотя уроки и материалы до сих пор лежат и ждут своего часа.

В моих планах — хорошенько поднять английский язык и поехать учиться по специальности в европейский университет (с потенциальной возможностью переезда). Я нашел хорошие интенсивные курсы английского в Лондоне за 250 000 рублей за 3 недели и магистратуру в Дании по специальности environmental engeneering — это еще около 1 750 000 по нынешнему курсу за два года обучения. Но, если не ошибаюсь, в ценнике я не учитывал еду и перелет, только обучение, материалы и проживание.

В России, несмотря на громкие заявления, экология, по сути, никому не нужна, а мне хочется приносить пользу. Есть масса разных способов, но здесь они либо не очень популярны, либо мало изучены. Все собираюсь сесть за кандидатскую диссертацию. Меня привлекают инженерные подходы в решениях околоэкологических проблем, интеграция природной среды в жизнь человека и город в целом, синтез компьютера и растения.

Во всем мире инженерные специальности в области окружающей среды очень ценятся, и я планирую попасть в этот поток. Рассматривал разные скандинавские компании — например, норвежскую «Стэт-ойл» или датские строительные компании. Там надзорные экологи получают 7000 — 10 000 $. Думал еще про международную компанию «СРК-консалтинг» — там экологи примерно так же, как я сейчас, ездят по разным объектам в мире с проверкой соблюдения требований и получают за это в среднем 5000 $. Но при этом жить ты можешь и в России. Я бы и в России остался, если бы это было кому-нибудь нужно.

5000 $

зарабатывает геолог в иностранной компании