Я жила с кошкой Нефертити и тратила на ее питание около 2500 ₽ в месяц

Я совершенно не кошатница… Ну, вот: есть просто фанаты кошачьи — они млеют от одного вида их, они готовы положить на алтарь кошачьей любви всё, вплоть до собственной свободы, они возводят своих питомцев в ранг божества… Я не из их числа. Но случилась-таки и в моей жизни огромная кошачья любовь.

Когда мы жили на Урале, и это было детство-детство, у нас был хороший зоопарк: куры, утки, свинятки, собака-лайка преумнейшая. А коты были приходящие. Два. Один — крупный, белый с чёрно-серыми пятнами, вальяжный, расхаживал по двору хозяином — типичный Василий Иваныч. Так и звали.

Второй — чёрный, как уголь, без единой светлой ворсинки, юркий, пройдоха, и, так как они всегда появлялись парой, то, казалось, что он находится у Василия на побегушках, он звался у нас Прыш. Почему Прыш? История умалчивает…

Наблюдать за ними было одно удовольствие. Это был, так сказать, гостевой вариант кошачьего присутствия. Но попробовали бы мы забыть наполнить их миски! Своё они имели всегда. Но и во дворе и в доме был порядок: мыши точно знали, кто тут хозяин. Зимой коты, конечно, жили в доме, и, как нормальные кошачьи неженки, грелись у тёплой печки или забирались к нам под одеяла.

Вся детвора в округе знала, что эта сладкая парочка принадлежала нам, и их никто не рисковал обижать.

Это были мои единственные коты, которых я спокойно воспринимала. Они такие свободолюбивые были и никогда не лезли на глаза, никого не напрягали — из серии гуляющих сами по себе. Мы их подкармливали и при необходимости лечили.

Потом очень долгие годы мне было вообще не до кошек…

А, вот, когда мы приехали в Питер и поселились в коммуналке на Владимирском, в доме постройки 1861 года, где под обоями жили газеты с я-тями и не было горячей воды, не то что ванны или хотя бы душа…

Вот тут-то и нашла меня моя единственная кошачья любовь. Мы навели в этой коммунальной квартире полный шмон: покрасили, поклеили, установили новую сантехнику, газовую колонку, что позволило нам поставить душевую кабину (благо, размеры кухни позволяли). И какое-то время жили в этих трёх комнатах только своей семьёй, оплачивая полностью коммунальные расходы.

Когда соседи, жившие уже давно в каком-то другом жилье, увидели наш ремонт и поняли, что могут теперь сдавать свои комнатки повыгоднее, сами понимаете — мы остались при своих… Но, это совсем другая история…

Так вот… О любви. В общем, в этой чудесной, отремонтированной квартире завелись мыши. Сначала мы боролись с ними всевозможными гуманными народными средствами. Они то появлялись, то исчезали. Мы посмеивались, и до поры до времени относились к этим гостям терпимо…

Но в один момент мыши исчезли, а на смену им пришли завоеватели посерьёзнее — появились крысы.

Домочадцы в один голос заявили: надо кошку. Эти голоса раздавались ещё при мышиных домогательствах… Но я отбивалась и искала пути бескровной борьбы. А тут стало как-то реально неуютно. Но на всё есть свой случай.

Сидим мы как-то на каком-то форуме. Со мной была дочь. Объявили перерыв, и дочь мне говорит, что там у дядечки кто-то в клетке, пойдём глянем. В клетке-переноске были малюсенькие котята. Дядя открыл дверцу… И она шмыгнула мне под полу кардигана. И всё. Не взять её я не могла. Принесли домой. Вся семья была рада. А я, естественно, переживала о том, где это милое создание устроит себе туалет.

Сидим мы, беседуем. Вдруг дочь срывается с места и, схватив газетку (тогда ещё были а доме бумажные носители информации), бросается в уголок за батареей, где маленький котёнок уже пристраивался делать свои дела.

С этого момента наша всеобщая любимица ни разу, до самой глубокой старости, никогда и нигде, не нашкодила.

На лоток мы затратили 500 ₽, раза четыре сменили его на новый, а друзья даже подарили Нюшке красивый и удобный лоток на Новый год, и наполнитель обходился около 2000 ₽ в месяц.

Она была удивительно красива, чистоплотна и интеллигентна. Да, да, именно интеллигентна.

Мне очень не нравится, когда кошки трутся в ногах, громко мяукают, эдак надрывно и неприятно кричат, неаккуратно едят и лазают, где им заблагорассудится.

Так вот к моей Нефертити (а именно такое царское имечко дали ей мои домочадцы, а я не возражала, так как она, действительно, была красавица — помесь русской голубой с залётным молодцем, кошка была, чудо, как хороша!) не было у меня ни единой претензии. И жили мы с ней душа в душу много лет. 18. И общались мы с ней на любые темы, вплоть до глубоких философских. И она всегда знала с абсолютной точностью, когда ей надо ко мне прийти: голову подлечить или просто пожалеть и посочувствовать. Мы с ней много пережили, и грустного, и смешного.

Когда мы переехали в свой дом под Питером, она органично вклинилась в деревенскую жизнь. У неё появились ухажёры — а как иначе? Один проходил у нас под погонялом Шварценеггер — за исключительную брутальность. Второй, что был красив серой красотой и привлекал артистичностью, получил прозвание Ален, сами понимаете, Делон, между своих: Алик. Мы так и смеялись: с которым сегодня красавица свиданничает? Это была картина из романа: сидит наша царевишна на заборе, а с двух сторон молодцевато подмяукивают котищи. Соперники. И когда всё произошло, мы гадали: в кого детки уродятся? Но случились неудачные роды, котятки родились не живыми… Понадобилась операция, так как послед не вышел… И ведь какая она умница: пришла ко мне ночью с одним котёнком (мы надеялись, что он выживет, но он оказался парализован…). Пришла, и я поняла, что у неё очень высокая температура. Спасли мы нашу девочку. Выходили. Она была сильной кошкой, моя Нефертити, наша Нюша.

Ой, а ещё мы всегда вспоминаем день, когда ей вздумалось забраться на тополь. Она вообще-то была очень спортивной особью — легко и много бегала и резвилась во дворе, прыгала со второго этажа на землю.

И охотницей она была знатной. Я же не рассказала, что тогда в коммуналке, будучи пятимесячным котёнком, она поймала крысу! На этом крысиное нашествие закончилось. И вот однажды зачем-то её понесло на этот высоченный тополь, подлежащий спилу, так как кренился в сторону нашей крыши.

И она перешла свой высотный Рубикон, свою точку «невозврата» — в общем, сидит среди ветвей где-то в вышине, орёт благим матом, а спуститься боится… Чего только я не придумывала… Чем только её не соблазняла… Сидит. Орёт. И ни с места. Мы ей и плед растягивали, чтоб прыгнула. И еду приносили. Нет. Ни в какую! Я уж позвонила подруге — муж у неё был на ту пору командиром МЧС. Он пообещал, если не спустится, прислать спасателей.

Уж не знаю, что моя любимица услышала в моём голосе, скорее всего, грозу, но она сконцентрировалась, собралась, развернулась ко мне попой и, цепляясь коготочками, сантиметр за сантиметром, тихонечко начала спускаться. Когда почувствовала, что я уже достаю до неё, она просто рухнула мне в руки. И сидела на мне, уткнувшись в плечо, минут пятнадцать, не шевелясь и только изредка глубоко вздыхая…

Потом, когда она уже покушала и лежала на своём любимом месте, я завела с ней разговор о происшествии. Она, как обычно, молчала… А потом мяукнула, эдак, виновато-виновато, мол, с кем не бывает…

Уход в денежном выражении за нашей царственной особой подсчитать сложно. Корм обходился 2000—2500 ₽/месяц, кое-что она добавляла в свой рацион из рыбы: исключительно, треску и сига, и исключительно свежих.

Операция, конечно, встала в копеечку, и лекарства, и потом ещё осмотры — но ведь это наша дорогая Нюшечка, член семьи… Суммы не помню, но меня поймет каждый, у кого болел питомец.

Прививки необходимы, особенно, когда кошка гуляет по улице. Наша ветеринарная клиника с большим пиитетом относилась к нашим четвероногим детям. Они обе очень терпеливо и с пониманием относились ко всем манипуляциям, совершаемым с ними.

Но как-то удивительно чувствовали всегда то, что едем на прививки — обычно с радостью првгавшие в машину, например, когда ехали на озеро купаться, тут они старались всячески от поездки отвертеться. Прививки и операции? Не считала. За 18 лет прилично, наверно, набежало…

Она была хозяйка. Блюла дом и территорию. Ни один не признанный и не прошедший фейсконтроль чужак не мог разгуливать безнаказанно по нашей территории.

Она всегда выговаривала всем поздно возвращавшимся домой, потому что она о каждом из нас волновалась. И она нас ругала — у неё был свой особенный язык, абсолютно понятный близким.

Когда мы привезли двухмесячного щенка овчарки, Нюша приняла его спокойно, с достоинством, как младшего члена семьи, но никогда не давала Саманте воли — овчарка всегда принимала превосходство кошки. Не побоюсь сказать: они любили друг друга. Могли лежать и сопеть в два носа, сладко, сладко…

Дополнительные расходы? Ошейник для поездок — 580 ₽. Лежанка для кошек, в которой она практически не лежала — 730 ₽. Игрушки она не любила — она была созерцательница и философиня — а это бесценно.

Нюша и умерла правильно. Тихо ушла из дому, но легла так, чтоб её можно было увидеть. Увидела её Саманта. И завыла… Среди бела дня это было очень непривычно, я насторожилась и вышла… Сэм сидела над остывающей Нюшей… и плакала.

О своих слезах я даже говорить не могу. От меня ушёл настоящий, всё понимающий, ничего не требовавший взамен, друг, дружище, воплощение гармонии и единения с миром, моя тёплая, пушистая душа, воплощённая в этом умном существе.

Я — кошачий однолюб. В моём случае невозможно оценить, сколько стоит кошка…