Как я живу с пограничным и биполярным расстройствами личности

Мне 29, я работаю менеджером в столице. Полгода назад меня чуть не убил мой молодой человек.

Я начала разбираться в том, почему оказалась в такой ситуации и за месяцы поисков и походов по врачам узнала, что у меня сочетаются пограничное и биполярное расстройство личности.

Я с самого детства отмечала, что моя психика устроена как-то иначе. Например, у меня были перепады настроения. Я могла весь год отвратительно учиться, а в мае меня захлестывала такая эйфория, что я исправляла все свои оценки.

В марте и феврале у меня обычно депрессии. В декабре снова невыносимая эйфория. Я не могу строить никаких планов на жизнь, и даже на ближайшие пару дней, потому что я не знаю какое настроение у меня будет через 10 минут. Я могу договориться с подругой встретиться вечером, и к моменту, когда пора выходить, передумать и все отменить без веских причин.

Утром обычно я собираю себя и свою реальность по частям. Поясняю себе кто я, чем занимаюсь, как пришла к этому, еще я должна посмотреть в зеркало и взвеситься, это помогает определить мне какая я сегодня. Вообще, мне кажется тому, кто свяжет со мной жизнь, очень повезет, он никогда не будет просыпаться с одним и тем же человеком.

В итоге мои перепады настроения создавали для меня много проблем. В моменты эйфории, я могла как все оценки исправить, так и взять кредит, выйти замуж за человека просто потому, что он хороший, могла в понедельник в 10 утра завтракать шампанским или неделю голодать. И человек, который меня чуть не убил, очень подходил для моей потребности в таких качелях.

Когда все случилось, я сначала не могла спать. Меня мучила бессонница и если бы не она, я бы не пошла к психологу, потом к психиатру, потом к неврологу, потом к другому психиатру. В общей сложности я потратила на сеансы с психологом 33 000 ₽. Невролог и психиатр у меня были из области доказательной медицины, я решила, что лучше заплачу сразу побольше, но зато потом мне не назначат лишних исследований или бесполезных дополнительных приемов. Итого невролог обошелся мне в 5000 ₽, и психиатр в такую же сумму.

Когда мне поставили диагноз, то назначили антипсихотик, стоил он примерно 1000 ₽. Но дело в том, что невролог прописала мне лекарство в дозе 25 мг, а психиатр рекомендовала увеличить постепенно до 300 мг. Где-то на 100 мг я начала превращаться в овоща и поняла, что я не готова к лечению и перестала пить таблетки, посещать врачей и вообще что либо делать со своим расстройством, кроме как узнавать себя и изучать его проявления во мне.

Я веду дневник настроения и надеюсь, он поможет мне в будущем прогнозировать скачки. Это поможет знать, когда я снова превращусь в оторву и устрою кутеж на несколько дней, а когда буду лежать и обливаться слезами и неделями не выходить из дома.

С этим сложно. Например, если у человека болит глаз, или зуб, он говорит: ага, надо сходить к доктору и полечиться. Ты просто принимаешь решение, и знаешь, что можешь на себя положиться и позаботиться о себе. А когда у тебя условно поломана именно та функция, которая нужна для принятия решений, ты не можешь положиться на себя. Потому что в голове происходит вечный саботаж. Таким образом, здоровьем я занимаюсь тоже стихийно. Летом я прошла обследование на 40 000 ₽, недавно сделала лазерную коррекцию зрения за 120 000 ₽, но при этом я до сих пор не дошла до эндокринолога.

На работу мое расстройство влияет тоже достаточно сильно, я могу на фазе подъема сделать объем, который нормальный человек не вывезет и за месяц. А потом я не могу приняться даже за элементарные задачки и откладываю их до последнего. Это что касается биполярных колебаний, они более длительные.

А пограничные скачки происходят по несколько раз на дню. Например, утром я могу резко ответить кому-то, потому что нахожусь в дереализации или деперсонализации. От меня требуют каких-то сиюминутных решений, а я не могу определить кто я и какова моя реальность. Потом через полчаса-час я расставляю все точки над i и прихожу в состояние блаженства и тому же, кому я нагрубила, могу сказать, что все сделаю, что обожаю его, что мы сейчас обязательно найдем решение. Полагаю многим, кто работает со мной, бывает непросто.

Ну а с личной жизнью, я думаю итак понятно. Мне всегда нужна была какая-нибудь нервотрепка. Вот когда я получила ее в достаточной мере, я наконец, задумалась.

Сейчас я не лечусь ни у врачей, ни лекарствами. Тем более теперь их сложно достать, и было бы печально, если бы сейчас я глубоко сидела на 300 мг, как вдруг начались бы проблемы с поставками.

Мне кажется, одно осознание у себя наличия этих расстройств помогло мне больше, чем вся психотерапия. А диагноз помог узнать о себе больше, чем за предыдущие 29 лет. Сейчас я в каком-то смысле даже использую эти расстройства в свою пользу. Я почти научилась прогнозировать, когда у меня будет фаза эйфории, и всю рабочую нагрузку стараюсь концентрировать на эти дни. Я знаю, что сделаю это и сделаю круто. И наоборот, когда наступают мрачные дни, я теперь к ним готовлюсь. Ищу всякое философское кино, стелю себе на диване, покупаю вкусняшки или винчик, и просто отдаюсь этому состоянию. Наконец-то я осознаю, что оно пройдет и от того, все это стало намного легче переносить.

Еще мне очень помогли видео Евгении Стрелецкой об этой болезни. Она единственная из всех, кого я читала, чтобы узнать о своем расстройстве побольше, кто сказал, что пограничники очень необычные, творческие, крутые, экстраординарные и я предпочла думать о себе именно так. Благодаря этому пути я поняла, что жить с собой в ладу, это не просто не иметь каких-то расстройств или других проблем со здоровьем, это именно относиться к этому, как ученый, как наблюдатель, с заботой и интересом.

В какой-то момент один из докторов посоветовал мне госпитализацию, потому что я говорила, что хочу сделать с собой нечто плохое. Но это было в моменты бессонницы и жесткого ПТСР. И врач прислала мне самые лучшие варианты лечения в Москве, все выяснила для меня. Мне кажется специалисты в области психики самые заботливые на свете.

Еще, после 24 февраля, другой врач очень сильно переживала, что я останусь без лекарств, я конечно не сказала ей, что не пью их, но убедила, что у меня есть запас и мне хватает.

И мой психотерапевт живет в Украине, мы с ней уже закончили работу. Но я каждый день захожу и проверяю была ли она онлайн, потому что переживаю. Работу с ней кстати пришлось закончить, потому что мы работали в гештальт-терапии, а оказывается, при пограничном расстройстве в гештальте работать нельзя. Но если быть честной, то тут снова включился механизм «решало сломалось», и терапию я прекратила резко, внезапно. Вообще среди психотерапевтов есть мнение, что пограничники — самые отвратительные пациенты, потому что сначала они идеализируют специалиста, а потом обесценивают и резко обрывают работу. Наверное это же сделала и я.