Я четыре года училась на специальности «Социальная работа», а потом стала писательницей

В преддверии нового учебного года хочется рассказать свою историю о высшем образовании, которое я получила в этом году. Правда, спустя два месяца поняла, что это никак на меня не повлияло. Но, что интересно ‒ я это знала с самого начала.

Я была одним из тех тысяч людей, у которых не было выпускного в школе. В историю мы вошли, как «коронный выпуск». В 2020 году я сдала ЕГЭ, получила аттестат и стала планировать поступление в вуз.

Хочется отметить, что готовиться к ЕГЭ мне очень нравилось. Я не знаю, сколько таких людей, которые, правда, кайфовали от процесса подготовки к экзаменам.

Во-первых, мне очень нравились предметы, которые я выбрала для сдачи: это история и обществознание. Русский язык ‒ обязательный, но по нему готовиться мне тоже приносило некоторое удовлетворение. Всё-таки всю жизнь я то и дело, что пишу. Так что работать с родным языком было довольно интересно. Базовую математику я, кстати, не сдавала. И всё опять-таки по причине Ковида. Руководство решило, что если экзамен никак не повлияет на поступление, то стоит его убрать, чтобы не создавать ненужных рисков. Этому я была несказанно рада, ведь математику я никогда не любила. И ближе к экзаменам вспомнила, что никак к ней не готовилась.

Во-вторых, мне нравилось, что не нужно ходить в школу. Но это уже со второго полугодия, когда нас закрыли на карантин. Я, как интроверт, была очень рада. Но не карантину, конечно, а свободному времени. Мне не нужно было каждый день находиться в школе по пять-шесть часов и присутствовать на предметах, которые в одиннадцатом классе на меня уже никак не повлияют. Домашние задания по всем предметам я выполняла максимум за два часа.

Результаты ЕГЭ у меня были не плохие и не хорошие. По русскому языку и обществознанию я набрала 78 баллов. По истории ‒ 75. В принципе, с этим можно было работать.

До самого ЕГЭ я не знала, на кого хочу пойти учиться. Для меня были важны предметы для сдачи. С этого я и начала: предпочла те, что мне были интересны. Выбор профессии я оставляла «на потом». «Потом» наступило, но никак не решило за меня мой выбор.

На самом деле, варианты профессий у меня, конечно же, были. Я хотела стать либо историком, либо политологом. Но на эти профессии я не поступила. Кто знает сейчас, может быть это и к лучшему.

Время шло и выбора становилось всё меньше. У меня был шанс поступить на специальность (которую сейчас я уже даже не помню) в городе, который находится в 70 км от моего маленького родного. Один нюанс ‒ было очень «шаткое» положение в списке поступающих. Не было понятно, попадаю я на бюджет или нет. Я надеялась до конца, но увы. В списке было 15 бюджетных мест, а я была ‒ 16. Обидно было до безумия.

Я всегда считала: всё, что ни делается ‒ для чего-то так нужно. Честно признаться, уже получив высшее образование, я так и не поняла, для чего это было нужно.

Единственным вариантом, который мне оставался ‒ это специальность «социальная работа». Для меня это прозвучало непонятно и довольно размыто (так оставалось до 3 курса). Я уже тогда понимала, что мне это не нравится. К тому же город почти за тысячу километров, в котором я никогда не была. Северный и далёкий.

Единственным плюсом оказалось ‒ я поступила на бюджет. Из-за этого начали «давить» родители: «это хоть какое-то образование», «ты ещё даже не пробовала, вдруг понравится».

К тому же, ну в каком я была положении, чтобы отвергать такую идею. Может быть, у меня были миллионы, и я смогла бы сама спокойно оплачивать свою учёбу? Нет. Тогда какие у меня могут быть претензии к родителям, если бюджетное образование ‒ это, возможно, действительно шанс?

Спустя четыре года я размышляла о том времени и поняла, что эта была другая девочка. Не настолько сильная и дерзкая, чтобы что-то поменять. Не настолько идейная и решительная, чтобы понять свои интересы и потребности, изучив которые она, возможно, выбрала бы другой вариант.

Сейчас я могу себе представить десятки «обходных» путей. Но на тот момент у меня и вариантов-то других не было. Я считала, раз я готовилась к экзаменам и платила деньги за репетиторов, то мне обязательно нужно поступить в вуз. Уже не важно, какой.

Это стереотипное мышление, от которого мне пришлось избавляться путём проб и ошибок.

Первые дни в университете показались мне не такими ужасными. Но сцена расставания с семьёй, родителями и братом, до сих пор в моих воспоминаниях, как фрагмент из фильма. Градом льёт дождь, я пытаюсь сдержать слёзы. Они садятся в машину, машина уезжает. Я возвращаюсь в общежитие: голые стены, неразобранные чемоданы, чувство пустоты и одиночества.

А дальше ‒ появляются соседи, новые знакомые и друзья. Первый курс для меня обзорный. Я пробую себя в волонтёрстве ‒ помогаю деткам рисовать плакаты во время перерыва на хоккейном матче.

В октябре начинается вторая ковидная волна. Все группы постепенно закрывают, нашу ‒ тоже. На две недели в общежитии. На тот момент я почти два месяца не была дома, и меня накрывает жутчайшая тоска. До этого я ни разу не уезжала из дома на такой большой срок. Я не ездила в лагеря. А в путешествиях была всегда с родителями.

Я решаю, что мне срочно нужно вернуться. И когда закончится карантин ‒ я обязательно это сделаю. Когда до «выхода» остался один день ‒ я счастливая, в предвкушении, что наконец-то выйду из комнаты (хочу сделать отсылку к Бродскому, не буду). Этот день наступил, у меня поднялась температура, я заболела. Следующие три дня, в ожидании результата теста, я провела в изоляции. Меня закрыли ещё на две недели, только уже для лечения. Это был Ковид.

После выздоровления я всё-таки уехала домой. Нас закрыли на карантин. Только я теперь не в школе, а в университете. Просидев три месяца дома, я уже не смогла просто так поехать обратно на учёбу. Такое случилось в первый раз, но не в последний. Теперь всё, что там ‒ казалось мне чужим и далёким. Наступил этап слёз и отрицаний. Я начала писать стихи. От этого мне становилось легче.

Под конец первого курса я решила, что мне нужно перевестись в город, в который изначально не поступила. Но я не поступила снова. Я так сильно была настроена на удачу, что это вновь меня подломило. Я поняла, что не хочу ехать на второй курс обратно. Столько слёз эта учёба ещё не видела. Я лежала часами на кровати. Не хотела разговаривать с родителями, чтобы не объяснять, почему я ещё не уехала. Мне было относительно хорошо дома, и мысли об учёбе заводили меня в панику и истерику.

Я стала ненавидеть автобусы, в которых ты едешь десять часов в (чаще всего) тридцатиградусный мороз в позе креветки в город, который ты не любишь; в общежитие, которое ты не любишь; чтобы учиться на профессию, которую ты не любишь. Всё там было не то и не так.

Я пропустила месяц учёбы и приехала в конце сентября. Второй курс для меня был самым отвратительным. Он был переломным. У меня начались проблемы везде: на учёбе, на работе, с новыми соседками, в личной сфере. Я стала заниматься танцами, и это сильно отвлекало. Мне пришлось поменяться и отбросить свою старую версию.

Ближе к лету всё стабилизировалось. Я стала уверенней и научилась давать людям отпор. Приняла собственную значимость, стала себя ценить и больше уделять себе внимание.

Я переехала в комнату в другом блоке, где стала немного спокойнее жить.

Но главное, что произошло тогда со мной в тот период ‒ я нашла городское литературное объединение. Я до сих пор писала стихи. Только тогда стала ещё и припоминать, что писала их с самого детства. Да и сочинения по литературе получались интересными. В общем, я стала понимать, что всё неспроста.

Постепенно всё начало налаживаться. Нет, я всё так же не питала тёплых чувств ни к городу, ни к профессии. Я стала более холодной и отстранённой. Маленьким оловянным солдатиком. Приехала на третий курс в общежитие, надела маску и ни с кем не разговаривала. Чтобы никто не задел. Третий курс для меня стал решающим.

В это же время через одногруппницу я сразу же нашла работу. Она работала официанткой в итальянском кафе. Я устроилась хостес. И это уже другая история, хочется сказать мне. Я осталась в сфере общепита до конца учёбы в университете. Проработала хостес весь третий курс и всю зиму четвёртого. Чуть не забросила учёбу, но писать не переставала. Тем более, общепит дал мне очень большой материал, только я ещё об этом не знала.

Пока я начинала трудиться, и мне всё нравилось. У меня там появились новые друзья, мы весело проводили время на смене. Меня вкусно кормили, и я там находилась каждый день. Работа была моей попыткой сбежать из общежития и университета. Но всё-таки мне действительно там нравилось. И нравился. Кое-кто. Кстати, благодаря этому у меня и появился очень большой материал стихов. И благодаря этому я под конец ушла из общепита. Всему этому я очень рада.

Но на тот момент общепит «забрал» меня полностью. Я пыталась совместить работу и учёбу, и вроде бы у меня получалось. Зимняя сессия всё-таки мне показалось тяжеловатой. Было неприятно, когда я старалась писать статьи и ответственно подходила к их сдаче. А у меня их проверяли в самый последний момент и просили править в ночь перед дедлайном. Я так сильно обиделась на всю учёбу и на университет, что решила в следующем семестре вообще не приходить. Шаг рискованный, но я следовала своему плану. На работе я была каждый день, на учёбе ‒ пару раз в январе, пару раз в феврале.

Одногруппники стали за это меня недолюбливать, а для меня тот месяц стал сложнейшим в жизни. Февральская стабильная беспросветность, закономерные проблемы в учёбе, невозможность работы каждый день, неудачи в личной жизни ‒ всё это сказалось на моём психологическом состоянии. Февраль сначала приводил меня в бар, потом ‒ к психологу, в первый раз в жизни.

Мне повезло, и университетский психолог мне действительно помог, хотя я ни копейки ему не отдала. За это ему большая благодарность. Более того, он раскрыл во мне какую-то другую сторону, на которую я раньше не обращала внимания. Это помогло мне в дальнейшем взаимоотношении с людьми.

Я ушла из кафе, вернулась к учёбе, но летнюю сессию всё-таки не сдала. Более того, я будто бы и не хотела её сдавать. Специально. Чтобы почувствовать, что это не делает меня счастливой. Что моё состояние не зависит от сдачи сессии. У меня осталось несколько долгов, но вышла я из стен университета такой счастливой, какой не выходила с зачётами.

Так получилось, что четвёртый курс у меня стал очень творческим. В сентябре меня пригласили поучаствовать во Всероссийской конференции авторов. В это же время проходил региональный этап Фестиваля поэтов. Я прочитала свои стихи и прошла в финал. Для меня это, конечно, было шоком, ведь я ещё ни разу не читала свои стихи на публике. В октябре я была в Москве, но в финал уже не прошла.

Сразу же я стала участником университетского литературного клуба, а в ноябре вернулась в общепит. К счастью, четвёртый курс для меня был стабильный, и работа морально на меня никак не влияла. Переживаний у меня не было, но и позитивных эмоций тоже. Я сидела отстранённо на своём рабочем месте и читала книги.

В учёбе также было спокойно. С самого начала четвёртого курса я была замотивированной, ведь остался последний рывок. Для дипломной работы я выбрала тему, которая была мне довольно интересна. Я писала об этике в социальной работе. Об этом для меня было гораздо легче написать, нежели о многодетных семьях, пожилых людях или о подростках с отклоняющимся поведением. Я знала свои недостатки и преимущества. И если я понимала, что в этой специальности я разбираюсь не очень, то ответственно подходить к работе я умею. Поэтому начала писать диплом в сентябре. Тем более, мотивация у меня ещё была.

В апреле случается важное событие: мои стихи впервые публикуют вместе с другими поэтами и писателями города. А уже в июне я полетела в Москву презентовать сборник стихов на ежегодном Книжном фестивале. И прочитала свои стихи на Красной площади!

Меньше, чем через месяц я защитила свой диплом на отметку «хорошо». Этого дня я ждала все четыре года и была, вероятно, самым счастливым человеком. Я до конца не могла поверить, что всё закончилось. И только спустя два месяца, когда справилась с эмоциями, могу в это поверить и подвести некоторые итоги.

1. Сепарация от родителей. Она получилась жёсткой и тяжёлой. Если бы я поступила в город поблизости, возможно, сепарации бы и не произошло. Это сделало меня сильней и смелей, на что повлиял ещё один фактор:
2. Жизнь в общежитии. Она для меня не была красочным и беззаботным периодом. Я многому научилась: от самостоятельности до понимания психологии людей. Последний год оказался ко мне более благосклонен, и я хорошо сдружилась с соседками. Но «жизнь в социуме» и «жизнь в общежитии» ‒ не одно и то же и заслуживает отдельной статьи.
3. Писательство. Если бы я не поступила на нелюбимую профессию, возможно, не начала бы заниматься тем, что мне нравится. Только за эти четыре года, опробовав себя в разных сферах, поняла, что писательство ‒ моя профессия, которую я долго не могла для себя признать.

Как бы там ни было, занимаю такую жизненную позицию, что твоё тебя всегда найдёт. И в любом случае я начала бы этим заниматься, поступив и на какую-либо другую специальность. Теперь немного печалит, что я не училась на филолога, журналиста или лингвиста, потому что такое требование есть в большинстве вакансий.

Но как-то в минуты отчаяния и злобы я сказала себе, что не буду работать по получаемой профессии. Интересно, получится ли так? Поэтому если в дипломе о высшем образовании у меня вписана «социальная работа», это не означает, что с этим страшно идти в писательство. Во всяком случае, когда-то надоест бояться менять жизнь к лучшему.