«Ошибка в воздухе может стоить жизни»: артистка «Цирка дю Солей» — о рис­ках, гастролях и мечтах

Яна Лебедева — воздушная гимнастка «Цирка дю Солей» родом из Подмосковья.

Девушка с детства занималась спортом и танцами, но не стремилась к профессиональным высотам. Пока не решилась попробовать себя в цирковом искусстве. Несмотря на отсутствие релевантного опыта и относительно поздний старт карьеры, через пару лет Яна впервые выступила под куполом одного из главных цирков страны. А еще через четыре года оказалась в, пожалуй, самом известном цирке в мире — «дю Солей».

Яна рассказала, как выглядят будни акробатов мирового уровня, чем «дю Солей» отличается от российских цирков и почему ежедневные риски не останавливают артистов.

О профессиональном спорте в детстве я даже не думала. С пяти лет занималась спортивной гимнастикой — за компанию с сестрой. Там я получила какие-то базовые навыки, но считала это скорее развлечением. Никакого рвения к тренировкам, соревнованиям не было. Мне нравилось прыгать на батуте и выполнять вольные упражнения — потому что там можно было потанцевать.

В итоге родители отдали меня в школу танцев. Кроме самой хореографии мы занимались гимнастикой, пластикой, актерским мастерством. Выступали на огромных площадках, ездили по разным мероприятиям как в Москве, так и за границей, попадали в телесюжеты. Но это был не спорт — меня больше привлекали сцена и поездки.

После школы поступила в Академию физической культуры, где сменила танцы на чирлидинг. Тогда направление только начинало развиваться, поэтому первые два-три года никаких сумасшедших трюков не ставили. Только последние пару лет добавилась серьезная акробатика. Несколько раз мы даже выигрывали национальные соревнования, но никаких спортивных разрядов за это тогда не присваивали.

Когда мне было 11—12 лет, наш коллектив участвовал в Новогодней елке мэра Москвы: ставили сборный спектакль с актерами, танцорами, цирковыми артистами. Тогда я впервые увидела вблизи, как работают воздушные гимнасты, и осталась под огромным впечатлением. Родители точно водили меня в цирк и до этого, но каких-то особенных воспоминаний о гимнастах не было — а тут я моментально влюбилась.

У меня была установка, что к любому делу нужно подходить со всей ответственностью: начинать с раннего детства и сразу стремиться в профессионалы — только так можно добиться успеха. Кажется, из-за этих сомнений я потеряла пару лет карьеры: «Мне уже поздно, куда я пойду? Зачем?». С возрастом желание только увеличивалось, я продолжала с восхищением смотреть на акробатов, но все время сама себя останавливала.

Решилась попробовать, только когда мне было около 20 лет. Нашла одну из артисток, которая участвовала с нами в тех шоу — она преподавала в цирковом училище в Москве. Начала ходить к ней на занятия — просто для себя, без каких-то сумасшедших запросов. Во-первых, потому, что начинала достаточно поздно, а во-вторых, для меня это был совершенно новый мир.

После получения диплома увидела кастинг в цирковое шоу: нужны были артисты балета. Я всю жизнь танцевала, чувствовала себя на сцене комфортно — и решила попробовать. Мечтала выступать в воздухе, но понимала, что мой уровень пока недостаточно высок для этого. Было здорово просто находиться там, в этой атмосфере, в окружении артистов — как можно ближе к своей, пусть и далекой, мечте.

Я с интересом знакомилась с цирком изнутри, наблюдала, что происходит за кулисами, по ту сторону шоу. И параллельно продолжала учиться: приносила собственный реквизит и немного репетировала в свободное время.

В цирке нельзя просто так стать частью программы шоу. Это большой и сложный процесс: нужно подготовить полноценный номер, предложить его продюсеру. Только если он одобрит идею, можно заняться постановкой, нанять хореографов, пошить костюмы. У нас уже был воздушный номер, и никаких изменений в ближайшие годы не намечалось, поэтому я продолжала танцевать в балетной группе, но ждала своего шанса.

Так продолжалось около двух лет. Я училась по видео в интернете, набиралась опыта у ребят из труппы. В других шоу артисты балета участвовали в несложных акробатических номерах, но у нас такого не было, к сожалению. Хотя работать в цирке в любом случае интересно: танцуешь среди верблюдов, открываешь выступление бегемотов. К тому же наш продюсер щедро вкладывался в невероятные декорации и костюмы.

Однажды он решил полностью переделать шоу под новый сюжет. В качестве открытия делали групповой номер в воздухе, для которого набирали четырех гимнасток. Я решила, что это тот самый шанс, и была готова сделать что угодно. От гимнасток требовалось крутиться в петле на ноге, руке и шее.

Даже когда я только начинала знакомиться с воздухом, выбрала заниматься на полотнах. Не потому, что это проще физически, а потому, что всячески избегала круток: меня просто ужасно тошнило. Казалось, это не поддается тренировкам, да и не стоит насиловать организм. Но когда нам сказали, что для этого номера нужно много крутиться, подумала: «Ладно, это моя мечта, мне надо обязательно туда попасть».

Мы с несколькими девочками из коллектива начали репетировать. Это было очень тяжело: каждый вид крутки воздействует на организм по-своему, и нас всех дико тошнило — меня больше всех. Я буквально была зеленого цвета и между подходами просто лежала на полу. Наша тренер очень хорошо ко мне относилась и знала, насколько это для меня важно. Но даже она однажды сказала: «Может, все-таки откажешься? Тебе откровенно плохо, зачем оно тебе надо?» А я отвечала: «Нет, я все равно буду продолжать!»

Оказалось, что вестибулярный аппарат все же можно натренировать. Спустя примерно месяц мучений организм немного привык, и нас с еще тремя девочками отобрали для участия в номере. Когда я ввязывалась в эту авантюру, до последнего не была уверена, получится ли что-то из этого. Несмотря на все трудности и препятствия, я выпустила свой первый номер, не имея ни специального циркового образования, ни опыта профессионального спорта. С трудом верилось, что все это происходит со мной.

Мало того что это был мой первый номер в воздухе, так еще и премьера прошла в Большом Московском цирке. Это один из лучших и самых технически оснащенных цирков России. Например, там можно использовать несколько разных манежей в рамках одного шоу. Но главное — у него самый высокий купол. Нам пришлось подниматься намного выше привычного уровня, пусть и со страховочными тросами.

Шоу называлось «Песчаная сказка» — по мотивам истории про Аладдина, со всей этой восточной тематикой. Мы играли жуков-скарабеев, а манеж под нами был весь в песке. Сначала мы просто танцевали, а потом из-под песка появлялся воздушный реквизит. Со стороны зрителей выглядело неожиданно и очень красиво. А у нас — песок в глазах, носу, на зубах, да еще и снаряды скользят. Понадобилось время, чтобы привыкнуть.

Из-за особенностей номера сложности возникали еще на этапе подготовки. Чтобы не вынуждать остальных артистов заниматься в песке, мы репетировали последними и часто задерживались до двух-трех ночи. А иногда механизм для смены манежа заклинивал, и приходилось ждать еще дольше. Все делалось на нервах и в сжатые сроки.

За нашим выступлением должен был следовать номер с верблюдами: они органично бы смотрелись на песке — как в пустыне. Но цирковые животные привыкли бегать по чистому манежу, для них это был стресс, некоторые верблюды вообще отказались выходить. Тогда от этой идеи отказались и песок оставили только на наш номер.

Но в итоге все прошло успешно. Кажется, я нигде больше не видела подобных номеров. С водой часто делают шоу, с песком — никогда. Так что это был не только первый, но и уникальный опыт. Я до сих пор всем про это рассказываю, показываю видео. Даже коллеги за границей удивляются: «Неужели это настоящий песок?»

Гастролировать с номером в песке было невозможно — подходящей сцены нигде в России больше нет, — поэтому от него пришлось отказаться. Я продолжала совершенствовать навыки в воздухе, пробовала новый реквизит: кольцо, пилон, сферу. Шоу тоже развивалось, появлялись новые воздушные номера — я участвовала в каждом из них, а для некоторых ставила трюки. Еще и совмещала это с выступлениями в балете.

В какой-то момент мы с коллегой попробовали сделать несколько дуэтных трюков на воздушном пилоне. Получалось очень хорошо, поэтому мы добавляли элементы, соединяли их в комбинации — что-то начало вырисовываться. Загорелись идеей создать свой номер и даже презентовали его коллективу. Потом предложили продюсеру добавить его в шоу, но он идею не поддержал. Тогда мы решили идти дальше: хотелось попробовать себя в другом месте, выступать на международных фестивалях и найти поддержку своему творчеству.

Так мы оказались в петербургском «Ленинград Центре». Это шоу-пространство, где встречаются профессиональные танцоры, вокалисты и цирковые артисты — и вместе создают программы очень высокого уровня. Это уникальное пространство, которому нет аналогов в стране. Там прекрасный режиссер, очень творческие ребята и отличная атмосфера. Нас все устраивало, мы хотели остаться там надолго, но проработали всего полгода: уже через месяц после попадания в труппу получили первое письмо от «Цирка дю Солей».

Мой партнер Ваня мечтал попасть в «Цирк дю Солей» уже давно — лет семь или больше. У него был профиль с анкетой на сайте цирка, однажды он был на очном кастинге в Москве, но никакой обратной связи не получал. Я же всегда относилась к мечтам более реалистично. Мне казалось, что попасть туда почти нереально, ведь у меня нет каких-то уникальных талантов, чтобы выделиться на фоне других. Я даже не рассматривала такую возможность, чтобы не разочаровываться.

Когда мы перешли в «Ленинград Центр», Ваня предложил и мне создать профиль на сайте кастинга «Цирка дю Солей». Я полностью поручила это дело ему, потому что не хотела даже разбираться. И через месяц нам написали, что они готовят новое шоу и хотят поставить номер с пилонами. Тогда деталей еще не было, они отбирали артистов для всех видов снаряда.

Мы были в приятном шоке: нас включили в группу отбора, это уже хороший знак. Правда, еще полтора месяца не было никакой дополнительной информации. Мы решили, что выбрали кого-то другого, но наконец получили еще одно письмо: нужно прислать дополнительные видео с акробатикой и номерами на разных воздушных снарядах.

Мы отправили все, что требовалось. Спустя еще пару недель пришло письмо, что нас отобрали в групповой номер на пилонах и готовы обсудить детали контракта. Это был невероятный момент, мы были вне себя от счастья — трудно было поверить, что мечта становилась реальностью.

После предложения контракта начались настоящие приключения. В России и так уже были закрыты многие посольства, а в это время как раз началась мобилизация. Многие люди массово уезжали из страны, в такой ситуации получить работу за границей и спокойно выехать казалось невозможным. Мы не знали, получится ли получить визы и купить билеты в Канаду, поэтому до последнего никому ничего не говорили — даже своему режиссеру. Но при поддержке цирка решили попытаться.

Вместе с еще парой артистов из России мы сначала отправились в Турцию. Там обязательно нужно было поставить вакцину от коронавируса и сделать американскую визу. Из-за очередей процесс затянулся на пару месяцев. Оттуда мы полетели в Лас-Вегас — это не основная база «Цирка дю Солей», но там много офисов компании. В США мы получали визу в Канаду — так шанс одобрения был выше. В итоге в Монреаль мы приехали с опозданием на месяц от запланированного.

В цирке понимали, что процесс затянется, и никто до конца не был уверен, получится ли вообще у нас добраться. Но все равно ждали, помогали, оплачивали перелеты и проживание. Я была в шоке от такой поддержки — они ведь могли пригласить артистов из других стран, перевезти и оформить их было бы намного проще.

Для цирка это был первый и единственный такой необычный опыт: сейчас если и приглашают артистов из России или Украины, стараются находить тех, кто уже работает за границей, чтобы упростить процесс оформления документов и виз.

Чтобы попасть в «Цирк дю Солей», первое, что нужно сделать, — заполнить анкету на сайте. Там указываются рост, вес, возраст, в каком жанре и с каким реквизитом работает артист. Дополнительные навыки вроде акробатики или танцевальной подготовки тоже учитываются — все это может пригодиться в будущих проектах и шоу.

В первую очередь цирк ищет артистов в новые шоу или на замену в этой базе данных. У режиссера или продюсера появляется идея, и они фильтруют профили в зависимости от навыков и параметров артиста. Могут попросить дополнительно прислать видео с танцевальной или актерской импровизацией.

Кроме того, помогает участие в цирковых фестивалях. Представители кастингового отдела часто присутствуют на таких мероприятиях, присматриваются к артистам, и если выступление их заинтересует, могут пригласить к себе. Чаще всего новые номера становятся частью специальных ивентов, а некоторых артистов потом приглашают на постоянную работу в одном из шоу цирка.

На мой взгляд, для цирковых артистов также важно вести социальные сети. Если ты делаешь что-то уникальное и это попадает в рекомендации, тебя могут заметить и пригласить поучаствовать в каком-нибудь большом проекте. Чем больше людей увидит твое творчество, тем больше вероятность получить предложение по работе.

Главное — не повторять за кем-то, а пробовать что-то новое. Это выделяет артиста среди других, и режиссеры могут найти место таким талантам в любой программе, даже если изначально не задумывали подобный номер. В нашем шоу есть очень гибкий парень. Насколько я знаю, раньше он не был связан с цирком, но в его «Инстаграме»* сотни тысяч подписчиков. Его заметили и пригласили выступать, без всякой анкеты на сайте.

Важно делать что-то выделяющееся, уникальное. Возьмем даже наш пример: артистов на воздушном пилоне много, но в паре тогда выступали немногие. Нам рассказывали, что именно поэтому нас и выделили среди других кандидатов в группе отбора. Никогда не знаешь, что заинтересует продюсеров шоу.

При подписании контракта с «Цирком дю Солей» привычного интервью, как в офисе, не проводится. Зато есть несколько специальных тестов. Прежде всего — на случай сотрясения мозга. Первый проходится на компьютере и похож на IQ-тест: много заданий на реакцию и память.

Второй — устный: задают простые вопросы или просят запомнить числа и повторить их в обратном порядке. Правда, если ты плохо знаешь английский, задания сразу становятся втройне сложнее.

Затем артистов отправляют к физиотерапевту. Врач спрашивает о прошлых травмах, проверяет работу суставов и проводит анализ всего тела. Если обнаруживается какая-то несовместимая с нагрузками проблема, до выступлений человек не допускается — его направляют на лечение.

Следующий тест — на физическую подготовку. Нужно выполнить несколько базовых упражнений: подтягивание, захождение на скамейку, планка, скручивания на пресс. Результаты делятся по уровням, но сдать на какой-то невероятный норматив не требуется. Достаточно выполнить нижний порог — это значит, что человек здоров и готов получать нагрузку. Только после этого артиста допускают до тренировок и репетиций с реквизитом.

Через полгода или год, в зависимости от контракта, проходит что-то вроде ревью. Руководитель дает обратную связь о качестве работы артиста, а тот может поделиться, что ему нравится или, наоборот, не устраивает. Это помогает развиваться и работать с еще большим комфортом.

В российских цирках я такой практики не помню, для меня это было ново. Формат открытого диалога с работодателем полезен, чтобы между вами не возникал барьер, а негатив и тревожность не копились внутри. Например, артист может попросить дополнительный выходной, если чувствует недомогание или рискует получить травму из-за переутомления. Руководство спокойно идет навстречу и не осуждает за это.

Каких-то требований к внешности в «Цирке дю Солей» нет. Конечно, многим артистам, особенно акробатам, важно быть в хорошей физической форме — сильным, выносливым и хорошо владеть своим телом.

Все зависит от жанра, в котором работает артист, и конкретных трюков. Строгих рамок по весу и росту обычно нет. Преимуществами будут скорее умение танцевать, актерские навыки и харизма.

По внешности чаще выбирают главных героев шоу. Например, если по задумке режиссера персонаж должен быть высокого роста, выбирать будут среди таких кандидатов. В одном из шоу «Цирка дю Солей», Сorteo, главный герой — очень высокий и крупный мужчина. И там же играет женщина очень маленького роста. Любая особенность артиста может стать изюминкой героя на сцене.

Я дополнительно физическую форму не поддерживаю — все достигается естественным образом за счет регулярных нагрузок. Кроме большого количества шоу у нас есть регулярные репетиции. По желанию можно записаться на функциональные тренировки и пилатес. Я чаще выбираю второе, чтобы укрепить конкретные мышечные группы или слабые места.

С питанием тоже проблем нет. Прямо на территории цирка в отдельном тенте есть своя кухня, где готовят хорошие сбалансированные блюда. Это не только экономит время, но и помогает поддерживать необходимый уровень энергии в течение дня. При этом я не придерживаюсь строгой диеты и часто балую себя сладким, но высокая нагрузка все компенсирует.

В отличие от профессионального спорта, начинать цирковую карьеру никогда не поздно. Стать клоуном или жонглером можно вообще в любом возрасте. Воздушным гимнастом — лучше до 25 лет, но и это очень условно. Конечно, чем раньше начать, тем больше времени будет на тренировки, оттачивание навыков и поиск работы. Среди моих знакомых есть разные примеры, поэтому сложно даже назвать конкретный идеальный возраст для начала карьеры.

Для любого артиста, независимо от возраста и уровня, быть на сцене и получать энергию от зрителя — это как зависимость. Когда я окончила школу и уже не могла совмещать танцы с учебой в институте, мне было грустно от мысли, что я больше не смогу выступать — все детство и юность я провела на сцене. Тогда мы создали группу поддержки для баскетбольной команды, выступали на матчах. Это были все те же выступления, просто в другом формате.

Я никогда не думала о том, чтобы бросить цирковое искусство. Были моменты, когда задумывалась о смене места работы, если не чувствовала поддержки или возможности роста. Поэтому мы сначала сменили цирк на театр, а вскоре попали и в «Цирк дю Солей». Я постепенно развивалась, это придавало еще больше сил и мотивации для достижения новых целей.

Вопросы встают лишь о том, как долго я смогу продолжать. Для акробата очень важно вовремя уйти со сцены, когда ты в хорошей форме и продолжаешь достойно исполнять трюки. Некоторые артисты не чувствуют этой грани и продолжают выступать, даже когда их тело уже не справляется. Я надеюсь, что смогу закончить в нужное время, но пока даже не хочу об этом думать. Есть идеи, чем хотела бы заниматься после завершения карьеры, но пока я наслаждаюсь каждым выходом на сцену.

Если бы не цирк, я бы, наверное, была тренером. У меня и образование подходящее, и опыт работы в этой сфере есть. Во время пандемии преподавала растяжку и акробатические элементы на гамаках. Мне всегда нравилось работать с людьми, особенно — с детьми. Это одновременно интересно и приносит пользу. Так что не исключено, что в будущем открою собственную студию по растяжке или цирковому искусству.

Воздушная гимнастика точно не для каждого. Кто-то боится высоты, для меня самым трудным было развитие вестибулярного аппарата. Но если это можно натренировать, терпеть боль придется постоянно. Любой реквизит оставляет синяки и мозоли, стирает кожу. Даже если тело адаптируется к одному номеру, новые трюки сопровождаются новыми ранами. Но это не повод прекращать работу: мы просто заклеиваем раны пластырями, а перед выходом на сцену прячем под костюмом.

Конечно, если травма серьезная, дают перерыв на восстановление. В групповых номерах каждый участник знает не только свои задачи и трюки, но и чужие — чтобы при необходимости заменить выбывшего коллегу. В дуэтах или сольных номерах подменить артиста сложнее, поэтому для них предусмотрены бэкапы — запасные номера с такими же костюмами и музыкой. Они вписываются в общий сюжет шоу, и зрители не замечают разницы.

Самое опасное в нашей профессии — потеря концентрации. Когда работаешь в воздухе, нужно быть предельно сосредоточенным и прислушиваться к своему телу. Если чувствуешь слабость или недомогание, лучше вообще не выходить на сцену. Это слишком большой риск — не только для себя, но и для партнеров. Каждая деталь имеет значение: достаточно ли ты размялся, хорошо ли сидит костюм, как работает свет, правильно ли закреплено оборудование и так далее.

Если что-то идет не так, важно вовремя среагировать и принять меры. Мы всегда должны быть готовы к любым ситуациям, иметь план действий на случай непредвиденных обстоятельств, поэтому мозг работает без перерыва. Эта способность развивается и нарабатывается годами и определяет профессионального артиста.

Страховка предусмотрена не во всех жанрах и не на всех реквизитах. Например, на трапеции в каче она обязательна, но на воздушном пилоне ее просто некуда прикрепить. Единственные меры для минимизации рисков в нашем номере — строгие ограничения по высоте. Каждый трюк в шоу отработан сотни и тысячи раз: начинаем с минимальной высоты и постепенно доходим до рабочей.

Технические неполадки тоже не исключены. В таком случае шоу могут прервать, чтобы устранить проблему. В «Цирке дю Солей» для таких ситуаций проводят отдельные репетиции. Мы отрабатываем все возможные сценарии и знаем, как действовать, если что-то пошло не по плану — например, артист застрял на высоте или получил травму.

Меня иногда спрашивают, зачем мы рискуем жизнью ради работы. Артисты цирка — фанаты своего дела. Мы не думаем о рисках, потому что для нас это не просто работа — это наша страсть. Мы уверены в своих силах и в каждом движении на сцене. Если ответственно подходить к тренировкам и слушать свое тело, травм можно избежать — в этом плане цирковое искусство можно сравнить с любым другим профессиональным спортом.

До того как попасть в «Цирк дю Солей», я слышала о нем как о работе мечты любого циркового артиста. Во-первых, это всемирно известная компания с невероятным уровнем шоу — как в техническом, так и в художественном плане. Стать его частью — словно оказаться в сказке.

Внутри организации есть несколько форматов шоу. То, в котором работаю я, называется «биг-топ» — это большой тент, который каждые два-три месяца переезжает между городами. Таких программ у «Цирка дю Солей» шесть. Есть шоу формата «арена»: они переезжают каждую неделю или чаще, а сцену строят в уже существующих спортивных или ледовых аренах. Сейчас в цирке четыре таких программы.

Третий формат — «резидент-шоу». Они не гастролируют, а базируются в одном месте. Самая известная точка — Лас-Вегас, где проходят шесть разных резидентских программ. Еще такие есть, например, в Орландо и Мексике. Артисты живут в городе постоянно и работают в одном и том же театре.

Трудно сказать, сколько всего людей работает в «Цирке дю Солей». Кроме артистов это огромная команда техников, физиотерапевтов, стейдж-менеджеров и других специалистов. А в Монреале расположена основная база организации, где придумывают все новые проекты, разрабатывают реквизит, шьют костюмы, занимаются оформлением виз и поддержкой шоу. Это огромный механизм, и каждый его элемент — часть большого процесса, который создает волшебство на сцене.

Второе, что я слышала о «Цирке дю Солей» от людей, которые там поработали, — это прекрасные условия труда. И действительно, первое, что меня поразило — то, как заботятся о каждом человеке в команде. Основной фокус — чтобы все артисты и сотрудники чувствовали себя хорошо и получали удовольствие от работы: тогда они не только сохранят мотивацию, но и захотят продолжать сотрудничество.

На гастролях с нами всегда ездит команда физиотерапевтов, они помогают справляться с любыми недомоганиями, мышечными спазмами или травмами. Это очень удобно: не нужно искать врачей или записываться на прием.

Если понадобится, можно обратиться за психологической помощью, это тоже покрывает страховка. Не приходится думать и о питании: в нашем тенте предусмотрена собственная кухня.

Одна из особенностей «Цирка дю Солей» — все шоу проходят без участия животных. На Западе люди в основном поддерживают такую позицию, потому что считают дрессировку жестоким обращением и эксплуатацией зверей.

Я работала в шоу с животными в России, и мой опыт отличается. Когда цирк приезжал в новый город, первым делом обустраивали все необходимое, чтобы звери чувствовали себя комфортно. Их всегда ставили в приоритет — проблемы артистов могли подождать. Ассистенты регулярно мыли, вычесывали, выгуливали животных. Их содержали в тепле и заботе, организовывали особый рацион, следили за здоровьем.

Дрессировщик из нашего шоу вообще выкупил своих верблюдов с фермы, где их собирались пустить на мясо. В цирке их жизнь не только продолжилась, но и стала лучше. Конечно, есть недобросовестные дрессировщики, которые плохо обращаются с животными. Но у нас все получали любовь и внимание — я видела это своими глазами.

В «Цирке дю Солей» отсутствие животных — часть уникального стиля. Бренд славится постановкой шоу и акробатикой. Нельзя сказать, станет он лучше или хуже, если добавить туда животных: это просто будет другой формат. По-моему, в цирках с животными есть своя прелесть. Особенно для детей, которые могут вблизи увидеть разных зверей, иногда даже потрогать их после шоу. Это два разных подхода к цирковому искусству, и каждый из них хорош по-своему.

Когда я работала в России, сталкивалась с настоящими цирковыми династиями. Например, с целой семьей жонглеров в трех поколениях. Самый старший — мужчина лет 60 или 70 — все еще прекрасно жонглировал. Когда-то он обучил этому своих сыновей, а те — своих жен и детей.

Для них это не просто работа, а целая жизнь, которая передается из поколения в поколение. При этом они оставляют детям выбор и никого не заставляют.

В «Цирке дю Солей» тоже бывают артисты из цирковых семей. Я знаю одного жонглера, который продолжает дело своих родителей, хотя те выступали в другом жанре. Все его детство прошло рядом с цирком, поэтому выбор карьеры сложился органично. Сейчас династии встречаются реже, и чтобы стать артистом, семейные связи не так важны. Главное — желание, стремление и уровень мастерства.

Моя семья никак не связана с цирком, у меня не было друзей и знакомых в этой сфере — это был незнакомый для меня мир. Когда я сказала родителям, чем хочу заниматься, они поддержали меня: «Почему бы и нет? Попробуй!» Конечно, немного переживали, но понимали — если я чем-то загорелась, то меня уже не остановить. Периодически они спрашивали, положили ли мат и есть ли страховка, но в целом доверяли и разделяли мою радость.

Сейчас родители живут в Подмосковье. К сожалению, видимся мы редко — примерно раз в год. У нас есть отпуск, обычно на три недели, и я стараюсь приезжать домой на это время. Из-за того, что я работаю в основном в США и Канаде, навещать семью чаще не получается: слишком далеко. Зато мы поддерживаем связь через видеозвонки, постоянно делимся фотографиями. А еще они следят за мной в соцсетях и в курсе всего, что происходит в моей жизни.

Возможно, в будущем мы будем гастролировать в Европе, и тогда я смогу приезжать к родителям не только на время отпуска. Вообще, я мечтаю, чтобы семья увидела наше шоу вживую, может, даже заглянула за кулисы. Конечно, я показываю им записи и рассказываю о впечатлениях, но это совсем не то.

Я не думаю о создании собственной цирковой династии. Если у меня будут дети, они сами выберут, чем заниматься. Успех в жизни приходит, когда занимаешься тем, что действительно нравится. Если для них это тоже будет цирк, я поддержу, помогу советом, но заставлять или запрещать точно не стану. Да и в этом нет смысла: если кто-то искренне чего-то хочет, добьется этого любым способом. Я это знаю на своем примере.

Мой рабочий день начинается примерно в 11:00. Я завтракаю дома и иду в цирк. Сейчас у меня два групповых номера и еще один бэкап-номер с партнером на петлях, поэтому репетиций всегда много — они начинаются в 13:30 или 15:00. После них бывает небольшой перерыв, когда можно прогуляться или пообедать. За два часа до шоу начинаем готовиться — делаем макияж, надеваем костюмы, разминаемся. Шоу заканчивается около 22:00, мы смываем грим и около 23:00 возвращаемся домой. Если есть силы, иногда остаемся на дополнительную вечернюю репетицию.

Когда мы только создавали новое шоу, в неделю был всего один выходной. Сейчас их два — в понедельник и вторник. В среду и четверг обычно одно вечернее шоу, в пятницу — одно или два, в субботу бывает и по три, а в воскресенье — два. Получается, за неделю мы выступаем с программой от семи до девяти раз — в зависимости от города и расписания.

В таком режиме важно качественно восстанавливаться. После шоу можно потянуться на ролле или раскатать мышцы мячиками, я часто принимаю ванну с солью для расслабления. Еще у нас есть специальные компрессионные штаны, которые помогают мышцам быстрее восстановиться. Также артисты могут записаться на массаж или к физиотерапевту — второй вариант не такой приятный, зато помогает эффективно проработать мышечные зажимы.

Выходные многие артисты проводят с семьями, в будни времени на это не так много. Одна из главных радостей в свободное время на гастролях — изучать новые города. Мы исследуем достопримечательности, выезжаем на природу.

Иногда всей русскоговорящей группой арендуем дом за городом и проводим время вместе. Но первое, что все артисты делают на выходных, — это высыпаются.

Важная часть цирковой работы — регулярные гастроли. Мы пока перемещаемся только между США и Канадой, но за год существования шоу побывали в Вашингтоне, Атланте, Майами, Торонто, Гатино и Ванкувере. И это не считая Монреаля, где мы готовились к премьере и выступали суммарно девять месяцев.

В Монреале находится штаб-квартира «Цирка дю Солей». Это огромное здание со всевозможными офисами. Там же находится что-то вроде резиденции для артистов со всеми условиями для комфортного проживания. Мы возвращаемся туда, если требуется восстановление после травмы, для постановки новых программ или просто на время перерыва в гастролях.

Организаторы тщательно продумывают маршрут для каждой программы «Цирка дю Солей». Шоу не ставят слишком близко друг к другу по времени или месту, чтобы не конкурировать и не надоедать зрителям. Некоторые труппы надолго отправляют в Азию или Австралию, иногда на целый год. Но гастроли всегда планируются наперед, чтобы артисты могли организовать отпуска и свободное время.

Условия проживания во время тура шикарные. Цирк предоставляет артистам номера в отелях — обычно это четырех-пятизвездочные заведения. Компенсацию можно забрать деньгами и снять на них апартаменты, если условия в отеле не подходят. Например, тем, кто путешествует семьей, бывает важно иметь кухню и отдельные комнаты.

Наш формат шоу — «биг-топ» — гастролирует в достаточно комфортном режиме. Между городами переезжаем раз в два-три месяца. У нас есть время немного освоиться на новом месте, так что это чуть более похоже на привычную жизнь.

Ярких впечатлений от гастролей набирается очень много. В каждом городе стараемся посмотреть что-то особенное. В Торонто ездили на Ниагарский водопад, о котором я раньше только в учебниках читала — невероятно красивое зрелище. В Майами посетили Ки-Уэст — самый южный остров США с потрясающими видами и уникальной атмосферой. А в Орландо реализовали детские мечты и побывали в Диснейленде и Universal Studios.

Адаптироваться к гастрольной жизни было несложно, ведь у меня уже был подобный опыт, пусть и в границах России. Постоянная смена мест — это даже интересно, каждый раз открываешь что-то новое. Куда сложнее привыкать к жизни за границей в принципе. Здесь очень многое иначе, в том числе бытовые моменты. Что-то на Западе организовано лучше и удобнее, но есть и обратные примеры, например медицина или бюрократия.

Несмотря на мою любовь к путешествиям и разным местам, я не могу назвать домом ни Монреаль, ни любой другой заграничный город. В Москве и Подмосковье я бы тоже не хотела жить, хотя и выросла там.

Мне ближе Санкт-Петербург: за полгода перед отъездом в Канаду я влюбилась в этот город. В будущем я бы хотела назвать его своим домом. Но пока мой дом там, где живет моя семья.

В нашем цирковом коллективе собраны артисты из самых разных уголков мира. Есть большая группа акробатов из Эфиопии, они работают в жанре banquine  . Много ребят из Австралии, они работают на подкидной доске. Также есть представители Франции, Венгрии, Польши, США, Канады, Казахстана, России и Украины. Это очень интересный опыт — работать с людьми из разных стран, познавать их культуру и обычаи в личном общении.

Между собой мы все разговариваем на английском. Конечно, иногда переключаемся на более привычные языки: мы в русскоязычной компании, французы с местными канадцами, эфиопы между собой внутри своего акробатического номера. Но никто не секретничает, так просто удобнее и быстрее что-то подсказать, если это не обязательно слышать всему коллективу.

Переступить языковой барьер помогло любопытство. Мне всегда было интересно, как другие артисты попали в цирк, где начинали карьеру. Я постоянно всех что-то спрашивала, и постепенно мой уровень английского становился лучше. Первое время было тяжело, но здесь никто не закатывает глаза и не отворачивается, если ты ошибаешься или долго не можешь подобрать нужное слово. Наоборот, коллеги помогают, подсказывают и поддерживают.

Атмосфера в коллективе очень теплая и дружелюбная, мы как одна большая семья. Если кому-то нужна помощь или поддержка, все готовы откликнуться. Не так давно у одного из ребят закончился контракт, и мы устроили ему прощальный вечер. Вышло очень эмоционально, словно отпускали близкого человека в свободное плавание.

Конечно, у нас есть свои маленькие шутки и традиции. Например, перед выходом на пилоны всегда даем друг другу «пять» — но не ладонями, а тыльной стороной рук. Однажды я так сделала, потому что только нанесла магнезию и она еще не высохла, — теперь это наша фишка. Еще желаем друг другу удачи перед началом шоу, а некоторые ребята учат фразы на русском языке. Поэтому я часто слышу «хорошего шоу» или «наслаждайся» — это очень поднимает настроение.

Нельзя сказать, что артисты из какой-то одной страны лучше, чем из другой. Но есть разница в менталитетах, которая отражается и на работе. Например, у ребят из Эфиопии очень самобытная техника выполнения трюков. Они самоучки, тренировались фактически на голой земле, но научились разным невероятным элементам.

Артисты из России и Украины очень востребованы в цирках по всему миру. В «дю Солей» они, кажется, на третьем или четвертом месте по численности — в каждом шоу есть русскоговорящие ребята. Они отличаются высоким уровнем мастерства и дисциплины. Это видно по реквизиту: батуты, подкидные доски — все, что близко к профессиональному спорту и требует максимальной концентрации.

Думаю, это связано с особенностями постсоветской школы — не только цирковой, но и спортивной в целом. Жесткие и требовательные тренеры прививают это своим ученикам.

В итоге мы очень дотошные, постоянно ищем ошибки. И никогда не жалуемся на усталость: если хореограф спросит, будем ли прогонять номер в десятый раз, местные ребята могут отказаться, но мы промолчим.

С Иваном, моим молодым человеком, познакомились тоже в цирке. Это было еще в России: мы вместе танцевали в балетной группе, но он еще был акробатом на колесе Сира и Рейнском  . Мы начали общаться просто как коллеги, но сблизились благодаря общей идее — создавать что-то новое, расти и развиваться.

Когда остальные артисты после репетиций уходили отдыхать, мы как фанатики оставались и продолжали тренироваться. Сначала каждый делал что-то свое, потом стали пробовать совместные элементы — без какой-то цели, просто ради эксперимента. Постепенно количество трюков росло, мы соединяли их в комбинации и набрали много качественного материала, которого хватило бы для целого номера. Так появился наш дуэт на пилоне.

Отчасти эта работа и открыла нам дорогу в «Цирк дю Солей». Но сольные навыки оказались не менее важны: нас заметили именно за счет взаимодействия в паре, но также просили прислать видео, где мы выступаем по отдельности. Сейчас в нашем основном номере есть только один 30-секундный фрагмент, где мы выполняем дуэтную часть, — остальную часть мы работаем по отдельности на разных пилонах.

В том, чтобы быть партнерами и в жизни, и на работе, есть особенности. Во-первых, мы постоянно вместе, это по-своему тяжело. Во-вторых, какие-то личные конфликты иногда переносятся на работу. Конечно, как профессионалы мы забываем об этом, как только выходим на сцену. Но иногда бывает сложно абстрагироваться и настроиться.

Конечно, есть и положительные моменты, которые перевешивают все минусы. Близкий человек понимает тебя с полуслова, всегда знает, где и как тебя поддержать — и в моральном плане, и буквально, на сцене. Вы легко и быстро можете придумать новый элемент. И главное — я доверяю ему на сто процентов. Это важно в любом дуэте, а особенно для воздушных гимнастов, ведь ты фактически доверяешь партнеру свою жизнь.

Постановкой номеров в «Цирке дю Солей» занимается целая команда специалистов. Есть режиссер, который определяет сюжет, концепцию и атмосферу всего шоу. Он может в общих чертах описать, как будет выглядеть каждый номер, но работают над ними обычно другие люди. Тренеры отвечают за трюки, хореографы — за движения и взаимодействия артистов. Артисты тоже могут предложить определенный трюк или переход исходя из своих возможностей и опыта. Еще есть композиторы и музыканты, которые помогают объединить все эти задумки при помощи музыки.

Расскажу о процессе создания номера на нашем примере. Сперва режиссер придумал сюжет: артисты-муравьи восстанавливают мир, который разрушили люди. Выбрали реквизит, который никогда прежде не использовался, — но оказалось, что концепция не работает. Со стороны номер выглядел просто, а на деле был слишком сложным и рискованным. Тогда вместо него поставили номер с основной дисциплиной всех артистов — воздушными пилонами.

Сложно сказать, сколько времени занимает создание шоу. В нашем случае ушло минимум полгода, в течение которых мы постоянно что-то дорабатывали, улучшали, адаптировались к новой концепции. При этом программу начали разрабатывать до пандемии, а идея возникла еще раньше, но пришлось взять большую паузу, а после — начинать практически с нуля.

Подготовка артистов к каждому номеру тоже различается: если это привычный реквизит и уже знакомые трюки, все будет получаться уже после первых репетиций. Иногда постановщики придумывают что-то совершенно новое — тогда тренировки растягиваются на несколько месяцев, если задумку вообще удается реализовать. Но в «Цирке дю Солей» работают опытные профессионалы, которые понимают как сработает тот или иной продукт, поэтому целиком менять номер приходится нечасто.

Программа совершенствуется постоянно. Если на первых этапах мы ориентируемся только на собственные впечатления, то после премьеры учитываем реакцию зрителей. Для этого проводятся так называемые dress rehearsal — что-то вроде генеральных репетиций. Это полноценное шоу, просто на него не продаются билеты: в зале сидят специальные гости или, например, родственники и друзья артистов и работников цирка.

Бывает, что какой-то простой элемент кажется нам необязательным, а публика на нем взрывается аплодисментами. Конечно, в таком случае трюк не просто останется в номере, его еще могут как-то акцентировать или поменять местами с другим. Это здорово и для артистов, и для зрителей, потому что вносит разнообразие в работу и помогает постоянно совершенствовать программу.

Я начинала с воздушных полотен, потому что на них не нужно постоянно крутиться, хотя приходится много подтягиваться. Это базовый реквизит для новичков в воздушной гимнастике. Обычно начинают с полотен или кольца — его я тоже купила позже. Для номера с песком использовался оригинальный реквизит, а после этого попробовала воздушный пилон. Его можно назвать моей основной дисциплиной. Сейчас он набирает популярность, но дуэты на нем — все еще редкость. А у нас немало идей, которые можно реализовать и выделиться на фестивалях.

Еще я работала на воздушной сфере  , воздушной лестнице и колесе Сира, в котором можно вращаться стоя, — но мы с ним тоже экспериментировали в воздухе. Также выполняла трюки на поясе, за который тебя поднимают над сценой, и на ремнях — они похожи на петли, только с меньшим отверстием для рук.

Самым необычным реквизитом была, пожалуй, странная конструкция, на которой мы должны были ставить наш первый номер в «Цирке дю Солей». Она была очень нестабильной и плохо подходила для сцены. Но мы смогли адаптироваться и несколько месяцев отрабатывали номер, прежде чем его переделали под пилоны. Это был интересный опыт.

Еще я недавно начала осваивать трюки в висе на волосах. Главная сложность — боль, которую невозможно контролировать. В отличие от мышц, ты не можешь натренировать кожу головы и подготовить ее к таким нагрузкам. Волосы нужно завязывать определенным образом, чтобы они не развязались и не было риска упасть. Причем у каждого своя техника — это один из секретов циркового искусства.

Мне нравится пробовать разный реквизит. Это не дает заскучать в рамках одной дисциплины. К тому же, осваивая новые жанры, ты находишь интересные трюки, которые можно перенести и на другой реквизит. Но даже на базовых снарядах вроде полотен и колец можно придумать что-то оригинальное.

Каждый номер и все шоу целиком — это не только артисты, которых видят зрители. Огромная техническая команда отвечает за то, чтобы все прошло гладко и безопасно. В первую очередь это стейдж-менеджер, он управляет всеми процессами от начала и до конца, фактически дирижирует цирком.

Остальные техники делятся по задачам. Одни следят за светом, другие — за звуком, третьи — за проекциями и так далее. Часть людей работает прямо на сцене: проверяет страховку, лебедки, исправляет заминки с реквизитом. Есть бэкстейдж-менеджер, который организует работу артистов за кулисами. Работают они не меньше, чем артисты: во время репетиций отрабатывают сценарии и нештатные ситуации, а непосредственно перед шоу проверяют все оборудование.

Главный инструмент воздушного гимнаста — лебедка, которая поднимает реквизит с артистом. В России нас поднимали «вручную»: не буквально, но отдельный человек нажимал кнопку на пульте, чтобы активировать механизм. В «Цирке дю Солей» это более автоматизировано. Команду все еще отдает стейдж-менеджер, но дальше работает программа: высота и скорость установлены заранее, параметры каждый раз одинаковые — это намного удобнее. Конечно, в компьютере тоже случаются ошибки, но это единичные случаи.

Между собой техники коммуницируют по рации. Артисты тоже иногда выступают с наушником. Например, у нас есть групповой номер на огромном кубе. Ребята видят друг друга только на одной грани, заглянуть за угол невозможно. Если что-то пойдет не так или просто движения не до конца синхронизируются, есть риск столкнуться в воздухе. В этом случае команду на выполнение трюка дает стейдж-менеджер.

У нас есть специальная система сигналов, которая помогает общаться на сцене, даже если лицо закрыто маской. В случае жесткого или нестандартного приземления мы определенным знаком показываем, что все в порядке и можно продолжать номер. И наоборот, если кто-то не в состоянии продолжить выступление или обнаружил серьезную техническую неполадку, он сигнализирует об этом команде.

Есть и скрытые сигналы — определенные позы и точки на сцене. Например, пилон не начнут поднимать, пока я не оторву обе ноги от земли — даже если на первый взгляд все идет по плану.

В «Цирке дю Солей» каждый артист заключает контракт на определенный срок. У всех фиксированная ставка за каждое шоу. Если в неделю проходит больше выступлений, чем планировалось, артист заработает больше. Плюс третье шоу за один день оплачивается по ставке 150%, потому что физически и морально это очень изнуряет.

По условиям контракта я не могу разглашать суммы, но ежемесячный заработок выходит в два-три раза больше, чем средние ставки в России. Хотя там условия сильно различаются: в государственных цирках зарплаты очень маленькие, у частных продюсеров — кто как договорится.

Организация предоставляет весь реквизит. Даже если артист привез какие-то уникальные снаряды, цирк не позволит выступать с ними, а сделает точные копии — вплоть до мелких деталей. Важно, чтобы весь инвентарь принадлежал компании. Во-первых, так она гарантирует безопасность людей на сцене, а во-вторых, защищает собственные права. В России реквизит иногда предоставляет организация, а где-то артисты предпочитают работать с личным инвентарем.

«Цирк дю Солей» берет на себя и многие дополнительные расходы. Я уже рассказала про питание, проживание, медицинскую страховку. Кроме того, раз в год компания оплачивает билеты домой и обратно — чтобы в отпуске иностранные артисты могли навестить семью. Причем неважно, как далеко они живут и сколько это будет стоить. А если вы не собираетесь на родину, можете взять эти деньги и частично оплатить билеты до любой точки мира, где хотели бы провести отпуск.

Большая часть бытовых расходов покрывается, поэтому гонорары уходят в основном на личные нужды. В моем случае это путешествия — во время гастролей или в отпуске. Еще одна статья моих расходов — кофе. Я обожаю ходить в разные уютные кофейни, особенно находить такие места в разных городах. Часть дохода я откладываю, но не ограничиваю себя и живу довольно свободно.

Будущие артисты цирка могут получить образование в профильных заведениях. В том числе в России — например, в Москве есть Государственное училище циркового и эстрадного искусства. На мой взгляд, это лишь один из путей, не обязательный.

Большинство моих коллег тренировалось самостоятельно или у частных тренеров и добилось отличных результатов без соответствующего диплома.

Книг и фильмов про цирк, из которых можно получить какую-то полезную информацию, немного. Есть картины про «Цирк дю Солей», но это скорее продолжение или дополнение к шоу, чтобы зрители смогли прочувствовать часть той атмосферы дома. Я чаще смотрю интервью и фильмы про спортсменов из разных дисциплин. Истории людей, которые достигли невероятных результатов благодаря дисциплине и страсти, очень вдохновляют и заряжают мотивацией.

Совсем без теоретических знаний в цирке не обходится, но это очень базовые вещи, в основном о технике безопасности: как правильно крепить реквизит, какие есть риски при работе на высоте, как избежать травм. В остальном — сотни часов тренировок и репетиций. Только так можно понять, на что способно твое тело и как правильно использовать тот или иной реквизит.

Как и в любой сфере, в цирковом искусстве есть выдающиеся артисты и новаторы. В то же время нельзя сказать, что одни гимнасты выделяются на фоне остальных на протяжении всей карьеры — назвать конкретных звезд сложно. Существует много разных дисциплин, жанров, реквизита, постоянно что-то новое придумывается. И каждый артист получает известность благодаря чему-то уникальному.

Стоит следить за развитием циркового искусства в целом. Каждый год появляется много новых шоу и спектаклей, везде есть что-то интересное. Уникальные идеи и таланты часто встречаются на международных цирковых фестивалях, таких как «Золотой слон» в Жироне, парижский Festival Mondial du Cirque de Demain, или самый известный в Монте-Карло. Конечно, в идеале побывать в одном из таких мест вживую, но в сети есть записи фестивалей разных лет — можно хотя бы немного прикоснуться к той атмосфере.

Если вас особенно впечатлил какой-то номер, можно найти артистов в соцсетях. Я сама подписана на многих талантливых ребят, в том числе из других шоу «Цирка дю Солей».

Еще до того, как я попала сюда, было интересно узнать, как они живут, как проходят репетиции и что происходит за кулисами. К сожалению, очень немногие делятся такими подробностями, поэтому я стараюсь восполнить этот пробел в своем «Инстаграме»*.

В этом году заканчивается наш первый контракт с «Цирком дю Солей». Обычно со всеми артистами заключают договор на год, мы подписали сразу на два, потому что участвовали в создании шоу с нуля. Скорее всего, мы продлим контракт еще на год, а дальше посмотрим. Есть разные варианты: остаться в этом коллективе, перевестись в другое шоу цирка или отправиться куда-то еще.

На сегодня моим самым большим достижением в карьере можно назвать участие в одном из шоу «Цирка дю Солей». Никто не ожидал, что это произойдет, но упорная работа привела нас к успеху. Однако это не конечная цель. Мы продолжаем развиваться, пробуем новые идеи, реквизит, создаем номера. А еще мечтаем поучаствовать в одном из международных фестивалей. Нам уже поступают приглашения, но гастрольный график и большая загруженность пока не позволяют воспользоваться ими. Будем делать все возможное, чтобы в будущем достичь и этой цели.

Мы никогда не сомневались в том, что старания куда-то нас приведут. Это был непростой путь: конфликты с продюсером, проблемы с реализацией задуманных идей, отказы в постановке номеров. Мы много раз могли опустить руки, но вместо этого продолжали работать — и наконец оказались здесь.

Хочу пожелать читателям: если у вас есть мечта, которая кажется недостижимой, не останавливайтесь, двигайтесь к ней, даже если шаги кажутся слишком маленькими. Может возникнуть ощущение, что вы стоите на месте, но это не так. Если вы продолжите, это обязательно приведет к результату. Может, это звучит как мотивационные цитаты из интернета, но они правда работают — проверила на себе.