Как живет редакторка в Москве с зарплатой 105 000 ₽

Возраст: 29 лет.

Город: Москва.

Семья: живу одна.

Должность: редакторка.

В какой индустрии: бренд-медиа о предпринимательстве.

Зарплата: 105 000 ₽. Премий не бывает, или я о них еще не знаю, так как устроилась на это место полтора месяца назад.

Дополнительные источники дохода: сдаю ипотечную квартиру за 22 000 ₽ — это студия на окраине Санкт-Петербурга, за Кадом. Еще есть нерегулярные халтуры — выходит 4000—8000 ₽, но они бывают очень редко, поэтому как регулярный доход не учитываю.

Общий доход: 127 000 ₽.

Сколько откладываю: 30 000—50 000 ₽, в зависимости от месяца.

Сколько накопила: 29 500 $⁣ (2 282 120 ₽) лежат на долларовом счете.

На что откладываю: не знаю, просто дико боюсь умереть под мостом. Еще иногда откладываю на путешествия.

Инвестиции: не инвестирую, потому что не умею и лень.

Собственность: доля в маминой квартире. Плюс ипотечная квартира в новостройке в Девяткине в Санкт-Петербурге. Купила ее в 2016 году, тогда мне было 23 года.

Квартира стоила 2,3 млн, первоначальный взнос составил 1 млн, ежемесячный платеж — 15 700 ₽. Срок ипотеки — десять лет, осталось платить четыре с половиной года. Брала под 13%, не рефинансировала, потому что ленивая овца и мне дико не нравится что-то считать и заполнять документы.

Первоначальный взнос в 1 млн я накопила за всю свою трудовую жизнь. К тому моменту я работала уже лет пять: два года на последних курсах универа и три — после. Накопить мне помогли тревожность и комплекс нищеброда: я боялась потратить лишнее и экономила на всем, да мне и ничего особо не хотелось.

Жила я тогда в съемных комнатах, причем арендовала их пополам — сначала с подругой, потом с молодым человеком. В других комнатах жили соседи.

Рестораны я не люблю до сих пор, алкоголь переношу плохо, терпеть не могу торговые центры, одежду покупаю по необходимости. Раньше я вообще боялась тратить суммы, которые казались мне большими, даже, например, на ботинки. Короче, не лучший способ копить деньги, никому не советую.

После того как я переехала в Москву, начала сдавать квартиру. Аренда — 22 500 ₽ — как раз покрывает ипотечный платеж и коммуналку. Еще и остается на условный «Киндер-сюрприз».

Аренда жилья: 30 000 ₽ плачу за однокомнатную квартиру на севере Москвы.

Ипотека: 15 700 ₽, еще осталось выплатить 650 000 ₽.

Продукты: около 10 000 ₽, плюс около 3000 ₽ — на еду вне дома, в основном это обеды на работе.

Спорт: около 6000 ₽ на танцы и другие штуки по настроению. Иногда покупаю подписку на приложение «Фитмост» за 2500 ₽ в месяц, это примерно четыре-пять занятий. Хожу куда попало: то в бассейн, то на балет, то на растяжку.

Здоровье: около 4000 ₽ на антидепрессанты и всякие таблетки для кишечника. Иногда ем пеногасители горстями, а они дорогие, собаки.

Транспорт: около 3000 ₽ кидаю на «Тройку».

Коммунальные платежи: 2000—3400 ₽, в зависимости от сезона.

Красота: наверное, около 2000—3000 ₽ — обычно покупаю только шампуни, умывалки и детский крем, им я мажу руки и щеки, которые сохнут. От всей остальной уходовой косметики эффекта особо не вижу, а декоративной так и не научилась пользоваться. Но иногда по вдохновению покупаю какие-то кремы или хожу, например, на лазерную эпиляцию раз в сто лет.

Обучение: последняя такая трата — курс английского за 22 500 ₽.

Развлечения: иногда хожу в театры, на это уходит, может, около 1500 ₽ в месяц.

Сигареты: около 150 ₽ раз в два-три дня.

Благотворительность: по 300 ₽ по подписке «ОВД-инфо», «Медиазоне», «Ночлежке», «Насилию.нет» и движению «Альтернатива». В «Ночлежке» иногда волонтерю лично: там часто бывает нужна разовая помощь.

Телефон: 600 ₽.

Интернет: 500 ₽.

Одежда: покупаю пару-тройку раз в год что-то нужное на 3000—6000 ₽, в зависимости от сезона, или что-то недорогое, просто когда хочется. Регулярных трат на одежду нет.

Сервисы: 199 ₽ за «Яндекс-музыку».

Родителям: у меня только мама — ей 60 с небольшим, она работает и пока обходится без меня.

Налоги: сейчас платит работодатель, плюс есть самозанятость для халтур.

Я никак не слежу за бюджетом, только иногда смотрю распределение трат в приложении Тинькофф Банка.

Если начинаю следить, мне становится грустно и скучно, тем более я все равно не покупаю ничего совсем уж ненужного, так что вряд ли это на что-то повлияет.

Траты за день: 797 ₽

09:50. Проснулась, еще в кровати взяла ноут и сделала срочную задачку по работе. Мама уже на работе: она просыпается часов в шесть утра и начинает трудиться с восьми. Для меня это кошмар, но она жаворонок и всегда рано вставала.

10:30. Встала, умылась, пошла завтракать. Это дневник необычной для меня недели, потому что я приехала на новогодние каникулы к маме в Санкт-Петербург и ем то, что она готовит. Поэтому завтрак у меня бесплатный — вчерашний голубец и яйцо. Каникулы пока не начались, я приехала за три дня до конца последней рабочей недели и пока тружусь удаленно.

Обычно я завтракаю чем-то, что особо не нужно готовить: яичницей, йогуртом с пряником и тому подобным. Обедаю на работе в «Граблях» каким-нибудь супом с хлебом и печенькой. Если работаю из дома — работодатель позволяет и так, и так, но я люблю иногда ходить в офис, — то обедаю замороженными овощами и какими-нибудь наггетсами. После каждого приема пищи съедаю что-нибудь сладкое, например пару конфет, или хотя бы пью чай с сахаром. Иначе как будто зря поела. Одно время пыталась перестать есть сладкое, но не заметила никаких изменений в жизни, кроме страданий, поэтому забила.

10:50. Снова села работать — уже за стол, так как от работы в кровати болит спина.

Моя работа — писать и редактировать тексты. Поэтому мне так сложно было начать писать этот дневник, и я до сих пор не знаю, закончу ли его в итоге. Просто в свободное время хочется уже не сидеть за компом и печатать, а заняться чем-то максимально другим. Но сама идея вести дневник прикольная, поэтому решила все-таки попробовать.

На работе я пишу разные тексты: инструкции о том, как что-нибудь оформить, подводки в соцсети, истории и советы предпринимателей.

Мама работает на заводе, ее должность — экономист, но на самом деле это что-то вроде офис-менеджера. В СССР она была инженером-конструктором, но с девяностых работала во всяких жутких шарагах вроде ларька в переходе. Эту работу она нашла несколько лет назад, и ей нравится. У мамы там появились приятельницы, они сидят в офисе, много болтают и часто что-то празднуют.

13:00. Иду покурить на лестницу. Последние года три я время от времени пытаюсь бросить, но пока получалось только временно переходить на дуделки или стреляние сигарет на улице.

Беда в том, что мне очень нравится курить, и это помогает делать чем-то отмеренные перерывы. А какой-то заметной разницы в самочувствии при курении и его отсутствии я пока не заметила. Знаю, что рано или поздно надо бросать, но пока вот как-то так.

13:10. Снова работаю.

Я восемь лет работала журналисткой, а до этого — два года копирайтером. Училась тоже на журфаке. Но в итоге поняла, что больше не могу, и ушла в бренд-медиа. Мне кажется, чтобы сейчас в России работать в журналистике, нужно либо быть очень талантливым, либо прямо гореть этим. Я постоянно использую метафору о том, что журналистика — это как играть вальс на «Титанике». Если уж взялся, надо играть хорошо. А у меня получалось просто нормально работать, как у обычного человека.

В итоге одно СМИ, где я работала дольше всего, продали. Это произошло, когда иностранцам запретили владеть медиа в РФ. Второе закрыл Роскомнадзор. Я поняла, что на фоне работы в новостях и вообще всего, что происходит в Россиюшке, у меня начинаются проблемы со здоровьем и едет кукуха. И вот в итоге я пишу тексты о бизнесе и ем антидепрессанты.

Это, конечно, не мечта всей жизни, но такой вот у меня период отходняка после выгорания. Я поняла, что в журналистике вероятнее откину копыта, чем принесу пользу родине, и пока не знаю, что делать в жизни дальше и чего хотеть.

Есть, конечно, разочарование в себе, так как было бы круто снимать фильмы о пытках, «Мемориале», Колыме и открывать глаза соотечественникам. Но я сейчас так не могу, поэтому пока стараюсь просто удержать на месте кукуху и выполняю нормальную и не переутомляющую работу.

Нынешнюю работу я нашла через два-три месяца поисков. В процессе много фрилансила и зарабатывала где-то 40 000 ₽ в месяц. Искала место где попало: и в журналистике, и вне ее, на «Хедхантере», через знакомых и в телеграм-каналах. В итоге нашла через объявление в «Фейсбуке».

Моя задача — писать и редактировать тексты о бизнесе, придумывать темы и так далее. Коллеги отличные, хотя сама работа не вызывает у меня такого энтузиазма, как хотелось бы. Но менять ее я пока не готова: ни сил никаких нет, ни идей, плюс не знаю, что бы я сейчас могла делать с большим энтузиазмом.

15:00. Снова делаю перекур и заодно иду забирать подарок маме на Новый год из «Яндекс-маркета». Купила ей простенький планшет за 8000 ₽: вижу, как она регулярно пытается смотреть что-то на огромном тяжелом ноуте, лежа в кровати.

Вообще, я хотела подарить ей какой-нибудь сертификат на йогу или что-то такое, что связано с физической активностью. Но потом подумала: зачем пытаться менять человека, который больше 60 лет прожил на свете, и заставлять его что-то делать? Нас и так жизнь заставляет многое делать. Хочет человек лежать и играть в шарики — не мне судить, пусть ей хотя бы будет удобно.

15:20. Опять работаю. Слушаю созвон менеджера моего отдела с заказчиками. Думаю: слава богу, что не мне нужно препираться с этими душнилами. На стороне заказчиков женщина, задача которой — цепляться к нашей работе. Иногда она даже цепляется по делу, но у нее ужасно неприятная менторская манера общения — даже глупости она говорит с невероятно экспертным видом.

Заодно читаю задание для халтуры и оцениваю трудозатраты. Как уже говорила, перед тем как найти работу, я пару месяцев фрилансила. С тех пор остались люди, которые периодически предлагают написать какой-нибудь текст тысяч за пять. От большинства подработок я отказалась, когда нашла фултайм. Теперь беру либо то, что правда интересно, либо то, что несложно. Сегодняшняя халтура из несложных, но писать сам текст я пока не буду, так как времени еще много.

Пока слушаю разговор с заказчиками, читаю очередные грустные российские новости: сегодня суд ликвидировал правозащитный центр «Мемориал». В детстве я даже представить себе не могла, что доживу до такого. Чувствую досаду и что-то похожее на разочарование, даже уже злости особо нет.

16:30. Сижу, слушаю и думаю: ско-о-о-олько мо-о-ожет дли-и-иться созво-о-он. Параллельно пытаюсь работать. Совсем не слушать нельзя, потому что иногда надо что-то говорить.

16:40. Наконец договорили. Пытаюсь пообедать, сначала на пробу съедаю банан. Он невкусный и зеленый. Для меня еда — это минное поле, потому что у меня СРК — синдром раздраженного кишечника — и от чего угодно может стать плохо. Стараюсь соблюдать foodmap-диету, но и она не особо помогает: в последние пару дней меня постоянно тошнит.

Foodmap-диета — это набор продуктов, которые разрешены и запрещены при СРК. Грубо говоря, такая диета, чтобы не бурлило в животе. Интуитивно она совершенно непонятная. В продуктах не должно быть лактозы и фруктозы — это еще можно определить на глаз. Но еще есть полисахариды, олигосахариды и всякие другие штуки. В итоге нельзя огромное количество всего: от капусты, яблок, груш и бобовых до крекеров, вишни и брокколи.

Хуже всего было в 2020 году, во время митингов за Навального, — видимо, от нервов. У меня началось расстройство кишечника, которое привело к обезвоживанию, и я вообще лежала.

Тогда от отчаяния я сходила в модную дорогую клинику «Рассвет» и потратила 20 000 ₽ на обследования. Но мне сказали, что это все от кукухи, и посоветовали пить антидепрессанты, а больше ничего страшного не нашли. Вот пью антидепрессанты, но все равно то тошнит, то бурлит в животе, то еще какая-то хрень. Пытаюсь сделать так, чтобы это не сильно мешало жить. В идеале я хотела бы веганить, но из-за этого всего не получается.

Банан вроде зашел нормально, так что обедаю гречей, пью чай с хлебом и медом. Сажусь работать дальше.

17:30. Мама пришла с работы, я отрываюсь от ноута и какое-то время туплю в телефоне. Потом собираюсь и еду в центр — гулять и на танцы. Добираюсь на метро. Траты на проезд в дневнике нигде не учитываю, так как положила на «Подорожник» сразу 1000 ₽ еще до недели дневника, как только приехала.

Пока гуляю по каналу Грибоедова, слушаю интервью по работе, которые надо превратить в связный текст. По дороге покупаю овсяный кисель во «Вкусвилле» за 75 ₽ и «Церукал» от тошноты за 122 ₽. −197 ₽

20:10. Плачу за разовое занятие танцами. Студий, где есть мое направление танцев, немного, выбрала ту, в которой уже были знакомые. −600 ₽

На танцах прикольно: мы учимся вставать на мостик и изящно подниматься. Получается грация картошки: пытаясь это сделать, все смешно кряхтят и воют.

Я занимаюсь социальными танцами уже пару лет, и мне нравится в них как раз то, что они социальные — можно и подвигаться, и потусить. Социальные танцы — те, где можно танцевать буквально с кем угодно, кто знает хотя бы пару движений, импровизировать и менять партнеров. То есть можно встретить незнакомого человека и с ним поплясать.

Таких танцев довольно много, самые популярные — хастл и бачата. Я выбрала свинговый танец, потому что не очень люблю быть близко к незнакомым чувакам, как в бачате, а в свинговых танцах очень пионерская дистанция. А еще просто потому, что, когда я только начинала, студия танцев была по пути с работы.

Кроме танцев, я обычно хожу только на какие-нибудь групповые спортивные штуки, потому что в спортзале мне очень скучно. В группе, конечно, в итоге меньше занимаешься именно спортом. Например, в одной группе, когда тренерка отворачивалась, все просто ложились и болтали, вместо того чтобы стоять в планке. Но никаких спортивных целей у меня все равно нет, просто нужно двигаться, чтобы лучше себя чувствовать. А этому периодическое лежание вместо планки особо не мешает.

22:20. Прихожу домой с танцев. По дороге заболел живот, чувствую слабость и уныние. Мне кажется, бурление в кишечнике как-то связано с паническими атаками — какое-то одно из этих явлений вызывает другое. Но у меня сейчас перерыв в психотерапии — очень устала от нее, — поэтому спросить не у кого.

На психотерапию я ходила в Москве, каждая встреча стоила всего 1500 ₽. Специалистка была начинающая, но мне нравилась. Я просто устала от того, что и так в жизни особо ничего не происходило, а еще каждую неделю приходилось обсуждать одни и те же негативные эмоции по поводу одних и тех же вещей. Чувствовала себя немного как муха в меду.

Доползаю домой, съедаю пару ложек риса и тихонечко ложусь спать.

Траты за день: 3650 ₽

09:30. Просыпаюсь, сразу начинаю работать. В «Телеграме» уже несколько сообщений от коллег. Пишу поздравление для читателей с Новым годом, мне это ужасно не нравится. Гораздо лучше писать какие-нибудь истории или инструкции, где все по фактам.

10:00. Умываюсь, завтракаю рисом, вроде чувствую себя получше, чем вчера. Выхожу покурить.

10:30. Снова сажусь работать: нужно написать несколько предновогодних текстов.

14:00. На карту пришла половина зарплаты — 52 500 ₽. Я тем временем работаю дальше — пишу подводки ко всем постам, которые выйдут на каникулах. +52 500 ₽

15:00. У мамы короткий день на работе, она приходит домой. Болтаю с ней, обедаю куриным бульоном, который она приготовила, и хлебом. С мамой мы чаще всего говорим о каких-то неважных вещах: у кого что случилось на работе, у кого что болит, кто что видел по телевизору. И это очень круто, потому что, кроме нее, о таких вещах мне поговорить абсолютно не с кем: никому на свете больше не интересно, что я ем на завтрак, с какого дня и как именно у меня ноет колено и так далее.

Потом работаю дальше.

18:30. Ухожу гулять и покупать последние подарки к Новому году. Беру джинсы по скидону в детском отделе H&M за 500 ₽. Вообще, я часто покупаю детскую одежду, так как она на мне сидит лучше, чем взрослая — особенно низ, — а еще она гораздо дешевле. Еще беру набор из туши и подводки для глаз в подарок подруге за 700 ₽. −1200 ₽

20:30. Сижу в баре с другом. Пить опасаюсь, поэтому беру лимонадик за 300 ₽. Болтаем просто о том, у кого что случилось. Я не очень хочу подробно рассказывать в дневнике о других людях, с которыми общалась за эту неделю. Я не спрашивала у них разрешения на пересказ наших разговоров, и если они вдруг себя узнают, то им может быть неприятно, поэтому о других людях буду писать не очень пространно. −300 ₽

22:30. До закрытия «Галереи» осталось полчаса, мы заходим в магазин «Синсэй» и покупаем мне футболку для танцев за 200 ₽, тоже на распродаже. А еще я купила трусы за 150 ₽, чтобы завтра встречать Новый год в новых трусах. Это маленький приятный элемент магического мышления. −350 ₽

00:06. Прихожу домой и ужинаю курицей. По дороге слушаю подкаст.

Почему-то с тем, чтобы слушать подкасты на английском, у меня вообще нет проблем, а читать до сих пор сложно. Постоянно пытаюсь довести английский до нормального уровня, но в итоге остаюсь где-то на B2. В основном как раз потому, что не могу заставить себя читать. Русский, в принципе, я так и выучила в детстве.

После работы совсем не хочется заставлять себя что-либо делать, а еще очень хочется подвигаться, так как сидишь весь день за компом. Подкасты слушать это не мешает, а вот читать на ходу не получается. Как-то раз, когда я фанатела от Азимова, пыталась так сделать — и в итоге врезалась лбом в столб. Но вообще, у меня есть время читать на английском, просто не хватает воли и мотивации заставить себя делать то, что тяжело.

00:30. Опять не читаю, а смотрю серию нового «Секса в большом городе». По-моему, это не сериал, а полное говно, но я все равно его смотрю. В старом меня бесило то, что главные героини ни хрена не делают и даже не задаются никакими вопросами, кроме как об отношениях. При этом постоянно едят в дорогих ресторанах и покупают вещи одну за другой. Во мне от этого просыпался гнев пролетария.

Но в старом был какой-то шарм, а новый просто целиком о том, как этим теткам тяжело быть политкорректными и не ляпнуть часом что-нибудь не то. С другой стороны, интересно посмотреть, какие они витальные. Например, моя мама в их возрасте уже покупала себе чулки в гроб.

05:51. В итоге спать что-то так и не захотелось. Сначала разобрала и упаковала подарки, потом дослушала подкаст, потом часа в четыре съела мамин куриный бульон и выпила чай с конфетами. А после тупила в «Инстаграме» еще почти два часа. Вообще, обычно у меня не настолько поехавший режим. Это, видимо, от предвкушения Нового года и оттого, что вчера я плохо себя чувствовала и спала как сурок около 11 часов.

Перевожу деньги за завтрашнее празднование Нового года на танцах. −1800 ₽

Вот в такие моменты вместо «Инстаграма» прикольно было бы писать какие-нибудь рассказы. В детстве я придумывала какие-то фэнтези-истории и мне очень нравился сам процесс фантазирования. Ближе к юности пропало личное время, а после юности пропала сама фантазия и ощущение кайфа от процесса.

Сейчас, когда пытаюсь писать что-то художественное и не по работе, обычно смотрю на результат и думаю: «Столько времени потратила, так старалась, а получилось говно». А в детстве просто было неважно, что получится, главное — процесс.

Я ужасно много ною, а мешает мне делать все эти вещи — читать на английском и писать что-нибудь — только жалость к себе и нежелание заставлять себя что-то делать. Иначе говоря, то, что я тряпка.

Траты за день: 280 ₽

12:00. Вроде обычно дату в дневниках трат не ставят, но уже ежу понятно, что сегодня 31 декабря. Дел никаких нет, поэтому просыпаюсь в полдень, завтракаю рисом с яйцом под фильм «Москва слезам не верит» в телевизоре. Гоша — просто потрясающий мудозвон, каждый раз, когда вижу, удивляюсь. Он вызывает раздражение с самого начала, когда начинает всех учить жить, но, когда входит в квартиру главной героини и начинает там командовать, это просто ярость.

В этом, кстати, мама со мной согласна: ей тоже не нравится Гоша. Она удивляется тому, что у него сразу не вызвала подозрений красивая квартира главной героини. Он-то живет в комнате в коммуналке и весь фильм почему-то считает, что зарабатывает больше нее, а потом страшно удивляется тому, что она директор завода.

13:00. Немножко ругаемся с мамой из-за взглядов на жизнь и ее организацию, но быстро миримся, так как на третьем десятке я научилась более-менее разруливать конфликты с ней. В моей юности мы иногда ругались до кровавых соплей — из-за того, что я поздно приходила домой, не прибиралась в комнате и так далее.

Сейчас мы иногда спорим просто потому, что мама считает, что есть определенный правильный образ жизни, а остальные в той или иной степени неправильные. Например, что дома всегда должно быть чисто и аккуратно, что каждый уважающий себя человек должен гладить рубашки, что девушка должна носить новую светлую одежду, а не старый серый свитер, и не хамить. Я, конечно, так не считаю. В последние годы чаще всего удается перевести эти споры в шутку.

Чаще всего мы спорим из-за политики: мама считает, что все оппозиционеры, как и любой, кто стремится к власти, — продажные люди и потенциальные коррупционеры. Поэтому менять шило на мыло нет смысла, на митинги ходить не надо и будет только хуже.

14:30. Мама начинает резать салаты и понимает, что нет майонеза. Иду за майонезом для салата в магазин, по дороге останавливаюсь слепить снеговичка. Получается офигенно, снеговик с меня ростом. Скинула бы фотку, но, к сожалению, не удержалась и уже похвасталась в «Инстаграме».

Покупаю майонез. −80 ₽

16:00. Лежу в ванне. Думала поспать пару часиков перед танцевальной вечеринкой, но не хочется. Пишу все это и думаю, что должно быть дико уныло читать расписания чужих обычных дней, но на удивление часто бывает интересно. Я сама иногда залипаю в дневниках трат. Мне особенно интересно, как живут люди, которые мало зарабатывают: не боятся ли они, как я, что внезапно денег не будет совсем, и вообще — как они справляются. Но до конца я никогда не дочитываю: дневники слишком длинные.

17:00. Съедаю два вареных яйца с хлебом. Тусим с мамой, смотрим «Иронию судьбы», болтаем про Льва Толстого: о том, что Анна Каренина и Левин — довольно современные персонажи, а дневник самого Толстого похож на унылый «Твиттер».

18:00. Мажусь глиттером и снова иду в магазин — за колой и сигаретами. −200 ₽

Хочется поиграть на гитарке, но она в Москве. Иду проведать снеговичка и напеваю песенку:

• Я был когда-то странным агентом иностранным,
  К которому в России никто не подойдет.
  Теперь я за границей,
  Страницу за страницей
  В Минюст пишу я финансовый отчет.

Думаю, что закон об иноагентах — один из последних гвоздей в крышку гроба российской журналистики. После того как из России прогнали иностранных инвесторов и еще полирнули этим законом, в журналистике остались работать только какие-то героические люди со стальными нервами. Я, конечно, не считаю пропагандистов.

Для людей без стальных нервов вроде меня стало совсем тяжело. Я с детства мечтала стать журналисткой, писать о социальных проблемах и до середины нулевых даже не могла представить, что буду жить во времена жесткой цензуры, своими глазами увижу политзаключенных и переживу закрытие почти всех независимых изданий.

Я думала, что это истории из далекого прошлого, и мне даже казались романтичными какие-нибудь советские восьмидесятые с их андеграундом, а теперь уже не кажутся.

Сейчас, конечно, тоже можно издавать какой-нибудь подпольный журнал или быть подпольным художником. Если будешь плохим и незаметным художником, то можешь даже и не сесть за это.

Но, во-первых, это никому не нужно и неинтересно, а во-вторых, быть нищим тоже не так романтично, как казалось в детстве. Когда я была маленькой, геев и журналистов никто не травил, а Россия на всяких саммитах и форумах встречалась с президентами Франции и США, а не с Лукой и каким-нибудь Ким Чен Ыном.

19:00. Ставим стол, чтобы проводить старый год, но есть я пока не могу, так что просто сидим дальше под «Иронию судьбы». На столе — селедка под шубой, фаршированные яйца и еще какой-то салат. Моя мама тоже не большой едок, это у меня в нее проблемы с пищеварением, но она лучше переносит алкоголь, поэтому выпивает шампанского.

До 21:00 тусим с мамой. Я дарю ей планшет, настраиваю его и показываю, где что. Мама дарит мне 2000 ₽. +2000 ₽

Потом я иду на часик поспать, но в итоге отвечаю на звонки и поздравления с Новым годом. Пишу поздравление подруге, та в ответ скидывает фотку своих детей — маленьких серьезных двухлетних пирожочков.

22:30. Еду в метро на танцы. По дороге слушаю и пою песни Сии. Очень хочется спеть в караоке Chandelier, но там наверняка все каникулы будут страшные толпы народа.

Обычно я не слушаю по дороге музыку, предпочитаю подкасты. В том числе потому, что полуавтоматически начинаю петь и приплясывать под музыку, но сегодня Новый год, так что ничего страшного.

Прохожие поздравляют с праздником.

23:30. Отмечаем Новый год на танцах. Мы собрались в танцевальной студии с преподавателями и учениками. В зале установили проектор, сделали бутерброды и салаты. Я многих знаю в лицо и по имени, но подружиться пока ни с кем не успела, потому что регулярно хожу на танцы в Москве, а тут бываю наездами.

Включаем Путина на проекторе, ничего не слышно, и ребята начинают устраивать на его фоне театр теней. Кто-то складывает руки так, что у Путина появляется маска Зорро из тени. Какая-то женщина говорит: «Не обижайте Вову». Я выпиваю немного шампанского, но пока не ем. После полуночи идем танцевать.

Первые пару песен мне обычно все не нравится и ничего не получается, но, когда уже немножко устанешь и вспотеешь, становится классно. Тело как будто размякает, нагревается и начинает легче откликаться на сигналы. Танцую до 02:30 с перерывами на покурить и поболтать.

Около 02:00 ем мандарин и понимаю, что у меня опять дикая изжога и съесть его было ошибкой.

В итоге же ощущения от ночи приятные. Только один знакомый немного подушнил на тему того, что я зря уехала в Москву. И у меня появляется неприятное ощущение, что он пытается заставить меня почувствовать себя в чем-то виноватой.

02:40. Выхожу с танцев. Встречаю ребят, которые катаются в тележке из супермаркета, снимаю их на телефон. Они это замечают и просят прислать видео в «Телеграме». Мальчик вбивает свой ник мне в телефон, и я отправляю запись.

Мне вроде не так много лет, но телефон у меня появился только лет в 13, а компьютер — в 15—16, и я хорошо помню жизнь без этого всего. До сих пор иногда удивляюсь, как просто все стало.

03:20. На улице встречаюсь с другом. Отправляемся вместе к нашей общей подруге. По дороге заходим в караоке, но, как и ожидалось, там плотная толпа. Немножко танцуем прямо на улице возле караоке. Прохожие радуются и поздравляют с Новым годом.

Идти около 40—50 минут, но я люблю ходить пешком, к тому же в такси меня тошнит.

04:00. Приходим к подруге, там уже собралась компания. Болтаем и играем во всякие словесные игры: например, в «Шляпу», где нужно объяснять слова, не используя однокоренные. Люди вокруг в приятном пьяненьком, а не пьяном, состоянии — весело. Пытаюсь поесть, но пока не очень получается.

06:30. Еду домой на метро, немножко туплю и ложусь спать.

Траты за день: 4034 ₽

13:30. Просыпаюсь и чувствую, что изжоги нет и живот не болит. На радостях накладываю тарелку селедки под шубой, которую вчера есть боялась.

Мама уходит в гости, а я включаю телевизор, там новое «Простоквашино». Мультфильм оказывается чуть лучше, чем я ожидала. Я думала, что это вообще кошмар из ада.

Покупаю в приложении РЖД билет в Москву на 8 января, за день до конца каникул. −4034 ₽

Чувствую, соседке не нравится, что я курю на лестнице, но игнорирую, потому что она просто злобно на меня посматривает и бурчит под нос. Если бы она поздоровалась и нормально попросила тут не курить, я бы перестала.

14:30. Ложусь немного отдохнуть и засыпаю на несколько часов. Вообще, я сплю гораздо больше, чем авторы тех дневников трат, которые мне попадались. Дико люблю спать, особенно не когда пора, а когда просто хочется прилечь и размякнуть. Мало что есть приятнее, чем в таком состоянии залезть под одеялко и закрыть глаза.

18:30. Просыпаюсь, понимаю, что проспала полдня и надо бы куда-то пойти. Одеваюсь.

19:00. Выхожу гулять. Но на улице стало очень холодно, поэтому доезжаю до ТЦ. Плачу, как обычно, «Подорожником». Мы с другом поспорили, что я не найду мужскую футболку дешевле 400 ₽, поэтому хожу по магазинам в поисках такой. Отправляю ему фотки. Мой выигрыш — футболка. Но мы наверняка об этом забудем, как обычно бывает в таких случаях.

21:30. Возвращаюсь домой, пью чай и болтаю с мамой.

Получаю сообщение по работе, иду к ноуту отвечать. В принципе, каникулы уже начались и это можно сделать потом, но мне несложно. Я нормально отношусь к тому, чтобы в выходные ответить на звонок или письмо, но прямо полноценно работать не хотелось бы.

Я много думаю не столько об этой работе, сколько о своей профессиональной жизни в целом. В детстве я хотела быть как Анна Политковская, а иногда — как Дорошевич или Короленко. И сейчас как раз происходит достаточно всякого ужаса, чтобы о нем рассказывать.

Но в итоге журналисткой-расследовательницей у меня стать не получилось, потому что не хватило ума и способностей. Я не видела каких-то закономерностей, которые можно найти в документах. Меня фрустрировала долгая бесплодная работа, и я все время боялась ошибиться в каком-нибудь предположении. С источниками работать тоже не получалось: общаться с незнакомыми людьми тяжело и стрессово, а источники к тому же постоянно врут, и меня это очень запутывало.

А чтобы писать о человеческих историях и социальных проблемах, нужно быть очень упорным человеком. И либо иметь возможность не жить на одну зарплату, либо быть каким-то потрясающим стоиком. Снимать квартиру на зарплату журналиста, который пишет о социалке, так, чтобы что-то оставалось на жизнь, практически невозможно.

Есть люди, которые умеют решать эту проблему разными способами: например, они зарабатывают в другом месте. Или живут впроголодь, но не бросают это занятие, пока не продвинутся до какой-нибудь позиции или издания, которое позволяет жить не совсем впроголодь. Или умеют общаться с людьми и устраиваются на работу по знакомству. Это не что-то плохое: вполне нормально нанимать людей, о которых уже знаешь, что они как минимум адекватные, тем более если общение — часть работы. Либо еще можно быть очень талантливым, когда что бы ты ни делал, все превращается в золото.

Короче, либо упорство, либо талант. И, как показала жизнь, у меня и то и другое на довольно среднем уровне. В универе я работала копирайтером, просто чтобы снимать комнату, а после, в 2013 году, устроилась в профильное издание, где была более-менее нормальная зарплата. Для нашей сферы даже хорошая. Зарабатывала по-разному — от 40 000 ₽ в плохие месяцы до 70 000 ₽ в хорошие.

Сначала мне было очень тяжело: я думала, что журналист должен хорошо писать тексты, а оказалось, что надо целый день говорить по телефону. Я тогда кошмарно боялась людей и буквально каждый день после работы плакала в маршрутке от ужаса и усталости. Но потом стало легче, и в итоге мне понравилась и сама работа. Например, часто приходилось ездить на производства, а это очень интересно. Нравилось и то, что у нас в итоге получалось. Коллег я вообще безумно любила, а они — меня, с некоторыми мы до сих пор дружим и поддерживаем контакт.

По идее, чтобы «идти за мечтой», мне надо было тогда перейти в общественно-политическое издание на меньшие деньги. Но мне мешал, во-первых, страх умереть под мостом, а во-вторых, крутость той работы, которую я уже нашла.

Страх умереть под мостом, как и страх покупать себе дорогие вещи, был у меня всегда и до сих пор со мной. Именно он заставил меня купить квартиру, в которой я практически не жила. Сейчас его, конечно, поменьше, чем в начале карьеры. Знаю по опыту, что, даже если меня уволят, я в любом случае заработаю на халтурах необходимый минимум. Но все равно боюсь даже сейчас, а тогда мне вообще казалось, что меня никуда не возьмут, денег не будет и ужас-ужас.

Мысль о том, чтобы запустить свой проект, пугает меня до сих пор, потому что очень страшно жить без зарплаты. А вдруг я заболею, а вдруг не смогу заплатить за квартиру и так далее. Это все довольно иррационально, потому что в реальности в крайнем случае можно поехать к маме. Но справиться с этим страхом я пока не смогла. Хотя мы говорили об этом с психотерапевткой. Вроде бы немного помогло, но только немного.

В общем, работая в профильном СМИ, я в свободное время писала о человеческих историях и социальных проблемах в другие издания, ходила на митинги и участвовала во всяких политических арт-проектах, протестных акциях и так далее. Я решила, что, раз мое издание профильное, конфликта интересов у меня нет, а значит, я могу ходить на митинги просто как гражданка, а не как журналистка.

Через несколько лет собственник издания поменялся, мне пришлось уволиться и переехать в Москву, потому что в родном городе СМИ почти нет. Хотя у меня есть знакомые, которые нашли здесь интересную работу или делают свои телеграм-каналы или маленькие медиа, и деньги от этих занятий позволяют им жить.

Вообще, в журналистике до сих пор есть прекрасные люди, которые создают интересные тексты, фильмы и подкасты. Но у меня ничего не получилось — уже, конечно, не из-за государства, а из-за меня самой. Из-за недостатка мотивации, неуверенности в себе и своих идеях, склонности быстро перегорать, неусидчивости, быстрой утомляемости, неумения продвигать, рекламировать что бы то ни было, заинтересовывать людей, из-за страхов, быстрой усталости от незнакомых людей и еще много из-за чего, что я не смогла в себе изменить.

Короче, за время работы в Москве, особенно после митингов 2019 года, я выгорела, перестала верить в эффективность любых своих действий, и меня начало буквально уже тошнить от работы. Я еле пережила пик пандемии, в 2021 году уволилась и поняла, что вообще не знаю, чего хочу. Не верю, что у нас получится что-то в России изменить, не вижу смысла что-то делать и вообще: «А-а-а-а-а-а-а-а-а!»

Я поела антидепрессантов и пошла в бренд-медиа. И вот я тут. Устроиться было несложно: как обычно — тестовое задание и собеседование. Сложнее был именно поиск работы как процесс — помнить про все варианты, ждать ответов, постоянно выбирать, что лучше.

В целом я уже скорее живая, чем нет, но что делать дальше и чего я теперь хочу, не знаю. Пока стараюсь успокоить кукуху и просто работать на работе. В ней на самом деле нет ничего плохого: понятные задачи, приятные коллеги, полезный для читателей контент — мы часто пишем всякие инструкции и разборы. Правда, жалко, что я почти не вижу коллег из-за того, что все на удаленке. Общения не хватает.

Конечно, я думала об эмиграции, но по друзьям, которые уехали, вижу, как это тяжело. Если работать удаленно — ты в изоляции, но все равно привязан к России. Если работать там, нужно получать другую профессию. Я периодически подаю заявки в иностранные магистратуры, но меня не берут. Думаю, в том числе потому, что по эссе видно, когда человек сам не знает, чего хочет.

Еще, как и, наверное, все люди, которые не могли найти в какой-то момент работу, я думала пойти в ИТ. Даже поступила в бесплатную школу программирования Сбера. Но потом началась пандемия и все перенеслось, а потом я поняла, что это какая-то дурацкая идея. Если у человека не получается делать то, о чем он мечтал с детства, то уж вряд ли ему будет здорово и весело делать то, за что он взялся просто от отчаяния.

Пару лет назад у меня были еще какие-то творческие занятия. Например, я записала несколько песенок, пыталась писать рассказы, сделала подкаст. Но все это не приносило особых результатов — возможно, потому, что я не умею продвигать свои проекты.

Вообще, в творчестве самое грустное то, что с ним очень долго мучаешься, пестуешь, вкладываешь усилия, а получается часто полное говно. Это неприятное ощущение, которое мешает сохранять мотивацию. Но все-таки без творческих идей — а у меня их в последние пару лет совсем нет — в жизни чувствуется какая-то пресность.

23:30. Иду спать, но на самом деле еще два часа туплю и смотрю тиктоки. Офигеваю от того, что там куча милых роликов с котами под песню «Есть под Оренбургом фонтанчик с черным дельфином». Интересно, что у авторов нет когнитивного диссонанса.

Еще я подсела на рекапы фильмов на «Ютубе»: там за 10 минут пересказывают сюжеты фильмов, которые я все равно никогда не посмотрю целиком. Смотрю такие ролики на английском, чтобы меньше испытывать чувство вины. В итоге все равно начинаю злиться на себя за то, что занимаюсь ерундой.

Потом открываю статью на «Медузе», где написано, что 1 января никуда не надо спешить и можно спокойно посмотреть на кота Степана. Решаю, что они правы.

Траты за день: 880 ₽

12:30. Просыпаюсь, завтракаю селедкой под шубой. Думаю, что надо бы питаться более аккуратно, но за много лет я так и не нашла никакой связи между едой и самочувствием. Мне может стать дико хреново от вареной брокколи, а может быть прекрасно после чипсиков. Поэтому стараюсь просто ориентироваться на ощущения.

13:30. Лежу в кровати и туплю, смотрю кусок обзора от Бэдкомедиана.

14:00. Болтаю с мамой. Я съехала от нее лет двенадцать назад, и в моем детстве-юности у нас были в разной степени непростые отношения. Но постепенно они улучшились, а когда я уехала в другой город, стали совсем прекрасными. Сейчас мы созваниваемся почти каждый день: иногда — просто сказать, что обе живы и целы, а иногда прямо болтаем по часу.

14:30. Иду с подругой в музей современного искусства, выхожу пораньше, чтобы часть пути пройти пешком. По дороге начинаю читать The Last Mrs. Parrish. Это немножко читинг, потому что год назад я слушала эту книгу в аудиоформате — как я уже писала, слушать мне гораздо легче. Но она мне дико понравилась, приятно перечитать. В этой книге главное — закрученный сюжет, и там очень красиво сводятся и завершаются все крючки, которые закидывает автор. Очень советую тем, кто любит неожиданные повороты.

Еще по дороге покупаю лимонадик с имбирем. −80 ₽

16:00. Покупаем билеты в «Эрарту». −800 ₽

Два часа ходим по музею. Ничего не нравится, хотя я вроде бы люблю современное искусство. Но в том, что можно назвать современным искусством, мне интереснее всего какой-нибудь позднесоветский андеграунд вроде Тимура Новикова, Дмитрия Пригова, «Проектов для одинокого человека», группы «Коллективные действия». Или вот выставка Кабаковых пару лет назад в Москве была прекрасной. А тут одни картины из начала нулевых. Они у меня что-то никакого отклика не вызывают.

18:00. Выходим из музея и часик гуляем, болтаем о своих неудачах в дейтинговых приложениях. Я вообще не очень люблю новых людей. Мне нужно время, чтобы увидеть в человеке что-то хорошее, и все мои романы начинались, когда я была уже знакома с человеком. Поэтому такой формат явно не для меня: сразу начинаю со всеми ругаться из-за политики или сексизма и в конце концов раздражаюсь, а люди меня пугаются. Так обычно разговор и заканчивается. Собеседник решает, что я сумасшедшая феминистка или просто долбанутая, а я думаю, что он тупой душнила.

В идеале мне бы хотелось жить с любимым человеком, с которым есть взаимное уважение и полноценное партнерство. Но для этого, кажется, должно совпасть слишком много факторов.

Вообще, этот дневник я решила написать в том числе потому, что мне очень одиноко живется, а когда что-то пишешь, обычно лучше получается в этом разобраться. Я вот поняла, что никогда особо не прикладывала усилий к тому, чтобы завести друзей в Москве.

Я переехала три года назад, но сначала тут жили мои друзья из Питера и вроде как не нужно было знакомиться ни с кем новым. Потом началась пандемия, и я снова на полгода уехала в Питер. А теперь кругом удаленка — я даже коллег своих в лицо не знаю. При этом знакомиться с новыми людьми для меня не приятно, а трудно и мучительно. Я люблю старых друзей, с которыми уже все ясно, сформировались свои образы друг друга и темы для разговора. Смол-токи и знакомства меня утомляют и даже пугают.

В итоге за три года в Москве у меня появилось всего двое друзей. Часто не с кем просто погулять или вечером сходить в бар, потому что у них тоже есть своя жизнь. Друзья не обязаны тусить, когда мне захочется. Иногда думаю о том, чтобы решить проблему радикально и вернуться в Питер — все равно же на работе удаленка. А иногда — что нужно что-то делать, например пойти на какие-нибудь курсы.

С другой стороны, в Москве я уже хожу на танцы, а еще была на литературных курсах и вот этих свиданиях из «Тиндера». И друзей найти мне это не помогло в том числе потому, что у меня довольно много требований к людям. Например, не могу нормально общаться с людьми, которые за Путина, с противниками вакцинации, антифеминистами. Ну, и сама я тоже далеко не всем нравлюсь: я довольно унылая и абсолютно не умею поддерживать смол-токи.

20:00. Прихожу домой. Мой арендатор пишет, что сломал стул, и спрашивает, что делать. Поскольку дни этого стула уже и так были сочтены, говорю, пусть купит похожий и вычтет стоимость из аренды. Он находит икеевский стул по скидону за 1000 ₽, так что в следующем месяце заплатит мне 21 000 ₽, а не 22 000 ₽.

Мне кажется, я идеальный арендодатель, потому что живу в другом городе и все мое общение с арендаторами сводится к стикеру в «Телеграме» в ответ на скриншот с оплатой. Нынешнему чуваку еще нужна регистрация, но сейчас все равно каникулы и ничего не работает, а потом я уеду в Москву.

21:00. Обедаю яичницей с хлебом: новогодние салаты уже как-то пугают. Пью чай с конфетами.

21:30. Начинаю читать The Last Mrs. Parrish и через часик засыпаю прямо над книгой. Но это не потому, что она неинтересная.

00:30. Просыпаюсь и пишу дневник за этот день, потом читаю книгу дальше. В итоге лежу с ней до семи утра с перерывами на поесть — помидоры, бутеры с селедкой и пряник — и полежать в ванне.

Траты за день: 0 ₽

12:30. Так как заснула я в 08:00, просыпаюсь после полудня. Есть пока не хочется, выпиваю овсяный кисель и иду с мамой гулять.

Пару часов гуляем по району. Я катаюсь с горки на полиэтиленовом пакете: санок у нас нет, потому что мы уже не в том возрасте. Немножко замерзаю и промокаю.

15:00. Обедаю курицей с рисом и чаем с конфетами. Потом пишу планы для пары текстов — это халтура.

16:00. Выхожу поискать открытую парикмахерскую, но рядом ничего не работает. Поэтому размещаю заказ на «Профи-ру». Сразу никто не откликается, но не теряю надежды.

17:30. Оставшееся время до вечера читаю книжку про миссис Пэрриш. Радуюсь тому, что читается легко, хотя это, конечно, далеко не «Поминки по Финнегану», лексика там очень простая.

Мама в это время смотрит фильмы на ноуте с моего аккаунта в «Яндекс-плюсе»: до конца каникул там бесплатно показывают сериалы с «Амедиатеки».

20:00. Засыпаю.

02:00. Просыпаюсь от голода и иду на кухню заточить еще курицы с рисом.

Пересматриваю пол-эпизода сериала «Служба новостей», но потом снова берусь за книжку. Получается довольно ленивый день.

Засыпаю примерно к 05:30.

Траты за день: 2600 ₽

12:00. Просыпаюсь, умываюсь, завтракаю рисом с яйцом.

13:00. Отправляюсь делать биозавивку волос — парикмахерку нашла на «Профи-ру». До нее всего около 2 км, иду пешком. Она очень милая женщина, рассказывает мне о том, как тяжело красить людей в светлые цвета, а еще — как купила коньки и пойдет с дочкой кататься.

Завивка длится часа полтора, если волосы короткие, и какое-то невероятное количество времени, если длинные. Сейчас у меня короткие волосы, и парикмахерка работает быстро — уходит около полутора часов. Я делаю завивку уже третий или четвертый раз, это скучно, но результат мне нравится. −1800 ₽

15:00. Захожу в ТЦ и покупаю всякие простенькие новогодние подарки людям, которые будут сегодня у подруги на дне рождения. Подарок для нее самой у меня уже есть. Покупаю симпатичную кружку со снеговиком и несколько гелей для душа. −800 ₽

16:30. Прихожу домой, переодеваюсь и обедаю супом, который сварила мама.

18:00. Еду на день рождения.

Праздник проходит с размахом — в художественной студии, где мы все рисуем узоры на круглых досочках. До полуночи рисуем, болтаем, поем и пьем апероль, потом почти в полном составе едем к подруге домой.

Дома у подруги тусим до 06:00 — тоже поем, пьем и болтаем. Все это люди, которых я знаю со школьного возраста, с ними я чувствую себя прекрасно. К сожалению, видимся мы довольно редко. Даже не столько потому, что я живу в другом городе, сколько из-за того, что к тридцатнику у всех свои дела, у многих семьи и люди просто не тусят вместе столько, сколько раньше.

Для меня это беда, так как у меня нет семьи и я бы хотела проводить с друзьями почти все свободное время. По крайней мере больше, чем сейчас. Но…

07:00. Домой я еду уже на метро.