Как живет пони-терапевт Дитрих, помогающий людям в хосписах

Уже два года Дитрих помогает маленьким и взрослым пациентам хосписов.

Настя встретила Дитриха 16 лет назад. С тех пор они не только стали лучшими друзьями, но и нашли свое призвание в волонтерстве. Рассказываем историю строптивого пони с большим сердцем.

Впервые Настя увидела Дитриха в январе 2008 года, когда приехала в Московскую сельскохозяйственную академию на новогоднее представление. Это был маленький серенький пони, с которым никак не могла справиться наездница. Он бегал вокруг нее, боясь музыки, не слушался и отказывался выполнять трюки. Как оказалось, та встреча стала началом большой дружбы.

Настя: В следующий раз мы с Дитрихом увиделись в августе, когда я уже поступила в сельскохозяйственную академию. Там студентам давали лошадок, с которыми нужно было работать. Мне сказали: «Ой, ты невысокого роста, вот тебе Дитрих». А меня в детстве укусил пони, и я тогда сказала себе, что к этим животным никогда в жизни не больше не подойду ни под каким предлогом. Так что Дитрих был первым пони, на которого я села верхом.

Я боялась его сломать, зато он меня сломать совершенно не боялся. Я летала с него буквально через день — так он показывал характер. Когда пускаешь его галопом, ты потихонечку сползаешь вперед — он это чувствует и резко останавливается, опуская голову. Так мы с ним и играли в чехарду.

Когда пришло время заканчивать учебу, я поняла, что не могу без него и не хочу его оставлять, поэтому я его выкупила. Если большие лошади, с которыми я работала, постоянно менялись, то Дитрих всегда был рядом.

Другие люди, которые знают Дитриха, тоже заметили, что со мной он ведет себя немного иначе, чем с другими. Он больше меня слушался, в толпе всегда находил меня и шел пообщаться. А еще сильно ревновал. У животных, конечно, нет такой ревности, как у людей, но он все же показывал недовольство: когда я проходила мимо него с другими лошадьми, он бросал негодующий взгляд, который будто говорил: «Почему ты взяла другую лошадь?».

Однажды, когда мы переехали на другую конюшню, я около недели к нему не приезжала. И когда наконец приехала, он сначала показывал, что ему вроде как плевать на это. Но стоило мне уйти за угол, он тут же начинал искать, куда я делась. В общем, он старается не показывать эмоции, но эмоций у него много. У лошадей нет такого чувства привязанности, как, например, у собак, и они легко меняют владельца. Но мне кажется, что Дитрих ко мне прикипел.

Дитриху повезло, он никогда не был в потоковом прокате: маленьким наездникам было непросто сладить с ним из-за своенравного характера. Но оказалось, что вне манежа пони неплохо ладит с детьми — а они отвечают ему бесконечной любовью. Настя и Дитрих стали желанными гостями на детских мероприятиях, свадьбах, начали участвовать в фотосессиях — специально для них у пони есть рог и крылья, с которыми он превращается в магического аликорна.

Настя: На разных мероприятиях я наблюдала за Дитрихом и поняла, что на любую обстановку он реагирует абсолютно спокойно. Неважно, лопаются под ногами шарики или кто-то случайно попадает мячиком: Дитрих держится достойно. Кроме того, он легко проходит в узкие пространства, поднимается и спускается по лестницам.

Я знаю, что в Европе и в Америке таких маленьких лошадок привозят в дома престарелых, чтобы пожилые люди могли с ними пообщаться и получить позитивные эмоции, — такой вид терапии называется ипповенцией. Вот я и подумала, что было бы классно, если бы в России, в Москве можно было устроить что-то подобное.

Осенью 2022 года я увидела в социальных сетях, что моя знакомая ездила в хоспис со своими собаками, и написала ей. Она меня воодушевила, сказала, что ребята из Фонда очень хорошие, и дала телефон координатора. Я пару дней собиралась с духом, потом все-таки позвонила и сказала, что у меня есть замечательный пони, он ездит в лифте, ходит по лестницам, с ним можно пообщаться, его можно погладить и покормить. Координатор Катерина очень нам обрадовалась и пообещала поговорить с руководством. И уже в ноябре состоялся наш первый выезд в хоспис.

Я очень переживала. Когда человек впервые слышит слово «хоспис», он представляет, что вокруг смерть, все плохо. Поэтому я ехала с трепетом, боялась, что мы что-то сделаем не так, — но в хосписе нас очень тепло встретили. Мне понравилось отношение персонала к гостям, к пациентам. Там все тихо, спокойно и по-домашнему тепло и уютно.

Еще я волновалась, что Дитриху будет некомфортно, потому что общение с пациентами — это все-таки не то же самое, что общение с детьми на празднике. Но он очень круто себя вел — например, разрешал пациентам гладить себя по морде, хотя вообще-то ему это не очень нравится.

С тех пор мы ездим по хосписам фондов «Вера» и «Дом с маяком» и к детям, и к взрослым. С детьми Дитрих всегда спокойнее: он терпеливо ждет, потому что некоторые дети пугаются. Но с теми, кто поактивнее, он и сам более активный. А если видит, что ребенок боится, действует аккуратно. Он подстраивается под каждого пациента, и это видно. Однажды нас привели к совсем малютке — наверное, ребенку не было даже годика, — и Дитрих вообще замер. Обычно он может губами пошлепать, а здесь он просто встал и, мне кажется, даже забыл, как дышать.

А в люблинском хосписе у нас есть друг Константин. Это брутальный мужчина, который выглядит как бандит, но из-за травмы головы он стал похож больше на ребенка. И каждый раз, когда он видит Дитриха, его захлестывают эмоции. Он готов бесконечно его гладить и угощать.

Если сначала я писала всем сама, то сейчас фонды пишут и спрашивают, когда мы можем прийти. Я даже не думала, что их так много. Координаторы сами со мной связываются и говорят: «До нас вы еще не доехали, мы хотим Дитриха». Но я тоже параллельно пишу в хосписы, в которых мы еще не были, и, если они согласны видеть у себя пони, мы приезжаем.

Сейчас Дитрих живет в конюшне при конном клубе Heavenly Horse в деревне Крюково. В его распоряжении просторный денник, а больше всего времени он проводит в леваде с живописными видами в компании остальных лошадей. Его лучший друг — рыжий конь Карино, а самая преданная поклонница — Одри, джек-рассел Насти. Каждая встреча с Дитрихом для нее — огромная радость и повод затеять игру, несмотря на то, что он к ней относится сурово, совсем как старший брат.

Настя: Если меня нет, он с утра до вечера гуляет. Если приезжаю я, мы обязательно бегаем, отрабатываем старые трюки и учим какие-нибудь новые. Ходим гулять в поле, иногда я запрягаю его в тележку.

Правда, когда его приучали к тележке, его однажды напугали, а потом распрягли и так и оставили. Поэтому каждый раз, когда я сажусь на него в тележке, я не знаю, что меня ждет: он может и нормально пробежать, а может вспомнить ту стрессовую ситуацию и заволноваться.

В целом я стараюсь давать ему разнообразную работу, чтобы он не заскучал. Если же надо куда-то ехать, мы отправляемся на моей машине, минивэне Пежо Партнер. Дорогу Дитрих переносит прекрасно, у него в машине есть сено, он его жует, пока мы едем. Бывают неприятные моменты, когда кто-то подрезает и приходится резко тормозить, но обычно все проходит хорошо.

Интересно, что, пока не было этой машины и мы заказывали специальные коневозки, Дитриха можно было просто заводить в них, идя рядом с ним. Теперь же его надо обязательно пропустить вперед и только потом заходить, иначе он просто откажется. Как бы говорит: «Моя машина, я захожу в нее первый».

В сентябре Дитриху будет 24 года — по лошадиным меркам он мужчина в самом расцвете сил. Правда, иногда он все еще ведет себя как подросток. Например, когда его просят попозировать для фото, косится и фыркает. Но все равно позирует. Но, заметив вкусняшку в ладони Насти, с готовностью показывает трюк — вытягивает поочередно правую и левую передние ноги.

Настя: Изначально Дитрих был очень нервным, неспокойным, его характер становился мягче по мере того, как улучшились условия его жизни. Он у меня с 2014 года, и я всегда старалась делать так, чтобы у него был максимальный выгул, обязательно в компании, потому что это необходимо для психологического здоровья лошади. У Дитриха в постоянном доступе сено и хорошие корма, его регулярно осматривают специалисты.

Раньше Дитрих сильно кусал и своих, и чужих, без разбора. Кроме того, у него есть что-то вроде вредной привычки: он шлепает губами, это такое стереотипное действие. В детстве, когда он стоял в деннике 24/7, он мог ходить кругами и водить зубами по решетке. К счастью, это прошло — со временем Дитрих стал намного спокойнее, почти перестал кусаться. Иногда, если на него посадить ребенка, он может чуть-чуть схитрить и легонько щипнуть. Понимает, что я ничего ему сделать не могу, и хулиганит.

Дитрих очень умный пони, до невозможности. Однажды его нужно было срочно поймать — за ним по леваде  ходили человек семь, пытались поймать, зажать где-то в углу. А у него азарт в глазах: «Так, он меня сейчас пытается поймать, а я вот здесь пробегу». И каким-то образом он правда всех обманывал и ускользал. Силой заставить его сделать что-то, затащить или завести куда-то невозможно. Если давить, он просто развернется и убежит. Очень упертый.

При этом на работе Дитрих оставляет шалости за порогом, он храбрый и ответственный. Если дома он может испугаться пакетика, то на выезде прямо чувствуется, как он переключается. Я могу в чем-то сомневаться, чего-то бояться, а он: «Сейчас все сделаю». Не знаю, откуда у него в нем это, но у него есть чувство ответственности и он очень четко понимает, что от него требуется в конкретной ситуации.

Например, недавно утром у нас был детский праздник, а днем мы поехали домой к онкобольной девочке. И на детском празднике он не стоял на месте, был на эмоциях. А когда мы приехали к девочке в квартиру, просто стоял. При этом я уверена, что если бы мы дальше поехали на детский праздник, он снова бы активничал.

Мне кажется, он чувствует, с кем и как можно себя вести. Лошади вообще очень чувствительные в плане энергии людей животные. Дитрих тоже понимает, что сейчас мы на детском празднике, можно побеситься. А вот сейчас мы приехали к пациенту и надо держать себя в копытцах. У него в голове каким-то образом переключается этот тумблер.