Как я собрал 2 миллиона рублей и снял вестерн в казахстанской пустыне

После нескольких коммерческих проектов я понял, что не хочу работать на большие студии.

Сначала снял фестивальную драму Deliverance, которая так и не добралась до проката. Потом сделал документальное кино «Поди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что». По сюжету мне нужно было добраться до Владивостока автостопом. При этом каждый день я мог тратить лишь 100 рублей.

А чтобы снять пародийный вестерн «Семь пьяниц», мне пришлось самому найти деньги и отправиться с друзьями в пустыню в Казахстан. В результате кино вышло на стримингах и даже в российский прокат. Рассказываю, с какими сложностями пришлось столкнуться: от пьяных егерей с ружьями до палящей жары.

После окончания учебы во ВГИКе на факультете режиссуры игрового кино пришлось думать, чем я буду заниматься дальше. Никакой помощи со стороны не ждал. Нужно было самому выходить на кинорынок и предлагать идеи: режиссер со сценарием всегда интереснее для потенциального продюсера, чем автор с пустыми руками.

Свой первый сценарий я написал в 2005 году, и он даже получил главный приз на конкурсе фильмов для детей и юношества. Я начал переговоры с компаниями, чтобы снять кино по этому материалу, но продюсеры озвучивали совершенно смешные бюджеты. К тому же они хотели оставить себе полный контроль над фильмом, а я смотрел их прошлые работы — и мне жутко не нравилось.

Так мой первый полный метр и застопорился. Сейчас этот сценарий мне кажется устаревшим, и, скорее всего, кино по нему уже никогда не выйдет.

Но благодаря ему я начал сотрудничать с компанией, получавшей государственное финансирование. Именно там и увидел, как неэффективно тратятся деньги в российском кино. При заявленных бюджетах ты не можешь контролировать даже оборудование, с которым будешь работать на площадке.

Не знаю, как это устроено в Голливуде или Европе, но у нас на выходе может получиться что угодно, если полностью не контролировать проект. Во время работы на ту компанию я снял четыре эпизода телевизионного сериала, после чего отказался от сотрудничества — даже попросил убрать имя из титров. Эти серии до сих пор курсируют по интернету: где-то они подписаны моим именем, где-то нет.

Тогда я думал, что больше не хочу заниматься кино в таких условиях, а как можно снимать иначе, еще не понимал. Пришлось браться за околокиношные подработки для телевидения.

В основном я редактировал сценарии. В киноиндустрии эта профессия называется «сценарный доктор»: это когда ты переписываешь чужие тексты, которые почему-то взяли в производство, хотя на деле они никуда не годятся. Такое бывает сплошь и рядом.

Но и это мне надоело, потому что сценарный доктор — совершенно бесперспективная профессия. Ты можешь прилично зарабатывать, но навсегда попрощаешься с творческим развитием.

Я попытался снять дебютный полнометражный фильм Deliverance вместе с тогда еще начинающей компанией Look Film. Мы сразу договорились, что мне дадут минимальный бюджет в обмен на полный контроль над творческой составляющей картины.

Картина Deliverance побывала на многих фестивалях. На фестивале «Окно в Европу» она даже получила приз за лучший дебют. Однако то ли в силу неопытности, то ли по каким-то иным причинам мои коллеги почти не занимались ее продвижением. Фильм не довели даже до проката. Для меня это стало уроком: значит, и выпуск картины на экраны тоже нужно контролировать самому.

После Deliverance я решил снять еще более независимый проект. Мой следующий фильм, «Поди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что», стоил всего 40 тысяч рублей. Причем половина денег ушла на билет из Владивостока в Москву. По задумке картины я должен был проехать всю Россию автостопом и не тратить больше 100 рублей в сутки. Путешествие в итоге заняло 56 дней.

«Поди туда — не знаю куда» я снимал сам на свою камеру. Монтировал тоже сам. Саундтрек частично писали вместе с братом. Хотя у фильма изначально не было никакого плана по продвижению, картину сразу взяли на крупный фестиваль документального кино «Артдокфест».

Ее даже показывали на острове Беринг — если найдете на карте, увидите, как это далеко. Такой крошечный кусочек земли в океане.

На стадии планирования фильма нужно сразу обозначить критичные моменты, без которых точно ничего не получится. Скажем, для съемок вестерна «Семь пьяниц» нужно было найти попадающих в образ людей. Причем таких, чтобы согласились на минимальные гонорары или их отсутствие. Еще одно немаловажное требование — быть готовым к полевым условиям съемок.

Все актеры «Семи пьяниц» — мои друзья и знакомые. Эти люди не пришли на площадку со строек и офисов, а так или иначе были связаны с кино или театром. Почти все не имели актерского образования, но обладали обширными представлениями о кинопроцессе — не нужно было объяснять рабочие нюансы и тратить на это лишнее время.

Актеров надо было убедить, что мы работаем над серьезным проектом, а не валяем дурака. Поначалу съемки «Семи пьяниц» и правда звучали как развлечение: мы едем в красивое место, разбиваем палаточный лагерь и делаем кино в удовольствие. Но, когда я стал писать сценарий, отношение к проекту поменялось. Понял, что надо вкладывать в фильм свои деньги.

Казахстан как локация для съемок возник совершенно случайно. Моя жена и по совместительству художница Аня показала фотографии Чарынского каньона — и мы поняли, что проводить съемки в другом месте уже не хочется. Однако это решение сильно повысило цену проекта, ведь надо было ехать в другую страну.

Мы начали искать на «Семь пьяниц» дополнительные средства. В том числе обратились к краудфандингу.

На этапе краудфандинга с нами связался человек, который в дальнейшем стал главным инвестором проекта, — его зовут Андрей Трейдерсон. Без него бы мы не собрали нужную сумму.

Мой отец дружил с ним и потому скинул наши наработки, так что это не сказка про Золушку: один заинтересованный человек поделился информацией с другим и тем самым запустил процесс финансирования. Не знаю историй, когда деньги на проект находили по простой случайности.

Собирать деньги через интернет — непростая задача. Прежде всего у вас должна быть большая аудитория, готовая помочь с проектом. А у нашего творческого объединения в паблике «Вконтакте» меньше двух тысяч подписчиков. Возможно, это потому что я не мастак работать с соцсетями.

Но наш бюджет складывался и из других инвестиций. Знакомые узнали, что мы снимаем кино, и предложили подработку: нужно было сделать рекламу компьютерной игры про ковбоев 12 is Better Than 6. Поскольку у нас уже были костюмы и локация, оставалось только выделить лишнее время в Казахстане и отснять промо.

Часть бюджета сложилась из кредитов и личных сбережений. Мой брат Леша, который в фильме играет персонажа по прозвищу Блондинчик, постоянно откладывал деньги. Мне было особо нечего откладывать, поэтому я пошел в банк, а еще обратился к Александру Плотникову из Look Film, с которым мы делали мою первую картину. Он дал 200 тысяч, а потом, кажется, утратил интерес к проекту.

В результате бюджет фильма составил два миллиона рублей. Эти деньги пошли на все производство, включая постпродакшен: монтаж, озвучание и так далее.

У нас вообще не было зарплат. Если бы были — а они обычно составляют примерно 50% всего бюджета, — фильм мог подорожать вдвое. Хотя, даже если бы он стоил 5 миллионов, для кино это все равно были бы смехотворные деньги.

В финансовом плане очень помог принцип нашего творческого объединения CarpeDiemFilm: ты не можешь стать его участником, если не умеешь одновременно выполнять несколько функций. Наша съемочная группа состояла всего из девяти человек. Все они были и артистами, и водителями, и поварами, и гримерами. Обычно на съемках фильмов для этих задач нанимают целые бригады.

Это было удобно не только с точки зрения экономии. Никто не бездельничал во время съемок. Как правило, на площадке несколько человек всегда чем-то заняты, но большинство либо сидит по вагончикам, либо путается под ногами. Мне это не нравится.

В Алма-Ате одна часть группы летела на самолете, а другая добиралась на старом пазике. До этого в Казахстан уже прибыли наши люди, провели разведку местности и арендовали машины.

Проблемы возникли при транспортировке реквизита. Тот самый пазик, на котором мы должны были перевозить вещи, постоянно ломался. Пришлось в срочном порядке отправлять оборудование и костюмы через специальную транспортную компанию, и мы несколько дней ждали реквизит в гостинице в Алма-Ате. Бессмысленно тратились деньги и время.

Когда реквизит прибыл, мы погрузили его в газель. Впихнули все: костюмы, технику, палатки, велосипеды и троих членов группы. Еще был внедорожник — по-моему, какая-то Тойота. Туда помещалось шесть людей. Периодически кому-то приходилось сидеть в этаком полубагажнике в окружении вещей. Будь нас не девять, а десять, съемки могли бы оказаться под угрозой. Мы бы просто не вместились.

На этих двух машинах мы перемещались от точки до точки. Чаще всего у нас не было никакого разрешения на съемки. Мы пытались связаться с одной казахстанской компанией, чтобы она помогла нам с документами, однако идея не вызвала у них никакого энтузиазма. Поэтому мы начали разбивать лагеря по-партизански.

Иногда приезжали егеря и говорили: «Или платите, или мы вам выпишем серьезный штраф». Такое случалось несколько раз. Наверное, на штрафы ушло больше денег, чем на продовольствие. Еда в Казахстане была очень дешевой.

Возникали трудности с юридической стороны. С Чарынским каньоном было просто: приезжаешь, говоришь, что хотел бы поснимать, показываешь технику. Тебе отвечают, во сколько все обойдется, — чуть ли не хлебом-солью встречают.

Но чаще всего ты просто оказываешься посреди пустыни и не знаешь, к кому обратиться. А потом во время съемок к тебе подходит пьяный егерь с ружьем и требует денег. Поэтому съемки «Семи пьяниц» были не только сложным, но и опасным для жизни процессом.

Однажды местная дорожная полиция заметила, что у нас всех московские и петербургские паспорта. Сказали, что в машине сидят нетрезвые люди, так что нам лучше заплатить деньги и убраться восвояси. Если бы мы с ними не договорились, полицейские конфисковали бы весь транспорт.

В какой-то момент научились скрываться от лишних глаз. Выходили на дорогу и смотрели, видно ли нас водителям с трассы.

Проблем с ночлегом было много: мужская часть компании — походники со стажем, а вот девушкам такие дикие условия были непривычны. Тем более съемки проходили не в одном месте, а по всем окрестностям Алма-Аты в радиусе трехсот километров.

Иногда дорога из пункта А в пункт Б занимала несколько часов. Мы вставали утром, снимали несколько сцен и прибывали на следующую точку лишь к позднему вечеру. Разумеется, маршрут был составлен еще до того, как группа приехала в Казахстан. Мы заранее продумали расписание и тем самым сэкономили время.

В лагерях у нас было электричество. На площадке находились люди, которые следили за зарядом генератора и его состоянием. Даже еду мы готовили не на кострах, а на газовой плитке. Костры разводили только тогда, когда они были нужны в кадре. Для этого требовалось разрешение, потому что Казахстан — одна большая заповедная зона.

Стоимость фильма увеличили различные форс-мажоры. В первый же день у нас сломались антикварные очки — важная деталь в образе одного из героев, а на четвертой смене посреди пустыни разбился коптер. Его нужно было срочно чинить, так как мы планировали снять на него много важных кадров. Мой коллега Дима — оператор про профессии — поехал в Алма-Ату ремонтировать коптер и выбыл из процесса на пару суток.

В какой-то момент начинаешь относиться к проблемам гораздо спокойнее. Сразу думаешь: «Хорошо, решаем вопросы поступательно». Каждый день — новый вызов.

Когда улетали из Казахстана, у нас не было денег даже на воду в аэропорту. Зато во время поездки мы отсняли 85% всего необходимого для фильма материала. Остальные 15% пришлось заканчивать ровно через год, в августе. За это время мне нужно было расплатиться по кредитам и подумать, что дальше делать с фильмом.

По плану нам оставалось снять лишь сцену с «Божественным баром». Это место, которое герои ищут на протяжении всего фильма. К выбору декораций я отнесся ответственно. Сначала вспомнил про Сарай Григоряна в Никола-Ленивце. Связались с администрацией: оказалось, здание уже демонтировали. В итоге решили построить собственный сарай.

Это было самым дешевым и спокойным вариантом для работы. Тем более мы возводили здание на участке родителей моей жены. Строительство обошлось где-то в 200—250 тысяч рублей. После съемок мы сразу все сразу демонтировали.

Бюджет фильма складывается из производственных и рекламных трат, причем вторые включают в себя не столько ролики по телевизору и посты в интернете, сколько средства на выпуск картины в кинотеатрах.

Чтобы наш фильм вышел в прокат, на него надо было потратить еще порядка 700—800 тысяч рублей. Деньги пошли на флаеры, постеры и остальные промоматериалы, включая размещение трейлера перед другими сеансами. Фактически прокатчик не берет на себя даже эти расходы и выступает только как дистрибьютор.

Мы посчитали, что при самом оптимистичном и несбыточном прогнозе — при заполняемости зала наполовину — фильм в лучшем случае заработает 200 тысяч рублей. Это при идеальных условиях. А идеальных условий в кино не бывает.

К тому же руководство кинотеатра может просто сказать: «Если фильм не приводит зрителей, мы имеем право его снять раньше оговоренных сроков». Получается, ты выкидываешь деньги на ветер и остаешься с сотнями напечатанных постеров и флаеров на руках. Такой вариант нас не устраивал.

Помогло знакомство с программным директором фестиваля «Окно в Европу» Алисой Струковой. Она напрямую сотрудничает с прокатной компанией «Парадиз». Поскольку фильм отправляли к ним на фестиваль, нам дали возможность провести премьеру в кинотеатре «Пять звезд» на «Павелецкой». Вышло красиво и эффектно.

Изначально фильм неделю показывали в «Пяти звездах» на «Павелецкой» и «Новокузнецкой». Сеансы поставили на 11:00 и 23:00 — сами понимаете, сколько людей ходит в кино в такое неудобное время. Однако кинотеатры посчитали, что фильм неплохо смотрят, и продлили прокат еще на неделю.

В результате у «Семи пьяниц» был ограниченный прокат в Москве и единичные показы в Санкт-Петербурге и Уфе.

Сборы были провальными. Я не помню точных цифр, но за эти копейки можно один раз сходить в кабак. Еще мы показывали «Семь пьяниц» на фестивалях в Польше и Турции. Правда, финансовому успеху это тоже не способствовало.

Как режиссер фильма я всем доволен, а как продюсер считаю его неудачей. До сих пор не могу представить, как зарабатывать и прокатывать кино с нашими маленькими бюджетами. Но, учитывая события последних месяцев, этот вопрос уже потерял актуальность.

Второй раз сделать такой проект уже невозможно. Наш подход не стал успешной бизнес-моделью. Это единичный, уникальный опыт. После такого финансового провала начинаешь думать, как монетизировать свой труд. В какой-то степени производство «Семи пьяниц» — антипример того, как надо снимать кино, если хочешь добиться успеха в индустрии.

С инвестором фильма Андреем Трейдерсоном я шучу, что мы не смогли бы заработать на кино, даже если бы снимали порно. Потому что везде нужен талант.

Говорят, для любого успешного предприятия необходимы романтик, человек с холодным расчетом и сукин сын. Сукиного сына как раз и не хватало. Индустрию проката и пиара надо знать. Этому нужно учиться, посвящать столько же времени, сколько и производству фильма.

Наш соинвестор Андрей устроил показ в Каннах. Посмотревшие фильм сказали: «Мы бы купили проект, но этому мешает слишком много факторов». И перечислили три. Во-первых, экспериментальный сюжет и смешение жанров: это и не классический вестерн, и не комедия. Во-вторых, у нас нет звезд. В-третьих, фильм снят не на английском языке.

После окончания проката мы пытались продать фильм на стриминги. Оказалось, современным онлайн-кинотеатрам не нужно полнометражное кино, они все хотят сериалы. А нам сериалы не по карману. Они стоят гораздо дороже, чем отдельный фильм. К тому же нужно иметь на руках как минимум четыре, а то и восемь серий. Это восемь часов чистого материала — колоссальные затраты.

Большой плюс независимого производства в том, что ты сам можешь определять дальнейшую судьбу фильма. Я все еще не могу предложить Deliverance стримингам, потому что не являюсь правообладателем картины.

Но в то же время быть независимой студией очень сложно. Если ты крупный производитель, с тобой будут заключать сделки — но если мелкий, как мы, тебе скажут: «Слушай, у тебя в фильме нет ни одной звезды. А что мы будем покупать?»

В результате отдаешь фильм за бесценок «в пакете» с еще одной картиной. Понятное дело, что продвижению и заработку это никак не способствует.

Так что теперь «Семь пьяниц» и «Пойди туда — не знаю куда» можно посмотреть бесплатно по подписке на «Кинопоиск». У «Пьяниц», к слову, интересная рейтинговая история. Средняя оценка фильма — 5,5 из 10, причем пользователи ставят либо единицы, либо десятки. Приятно, что после просмотра остается мало равнодушных.

До событий 24 февраля я пытался запустить мини-сериал «Тайная история рока», но пока все отложил. Работы в целом стало гораздо меньше: отменились все проекты, так или иначе связанные с Европой. Думаю, сейчас мало смысла делать кино на русском языке. Продавать его за границей и показывать на фестивалях будет еще сложнее, чем раньше.

Всегда казалось, что мои идеи никак не привязаны к местности, к России. Есть мечта рассказывать истории, которые будут понятны на любом языке. И нынешняя ситуация к этому подталкивает еще сильнее.

Так мы с женой решили выпускать графические романы. Она художница, а у меня осталось много нереализованных идей. Начали с «Семи пьяниц»: делаем и английскую, и русскую версии. В комикс войдут сцены, которые мы по тем или иным причинам не смогли снять в Казахстане.

Опубликуем его цифровую версию на «Амазоне», в России комикс тоже можно будет купить. Планируем сделать пять выпусков. Иначе история разрастется и превратится в толстенный том.