Как я сделала лазерную коррекцию зрения в 54 года и потратила на это 70 000 ₽

Лет с 11—12-ти у меня начало падать зрение. Видимо, сказалась наследствоенность со стороны мамы.

И с шестого класса я носила очки. Меня освободили от занятий физкультурой, прописали всевозможные ограничения, пичкали витаминами и полезными продуктами — но зрение падало и падало.

Позже, уже в университете никто не взял во внимание мои очки и справки от офтальмолога, и все годы учебы я занималась в группе спортивной гимнастики — это было, конечно, интересно, и я втянулась, но для глаз моих не очень-то правильно.

Первые роды проходили под контролем, предписывали даже «исключить второй период родов»… Но, Слава Богу, всё обошлось: меня не успели довезти до областной клиники, а в районном роддоме мне попалась чуткая и внимательная, и очень профессиональная акушер-гинеколог, которая весьма аккуратно помогла мне родить самостоятельно, при этом правильно распределить моё напряжение-участие в процессе, и глаза мои явно не пострадали. Но второго ребёнка рекомендовали не планировать…

Тем не менее, спустя восемь лет, мы, проконсультировавшись на очень хорошем уровне, приняли решение рожать сына. И сын получился отличный.

Да, зрение, конечно к этому моменту ещё ухудшилось. Я ходила в очках с толстенными стеклами. Глазки постоянно уставали, так как работа-то была связана с писаниной и цифрами — я экономист.

И вот мы узнаем о том, что у нас в Мурманске (а тогда мы уже служили на Мурманском севере) открылась лаборатория контактной коррекции. Правдами и неправдами я попала туда.

И до мельчайших подробностей помню тот момент, когда вставила свои первые линзы, и мир вдруг прорезался для меня, как будто вымыли окно, — заиграл красками и удивил деталями. Увидев из окна воробья на ветке, номер машины на стоянке — я разревелась. От избытка чувств.

Ведь столько лет мир для меня находился в туманной нерезкости…

И потом долгие 23 года я носила контактные линзы (с 1987 по 2010). Я испробовала все имеющиеся варианты линз, всех производителей, всех материалов, даже жёсткие стеклянные носила.

Как-то, будучи по делам из гарнизона в Питере, я подобрала и купила линзы немецкого производства. Доктор прокомментировала моё впечатление от смены качества так: словно после кирзы переобулась в тапочки. Вот.

А потом зрение стало падать резко и быстро. И в 2010 я, практически, ослепла.

Думается, провоцирующих факторов было для этого много: и очень много стресса — увольнение с флота и переезд в огромный мегаполис, смерть всех родителей, неустроенность быта и борьба с болезнью сына, поздно выявленное заболевание щитовидной железы — и в итоге: катаракта правого глаза, который перестал видеть вообще, и — зреющая катаракта на левом. Либо — слепота, либо — операция.

Было ли страшно? Нет. Страшнее было ослепнуть и стать обузой. Рядом были дети. Они были абсолютно уверены в полном успехе. И я ехала в клинику совершенно спокойно и с величайшей надеждой.

Обследование и назначение я получала у нашего знакомого доктора, бывшего военного, очень хорошего офтальмолога.

Он порекомендовал мне хирурга, к которому было бы не плохо попасть. Но, увы… К этому хирургу очередь была длиною в жизнь. И — волею судеб — нашлось место (кто-то из пациентов не смог приехать в назначенный срок) у заведующего отделением. Конечно, я согласилась — терпеть не могу ждать. Тем более в этом случае. И вот направление у меня на руках. Пройдя все необходимые предоперационные обслуживания и сдав все нужные анализы, я еду в «Микрохирургию глаза» им. академика С. Н. Федорова (192283, г. Санкт-Петербург, ул. Ярослава Гашека, д. 21).

Вот я уже в палате. Со мной ещё пожилая женщина, которая делает операцию на втором глазу, на первом более 15 лет стоит хрусталик, и всё у неё замечательно, и ей 78 лет. И она мне рассказывает весь процесс, и уверяет, что и не страшно, и не больно, и не долго.

За все три дня, проведённых в клинике, я только один разочек струхнула.

Позвали в процедурную. Под стеночкой на стульчиках сидят человек десять, которых готовят к операции на завтра. Смотрю: медсестра подходит и делает укол в глаз! Шприц! Игла! И — в глаз.

У меня от страха не осталось времени сообразить, что ни один из сидящих даже не дёрнулся, не то что застонал или ещё как-нибудь проявил недовольство.

Девушка ко мне подходит, видит мои вытаращенные от ужаса глаза и говорит: это совершенно не больно! И делает укол.

А утром всё было очень организованно и действительно быстро. Нас привели в подготовительный блок, одели в стерильные одежды, и потом за каждым пришла сестричка и проводила к операционному столу.

Я абсолютно спокойно — честное-пречестное слово — вообще не волновалась — поздоровалась с операционной бригадой, с оперирующим хирургом, ответила, что чувствую себя замечательно и готова. А потом наркоз.

И я понимала, что у меня в глазу копаются, но боли не чувствовала, никаких посторонних ощущений не было.

«Коррекция лазером — замена хрусталика. Методика называется факоэмульсификацией, считается более передовой по сравнению с традиционной экстракапсулярной экстракцией. Её преимущества: малый разрез, отсутствие необходимости накладывать и снимать швы, быстрое восстановление, высокая точность воздействия — она задается медицинским оборудованием, снижается влияние человеческого фактора на результат».

И — вот я уже в палате. Глазик заклеен. Боли нет. То есть вообще нет. Я отдохнула. Привезли обед, я покушала. И в приёмные часы приехали дети. Удостоверились, что мама бодра и весела. А назавтра меня выписали.

Я дисциплинированно выполняла все рекомендации врача. И через десять дней приехала в клинику на осмотр. Всё было в полном порядке. Но у меня ведь и второй глаз уже барахлил в таком же стиле.

Спрашиваю доктора: когда можно сделать другой глаз? Его ответ мне не понравился: месяца через три-четыре. А я говорю, что мне надо сейчас. (Были у меня веские причины поспешить с коррекцией и второго глаза 🤫).

В общем, сумела я доктора убедить, но самостоятельно он такое решение принять не имел права, и направил меня на осмотр и согласование к какому-то вышестоящему медицинскому светиле. Светила оказался моложавым, очень весёлым, и понимающим. Мой прооперированный глаз у него никаких нареканий не вызвал, и он дал добро на вторую операцию.

В этот раз я была уже опытная и вообще смелая, всех новичков успокаивала.

Всё прошло также, без замечаний.

С тех пор прошло 13,5 лет. Зрение у меня отличное. Глаза не болят и не беспокоят ни в каком плане.

Я в 58 лет села за руль. А ведь раньше об этом не могло быть и речи. Я читаю, вышиваю, работаю за компьютером, смотрю кино — без очков.

Это для меня явилось настоящим, невероятнейшим чудом. Но чудом созданным человеческим разумом, человеческими руками во имя и для человека.

Такую медицину, таких медиков я всегда благодарю и славлю. Они достойны великой благодарности и заслуженных почестей.

Обе операции в 2010 году обошлись мне в семьдесят тысяч рублей, это с учётом того, что хрусталик я покупала на тот момент самый лучший, и с учётом всех обследований и анализов. За то, чтобы победить слепоту, это, на мой взгляд, не большие деньги.

Иногда я думаю: какой человек хрупкий, сколько запчастей у него может выйти из строя. И какого же прогресса достигла наука и технологии. Но у меня только глазки да зубки… А сколько людей заменяют куда более важные детали.

Буквально вчера посмотрела выступление Романа Костомарова… Потрясающе! А ведь не так давно о таком и не мечталось. Хочется, чтобы основные мозговые затраты человечества были направлены на добро! А ещё я вдохновляюсь силой духа Ника Вуйчича и общаюсь с людьми на этом сайте: http://neinvalid.ru/category/novosti/. И, поверьте: все мои проблемы и печали расстворяются…