Танки, армия и свобода: как прошло мое детство в Елани

Еланский гарнизон (пос. п/о Порошино), Свердловская область

Мое розовое детство пришлось на конец 80-х начало нулевых в военном городке. Наш гарнизон, известный как Елань, Еланский гарнизон, Еланская учебка, Еланские лагеря, находится неподалеку от старинного уральского города Камышлов (основан в 1668 году) и в 120 километрах к востоку от Екатеринбурга. Со столицей Среднего Урала его связывает Транссиб.

Наш городок до реформ экс-министра обороны Сердюкова был фактически закрытым. Это сейчас, несмотря на размещение в нем некоторых стратегических воинских частей, он превратился в проходной двор. Попасть в него без пропуска не проблема, но это по секрету. Не то, что раньше.

Гарнизон обнесен слева забором (сплошным и из колючей проволоки) со стороны реки Пышмы, так что пройти или проехать в него можно через центральный КПП или пост ВАИ. Во времена моего детства пропуска спрашивали у всех, даже детей. Забор заканчивается у места, которое называется Долина смерти — это отвесный высокий склон, спуск на окраине городка. Там, внизу, болота, поле, где когда-то была деревенька Порошино (ее снесли в 60-е годы), река. Места живописные. Справа гарнизон защищают болота и глухой сосновый лес.

Жители городка, а это преимущественно военнослужащие, жили и живут в ДОСах — домах офицерского состава. Их не более 30. Сейчас меньше. Когда-то были крепкие двухэтажки конца 40-х годов, построенные японцами. Сейчас остались пятиэтажные "панельки" — продукт творчества бойцов стройбата. Среди них есть такой замечательный дом из 12 подъездов, построенный по ошибке. Хотели возвести два дома рядом, но немного не рассчитали расстояние, и получился один, но какой!

На территории городка находятся парочка детских садиков, школа, "музыкалка", ГДО (гарнизонный дом офицеров) — ныне закрытый из-за своей ветхости, магазины, и, конечно же военные объекты: казармы, спортгородки, танкодром и так далее. Не буду вдаваться в подробности.

Главная примета моего детства — папа в форме. Он был военным, вышел в отставку старшим прапорщиком. Правда, последние два года перед выходом на пенсию он служил в Хабаровском крае, но большая часть его службы прошла в Елани.

Он начинал служить в саперном батальоне, а продолжил в ремонтном (расформирован в 1998 году). Папа как высококлассный техник ремонтировал бронетехнику и отвечал за исправность военного автотранспорта. Больше 20 лет прошло, а его до сих пор помнят как принципиального инспектора ВАИ. Не выпускал за пределы городка ни одну неисправную машину. За свою принципиальность, видимо, он и поплатился: не получил квартиру за пределами городка после выхода в отставку. Так и ушел из жизни, прописанным в служебном жилье.

Папу я чаще видела на службе, чем дома: у него был всего один выходной в месяц. Собственно на службу я к нему и приходила. Мне было очень интересно. Представьте себе танки. Их много, и по ним можно лазать. И сколько угодно лазать. Поэтому я лазала по танкам — от Т-55 до Т-72. Ползала внутри, снаружи, крутила рычажки, поворачивала башню, сидела на позициях членов экипажей. Это "ползанье" под надзором продолжалось лет до 9. Я была весьма самостоятельным ребенком. Также при участии папы я не раз побывала в казарме, покаталась в кузове "шишиги" ГАЗ-66 и салоне военного "Уазика", пощелкала бойком его табельного оружия. Папа мне много рассказывал о военной технике, оружии, боеприпасах. А мне было это интересно слушать. Дочь военного. Что тут скажешь? Мне это до сих пор интересно.

Вспоминаются голодные 90-е. Военным зарплату задерживали как минимум на три месяца, продуктовые пайки давали редко. Не то, что в 80-е, когда одного пайка хватало всей семье на месяц. В те хорошие времена давали свежее мясо, банки тушенки, каши, сгущенки, овощи, подсолнечное масло, яичный порошок, специи. А тут…

Самый вкусный паек был зимой 1995 года. Папе дали штук 30 кур-бройлеров. Хранить такое богатство было негде, а соседям на хранение отдавать было страшно — съедят, так что мы каждый день жарили себе по курочке в духовке. А так в основном нас спасал огород. Военные вместе с семьями в поле вспахивали участки и сажали там овощи: картошку, кабачки, морковку, лук. Я каждое лето работала на огороде: полола, поливала, окучивала картошку, собирала урожай. Летом в лесу около танкодрома мы собирали грибы и ягоды, листья малины на чай.

Во время присяг и не только их военные, в том числе мой папа, подрабатывали: таксовали, пускали квартирантов и фотографировали на Polaroid (одно фото стоило 10 рублей при стоимости кассеты с десятком кадров в 50 рублей). Для меня порой лакомством был посыпанный сахаром хлеб, пряники из пекарни, бутерброд с маргарином. Мясо, колбасу, сыр, конфеты, морскую рыбу видели редко.Так и выживали, когда армия не платила деньги.

В середине 90-х меня мама дважды отправляла в детский лагерь для детей военнослужащих в Челябинскую область, потому что там нормально кормили — аж четыре раза в день. Одежду она мне покупала в долг: китайские тапочки, шортики, футболку, штанишки, купальник. Денег едва хватало на хлеб. Эти поездки я вспоминаю с удовольствием. Там было здорово!

Приметой того времени были и похороны с участием военного оркестра. Процессия шла через весь гарнизон по центральной дороге, а последний путь устилали сосновыми ветками. Зрелище трогало за душу.

Страшно вспоминать это время. Эти "святые" 90-е.

В городке было несложно найти бронетехнику и полазать по ней. Все было открыто. Этим занимались многие дети. Так, около детского отделения военного госпиталя стояла старая БРДМ-1 на спущенных колесах, и мы играли на ней и внутри нее. Неподалеку от жилых домов, на танкодроме, было кладбище танков, и мы там ползали.

Старую технику убрали в 90-е после ЧП: подросток подорвался на снаряде. Да, подрывы случались и позже. Дети находили опасные предметы, и… К счастью, никто не погиб.

Также мы лазали по солдатским спортгородкам, играли там в догонялки и ножички, общались с солдатами-срочниками. К этому лазанию меня пристрастили старшие ребята еще в первом классе. Я была на продленке, и в свободное время мы пошли гулять. Ближайший солдатский спортгородок (его уже снесли) был в 30 метрах от школы. Дети полезли, и я за ними. Сначала было страшно, но потом освоилась. Однажды я там получила травму. Хулиган бросил в меня камень и попал в голову. Я упала с двухметровой танкетки и потеряла сознание. Все обошлось. Только на лбу была огромная шишка. Маме я ничего не сказала, чтобы не беспокоить, отделавшись отговоркой, что все нормально. Она много работала, и ей некогда было за мной присматривать.

Зимой я, как и другие дети, каталась на лыжах и коньках на замерзших болотах и катке, летом — на велосипеде. Мы купались в шустрой и грязной речушке Пышме, гуляли, играли на стадионе в футбол, волейбол и баскетбол. В школе для нас создавали спортивные секции, где мы и занимались: волейбол, баскетбол, борьба.

Я росла активным, подвижным и ловким ребенком, который не боится трудностей. Была по сути пацанкой, далеко не пай-девочкой. Эта закалка мне пригодилась позже, когда я переехала в Екатеринбург. Одна. Без знакомых.

Наш мир не ограничивался гарнизоном. Мы частенько ездили в Камышлов в центральную районную больницу, погулять и в гости к родственникам. Автобус ходит часто — каждый час, а ехать не более 40 минут. Иногда, два-три раза в год, мы выбирались в Екатеринбург погулять, развеяться, в том числе всем классом. Во время одной такой поездки я увидела свой будущий Университет и захотела там учиться. Спустя 7 лет я поступила в этот вуз и уехала из Елани, как позже оказалось, навсегда.

Вспоминается август 2000 года. В городке была весенняя присяга. Приехали родственники солдат-срочников. А у нас авария, из-за которой весь гарнизон на неделю остался без воды и света. И как мы выжили? Еду готовили во дворах на кострах и паяльных лампах, воду таскали ведрами из здания КЭЧ. Дружная компания, еда фактически на природе, тепло и никакого телевизора.

Впрочем, трудности в сфере ЖКХ итак были: то свет отключат, то воду, то отопление. Городок продолжает страдать от коммунальных бед. Сейчас он просто сыпется, поскольку дома в последний раз ремонтировали в конце 90-х, еще при Ельцине.

Сам по себе городок для меня был любимым местом: уютный, спокойный, тихий, безопасный.

Хотя тихим его сложно назвать из-за стрельб на полигоне. Жители соседних поселков и Камышлова жаловались на канонаду. А нам ничего, хотя полигон от домов находится недалеко, в пешей доступности. Обычное дело было дрожащие от звуков выстрелов стекла в оконных рамах, ночные и дневные стрельбы. Эти звуки "тра-та-та" или "ба-бам" мне напоминают детство. Если на полигоне стреляют, значит, армии дали деньги, и все хорошо. Если тихо, то…

Я приезжаю в городок два-три раза в год и обхожу свои любимые места: стадион, ГДО, школьный парк, тыловая дорога, ведущая на танкодром и полигон, Красная горка — дорога от воинских частей, расположенных вдоль Долины смерти, к КПП.

Сейчас ко многим местам закрыли доступ из-за мобилизованных и так называемых добровольцев, ужесточили порядки. Я больше не могу попасть на танкодром и прогуляться там. Школьниками мы там иногда отдыхали на природе. Это же просто лес и идущая через него танковая дорога. Так нам казалось.

И не только мы. Местные жители там жарили шашлыки, устраивали пикники, гуляли… Было здорово.

Я люблю свой родной городок. Мне больно смотреть, как он разрушается, уходит в небытье во времена "коленоподнимателя". И таких военных городков в стране десятки.