Как я скор­рек­тировала близо­рукость с помощью операции 10 лет назад

Я носила очки и линзы около 20 лет. А в 32 года сделала лазерную коррекцию зрения.

Операцию провели в частной клинике по методу «Ласик». С тех пор прошло 10 лет — я прекрасно вижу и ни о чем не жалею. Расскажу, как решилась на коррекцию, с какими побочными эффектами столкнулась и как слежу за зрением сейчас.

В пятом классе я стала плохо видеть написанное на доске, хотя сидела на второй парте. Учителя спокойно лепили мне трояки за неправильно переписанные задания. А я не хотела признаваться, что близорука, чтобы не выслушивать шуточки одноклассников и оханья родственников.

В шестом классе математичка пересадила меня со второй парты на шестую, к одному из главных хулиганов. С расстояния 6—7 м я уже точно не могла разглядеть уравнения на доске — пришлось договариваться с соседом. Он переписывал для меня задания с доски на листок. Взамен я писала ему контрольные: за урок успевала решить и свой вариант, и его. Математичку, видимо, озадачил всплеск успеваемости нашей парты, поэтому на очередной контрольной она проследила за нами, выявила схему и сообщила родителям, что я плохо вижу.

Родители отвели меня к офтальмологу. Тот выписал очки с линзами на −1,5 диоптрии. Но я надевала их только на уроках, в остальное время носила в сумке. В 90-е годы так делали почти все: среди школьников было мало очкариков.

Постепенно близорукость прогрессировала. На первых курсах универа я сначала носила очки на −3 диоптрии, потом — на −3,5. Когда заканчивала учебу, в оптиках появились линзы — начала носить их. Первая пара была с силой −3 диоптрии: офтальмолог сказала, что линзы можно подбирать с меньшим минусом, чем очки.

Ходить в линзах было удобно, но они стоили больших денег. К тому же необходимость постоянно пользоваться «протезами» для глаз раздражала. В школе меня дразнили очкариком, а в универе находились «деликатные» однокурсницы, которые считали своим долгом разглядеть в глазах линзы и объявить об этом во всеуслышание.

В том, чтобы постоянно таскать с собой футляр для очков или раствор для линз, приятного тоже было мало.

Со времен универа я знала, что можно сделать лазерную коррекцию, но отпугивали цена и страшилки о неудачных операциях. Истории были типа «жил в нашей деревне Вася, сделал коррекцию — теперь не видит и не выходит из дома». Ни с одним таким Васей в реальности я не общалась. Но рассказы о нем упорно передавались из уст в уста. Еще говорили, что близорукость часто возвращается после операции.

Так бы я, может, и жила с линзами до старости, но вмешался случай. В 2014 году коллега рассказала за чаем, что сделала операцию и уже пять лет хорошо видит. При этом никаких осложнений у нее нет. Я послушала и подумала: лазерную коррекцию делают давно, технология хорошо отработана — значит, бояться нечего.

Почти сразу обратилась в известную оптику нашего города, чтобы посоветоваться со знакомым окулистом. Она рекомендовала прооперироваться в клинике, которая принадлежит их сети, потому что у них современная техника и опытные хирурги. Ну и за репутацией они следят.

Я записалась на консультацию в клинику к хирургу-офтальмологу. В регистратуре предупредила, что мне нужен врач, который занимается лазерной коррекцией.

На приеме хирург осмотрела меня на разном оборудовании и сказала, что по толщине роговицы противопоказаний нет. Степень близорукости тоже подходила для операции: −4 на одном глазу и −4,5 на другом. При меньшем количестве диоптрий смысла делать коррекцию нет, а при большем добиться хороших результатов сложнее. Мне предложили операцию по методу «Ласик» — не знаю, практиковались ли в клинике другие.

Два или три месяца я взвешивала за и против. В результате решила сделать операцию под майские праздники, чтобы не нагружать глаза первые дни после нее. Выбрала праздничные дни еще и потому, что родственники и знакомые должны были разъехаться кто куда. А я не хотела никому рассказывать об операции, чтобы не стать предметом обсуждений и не выслушивать новых страшилок.

Перед коррекцией сдала анализы крови на ВИЧ, сифилис и гепатит. В клинике сказали, что это стандартное обследование перед хирургическими вмешательствами.

Чтобы после операции знакомые не спрашивали, почему я без очков, заказала себе в оптике очки без диоптрий. Выбрала «компьютерные» — с синими линзами, чтобы они совсем уж не были бесполезными.

Также по рекомендации врача приготовила солнцезащитные очки: меня предупредили, что после операции свет будет казаться слишком ярким. Собственно, это вся подготовка, о которой я помню.

Перед коррекцией было очень страшно. Решимость куда-то испарилась, вспомнились все «но». Кажется, хирург сначала провела небольшой осмотр, точно не помню. Но помню, что мне предложили отказаться от операции. Врач пояснила, что трудно оперировать боящегося человека: он дрожит и вырывается.

Я все же собралась с духом. Переоделась в одноразовый халат, шапочку и прошла в операционную, где улеглась на стол. Меня попросили не двигаться. Я просто замерла, чтобы не сделать себе хуже.

В глаза закапали капли и установили распорки. После этого подвели аппарат и начали коррекцию. Сначала прооперировали один глаз, потом — другой. Было больно, но терпимо.

После операции меня отвели в темную комнату. В глазах ощущалась резь. Как видела в тот момент, не скажу, рассмотреть что-либо я не пыталась. Через пару часов хирург меня осмотрела. Похвалила, что на операции я вела себя идеально, и посоветовала дома выпить рюмочку коньяка. Вообще, спиртное после операции противопоказано, потому что замедляет заживление тканей, но врач сказала, что мне можно и нужно.

Всего в клинике я провела часа три. За операцию заплатила около 40 000 ₽. Знаю, что сейчас она стоит 72 000 ₽.

Домой добиралась на автобусе. Несмотря на то что глаза реагировали на свет и сильно слезились, номер автобуса разглядела — правда, уехала не в ту сторону. Пришлось дать «круг почета» по городу.

Дома по совету врача я тяпнула рюмашку коньяку, закапала в глаза капли с антибиотиком и сразу легла спать. Все равно делать ничего не могла: в глазах была сильная резь. К утру боль в глазах полностью прошла — видела я отлично.

Наступили длинные майские праздники. Первую неделю после операции нельзя было читать, писать и смотреть телевизор. Я слушала аудиокниги, много гуляла по городу и заново с ним знакомилась. По назначению врача капала в глаза антибиотики, дексаметазон и увлажняющие капли. На улицу надевала солнцезащитные очки.

Через неделю съездила на контрольный осмотр. Он показал, что зрение на обоих глазах — единица или чуть меньше. Врач сказала, что это хороший результат и делать больше ничего не нужно.

Первое время после операции в глазах ощущалась сухость, а вокруг светящихся объектов в темное время суток я наблюдала ореолы. Но со временем оба побочных эффекта прошли. Справляться с сухостью помогали увлажняющие капли.

Из родственников и коллег вопросов так никто и не задал. То ли все оказались очень деликатны, то ли действительно не заметили изменений. Цирк с очками без диоптрий и муляжным набором для линз после операции я продолжала года два.

Я не хочу, чтобы близорукость вернулась, поэтому после операции кое-что поменяла в образе жизни:

1. Меньше времени провожу за компьютером. Раньше любила на досуге порубиться в Oblivion, Fable, «Героев меча и магии» — после коррекции с играми завязала. Правда, последние два-три года много сижу в телефоне.
2. Смотрю фильмы на ПК не с компьютерного кресла, а подальше — с дивана.
3. Книги заменила аудиокнигами.
4. Много гуляю, занимаюсь фитнесом и йогой.
5. Ежедневно делаю гимнастику для глаз.
6. На работе прерываюсь каждые час-полтора на 5—10 минут. Выхожу в коридор, смотрю в окно, обсуждаю рабочие вопросы с коллегами, раскладываю бумажные документы.

Ежегодно проверяюсь у окулиста. Десять лет зрение держится на уровне −0,5 диоптрии. Иногда врач отмечает незначительные ухудшения и выписывает «Ирифрин», чтобы снять зрительное напряжение. После курса капель зрение улучшается.