Как я скорректировала близорукость по методике «Смайл»

В 13 лет у меня начало портиться зрение

Я не могла видеть как раньше и постоянно щурилась. В школе перестала нормально различать, что написано на доске, потому что обычно я сидела за предпоследней партой. Врач поставил диагноз «миопия легкой степени» и выписал очки, которые я обычно носила во время уроков.

С тех пор я меняла очки на линзы, а линза снова на очки. В итоге решилась на лазерную коррекцию зрения. Расскажу, сколько стоила операция и как изменилось зрение после нее.

К моменту окончания школы острота зрения была −1,5 или −2 единицы. Я уже успела устать от очков: они постоянно запотевали в холодное время года, а еще мне хотелось видеть себя не только в них. В итоге решила перейти на линзы.

Я записалась в салон «Очкарик» на Гоголевском бульваре. Врач проверила зрение, определила подходящую по размеру кривизну линз и по этим параметрам подобрала подходящие.

Мне показали, как правильно вставлять и снимать линзы. Было страшно надавливать пальцем на глаз — так и не вышло сделать это. Врач предложила передохнуть и прийти в следующий раз, попробовать снова. Со второй попытки у меня все получилось, и я купила свою первую упаковку однодневных линз Clariti One Day. Потом я перешла на более тонкий вариант — Acuvue Moist One Day.

Одноразовым линзам не требуется специальный уход — просто утром надеваешь, а вечером выбрасываешь. У меня случались критические моменты, когда новой пары линз не было под рукой. Тогда я сохраняла свои вечерние в контейнере в специальном растворе, но так лучше не делать.

Спустя почти шесть лет мои глаза перестали переносить линзы. Постоянно было ощущение, будто мне в глаза насыпали песка. Я пользовалась увлажняющими каплями «Опти-фри», но это не помогало. Приходилось снимать линзы меньше чем через час после установки.

С проблемой сухости глаз я обратилась в клинику «ИМА-вижн» на Ленинском проспекте. Офтальмолог проверил мое зрение, изучил глазное дно. В итоге сказал, что от линз лучше отказаться хотя бы на ближайшее время, назначил капли «Артелак-всплеск» и «Корнерегель» для увлажнения.

На «Корнерегель» у меня возникла аллергия: отекали и чесались веки, резало глаза. На повторном приеме гель отменили и назначили капли «Баларпан» и «Дексаметазон». Препараты сняли острое состояние сухости глаз, и я продолжила наблюдаться в «ИМА-вижн».

В марте 2017 года зрение ухудшилось уже до −3,25 на правом глазу и −3,75 на левом. Я решила не возвращаться к линзам и сделала себе новые очки.

Следующие несколько лет зрение продолжало падать. В июле 2020 года острота была −5,75 на правом и −5,5 на левом. В 2020 году началась пандемия, все были вынуждены носить маски. К моей усталости от плохого зрения и ощущения полной зависимости от очков добавилось постоянное раздражение, потому что в маске очки все время запотевали. Это стало последней каплей, и я серьезно задумалась о лазерной коррекции зрения.

Я начала изучать варианты клиник, где могла бы сделать операцию. Мне известен термин «медицинский туризм», но я не рассматривала лечение в других городах. Хотелось сделать операцию в Москве, чтобы в будущем было удобнее обращаться к своему врачу для повторного наблюдения.

Одногруппница порекомендовала клинику, которая была основана ее хорошей знакомой, где она сама и делала операцию. Я записалась на консультацию специально к рефракционному хирургу.

Консультация рефракционного хирурга — это большое обследование плюс сама консультация. Сначала меня полностью обследовали: осмотрели сетчатку, измерили количество слезной жидкости, внутриглазное давление, остроту зрения, время высыхания роговицы, толщину роговицы. Всего я уже не помню, это было самое большое обследование глаз в моей жизни.

По результатам исследования мой диагноз был таким: миопия средней степени тяжести, сложный миопический астигматизм, синдром сухого глаза.

На консультации рассказали про возможные для меня варианты операции. Толщина роговицы позволяла выбрать любой из доступных методов коррекции, но я остановилась на самой современной — «Смайл». Ее стоимость со скидкой составляла 166 000 ₽.

Я не планировала делать операцию сразу — нужно было собрать нужную сумму. Мой план совпал с тем, что сказала доктор: прежде чем оперироваться, нужно было посмотреть, будет ли еще меняться зрение. На момент консультации острота упала до −6 диоптрий. Врач предупредила, что если зрение продолжит падать, то делать операцию нет смысла, минус вернется. Кроме того, у меня был очень выражен синдром сухого глаза, который мог усугубиться после операции.

Я ушла из клиники с рекомендациями интенсивно увлажнять глаза каплями «Хилабак» и гелем «Видисик». Продолжала носить очки до операции и наблюдала за зрением.

В январе 2021 года я была готова делать операцию. Нужно было заново пройти все обследования, так как результаты предыдущих были действительны только три месяца.

После обследования в правом глазу у меня нашли патологические изменения внутренней оболочки глаза — сетчатки. Врач поставил диагноз «периферическая витреохориоретинальная дистрофия», ПВХРД, и объяснил, что эти изменения могут привести к ее разрыву и отслойке. В результате зрение снизится или может вовсе пропасть. Поэтому перед тем, как делать коррекцию зрения, нужно провести лазерную коагуляцию сетчатки. Эта процедура отграничит проблемную область от здоровой сетчатки и предотвратит ее разрыв в будущем. Мы договорились, что я записываюсь на «Смайл» на конец месяца, а до нее делаю коагуляцию.

К коагуляции не нужно было готовиться, сказали только не садиться самой за руль и взять с собой темные очки. Все прошло легко: меня усадили за аппарат, приложили к глазу специальную линзу — и несколько минут я видела вспышки света, боли не было.

После коагуляции я спокойно встала, прошла в регистратуру, заплатила 9000 ₽ и ушла домой. Для меня это был совершенно обычный день.

К операции нужно было сдать стандартный набор анализов:

• на ВИЧ;
• на сифилис;
• на гепатиты B и С;
• ПЦР-тест на коронавирус.

Все анализы обошлись в 3000 ₽ и были в норме. За пару дней до операции я показалась своему хирургу, и она одобрила операцию. Моей задачей было выспаться и приехать в клинику в спокойном состоянии, взять с собой чистую сменную одежду, обувь и темные очки.

В день операции я приехала в клинику одна. Никаких обследований не требовалось, лишь уточнили, нет ли у меня общего недомогания или признаков болезни. Затем меня отвели в специальную комнату со шкафчиками, чтобы я переоделась, и дальше в предоперационную комнату.

В предоперационной пациенты ждут своей очереди и получают инструктаж. Нам выдали одноразовые маски, шапочки, перчатки и накидки, чтобы наша чистая сменная одежда была полностью покрыта. Рассказали, что операция будет длиться около 10 минут, в это время нужно не двигаться и внимательно слушать, что говорит хирург.

Затем нам закапали в глаза местный анестетик. Тем, кто волновался, в том числе и мне, дали успокоительное — какие-то капли с резким запахом.

Примерно через 30 минут меня провели в операционную и уложили под аппарат. Все прошло очень быстро и легко. Веки держали специальные распорки — не так страшно, как в «Заводном апельсине», — моргнуть было невозможно. Врач вела себя спокойно и очень уверенно: объясняла каждое свое действие и постоянно говорила, что нужно сейчас делать мне. В какой-то момент все стало белым — не очень приятно, но это секунды.

Зрение стало хорошим сразу после операции. Это очень странное ощущение, потому что всего десять минут назад было очень страшно и я ничего не видела.

Меня попросили надеть солнцезащитные очки и отвели в комнату отдыха, где я сидела еще около получаса. Затем хирург осмотрела меня и дала рекомендации:

• неделю носить солнцезащитные очки как на улице, так и дома;
• не спать на боку и животе;
• работать можно почти сразу;
• заниматься спортом — через две недели;
• приехать на осмотр через один-два дня, затем — через один-два месяца.

Домой приехала на такси. Так как я переволновалась и не выспалась, то дома сразу легла спать. Сделала это прямо в темных очках, чтобы создать барьер, если во сне перевернусь. Спала около шести часов, проснулась вечером, посмотрела в окно и была в шоке: я видела цифры на очень далеком светофоре, такое было невозможно последние 17 лет.

Из минусов — в первое время свет очень резал глаза, поэтому я проходила в солнцезащитных очках еще несколько дней. Также усилилась сухость глаз. Чтобы с ней справиться, я часто использовала средства, которые прописали еще на первой консультации, — капли «Хилабак» и гель «Видисик».

Лазерная коррекция восстановила зрение до единицы. Сначала у меня была эйфория, а спустя несколько дней появилось чувство, будто ничего этого не было. Я почти сразу забыла, каково было носить очки и испытывать постоянные неудобства.

Сейчас, спустя два года, у меня отличное зрение. Недавно я проходила плановое обследование — никаких изменений нет. Мои глаза все еще подвержены сухости. В течение дня я использую увлажняющие капли, увлажняющий гель наношу на ночь по потребности. Заметила, что на сухость глаз влияет много факторов — от сухости воздуха до качества сна. Например, когда я не высыпаюсь, у меня очень раздражены глаза и приходится капать постоянно.

На решение проблем со зрением я потратила 206 150 ₽. Лазерная коррекция стоила 166 000 ₽, первые послеоперационные осмотры входили в эту стоимость. Также я включила в эту сумму расходы на лазерную коагуляцию сетчатки и увлажняющие капли и гели, которыми продолжаю пользоваться.

Чтобы вернуть часть денег, я оформила налоговый вычет на дорогостоящее лечение. Но по моим документам только часть суммы подходила для налогового вычета, в нее не входили одноразовые расходники для аппарата, которые не считаются дорогостоящим лечением. Сумма вычета — 16 943 ₽.