Кристаллы, метео­риты и окаменевшие молнии: как устроен музей минералогии в Москве

Музей минералогии имени Ферсмана — скрытая жемчужина, вернее, алмаз среди городских музеев.

Он находится в здании бывшей усадьбы «Нескучный сад» у входа в парк, если идти от Ленинского проспекта. В 2023 году попасть в музей можно было только в составе организованной экскурсии, потому что внутри шла подготовка к ремонту. Как только я прочитал в музейном телеграм-канале, что экспозиция снова открывается для посетителей, я поспешил купить билет в музей.

В музее собраны все минералы планеты — от огромных кристаллов до почти невидимых крупинок недавно открытых элементов. Ими набиты бесконечные ряды старых добротных шкафов.

Скорее всего, музей скоро закроют на реставрацию. Так что, если вы ни разу здесь не были или давно не заходили поглазеть на Тунгусский метеорит или застывшую в песке молнию, стоит идти прямо сейчас. Уже сейчас просторный зал затянут строительной сеткой, но это нисколько не портит впечатление. Даже наоборот: придает месту декадентский шарм.

Один из главных российских специалистов по минералам и кристаллам первой половины 20 века. До революции работал старшим хранителем Геологического и минералогического музея имени Петра Первого — так в то время назывался Музей минералогии. После революции проводил инспекцию Алмазного фонда, изучал легендарный бриллиант «Орлов», искал золото и уран в Забайкалье. А еще писал научные работы, собирал по всей стране образцы для музея и в итоге стал его директором.

Неспециалистам Ферсман известен прежде всего как популяризатор науки. Самая известная его книга — прекрасно иллюстрированная «Занимательная минералогия». Она была издана в 1928 году, выдержала более ста переизданий, была переведена почти на все языки мира. Тиражи исчисляются миллионами.

Возможно, в детстве вы читали «Занимательную минералогию», а если нет, стоит наверстать упущенное. В книге есть и захватывающие истории из экспедиций, и любопытные факты, и даже практические советы. Например, о том, как вырастить кристаллы или начать собирать коллекцию минералов.

🗿 Побывать в старейшем музее страны. Открывшийся в Нескучном в 1935 году Музей минералогии — прямой наследник Минерального кабинета Кунсткамеры в Петербурге, где по указу Петра Первого собрали первую в стране коллекцию камней. Затем Минеральный кабинет перешел в Академию наук и художеств, став местом практической научной работы. Первый каталог музейного собрания выполнил Ломоносов.

Позднее кабинет превратился в Минералогический музей Императорской академии, у него менялись название и структура. В советское время коллекция переехала в Москву.

🪨 Познакомиться с самой исчерпывающей коллекцией минералов. Увидеть все 150 тысяч образцов могут лишь хранители музея: большая часть коллекции лежит в запасниках, поскольку экспонировать все физически невозможно. Но и 15 тысяч доступных экспонатов сложно осмотреть за один день.

Коллекция регулярно пополняется, а география находок охватывает всю планету — по словам сотрудников, такого нет больше ни в одном музее мира. Экспонаты впечатляют красотой и формами, а некоторые — и стоимостью. Например, три крупных якутских алмаза или фигурка слона с агатовыми глазами 19 века работы Фаберже, каждый из которых стоит как хороший автомобиль.

🏛️ Попасть в красивое историческое здание. Просторный манеж начала 19 века в классическом стиле с высокими арочными окнами — памятник архитектуры, часть усадьбы графа Орлова. Кажется, это один из немногих залов Москвы, где может поместиться огромная коллекция музея.

Когда-то пол манежа был покрыт песком. Здесь проводили конные соревнования и выезды — возможно, здесь дебютировал знаменитый орловский рысак, выведенный на заводах графа. Даже сейчас, когда здание уже подготовлено к реставрации, через строительную сетку можно увидеть затейливые росписи в стиле гризайль  , имитирующие лепнину.

💎 Залипнуть на красивые камни. Обычно я так и делаю — бесцельно брожу по музею и рассматриваю зеленоватые призмы забайкальских бериллов, причудливые «каменные розы», найденные в пустынях Центральной Азии, горный хрусталь из Южных Альп и полые шары застывшей магмы, заполненные россыпями сверкающих кристаллов — геологи называют их жеодами.

Как это часто бывает, самые зрелищные экспонаты здесь — не самые редкие в природе и не самые ценные с точки зрения профессионала. Аметисты, которые неизменно притягивают внимание посетителей, сотрудники считают скорее занятными сувенирами.

Друзы  кварца также не считаются редкостью, хотя в музее собраны действительно выдающиеся образцы. Самый крупный весит около 700 кг — такой сложно найти, а еще сложнее как-то достать его из пещеры и привезти. К сожалению, сейчас для обозрения закрыты настоящие гиганты — огромные единичные кристаллы кварца из Заполярья, доставленные в музей в 1937 году к Международному геологическому конгрессу.

🔬 Прокачать знания по минералогии. Мне впервые повезло попасть в музей в выходной день. Выходным он был только для посетителей — у научных сотрудников, напротив, кипела работа. Лаборанты разгружали мешки с новыми поступлениями и, судя по звуку, распиливали камни, научные сотрудники фотографировали, измеряли и взвешивали образцы, после чего заносили данные в специальный журнал. Тогда я понял, что основная задача музея, входящего в систему Академии наук, — не демонстрация красивых диковин публике, а исследование и каталогизация огромного количества образцов, приезжающих сюда со всего мира.

В зале они тоже систематизированы и разложены по стендам: «Минералы верхней мантии», «Минералы альпийских жил» и так далее. Пожалуй, самый эффектный стенд — тот, где собраны породы, которые умеют светиться, люминесцировать в ультрафиолетовом спектре.

⛏️ Спланировать экспедицию. Стенд, посвященный минералам Подмосковья, вдохновляет на поездку за город — собирать собственную коллекцию. Правда, состав минералов области довольно однообразный — в основном это так называемые осадочные породы, то есть отложения со дна древнего океана. Впрочем, «интересные камушки есть», — признал старший хранитель музея Михаил Евгеньевич Генералов. И посоветовал искать агаты, кварцы и даже аметисты в местных известняках.

У сотрудников я выяснил, что благодаря леднику, который принес когда-то почвы Карелии и Кольского полуострова, в московских породах попадается даже золото. Его можно найти способом, знакомым по фильмам о «золотой лихорадке»: нужно намывать речной песок в тазике и высматривать блестящие крупинки золота, оседающие на дне. Даже очень мелкие будут ярко блестеть. Правда, старший хранитель уточнил, что найти местное золото можно, но обогатиться — вряд ли, так как его количества незначительны. Есть в Подмосковье и совсем экзотические вещи — например, урановые руды. К счастью, в безобидных количествах.

🦉 Послушать байки старожилов. Старший научный сотрудник Александр Андреевич Евсеев рассказал мне о студенческих экспедициях, в которые он ходил в шестидесятых. Оказалось, в Туркменистане есть практически точная «геологическая копия» знаменитой мексиканской пещеры Найка — возможно, вы видели фото оттуда с огромными кристаллами гипса, по которым взбираются спелеологи. Семиметровых образцов в туркменской пещере пока не нашли, но, возможно, до них еще не успели добраться.

Евсеев оказался еще и серьезным репортажным фотографом. В его архиве, например, нашлась прекрасная фотография итальянского режиссера Микеланджело Антониони, сделанная у кинотеатра «Зарядье» на Московском кинофестивале в 1975 году.

🦧 Подумать о вечном между двумя кристаллами кварца. В зале есть стульчик, втиснутый между двумя тумбами с крупными кристаллами кварца. Точнее, между кальцитом, найденным в сибирском месторождении Разлом в 1963 году, и черным кварцем, извлеченным из недр горы Неройка в Приполярном Урале в 1939 году. «Музейных бабушек», следящих за порядком, здесь нет, и стульчик обычно пустует. Да и за порядком никто особо не следит. Можно спокойно спрятаться между минералами, почитать книгу или просто посидеть в тишине. В музее так спокойно, что, скорее всего, вас никто не заметит.

Конечно, смотреть надо все. Но я попросил сотрудников музея выбрать пять образцов, с которых стоит начать знакомство с музеем.

В 90-е годы 17 века Петр Первый отправился с Великим посольством в Европу. В Кунсткамере Копенгагена Петру приглянулся самородок серебра с норвежских рудников, названный серебряным рогом, и датский король подарил его царю. По легенде, «рог» лежал на письменном столе и Петр использовал его, чтобы прижимать важные государственные бумаги.

Именно после посещения датской Кунсткамеры Петр решил устроить свой кабинет диковин — и самородок серебра вошел в первое собрание Кунсткамеры в Петербурге. С Кунсткамеры начались все российские музеи. Можно сказать, начались они и с этого самородка.

Несколько лет назад с нами связывались коллеги из Норвегии. Они интересовались, как поживает серебряный рог, просили прислать фотографии. Были рады, что экспонат находится на видном месте.

Своеобразный символ нашего музея, который даже некоторое время был его эмблемой — друза александрита, которая была найдена в 1840 году. Тогда активно разрабатывали изумрудные копи Урала, где время от времени находили такие прекрасные александриты. Наш сросток кристаллов не ювелирного качества, но имеет огромное коллекционное и историческое значение. Его изображение даже попало в многотомную «Минералогию России», изданную в середине 19 века.

Это один из крупнейших в мире сростков александрита — по крайней мере из тех, что находятся в государственных коллекциях и выставлены открыто. Как драгоценный камень он встречается реже алмаза. Если сравнить одинакового качества александрит и алмаз, то александрит будет во много раз дороже. Стоимость необработанного александрита ювелирного качества может превышать 50 000 $ за карат, а изделия из него могут стоить многие сотни тысяч.

Наш александрит не ювелирного качества — если приглядитесь, увидите множество трещинок, включений, чешуек слюды. Но материал, который идет на огранку, в природном виде не выглядит так красиво, не сияет гранями, не образует таких изящных сростков.

Жеода — это застывший газовый пузырь в лаве. Снаружи лава быстро остывает, образуя базальт — черную поверхность, которую мы видим сверху. Внутри остаются раскаленные газы, которые не успевают выбраться, поскольку базальтовая корка уже застыла. Внутри газы начинают кристаллизоваться. Примерно за несколько месяцев могут вырасти красивые аметисты. А может получиться агат — в зависимости от условий. Это все кремнеземы, похожие по составу минералы. Самый распространенный кремнезем — это кварц. Его сейчас выращивают похожим образом в автоклавах  .

Аметистовые жеоды могут достигать четырех метров в длину. Сейчас ими торгуют Уругвай и Бразилия, так что это не какая-то редкость. Латиноамериканские аметисты всегда можно узнать по насыщенному цвету. Похожую жеоду я видела на острове Лангкави в Малайзии. Она была одинарная, но выше меня. Наша жеода — подарок одного из сотрудников музея: он сам ее купил и доставил сюда.

Классический самоцвет России, побочный продукт добычи медных руд на Урале в середине 18 века. В то время малахит не был особенно популярен. То, что находили на медных месторождениях Урала, выглядело непрезентабильно — такие рыхлые и пористые каменные почки. Одни из первых образцов, попавших к нам, привез в 1760-е годы владелец горного завода Турчанинов в подарок Екатерине Второй. Образцы ей не сильно приглянулись, так что все это отправилось в музей, не задержавшись во дворце.

А вот ближе к 19 веку по французской технологии маркетри  , применявшейся краснодеревщиками, научились даже из небольших кусочков делать большие интерьерные вещи. С тех пор малахит стал символом императорской России.

Удивительный факт: почти все изделия из малахита, что мы можем увидеть в Эрмитаже и других музеях страны, сделаны буквально из одной глыбы весом в 200 тонн, найденной на Урале. Как только она закончилась, малахитовый камнерезный промысел в России практически прекратился.

В начале 20 века в Житомирской области Украины начали находить большие и чистые куски кварца, бериллы и топазы. Выяснилось, что их источник — это полости в граните, до которых еще нужно было добраться. В них вырастали большие кристаллы кварцев и шпатов, а заодно и замечательные ювелирные камни — топазы. Они бывают голубыми, бывают бесцветными, а бывают вот такими — красивого винного цвета. Но использовать их как ювелирный камень невозможно.

Дело в том, что эта окраска радиационной природы. Когда эти кристаллы росли в природе, рядом росли и кристаллы радиоактивных элементов. Под действием радиации кварц, например, становился черным, топаз — голубым или винным в зависимости от примесей. Когда такой топаз оказывается на свету, солнечная радиация устраняет радиационные дефекты — и камень теряет цвет.

У нас в коллекции есть голубой топаз, который пришлось убрать: на солнце он стал серым. Так что этот теперь решили закрывать, чтобы сохранить цвет для будущих поколений.