Как капитализм стал основной экономической системой

Признаки капитализма есть даже в самых антикапиталистических странах вроде Северной Кореи. В чем его суть и как он завоевал мир.

В представлении многих капитализм — это «невидимая рука рынка» в чистом виде. Система, где властвуют спрос и предложение, которые всегда стремятся к балансу на благо экономике и людям, которые ее создают.

Но в реальности идеального капитализма ни в современном мире, ни в истории не найти. Власти государств повсеместно вмешиваются в торговые отношения и выстраивают правила игры, исходя из собственных интересов. А за сотни лет развития капитализма его строители периодически хватались то за винтовку, то за кнут, используя военные вторжения, аннексии, подневольный труд и разного рода дискриминацию.

Так что же такое капитализм, как он возник и почему стал доминировать на планете, есть ли у него альтернативы и как он трансформируется в наши дни? Размышляем о прошлом и настоящем капитализма, его противоречиях и перспективах.

Признаки капитализма в отношениях между людьми и государствами появились очень давно. Но важнейшую роль в истории строительства этой системы сыграли совсем не рыночные явления.

Когда появился капитализм. Тезисы о свободном рынке можно найти еще в традиционных религиях. Например, в исламе хорошо известна история о том, как пророк Магомет отказался от регулирования цен. Последователи пророка в Медине пришли к нему с просьбой обуздать цены на продовольствие, которые на тот момент сильно выросли, но он отказался, указав, что цены устанавливает Аллах.

Как показывает практика, одними только рыночными отношениями капитализм не построить. Еще у Гомера торговцы активно занимались пиратством, а в 17 веке Голландская Вест-Индская компания платила своим акционерам дивиденды из выручки от добычи с захваченных кораблей иберийских монархий.

А так ли уж свободна была экономическая система Британской империи? Начиная с 1651 года там действовали так называемые Навигационные акты. Суть их заключалась в том, что товары в Англию должны были привозить только английские суда.

Акты должны были стимулировать развитие судостроения. Их отменили только в 1849 году — к тому моменту Британия уже давно была мировым гегемоном и обладала самым мощным флотом в мире.

Английские тарифы: нерыночный инструмент построения капитализма. Что бы англичане вам ни рассказывали про конкуренцию, стоит припомнить, как они сами с ней поступали. Специальными законами они тормозили экономическое развитие своих же колоний, чтобы те не могли конкурировать с английской промышленностью и потребляли произведенную в Англии продукцию. Так, в 18 веке британцы сначала запретили своим американским колониям производить шляпы, а после наложили ограничения и на местных сталеваров.

С импортом промышленных товаров из других стран тоже не все было гладко: большую часть 19 века в соседней Франции пошлины на ввоз были ниже, чем в Англии. А в 1930-х действовала британская система преференций с ограничениями для всех регионов и стран вне империи, которые стимулировали торговлю с колониями и доминионами в ущерб сторонним государствам, в первую очередь США.

Так что Британию сложно было назвать эталоном свободной торговли.

Колониализм как путь к капитализму. Впрочем, и вторая колониальная держава — Франция — тоже использовала регуляционные инструменты самым активным образом: с помощью дискриминационных тарифов стимулировала торговлю французской метрополии с ее африканскими колониями в ущерб другим державам.

Сами по себе колонии тоже были приобретены не вполне экономическими мерами — их завоевывали, а потом силой держали в подчинении.

Влияние колоний на развитие основных капиталистических стран переоценить невозможно. Они выполняли две важнейшие функции: давали метрополиям дешевые источники сырья и служили важными рынками сбыта для их промышленности.

Многих волнует вопрос, занимали ли бы сегодняшние страны третьего мира — типа Нигерии или Индии — нынешнее положение в мировой экономике, если бы в прежние века их не завоевали европейские державы. История не знает сослагательного наклонения, но факт остается фактом: существующая система капитализма основана на глубоко нерыночных методах его построения. Индокитай французы покорили не экспортом высококачественного шелка и платьев французских предприятий, а пулями и штыками Иностранного легиона.

Ну а если бы за алмазным добытчиком Сесилом Родсом в его африканском бизнесе не стояла вся военная мощь Британии, то в условиях свободного рынка компания De Beers вряд ли добилась бы положения, которое имеет сегодня. Именно Британская империя в ходе тяжелой кровавой войны завоевала республики Южной Африки и обеспечила защиту вложений Родса.

Американский путь: с капитализмом — вглубь континента. Можно возразить, что локомотив капитализма — США — никогда не были значимой колониальной державой и, следовательно, строили свою экономическую систему естественным путем. Но страна при этом крайне агрессивно расширялась, в том числе военным способом.

Изначально в США было 13 штатов — бывшие 13 колоний, завоевавшие независимость от Британии. А сейчас штатов 50 — и большая часть из них была приобретена не без применения силы. Расширение страны привело к созданию большого внутреннего рынка, а недостатка в ресурсах не было, что и помогло американцам.

США повезло гораздо больше, чем европейцам: им достались для покорения огромные пространства с малочисленным туземным населением, а европейцам пришлось завоевывать густонаселенные территории с коренными народами. Подчиняя огромные пространства от Атлантики до Тихого океана, американцы использовали переселенцев из Старого Света и заселяли новые территории, эксплуатируя их богатейшие ресурсы.

Рабство в основе богатства. У США были «внутренние колонии» — территории с огромным пулом невольников, занятых тяжелым трудом. Выращенный рабами южных штатов хлопок составлял половину всего экспорта США в первой половине 19 века, а сами рабовладельческие штаты были прекрасно интегрированы в экономику США и способствовали развитию всей Америки.

Одной из ключевых причин Гражданской войны в стране было не рабство, а расхождения между элитами Севера и Юга во взглядах на экономическую политику. Первые хотели протекционизма и развития промышленности, а вторые — не напрягаться и продавать хлопок за рубеж, покупая иностранную, в частности английскую, технику.

Причины и предпосылки развития капитализма. Исходя из истории капитализма выходит, что основной причиной его распространения на планете стала империалистическая экспансия западноевропейских держав, уж простите за марксистскую терминологию. Европейские страны захватывали новые территории и наводили там свои порядки, включали их в свою систему торговли и разделения труда.

Большая часть существующих в мире государств — это бывшие колонии или протектораты, которые в подавляющем большинстве случаев не стали разрывать экономических связей со своими бывшими метрополиями и переняли значительную часть их институтов. Собственно, одна из важнейших капиталистических стран мира — США — тоже бывшая колония и, следовательно, продукт европейской экспансии.

Что касается стран из бывшего социалистического лагеря, то в большем выигрыше те из них, у кого «рынка» оказалось меньше, чем у других. Например, правительство России в 90-е при «шоковой терапии» для перевода экономики с плановых рельс на рыночные ориентировалось на аналогичный опыт в посткоммунистической Польше. Но поляки после первых же неудачных результатов отправили автора реформ Лешека Бальцеровича в отставку и стали проводить их куда более степенно.

Также очень неспеша рыночные реформы проводились в Венгрии. И хотя обе страны не страдают от переизбытка полезных ископаемых, уровень жизни там в целом ощутимо лучше — ВВП на душу населения примерно на 30—40% выше, чем в России.

Опыт экономического строительства развитых стран неплохо суммировал норвежский экономист Эрик Райнерт в своей работе «Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными».

При этом жителей развивающихся стран убеждают, что они должны максимально следовать догматам свободного рынка, в то время как сами развитые государства активно пользуются механизмами прямого и косвенного субсидирования или законодательных ограничений.

Даже с учетом того, что капитализм строился с применением внерыночных механизмов и в части стран тарифы, высокие налоги и прочие административные меры серьезно ограничивают рынок, все-таки капитализм существует. Сейчас это доминирующая форма организации экономики в мире.

В большей части стран есть более-менее рыночная экономика со спросом и предложением, свободой предпринимательства, движением капитала и трудовых ресурсов.

Но последние несколько лет добавили к этой картине новые штрихи.

Развитие активизма, рост влияния общественного мнения и «культуры отмены». В 2018 году с поста председателя совета директоров компании Papa John’s сместили ее основателя Джона Шнаттера за то, что на общем созвоне он использовал ругательное слово про афроамериканцев. Таких примеров с тех пор накопилось не один десяток. А 2020 год сделал активизм всех сортов повсеместно распространенным. И, как оказалось, он может непосредственно влиять на бизнес.

Например, Johnson & Johnson в 2020 году на фоне BLM-протестов в Америке отказалась от продажи лосьонов для осветления кожи в странах Азии и Ближнего Востока. Тут надо пояснить, что в азиатских культурах чем светлее кожа — тем красивее она считается. Так что такого рода товары очень востребованы в этих странах, коммерческого смысла в прекращении продаж в Азии не было.

Политические соображения оказывают все большее влияние на бизнес. Пример этого — массовый исход западных компаний из России под давлением политиков и общественности: они уходили и продолжают уходить. Во многих случаях компаниям не грозят санкции, но неминуемы финансовые потери. При этом их котировки росли, а котировки тех, кто оставался, падали.

Так, акции банка Societe Generale после сообщения об уходе из РФ в апреле 2022 года выросли на 9%. А у французского энергетического гиганта Total, который не отказался от российского бизнеса после 24 февраля, котировки то падали, то восстанавливались, но в целом не показывали роста на протяжении семи месяцев.

Другой пример влияния политических взглядов на бизнес — Twitter, который в январе 2021 забанил действующего президента США Дональда Трампа под надуманным предлогом нарушения правил платформы несмотря на угрозу оттока пользователей и падения рекламных доходов.

Также стоит вспомнить прессинг правоконсервативной социальной сети Parler в 2021: Amazon изгнал ее со своих серверов, a Apple удалила приложение Parler из App Store, позволив вернуться только в отцензурированной версии.

Корпоративные налоги остаются высокими. Ставка корпоративного налога во всех регионах планеты последние 40 лет снижается, но в самых развитых капиталистических экономиках мира — Западной Европе и США — налоги на прибыль корпораций все же остаются выше среднего

Распространение «некоммерческой логики» среди корпораций. Капитализм трансформируется в том числе из-за таких явлений, как ESG-инвестирование: это такие вложения, при которых социальные, экологические и этические соображения для инвестора стоят на первом месте. Некоммерческая логика ведения бизнеса становится все более распространенным явлением среди крупнейших корпораций и инвесторов — буквально «пчелы против меда».

Деньги инвестфондов и банков в эту сферу стабильно текут рекой, несмотря на отсутствие осязаемых результатов и внутреннюю противоречивость самого подхода. Ведь финансовая выгода не может сочетаться с прогрессизмом: он требует жертвовать прибылями. При этом доходным, но «нехорошим» компаниям типа нефтегазовых и угольных бизнесов в финансировании отказывают или затрудняют им получение займов — не потому что невыгодно, а потому что неэкологично.

После массовых карантинов 2020 года в мире случилось падение экономики на 4,3% и по этой же причине на планете снизились выбросы на 6%. Многими из «зеленых» это воспринималось как не самая страшная цена — на полном серьезе стала обсуждаться философия отказа от экономического роста, которая подразумевает, что обществу нужно радикально сократить потребление. И это уже не точка зрения полумаргинальных движений — концепцию поддерживают даже некоторые инвестбанки типа Jefferies.

Субсидирование убыточных отраслей. Большое содействие прогрессистской повестке оказывают власти крупнейших государств. Например, в США щедрые налоговые вычеты — под 30% — привели к распространению солнечных панелей. Теперь возможная отмена этих льгот грозит коллапсом отрасли. Налоговые вычеты на электрокары составляют немалую часть стоимости самого электрокара: от 2500 до 7500 $ за машину.

Производство биодизеля — еще одна субсидируемая отрасль, абсолютно нежизнеспособная в условиях чистого рынка. Причем как с экономической, так и с этической стороны к этому модному увлечению есть вопросы. В двигателях в буквальном смысле сжигают продовольствие: сырье для биотоплива — это кукуруза, соевые бобы, пальмовое масло, сахар. Из-за повышенного спроса цены на продукты по всему миру растут. А еще дорожает топливо на заправках, потому что производить этанол затратнее, чем бензин.

Без прямого и скрытого субсидирования все эти экологические бизнесы погибли бы. Когда после экономического кризиса в 2010 году испанское правительство сократило субсидии солнечным фермам, многие из них разорились, потому что не смогли конкурировать с обыкновенными генерирующими предприятиями.

Иногда прогрессистские начинания спотыкаются о суровую реальность. Например, в Великобритании с 2021 года действует программа отказа от угольной электрогенерации, которая подразумевает постепенное закрытие всех угольных электростанций — к октябрю 2024 страна должна перестать получать энергию из угля. Но на волне энергетического кризиса темпы закрытия угольных станций пришлось замедлить.

Введение новых экологических сборов. В ЕС действуют налоги на выбросы, в разных странах они разные. Во Франции за метрическую тонну углекислого газа нужно заплатить 45 €, в Испании — 15 €, а в Польше — 0,07 €. Вводили страны налоги тоже в разное время: Австрия — в 2022, а Ирландия — еще в 2010.

Блок также планирует вводить тарифы на импорт товаров из регионов, где нет налогов на выбросы, соразмерных тем, что действуют в ЕС. Скорее всего, в будущем таких мер будет все больше, что неминуемо повлияет на рост стоимости товаров и услуг для потребителей.

Чистого капитализма не существует — государство в той или иной степени всегда участвует в экономике. Но и работающих альтернатив капитализму тоже нет.

Даже самые «антикапиталистические» режимы вынуждены встраиваться в систему мирового оборота капитала.

Северокорейский пример не заразителен. В Северной Корее тоже есть рынок, пусть и подпольный: с контрабандными фильмами на DVD из Китая. И рынок этот довольно масштабный — по некоторым подсчетам, 40% северокорейцев задействовано в подпольной рыночной экономике.

У КНДР огромные проблемы с продовольствием, и страна в немалой степени зависит от гуманитарной помощи из-за рубежа. Например, в этом году ей не хватает 1 млн тонн зерна. Наличие черного рынка позволяет хотя бы частично справляться с трудностями — из под полы продается и еда, и одежда, и техника, которыми государство обеспечить свой народ не может.

Власти КНДР смотрят на подпольную экономику сквозь пальцы. Если бы правительство решило следовать своим же идеологическим догматам и активно преследовало серую торговлю, это бы усугубило гуманитарный кризис в стране.

А еще примерно 100 тысяч северокорейских рабочих с санкции правительства КНДР трудятся на капиталистических предприятиях других стран. Они зарабатывают иностранную валюту, большую часть которой власти изымают, чтобы тратить эти деньги на международном рынке, покупая продовольствие, оружие и высокотехнологичные товары. Заставлять своих гастарбайтеров сдавать деньги правительству не приходится: их родственники остаются в стране в качестве заложников — в случае неповиновения их могут казнить или отправить в лагерь.

Выходит, что закрытая коммунистическая страна вынуждена терпеть капитализм в своих границах — и даже работать на капиталистов снаружи.

Коммунизм как латентный капитализм. Своя подпольная рыночная экономика была и в СССР. Официально в стране не было частной собственности, была запрещена предпринимательская деятельность и оборот многих иностранных товаров, но на практике значительная часть людей была вовлечена во вполне себе капиталистическую экономику.

Страна оставалась включенной в систему мировых капиталистических отношений: СССР поставлял на запад сырье, в частности нефть. В первые годы своего существования страна проводила практически весь импорт и экспорт через частную английскую компанию «АРКОС». А важную роль на начальном этапе индустриализации Советского Союза играли американские предприниматели и инженеры.

Третий рейх тоже был богат на антикапиталистическую риторику, но это не помешало нацистам провести в 1930-х широчайшую программу приватизации — самую масштабную в Европе до времен Маргарет Тэтчер.

Ну а про коммунистический Китай, собирающий Айфоны и ноутбуки для капиталистических корпораций, вы и так знаете.

Выходит, что некапиталистические на словах страны, по сути, не являются альтернативой капитализму.

Возможно, вы слышали про такое явление, как скандинавский путь. Оно описывает экономическое устройство скандинавских стран — Дании, Норвегии, Швеции и Финляндии, где есть свобода предпринимательства, но также широчайшие социальные гарантии. Еще это называют скандинавским социализмом или капитализмом с человеческим лицом.

Как работает скандинавский социализм. Частным предприятиям и гражданам дают право участвовать в рыночной экономике, а потом за счет высоких налогов забирают у них значительную часть прибыли, чтобы потратить эти деньги на общественные блага для широких слоев населения — например, на бесплатную медицину. Например, в Дании ставка налога на прибыль — от 27 до 42% в зависимости от уровня дохода.

В скандинавских странах прогрессивная шкала налога: те, кто зарабатывает больше, платят больший процент от своих доходов. Повышенная ставка налога на доходы применяется не как в США — к тем, кто зарабатывает в 9 раз больше остальных, а даже к работникам, которые получают в 1,3 раза выше среднего.

Налог на прибыль корпораций в скандинавских странах при этом ниже среднего по планете — 22% против среднемировых 23%. То есть основное налоговое бремя приходится именно на население, которому также приходится платить НДС и социальные взносы.

Но если смотреть на такой параметр, как налоги в процентах от ВВП, то не только Дания (46,6%), Швеция (42,8%) и Норвегия (39,9%) будут входить в первую двадцатку, но и другие развитые экономики Европы, например Австрия (42,6%) и Франция (44,9%).

Государство участвует в экономике, но не мешает ей. Финляндия, Дания, Швеция и Норвегия — в числе стран с самым сильным влиянием государства на экономику. В 2019 году госрасходы там составляли около половины объема ВВП. Это наиболее показательный период, потому что потом многие страны мира стали тратить гораздо больше денег из-за коронакризиса.

Для сравнения: в России в период с 2014 по 2021 год, когда государство столкнулось с сильным внешним давлением и пандемией, траты правительства колебались в пределах от 17 до 20% от ВВП. Это в два с лишним раза меньше, чем, например, в Болгарии.

Частный сектор — основа скандинавской экономики. Еще один важный элемент скандинавских экономик — это огромный процент членства в профсоюзах: от 50 до 92% всей рабочей силы в этих странах состоит в профсоюзных организациях. В США, например, эта доля составляет лишь 10,1% от всех работников, в России — около 5%.

Это дает скандинавам серьезные рычаги влияния на своих работодателей. Даже потенциальная угроза забастовки такого огромного числа людей оказывает отрезвляющее воздействие на руководителей предприятий и власти. При этом львиная доля рабочей силы региона — 70% — работает в частном секторе.

У шведского исследователя Нима Санандажи есть неплохая книга Scandinavian Unexceptionalism, показывающая, что частный сектор и государство в Скандинавии давно шли рука об руку. Скандинавский социализм начал расцветать в начале 1970-х на фоне уже очень богатой рыночной экономики. А в 1990—2000-х годах начался откат назад с неолиберальными реформами и снижением роли государства.

Кстати, в индексе экономической свободы все скандинавские страны находятся выше США, которые занимают только 25-е место.

В целом Скандинавию можно рассматривать как своеобразную лабораторию, где оттачиваются пути дальнейшего развития капитализма. Но социализмом эту систему не назовешь даже с натяжкой: это обычная рыночная экономика с высоким уровнем госучастия и госрегулирования.

Апологеты капитализма говорят, что он распространился на планете естественным путем, потому что всем живым людям присущи собственнические инстинкты.

Еще Макиавелли в своем «Государе» советовал правителям остерегаться посягать на чужое добро, «ибо люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества», и еще потому, что «большая часть людей довольна жизнью, пока не задеты их честь или имущество».

Главное преимущество рыночной экономики в том, что она естественна: у людей есть потребность в свободном обмене товаров и услуг — они получают продукцию, в которой заинтересованы, а государство собирает с них налоги и обеспечивает общественными благами.

Но говорить о плюсах и минусах капитализма в отрыве от конкретного случая и конкретной страны бессмысленно: его эффективность зависит от того, насколько умело люди научились распоряжаться возможностями свободного рынка и управлять им. И в Дании, и в Мексике есть рыночная экономика и капитализм. Но качество жизни людей и уровень экономического развития этих стран очень разный.

Так что капитализм — это просто один из инструментов для государства. И, как любой инструмент, его используют с разным выхлопом. Можно сказать, что именно искусство регулирования рыночной экономики в конечном счете определяет ее эффективность.

Капитализм или его признаки есть абсолютно везде — даже в странах, которые позиционируют себя как идеологические противники рыночной системы. Желание свободно распоряжаться имуществом и иметь возможность покупать и продавать товары и услуги понятно и близко абсолютному большинству людей.

Но при этом чистого капитализма не существует и никогда нигде не было: все развитые страны активно использовали нерыночные методы при развитии экономики, включая мощный админресурс и ограничительные меры для продвижения своих интересов. Более того, никакой развитой промышленности на Западе бы не случилось без грамотного стимулирования и протекционизма.

Регулирование важно и в интересах потребителей. Например, до 1970-х годов в США активно продавались потребительские товары с содержанием асбеста, применение которого повышало риски онкологических заболеваний. В 1976 году американские регуляторы ввели ограничения на продажу такой продукции. Но вряд ли американские потребители считают, что это навредило рыночной экономике.

Сейчас капитализм меняется в сторону большей политизации и перераспределения ресурсов. При этом отказа государств от рыночной экономики точно ждать не стоит. Даже в тоталитарной системе «ангсоца» из антиутопии Оруэлла «1984» экономика была вполне себе рыночной, в том числе для низшей касты пролов, которых власти почти перестали считать за людей.