«Противостояние»: почему стоит пропу­стить новую экрани­зацию советского детектива Юлиана Семенова

На «Кинопоиске» и «Иви» вышел детективный сериал «Противостояние».

Это вторая экранизация одноименного романа Юлиана Семенова, сценариста «Семнадцати мгновений весны» и автора серии детективов про полковника Владислава Костенко. Персонаж также появлялся в романах «Петровка, 38», «Огарева, 6», «Репортер» и «Тайна Кутузовского проспекта».

В 1985 режиссер Семен Аранович выпустил шестисерийный фильм-адаптацию с Олегом Басилашвили в главной роли. Как и первоисточник, сериал приоткрыл страницы Великой Отечественной войны, о которых не принято говорить.

Аранович строго следовал тексту Семенова. Но авторы нового шоу отходят от оригинала. Вместо серого вымышленного Нардына — собирательного образа северного городка — солнечный Магадан. А на смену драматичным столкновениям характеров пришла однообразная мелодрама. Рассказываем, чем именно разочаровывает современное прочтение романа.

1979 год, весна. Магадан. Таксист Григорий Милинко вместе с сообщницей Анной Петровой убивают Михаила Гончарова, крановщика золотодобывающего предприятия, похитившего редкий и очень дорогой самородок. Заметая следы, убийца отрубает жертве кисти рук и голову, прячет тело в мешке и оставляет в лесной глуши.

Спустя пару недель в лесу журналистка Кира Королева и герой ее новой колонки находят останки. За расследование берутся московский полковник Владислав Костенко и амбициозный милиционер Константин Тадава. Старший брюзжит на младшего за то, что тот якобы «сконцентрирован только на себе, а не на деле».

Забавно, ведь за время следствия именно Тадава облетит полстраны и найдет с десяток важных зацепок. А Костенко будет растрачивать силы на тщетные попытки дозвониться до обиженной жены и придумывание романтических писем — лишь бы избежать неминуемого развода.

Расследование быстро закручивается и расходится на несколько сюжетных линий. Перед смертью Гончаров повидал друзей — все до одного теперь под подозрением. Правда, допросы ни к чему не приводят. Дело двигается, когда Тадава узнает, что похожее преступление случилось в 1945. Вблизи Бреслау убили советского солдата. В тот же год без вести пропал военный Григорий Милинко.

Копнув глубже, Тадава выясняет, что под именем Милинко скрывается Николай Кротов — примкнувший к фашистам изменник родины. Но поймать злодея не так-то просто. Кротов методично уничтожал следы своего существования.

Если в оригинальной книге между преступлением и обнаружением трупа проходит практически год, то в новом сериале — две недели. Это лишает сюжет не только интриги, но и нескольких важных деталей.

В «Противостоянии» 1985 года акцент сделали на теме памяти. Костенко и его помощники — начальник УВД Жуков и майор Кардава — просят свидетелей вспомнить детали давным-давно прожитого дня, что кажется невозможным в череде однообразных рабочих будней.

Сыщикам приходится возвращаться в одни и те же дома, к одному и тому же разговору, чтобы выяснить хоть что-нибудь. В новом же сериале детективная интрига лишена нервозности от топтания на месте — а ведь за счет этого работала история.

Дело развивается бесхитростно и стремительно, что лишает зрителей и сыщиков возможности запутаться в растущих уликах и витиеватом плане Кротова. На этот раз злодей предстает обычным маньяком, травмированным в детстве жестоким отцом. Тот подверг мать Кротова сексуализированному насилию на глазах ребенка. Повзрослев, антагонист распространяет свою ярость на других людей.

Писатель Семенов, а вслед за ним и режиссер старого сериала Аранович размышляли о коллективной травме послевоенного времени. Например, о том, как Великая Отечественная укоренилась в памяти народов, а также как она продолжает влиять на жизни выживших и даже новых поколений.

От допросов свидетелей по делу об убийстве «Противостояние» скользит в сторону более абстрактных вопросов. Как работать с памятью свидетелей войны? Как правильно усваивать историю и пробираться к нужным истинам сквозь время? И как эту историю отпускать? Действие постоянно перемещается из конца 1970-х в 1940-е, следуя то за Костенко, то за предателем Кротовым.

Настоящее Аранович фиксировал с помощью документальной камеры, чем достигал потрясающего уровня реализма. А в сценах 1940-х не побоялся экранизировать весьма ужасающие эпизоды военной истории и включить в фильм непостановочные эпизоды: суд над изменниками родины, выполнявшими приказы фашистов, и описания жизни советского солдата в кругу врагов. Автор словно надеялся достичь коллективного исцеления от травм военного времени через примирение с негероическим прошлым.

Продюсер Константин Эрнст, режиссер Тимур Алпатов и сценаристы не ставят перед собой столь амбициозные цели. А острые темы по возможности избегают. К оригиналу авторы добавляют историю о кризисе семьи и драму про то, как рождаются монстры. А приправляют все ностальгией по утраченному времени.

Помимо сложного и почти невозможного расследования сериал 1985 года интриговал интересными портретами советских людей, остроумными и живыми диалогами, подвижной документальной съемкой в мрачно-серых тонах. Несмотря на ощущение безнадеги, жизнь в фильме Арановича чувствовалась в каждом кадре.

Новая версия подобным похвастаться не может. Это «Противостояние» вроде обращается к прошлому, но никак его не интерпретирует и не пытается сквозь историю обсудить настоящее. Вместо глубокого исследования нравов советской эпохи, стоящей на пороге больших перемен и распада, «Противостояние» 2024 года предлагает телевизионную выхолощенную картину несуществующих и никогда не существовавших мира и общества.

На экране царит утопия, здесь вечно светит солнце, много воздуха и широких пространств. Камера в руках оператора Юрия Кокошкина обездвиженно смотрит на это величие в статичных монументальных планах. Идиллию не омрачают даже убийца и найденные части тел в мешках.

В своем романе Юлиан Семенов размышлял о кризисе советской идеологии, о шкурных интересах людей, об утрате идеи коллективности и крахе социалистического проекта. А его протагонист Костенко сетовал на иллюзорность равных прав среди рабочих и не без иронии рассуждал о стремлении людей к роскоши и достатку.

Нынешний полковник в исполнении Вдовиченкова не смотрит по сторонам, ни за кем не наблюдает, не делает выводов об окружающей действительности. Он детектив, сваренный в эпоху 2020-х, — замкнутый на своих проблемах и неудачах одинокий индивидуалист. Возможно, в подобной интерпретации персонажа и заключается критический посыл авторов. Однако здешний Костенко совсем не вызывает эмоций и симпатии, чтобы зрителю захотелось разбираться в его психологии.

В руках новых сценаристов прежде обаятельный, харизматичный и сентиментальный полковник превратился в нервного, уязвимого мужчину в разгаре экзистенциального кризиса. В герое Басилашвили чувствовалась витальность, уникальное сочетание мужественности и нежности. Он был человеком, охотливо идущим на диалог, эмпатичным, тонко чувствующим. Завораживал искренней любовью к людям, ироничным отношением к жизни, себе, да даже к политическому режиму.

А Владимир Вдовиченков при всем таланте играет блеклого, типового персонажа телеэкрана — обыкновенного мужчину, утратившего ориентиры, уставшего от работы и не готового задаваться вопросами о настоящем и будущем страны. Понять потерянного героя и узнать в нем себя при желании можно, но он все-таки проигрывает противостояние с оригинальным персонажем.