«Есть шанс поработать на благо здоровья человечества»: сколько зарабатывает микробиолог

Читатели продолжают делиться с нами историями о своих профессиях.

Карьера нашего нового героя началась вместе с пандемией: его первым местом работы стал институт, который производил вакцину от коронавируса. Он рассказал о том, как ее изготавливают, к каким проблемам в лаборатории привели санкции и какие бонусы получаешь, если занят на вредном производстве.

После девятого класса мне, как и любому типичному подростку, оказалось непросто определиться с направлением. Были успехи в химии — на нее и пал выбор. В старшей школе я самостоятельно готовился к экзаменам по математике и русскому языку, а по химии нашел хорошего репетитора. Параллельно катался по вузам, в которые мог поступить с таким набором предметов. Я рассчитывал только на бюджет: родители сразу дали понять, что не готовы платить за мое обучение.

Сходил на дни открытых дверей в трех вузах и выбрал Московский институт тонких химических технологий им. М. В. Ломоносова. Основными аргументами послужили вкусная столовка и новенький ремонт главного здания. Моя ставка на химию сработала — сдал ее на 98 баллов. В сумме с различными достижениями выходило примерно 245 баллов, что на 2016 год было неплохо.

В университете пошел на специальность «биотехнология», так как на нее был самый высокий проходной балл, а значит, игра стоила свеч. В нашем вузе биотехнология подразделялась на два направления: молекулярную биологию и технологию производства лекарственных средств. Грубо говоря, первые углублены в науку, занимаются генной инженерией, секвенированием, выделением чистых штаммов микроорганизмов, вторые же решают производственные вопросы, учатся работать на современном оборудовании.

У меня душа лежала именно к технологии производства лекарственных средств — молекулярная биология тогда казалась темным лесом, в котором тяжело ориентироваться. Возможно, повлиял и педагогический состав на кафедре. Выпускники моего направления отдают долг науке либо работают в крупных компаниях по специальности — производят уже известные лекарственные средства, разрабатывают новые, более эффективные. По условиям везде плюс-минус одинаково: где-то меньше зарплата, но больше социальный пакет, где-то просто хорошо платят.

О студенческой жизни у меня остались очень теплые воспоминания. Несмотря на сложности обучения в техническом вузе, бесконечные пары по физике, сопромату и инженерной графике, удавалось отвести душу на занятиях по различным направлениям химии, где я чувствовал себя как рыба в воде. У нас была и обязательная практика — экскурсии на производственные площадки страны и отчеты об увиденном. В целом не особо информативно и полезно. Сейчас воспринимаю свой бакалавриат как суровую школу жизни, в которой прошел все стадии: отрицание, гнев, торг, разочарование и обретение наивысшей степени пофигизма.

Дистант стал подарком судьбы для всех, кто его застал: дистанционная защита выпускной квалификационной работы, дистанционная сдача вступительных экзаменов в магистратуру и обучение там — все это позволило мне в конце четвертого курса найти работу по специальности и подкреплять теорию практикой. Я устроился лаборантом на полставки в научном исследовательском институте по производству вакцин, где работаю до сих пор. Название хотел бы оставить в секрете, буду называть его институтом.

Когда я только пришел, узнал, что попасть в это место с улицы практически невозможно. Мне помогла туда устроиться преподавательница кафедры Сеченовского университета. В начале четвертого курса я был в недельном фармацевтическом лагере «Филин». Каждый день мы ходили на разные производственные площадки, решали кейсы, делали много любопытного. Там же я познакомился с этой интересной и доброжелательной дамой, которая занималась организацией лагеря. Она была в контакте с институтом и посоветовала меня — наверное, потому что я был заинтересован.

Сейчас из-за коронавируса и военной операции доход института просел, прошла волна сокращений. Часть сотрудников уехала из страны. В итоге появился дефицит кадров, так что устроиться сюда стало вполне реально.

Я попал в новое отделение. Огромным плюсом стало то, что меня окружали опытные профессионалы. Бывали дни, когда я целую смену ходил за таким человеком и фиксировал в блокнот каждую мелочь. Учиться приходилось многому, временами даже с нуля.

Моя зарплата изначально была около 30 000 ₽. Окончив бакалавриат, получил повышение — по-прежнему работал на полставки, но теперь мне платили 35 000 ₽. К концу обучения благодаря достижениям в работе и грядущей защите магистерской диссертации снова получил повышение. Можно сказать, авансом: начальник уходил на пенсию и решил сделать доброе дело.

Я занял должность микробиолога и перешел на полную ставку. В первую очередь, появилась большая ответственность: у меня в подчинении лаборанты и грузчики, я организую рабочий процесс, пишу отчеты для руководства. Также появилась возможность передавать людям теоретические и практические навыки, которые получил в университете.

После повышения моя зарплата выросла до 100 000 ₽.

Уже три года я работаю в научном исследовательском институте, который в начале пандемии стал появляться во всех средствах массовой информации страны. Он специализируется на производстве лекарственных средств против инфекций бактериального и вирусного происхождения — вакцин, антибиотиков. Разработка вакцины от коронавируса велась нашим институтом совместно с другими НИИ, как и полагается, ею занимались десятки научных сотрудников.

Условия труда хорошие: стабильная и довольно высокая по рынку заработная плата, ДМС, переработки бывают редко и хорошо оплачиваются, текучки практически нет, хорошие премии.

Но, как и в любой государственной компании, есть ряд недостатков: бюрократия на каждом углу, ограниченный карьерный и зарплатный рост, нет возможности для подработки.

Иногда нужно отреагировать на что-то быстро, но решения тут согласуются по таким долгим и вязким алгоритмам, что это практически невозможно.

В моем случае еще один недостаток — дорога на работу, она занимает два часа в одну сторону. Но это в принципе специфика сферы деятельности: все крупные производства лекарственных средств находятся за чертой города.

История профессии микробиолога начинается с того момента, когда человек, не имеющий никакого отношения к медицине, но очень упертый и усердный, Антони ван Левенгук увидел через стекло самодельного микроскопа крошечных живых существ. С тех пор появилось огромное количество «охотников на микробов»: Пастер, Кох, Мечников, Ру — сейчас их называют микробиологами. Кому интересно, советую почитать на эту тему легендарную книгу «Охотники за микробами» Поля де Крюи.

В обязанности современного микробиолога может входить обширный спектр задач, но так или иначе они все связаны с работой с микроорганизмами. Это может быть их культивирование, идентификация, контроль, очистка и многое другое, что только приходит на изобретательный ум ученых. Мои коллеги производят лекарственные препараты, разрабатывают новые эффективные антибиотики и пути их доставки, раскрывают генотипы новых вирусов и исследуют Северный Ледовитый океан на наличие новых бактерий. Люди нашей специальности востребованы как никогда и будут востребованы всегда, так как человечество ведет беспринципную войну с микроорганизмами за свое существование и еще далеко от окончательной победы.

Я работаю на производстве лекарственных препаратов вирусного происхождения — вакцин и антибиотиков. Это интересный и многогранный процесс.

На работе у нас все строго: вакцинация необходима, но вакцину можно выбрать самому. Я в первых рядах привился двухкомпонентным «Спутником V», затем ревакцинировался «Ковиваком», тоже двухкомпонентным. По моему мнению, это две наиболее безопасные и эффективные вакцины, доступные потребителю. Также решил, что не буду ревакцинироваться векторной вакциной «Спутник V». Считаю, что при повторном введении в организм она не вызовет такого иммунного ответа, как при первичном.

Факт: лучше вакцинироваться и ревакцинироваться, чем переболеть. Ни одна вакцина, прошедшая все стадии регистрации, не вызовет таких побочных эффектов, как натуральный вирус. При вакцинации важно следовать советам врача. Всем известны случаи, когда люди заболевали сразу после прививки. Я это связываю с тем, что человек на следующий день шел на работу или по своим делам и цеплял вирус до того, как иммунитет успел сформироваться. Поэтому после вакцинации против любого вируса стоит минимизировать риски заражения: носить маску, избегать массового скопления людей.

Изначально лаборатория, в которой я работаю, специализировалась на коронавирусной инфекции: велась разработка вакцины и дальнейшее ее производство.

Разработкой вакцины занимаются не микробиологи, а разработчики. Затем они передают технологию в производственное отделение. Но на деле возникает множество нюансов. При передаче технологии необходимо ее масштабировать, это очень сложно. Цель разработчиков, допустим, создать 10 доз эффективной и безопасной вакцины. Цель производства — создать 10 миллионов доз эффективной и безопасной вакцины. Именно по этому мосту от 10 до 10 миллионов доз разработчики идут рука об руку с микробиологами и технологами из производственного участка.

Сама разработка может занимать неопределенное время. От трех лет уходит на доклинические исследования, они проводятся на клеточных культурах и лабораторных животных. От шести лет требуется на клинические исследования — испытания на различных группах людей, от года — на регистрацию лекарственного средства. Все это необходимо для того, чтобы свести к минимуму потенциальный вред для человека. Но во время COVID-19 все вакцины проходили «упрощенные» разработку, исследования и регистрацию из-за приоритетной необходимости. По факту разработчик проводит те же испытания, регуляторные органы — те же исследования, принимаются те же решения, но в более короткие сроки.

Возьмем в качестве примера классическую инактивированную вакцину против коронавируса. Первым делом нужно выделить чистый вирус. Задача несложная — для этого существует много современных методов. Далее идет долгая разработка производства вакцины, подбор состава и условий, регистрация препарата, проведение доклинических и клинических исследований.

Вирус, в отличие от всех других живых организмов, не может выжить сам по себе — ему нужна живая клетка для размножения. Первый этап производства вакцины — культивирование этих самых клеток млекопитающих до необходимого объема. Например, в пробирку с питательной средой вносят культуру микроорганизмов и создают оптимальные условия для ее роста и размножения при помощи специального оборудования — шейкеров, термостатов. На этапе максимального роста эту культуру переносят в больший объем питательной среды, снова ждут максимальной точки роста и снова переносят. Так можно получить из 1 мл культуры клеток 1 000 000 мл для дальнейшей работы.

Затем в культуру клеток вносят живой вирус, который размножается и убивает большую их часть, — таким образом мы получаем вирусосодержащую жидкость. Далее ее инактивируют химическими соединениями — они убивают вирус, но сохраняют его иммунологические свойства. Чем более очищенным будет готовый препарат, тем меньше у него побочных эффектов, поэтому следующий этап — очистка инактивированной вирусосодержащей жидкости. Далее к полученной активной субстанции добавляют вспомогательные вещества для стабилизации и усиления иммунного ответа, проводят финишную стерилизацию и разливают по флаконам.

Основная задача микробиолога — надлежащий контроль за проведением всех этих процессов. Он включается в работу на наиболее критических стадиях — например, на стерилизующей фильтрации: выполняет задачу вместе с лаборантом, а другой микробиолог их контролирует. В остальных случаях мы полностью контролируем работу лаборантов, буквально стоим за спиной и следим, устраняем отклонения, если такие возникают.

Чтобы создать наиболее безопасное и эффективное лекарственное средство, нужно сделать процесс максимально прозрачным и контролируемым. Существует главный производственный хендбук в фармацевтической промышленности — это правила GMP, или good manufacturing practice, то есть надлежащей производственной практики. И один из главных его принципов — что не записано, то не сделано. Поэтому записям уделяется огромное количество времени и внимания. Каждое действие на каждом этапе для каждого препарата должно быть зарегистрировано на бумаге, по каждой процедуре заполняем протоколы.

Производство одной партии вакцины может занимать разное количество времени, все зависит от объема производства и методов очистки. Обычно — от недели до пары месяцев. После производства партия попадает в зону карантина до того момента, пока не пройдет все необходимые внутренние контроли. Затем образцы отправляют во внешние контролирующие инстанции — в тот же Минздрав, — и только после их проверки партия идет на реализацию.

Сейчас специализация лаборатории поменялась на более перспективные проекты, поскольку официально коронавирусная инфекция практически «побеждена», запасы вакцины наработаны. По моему мнению, победить вирус полностью сложно из-за того, что он постоянно мутирует. Как минимум для этого нужен коллективный иммунитет. По официальным данным, на 12 августа 2022 года он составлял всего 7,4%, это очень мало. Например, для обеспечения коллективного иммунитета к кори требуется вакцинировать около 95% населения. Хорошая новость в том, что современная модификация вируса менее опасна, чем исходная: меньше осложнений и побочных эффектов. Что будет дальше?

Специфика моей работы — это взаимодействие с патогенными биологическими агентами, ПБА. Они способны нанести тяжкий вред человеку и окружающей среде. Самое страшное, что может случиться, — сотрудник заразится вирусом, с которым работает. И одно дело, когда это вирус COVID-19, другое — когда это вирус энцефалита или сибирской язвы.

Вся работа с ПБА жестко регулируется государством. Чтобы получить возможность работать с ПБА, лаборатория проходит аккредитацию уполномоченным органом. Все сотрудники, которые имеют доступ к агентам, должны быть абсолютно здоровы, обучены и аттестованы. Такие меры безопасности оправдывают себя: на моей практике нарушений, которые повлекли бы за собой проблемы, не было. Для меня единственный негативный эффект работы на здоровье — это перчаточный дерматит, он возникает из-за постоянной работы в перчатках. Надеюсь, этим я и ограничусь 😂

Из-за ПБА условия труда у нас считаются вредными. Это сделано для того, чтобы сотрудники более внимательно и ответственно подходили к работе, были собранными и сконцентрированными. Из-за вредности нам платят надбавку — около 10—15% к зарплате, у нас семичасовой рабочий день, дополнительная неделя отпуска и ранний выход на пенсию.

Я не считаю, что оно обладает каким-то исцеляющим эффектом. Просто воспринимаю как данность: дают — беру.

Один из плюсов моей профессии — то, что чувствуешь себя востребованным специалистом, у тебя есть шанс поработать на благо здоровья человечества. Особенно остро это стало чувствоваться во времена COVID-19, когда каждая доза произведенной нами вакцины могла спасти жизнь конкретному человеку. Во время коронавируса институт работал в обычном режиме, так как это предприятие непрерывного цикла. Но ужесточения были: обязательная вакцинация, ношение средств индивидуальной защиты и усиленные правила гигиены для сотрудников. На работу каждый отдел приходил в строго отведенное время, все перемещения по территории сводились к минимуму, дважды в день была проверка состояния каждого сотрудника — термометрия, осмотр. Ну и правила личной гигиены, само собой.

Минус моей работы в том, что производство — это рутина. Первые три месяца идут на теоретическое обучение, еще через год работы руками полностью вникаешь во все процессы и после этого из раза в раз совершаешь одни и те же манипуляции. Есть методика и план производства, твоя задача — его выполнить. Что-то новое делаешь только по запросу руководства либо при выявлении отклонений.

В 07:50 я уже на рабочем месте, проверяю температуру и влажность во всех помещениях, исправность оборудования. Мы работаем с холодильниками, термостатами, шейкерами, хроматографом, установкой для ультрафильтрации, центрифугой.

Исходя из стадии производства определяется план работ и проводится линейка, где собираются все сотрудники лаборатории: микробиологи, вирусологи, технологи, инженеры, специалисты по делопроизводству, лаборанты, автоклаверы, грузчики. Каждый получает задание на день, тут же решаются возникающие проблемы.

С 8 до 10 лаборанты готовят помещения к работе, моют стены, потолки, полы и оборудование. Все это необходимо, чтобы создать асептические условия и предотвратить распространение патогенных биологических агентов. У меня есть время заполнить необходимые документы.

В 10 часов начинается работа в чистых зонах, персонал готовится. С подготовкой у нас строго. Перед работой положено принять душ, смыть всю косметику — иначе она может попасть в промежуточный или готовый продукт. Даже маникюр не разрешается, потому что может повредить перчатки. После душа переодеваемся в технологическую или защитную одежду, из своего остаются только трусы 😄

Технологическая одежда предназначена для манипуляций, которые не оказывают прямого влияния на качество продукта. Мы ее называем пижамой: она голубого цвета и состоит из синтетических штанов, кофты на застежках, одноразовой маски, шапочки и сабо. Ее мы носим в течение смены, она довольно удобная.

Защитная одежда идентична одежде врачей из «красной зоны». Она необходима на всех основных процессах производства и состоит из комбинезона, шлема, высоких бахил, респиратора, очков. Под нее надевают нательное белье: футболки с длинным рукавом, кальсоны, носки. Одежда подбирается по размерам и вполне комфортна. В ней не жарко, так как в помещении поддерживается оптимальная температура и влажность.

Затем проходят основные производственные процессы — бывает, до конца смены, бывает, несколько часов, потом перерыв на обед и снова производство. В основном при культивировании это работа руками в боксах микробиологической безопасности: посев, пересев, заражение, инактивация. При очистке — работа с оборудованием. Лаборанты занимаются некритическими стадиями производства, где риск накосячить мал, микробиологи и технологи контролируют их работу, проводят ключевые процессы и ведут отчетность. На вирусологах — контрольные испытания промежуточного и готового продукта. Инженеры следят за исправностью оборудования. Специалисты по делопроизводству разрабатывают и актуализируют документы. Автоклаверы работают на специальных машинах — автоклавах: стерилизуют и обеззараживают одежду и материалы для работы. Грузчики выполняют свои прямые обязанности.

После работы тоже положено принимать душ. Это очень спасает летом, когда дома отключают воду.

В конце дня обязательно заполняем отчеты по проделанной работе и обсуждаем результаты. Наша главная задача — создать продукт, который соответствует нормативной документации и проходит все контроли на эффективность и безопасность. На каждой стадии, после каждой смены полупродукт должен также соответствовать нормативам.

Обычно поставленных целей мы достигаем. Бывают отклонения, но с ними вопрос решается быстро. Если отклонение серьезное и может повлиять на качество продукта, заполняется соответствующий акт, оно расследуется. Впоследствии всю серию препарата могут забраковать.

Хорошо описывает специфику работы случай, когда во время очистки полупродукта забился технологический фильтр. Обычно этот этап занимает 6—8 часов, но тут он растянулся более чем на 16 часов.

Все это время пришлось контролировать процесс, так как его невозможно остановить, поставить на паузу или оставить без присмотра. В смене нас было несколько человек, мы сменяли друг друга. Но пока фильтрация не завершилась, никто из ответственных лиц не покинул лабораторию. Все закончилось хорошо, переработку оплатили и дали отгул на следующий день.

Такие ситуации случаются редко. Оборудование у нас все новое и современное, но из-за своей инженерной сложности оно может выходить из строя или давать сбои. Раньше такие проблемы решались легко: вызывали инженера от производителя и делали ремонт. В эпоху санкций все стало гораздо сложнее. Почти все высокотехнологичное оборудование в нашей отрасли производится в Германии, США, Франции. После введения санкций многие поставщики и производители разорвали контракты на поставки комплектующих, расходных материалов и обслуживание.

В итоге либо берешь новое из Китая, либо закупаешь запчасти и ищешь людей, квалификация которых позволяет ремонтировать подобное оборудование, — таких крайне мало. Насколько аналоги действительно качественные, судить сложно, внешне и функционально они не отличаются от оригинала. Но вот надежность… Время покажет.

Во многих специальностях человек может взять на себя дополнительную нагрузку для увеличения дохода. В моем случае это проблемно, поскольку условия труда вредные и трудовой режим строго отслеживается. Так как у меня график 5/2, дополнительного дохода за «ночные» или «сверхурочные» нет.

А подработки иного вида меня пока не нашли.

Моя зарплата — 100 000 ₽ после вычета налогов. Насколько я знаю, средний заработок представителей моей специальности по рынку — 70 000—90 000 ₽.

Если начальник удовлетворен твоей работой на 100%, раз в квартал приходит премия — 80% от зарплаты. Учитываются выполнение плана по производству, личные достижения и косяки в работе.

Чтобы получить повышение, нужно проработать пять лет, тогда зарплата проиндексируется на 20%. Как мне кажется, занять руководящую должность в госкомпаниях практически невозможно без серьезных связей. Хотя, может быть, это и стереотипы.

Единственный возможный вариант существенного повышения зарплаты — искать новое место работы. Я думал, куда могу пойти, интересовался у коллег, ходил на собеседования в различные компании. Можно работать на производстве лекарственных средств или контролировать это производство, вести разработку новых препаратов — все зависит от желаний. В государственных компаниях есть финансирование, больше стабильности в плане зарплаты, отпуска, премий, но практически нет роста. В коммерческих компаниях считают каждую копейку, поэтому, если твое исследование или производство не приносит денег, есть шанс остаться на улице.

Очень много хороших спецов уезжают работать за границу. Для этого кроме профнавыков необходимо знать технический английский и немного разговорного. Раньше я вообще не рассматривал переезд, так как не понимал, как жить вдали от близких, друзей и знакомых. Но время все меняет, сейчас приходится задуматься.

Я живу с девушкой в собственной квартире в Москве, из детей — только кошка породы мейн-кун.

Сейчас учусь в аспирантуре в коммерческом вузе по специальности «менеджмент». Год обучения стоит 180 000 ₽, я заплатил сразу за три года со скидкой 15%, получилось 460 000 ₽. У меня рассрочка, называется «Близкие люди» — опция доступна не всем, но очень рекомендую :) Взял в долг у родных 500 000 ₽, отдаю по 15 000 ₽ в месяц.

Изначально у меня не было планов поступать сразу после магистратуры: устал учиться, хотелось поработать, а потом пойти в аспирантуру в какой-нибудь НИИ по специальности.

Со здоровьем у меня все в порядке, поэтому получить военный билет по негодности возможности не было. Пойти в хороший вуз по специальности — значит уволиться, очное образование несовместимо с работой. Оставалось два варианта: либо служить год и терять приобретенные знания и навыки, либо поступать в коммерческий вуз. Здесь хотя бы можно совмещать работу с дистанционным обучением. В конечном счете есть свой плюс в виде отсрочки от мобилизации.

Ежемесячно откладываю около 30 000 ₽, а премии стараюсь отложить полностью, если в них не заложена большая покупка. Деньги раскидываю по целям на счете Тинькофф: на загородный дом, отпуск, машину, в резерв.

Кроме того, отложенное идет на подарки, импульсные покупки, отдых — с экономией у меня плохо. Я довольно скуп, если речь о материальных благах: хожу с Хуавеем за 25 000 ₽, покупаю качественные вещи на несколько лет, гоняю на метро. Но легко трачу на эмоции — свидания с девушкой, поездки с друзьями. Лимит для меня — это мои накопления, в кредит бы я себе такие вещи не позволил.

Спокойно могу потратить месячные накопления на поездку с друзьями в Нижний Новгород на выходные, а премию — на отдых с любимой в Турции. За год едва ли удается накопить 150 000—200 000 ₽.

Раньше спасали вложения в акции — инвестировал треть отложенного, эти деньги нельзя было импульсивно вывести. Но в феврале словил ложное дно на российском рынке и на время завязал с этим. Всего получилось накопить на инвестиционном счете около 300 тысяч рублей. Сейчас же мой портфель выглядит очень грустно 😁

Не хочется, конечно, так говорить, но все, что могло случиться с российским рынком, уже случилось. Остается ждать отскока и фиксировать прибыль. Аналитика Тинькофф Инвестиций говорит, что через год портфель вырастет на 70%. Оптимисты.

Скоро с накоплениями должно стать проще: до недавнего времени девушка училась в институте и не работала. Сейчас, когда наш совместный бюджет увеличится в полтора раза, будем вместе откладывать на отдых, делить пополам траты на продукты, а на бьюти-процедуры у нее появятся свои деньги. Также буду стремиться больше зарабатывать.

Моя цель — накопить к 30 годам 5 миллионов рублей. По-моему, в книге «Самый богатый человек в Вавилоне» Джорджа С. Клейсона был дельный совет, как приумножать свое богатство, даже если откладываешь по 10% от зарплаты: нужно заставить работать свои деньги на себя.

Заставлю эти 5 миллионов рублей работать на себя и буду богатеть, как жители Вавилона. Инвестиции в акции, фондовый рынок, недвижимость — сложная наука, но думаю, что игра стоит свеч. Часть накопленного хотел бы вложить в собственное дело. Заниматься тем, в чем не разбираюсь, мне не представляется возможным, так что это будет что-то связанное с моей специальностью. Фантазировать на эту тему не особо хочется, но уверен, что, когда появится хорошая возможность, я ее не упущу.

До 35 лет планирую переехать из квартиры в частный дом в Примкадье, посадить яблони, косить-поливать газон и изготавливать домашний сидр. Хороший пивовар — хороший микробиолог!

Стараюсь постоянно развиваться в своей профессии, так как технологии не стоят на месте, появляется новое оборудование, методы анализа. Раз в полгода прохожу бесплатные курсы вебинаров в своей профессиональной тематике.

Сейчас у меня превалирует желание остаться в специальности, единственное — есть мысли перебраться из производства в науку. Мне нравится следить за новыми разработками и исследованиями в России и мире. Когда читаешь, как открытия ученых меняют мир, появляется безумная мотивация следовать их примеру. Мне интересно все, что связано с очисткой белковых молекул и вирусов: задач по этой теме очень много, так как любая молекула, используемая в терапевтических или профилактических целях, должна быть хорошо очищена от примесей.

Зарплата в науке напрямую зависит от федерального финансирования и грантов. По имеющейся у меня информации, в Москве труд научных сотрудников оплачивается прилично, в отличие от регионов.