«В этом году я обрел свою "Аргентину"»: письмо Деду Морозу № 475

Здравствуй, дорогой, я не писал тебе 25 лет. Надеюсь, что ты меня помнишь.

Мне уже 33 года, и я живу в крупном промышленном городе на юге. Большую часть своей сознательной жизни я провел в погонах (армия и другие оперативные подразделения) и я владею в совершенстве семитскими языками.

Большую часть времени руки мои были в оружейной смазке, берцы в пыли, а туловище в натертостях от керамических бронепластин от нательной защиты. Недавно я сдал экзамены и поступил в высшее командное училище. После многих лет в «Поле» учеба не дается мне легко, но я стараюсь. Я скучаю по своим ребятам, по боевым операциям, по нашему маленькому боевому братству, в котором мы были неуязвимы. Иногда мне одиноко в академии, ибо из 70-ти офицеров, что со мной на курсе, всего 3 боевых, остальные, кабинетные, не понимают меня, они не знают, как это — после 30-километрового марша лечь на землю в броне и просто смотреть на звезды в дали от цивилизации.

Дедушка, наверное, стоит сказать тебе спасибо (возможно, это ты наколдовал) — в этом году я обрел свою «Аргентину». «Все хотят Аргентину. Место, где всё можно начать с чистого листа. Но правда в том, что Аргентина — это просто Аргентина. Не важно, куда мы едем, мы берем с собой себя самих со всеми недостатками. Так дом — это место, куда мы направляемся, или откуда бежим только чтобы спрятаться в местах, где нас примут. Место, которое можно назвать домом, — это то, где мы наконец можем быть теми, кто мы есть», — Декстер Морган. У моей «Аргентины» — красивое имя, нежный голос, в душе ее огонь и, самое главное, она принимает меня таким, какой я есть. Терпит вечные ночные вызовы. Терпит то, что не знает, когда я вернусь домой (этого никто не знает).

В этом году я вел себя очень достойно, наверное, отец гордился бы мной. Я профессионально выполнял свои обязанности и следил, чтобы бойцы, которые вверены мне, всегда возвращались к своим семьям здоровыми и невредимыми. Я никогда не подставлял их и отстаивал их интересы перед начальством и другими субъектами, грызся за них, как волчица за своих волчат. Я сделал много хороших дел, на самом деле обычные люди этого не почувствуют, но если бы я их не делал — то, возможно, их жизнь не была бы такой спокойной.

Главное событие этого года — это подарок, который скоро вручит мне моя «Аргентина». Это будет маленькое чудо с маленькими ножками, ручками и глазками. Почти каждый день перед тем, как уснуть, я мечтаю и прокручиваю в голове, как буду играть с ней, разучивать буквы и учить держать руки, чтобы защитить лицо при выполнении «лоукика». Странно, как весь мир переворачивается с ног на голову, и я ловлю себя на мысли, что уже полностью вверен этому маленькому чуду и живу ради него, которое еще не появилось на свет. И сейчас я действительно рад, что вырос из «войнушки».

Тебя я хочу попросить, чтобы дал ей терпения. Это не просто жить с таким непростым как я. Только недавно я стал познавать нормальную жизнь, мне трудно, но я стараюсь… Я ворчу на нашем общем шопинге и особенно трудно мне дается выбрать одну из восьми пар обуви, что хочет купить моя «Аргентина», ибо ей важно и мое мнение: «В любой обуви ты всегда прекрасна для меня» тут не работает. Я обнаружил, что есть великое множество видов хлопьев и хлебцев для завтрака и нужно купить именно «этакие». Дедушка Мороз, твоя бабушка тоже собирается полтора часа в гости? Моя вот да… Я, конечно, напущено ворчу, но умиляюсь ее грацией втайке. Поэтому дай ей терпения, и чтобы улыбка никогда не сходила с ее личика. Прошу тебя.

Себе я хочу пожелать как можно поскорее интегрироваться в нормальное общество. Ведь скоро я перехожу на кабинетную работу, и мне нужно поскорее избавляться от профессионального цинизма и профессионального сленга в моем лексиконе.

Желаю себе быть более гибким с остальными людьми, ибо боюсь, что гибкость примут за слабость (синдром прошлой должности). Надеюсь, ты меня узнал. Заходи, посидим, но помни: у нас в спецназе пьют черный, молотый и без сахара.