«Такого абсурда еще нигде не встречала»: как туристов из ЮАР отправляют в обсерватор

С 8 декабря туристы, которые возвращаются в Россию из ЮАР, еще нескольких стран Африки и Гонконга, обязаны отправиться в обсерватор на 14-дневный карантин.

Путешественников изолируют, чтобы предотвратить распространение нового штамма коронавируса «омикрон». Постановление главного санитарного врача России об этих мерах официально опубликовано 7 декабря. Однако еще за 2—3 дня до появления документа некоторых туристов из ЮАР начали увозить в обсерватор сразу из аэропорта.

Одной из них стала Екатерина Болотова. Она летела из ЮАР в Москву с пересадкой в Германии. Всех пассажиров рейса отпустили домой, а ее в аэропорту два часа упрашивали поехать в пансионат «Восход» и затем отвезли туда на обычном такси.

Я поговорила с Екатериной и узнала, как она долетела в Москву, что спросили у нее по прилете и каким образом проходит карантин.

У меня сложная история. Я ездила в ЮАР к подруге и сломала там ногу. Гуляла по пляжу, неудачно наступила на камень и упала на ровном месте. Понадобилась операция. Из-за нее я не смогла улететь рейсом Qatar Airways из Кейптауна в Москву: должна была сесть в самолет 24 ноября, но в тот момент была в госпитале.

Авиакомпания пошла навстречу и переоформила мой билет на открытую дату. Это позволяет воспользоваться им позже — даже в следующем году. Придется только доплатить разницу в цене, если она будет.

После удачной операции я еще неделю жила у подруги. За это время договорилась со страховой компанией о компенсации обратного перелета в Россию. Мне сказали приобрести билет самостоятельно, а потом подать заявление на возврат денег. Из-за перелома мне нужно постоянно держать ногу в горизонтальном положении, поэтому страховая согласовала перелет бизнес-классом.

Я купила билет Lufthansa из ЮАР на 5 декабря. Но 3 декабря мне на почту пришло оповещение, что рейс задерживают и я не успею на стыковку в Мюнхене длиной 55 минут. Авиакомпания предложила варианты замены. Мне подошел рейс KLM 5 декабря с вылетом в 01:20 ночи из Кейптауна с пересадкой в Амстердаме. Я прошла онлайн-регистрацию и вечером 4 декабря приехала в аэропорт Кейптауна с костылями и вещами. Но на стойке регистрации при сдаче багажа сказали, что меня не посадят на рейс, так как я не гражданка Евросоюза.

Я объясняла, что не собираюсь покидать транзитную зону при пересадке, что на сайте ничего об этом не сказано и нигде нет такой информации, но все зря. Сотрудники авиакомпании в аэропорту меня просто игнорировали. Мне посоветовали вернуться в аэропорт на следующий день, когда на месте будут представители Lufthansa, и выяснить у них, почему мне предложили рейс KLM, хотя он не подходил.

На следующее утро, 5 декабря, я снова приехала в аэропорт. На стойке Lufthansa долго обсуждали, почему я не смогла улететь, в итоге предложили рейс с пятичасовой пересадкой во Франкфурте. В Германию я долетела с Lufthansa, а оттуда в Москву — «Аэрофлотом».

Перед посадкой меня обязали заполнить пару анкет. В одной были вопросы, откуда я прилетела в Германию, сколько времени буду там находиться, были ли контакты с заболевшими коронавирусом. Во второй анкете на русском языке нужно было указать, откуда я прилетела, номер рейса, сколько времени проведу в Москве, планирую ли куда-то переезжать, адрес регистрации, был ли сделан ПЦР-тест перед вылетом. В каждой я вписала свои личные данные, включая паспортные. Понадобилась анкета только на русском — ее забрали после паспортного контроля в Шереметьеве.

Долетела я хорошо, но во Франкфурте мне пришлось просидеть пять часов в коридоре, так как бизнес-лаунджи либо не работали, либо были открыты только для вакцинированных одобренной в Европе вакциной.

В Шереметьеве меня встречало сопровождение с каталкой, поэтому я без очереди попала на паспортный контроль. Сопровождение я заказывала заранее у Lufthansa, писала им на почту.

На паспортном контроле задали стандартный вопрос: откуда прилетела? Я ответила, что из Германии. Пограничник пролистал весь мой паспорт, нашел штамп о въезде в ЮАР и уточнил, действительно ли я там была. Я ответила, что была. Мне поставили штамп о возвращении в Россию, но вызвали еще двух пограничников, которые сопроводили меня к стойке, где надо сдавать анкету.

За столом после паспортного контроля сидели люди без специальной формы, в обычных масках и собирали анкеты от прилетающих из-за границы. Я сдала свою, и ко мне подошли сотрудники Роспотребнадзора. Я объяснила им, что мне нужно срочно ехать в больницу снимать швы, делать рентген и получать консультацию ортопеда.

Мне предложили сделать экспресс-тест, чтобы поскорее отпустить. Я согласилась, мои тесты на коронавирус в больнице Кейптауна и перед вылетом в Москву были отрицательными. Тест сделали там же — буквально в пяти шагах от стола стояла ширма и стулья, где брали анализы.

Тест оказался отрицательным, но сотрудники Роспотребнадзора все равно начали уговаривать меня поехать в обсерватор. Они заявляли, что если не поеду, то мне грозит уголовная ответственность. Учитывая перелом ноги и операцию, пообещали, что все необходимое будет предоставлено: меня встретят с креслом-каталкой, дадут номер на первом этаже, организуют визит врача прямо в обсерватор, вывезут в поликлинику сделать рентген.

Я пробовала плакать, уговаривать по-человечески, говорить про Конституцию и про то, что они нарушают мои права. Тогда к разговору подключились сотрудники полиции. Я сидела в Шереметьеве после операции и долгого перелета, а надо мной стояли здоровые мужики и давили, чтобы я согласилась на обсервацию.

Я отвечала им, что если поеду в обсерватор, то по логике туда нужно везти всех пассажиров и экипаж, ведь я с ними контактировала. Но из всех людей с рейса из Франкфурта в обсерватор отправили только меня.

После двух часов препирательств я согласилась на обсервацию. Сотрудники Роспотребнадзора вызвали мне обычное «Яндекс-такси» с обычным водителем, который довез меня до пансионата «Восход» в Сергиевом Посаде. Во время поездки меня никто не сопровождал. В итоге в Шереметьево я прилетела около 17:00 и только к 21:00 была в пансионате.

В пансионате меня встретили сотрудники полиции и медсестры, проводили в номер на втором этаже, еще и в самом дальнем крыле. Весь первый этаж был занят другими путешественниками. Тяжело было подниматься по лестнице и долго идти на костылях. Хорошо, что помогли донести чемодан.

Там я никаких документов больше не заполняла. В номере меня ждал ужин, дополнительно принесли воды. Выдали анкету, где можно указать, что тебе необходимо. Я попросила шампунь, фен и другие мелочи.

Я вообще крепкий человек, плачу редко. Но тут не содержалась и от обиды разревелась. Медсестры оставили свои мобильные номера — сказали, если станет плохо, сразу звонить или писать.

В обсерваторе нужно быть 14 дней. У нас каждый день берут ПЦР-тесты. У меня все отрицательные.

Доктор, который лечил меня в Кейптауне, сказал, чтобы я обратилась в больницу на следующий день после прилета. Местный специалист должен оценить мое состояние и снять швы: у меня их два, каждый по 6 см, с обеих сторон ноги. Три дня просила, чтобы ко мне пришел врач. Он пришел только 9 декабря — осмотрел ногу, сделал перевязку.

Жить одной сложно. Переносить вещи с места на место, когда твои руки заняты костылями, неудобно. В душ ходить даже опасно: приходится прыгать по скользкой плитке. Помощи у медсестер не прошу — вижу, что они и так очень заняты, — и застилаю пол полотенцами. Да и контактировать здесь лишний раз ни с кем не хочется: боюсь заболеть от других пациентов. Сами медсестры не всегда одеты в специальные костюмы, половина ходит в обычных халатах и масках.

Обычно еду туристам оставляют на стуле перед комнатой. А мне приносят прямо в комнату, потому что я разолью все, пока буду нести до стола. Кормят три раза в день — ем всего по паре ложек и оставляю: невкусно и не хочется. Вчера нашла волос в супе. Привезла с собой всякие сладости из ЮАР — иногда пью с ними чай, чтобы совсем не унывать.

Еще пытаюсь добиться, чтобы в пансионате сделали вайфай, так как я работаю удаленно в сфере образования — с информационными системами, электронными дневниками. Пока приходится раздавать интернет на ноутбук с телефона. Медсестры ничего не могут сделать, сказали только, что этот вопрос решают. Телефонная связь вроде бы работает неплохо, но еще не пробовала проводить видеоконференцию. Скоро предстоит это сделать — буду тестировать.

Ни с кем из других туристов в обсерваторе не общаюсь. Все родственники в курсе, что я здесь, но приезжать ко мне нет нужды. Во-первых, Сергиев Посад — это не ближний свет. Во-вторых, так как я с чемоданом, у меня пока есть все нужные вещи. Даже если они приедут, выходить из комнаты все равно нельзя. Сейчас все вроде нормально, но в целом ситуация неприятная — такого абсурда еще нигде не встречала.

На третий день я немного привыкла — живу как в фильме «День сурка». Хорошо, что есть работа, на которую можно отвлекаться, и сериалы. Сейчас я уже приняла это как данность и просто отсчитываю дни до свободы. Еще мне пришла посылка от подружек с фруктами, соками и нормальной едой.

Когда все это закончится, первым делом поеду на маникюр. Потом — на рентген. А потом — за нормальным кофе.