Сможет ли Россия нарастить торговлю с Китаем

Накануне пекинской Олимпиады  Россия и Китай на официальном саммите договорились нарастить взаимную торговлю в полтора раза и довести товарооборот до 200 млрд долларов к 2024 году.

План оказался перевыполнен. По итогам 2023 РФ и КНР наторговали на 240 млрд, то есть на 100 млрд долларов больше, чем в докризисном 2021. Прикладывать сверхусилия не понадобилось: от России отвернулись прежние партнеры и ей пришлось покупать и продавать на Востоке то, что до этого продавалось и покупалось на Западе.

Но для дальнейшего роста торговли уже недостаточно перенаправить танкеры с нефтью из Европы в Азию — придется предлагать китайскому рынку что-то сложнее сырья. Готова ли к этому Россия? И заинтересован ли в этом Китай?

Экономические санкции против России — это важный, но все же не главный фактор роста торговли с Китаем. Скорее они послужили стимулом. У наших стран действительно обоюдный экономический и торговый интерес.

Это два больших соседа, у которых огромная общая граница. И было бы странно, если бы в этих условиях товарооборот между Россией и Китаем снижался, а не рос. Я сам из Сибири, и для меня Южная Корея, Япония, Китай, Монголия, Вьетнам — это не какие-то далекие страны. Из родного Забайкалья до Пекина можно долететь намного быстрее, чем до Москвы.

Когда ты живешь в Хабаровске, в Чите или в Иркутске, то большая часть твоей экономики должна быть ориентирована на страны Азии — это естественно. И те люди, которые говорят, что Владивосток должен торговать с Испанией, либо очень плохо разбираются в логистике, либо преследуют в этом какой-то свой личный интерес.

И Китаю мы нужны по той же причине: торговать с Россией ему удобно и выгодно. Более того, российскую территорию можно использовать и для внутренней логистики, что теперь китайцы успешно и делают. Сейчас из китайского Харбина можно довезти груз до Владивостока и оттуда отправить по морю, условно говоря, в Шанхай. Абсолютно логичное решение, ведь напрямую по суше везти дольше и дороже. Но раньше китайские власти это делать не разрешали, а теперь позволили.

Те инфраструктурные проекты, которые сейчас реализуются на Дальнем Востоке, и те инвестиции, которые туда идут — в железные дороги, автодороги, мосты, — это абсолютно правильная вещь. Строятся торговые хабы, склады — мы видим это и во Владивостоке, и в Благовещенске, и рядом с Читой. Видим появление совместных российско-китайских предприятий.

И здесь совершенно очевидно, что ставка сделана именно на Китай. Мы можем говорить о том, что исследуем рынки Вьетнама, Индонезии, Филиппин, Таиланда, но пока это все-таки капля в море. Россия разворачивается не к Востоку, а к Китаю.

Почему это случилось именно сейчас? Российские бизнесмены не дураки: раньше они не торговали с Китаем в тех объемах, в которых могли бы торговать, не потому, что не любят китайцев или не знают их язык, и не потому, что им не нравится политическая или экономическая модель Китая. Нет, они просто смотрели ценники и понимали, что товар X они могут продать в условную Финляндию по цене в два раза выше, чем в Китай, поэтому туда и не продавали.

Теперь Европа закрыта — ты можешь продать товар либо в Китай, либо никуда.

Китай — важнейший для России торговый партнер, на него приходится около трети всего нашего внешнего оборота. Можно говорить, что это плохо, что это ведет нас к зависимости от КНР. Но я бы эту проблему обозначил иначе: плохо не то, что мы много торгуем с Китаем, а то, что мы много торгуем с ним в очень простых товарных категориях.

Основной экспорт из России в Китай — это минеральное топливо, руды, медь, алюминий, драгоценные металлы, древесина, удобрения. И если мы все это сложим вместе, то получится примерно 112 млрд долларов по итогам 2023 года. А всего Россия продала Китаю товаров на 129 млрд. То есть лишь около 17 млрд долларов приходится на то, что нельзя выкопать и выкачать из-под земли.

Если завтра остановятся поставки минерального топлива, в первую очередь нефти, всю российско-китайскую торговлю можно будет закрывать, потому что останутся копейки. В этой ситуации действительно возникает опасная зависимость: Китай покупает половину нашей экспортной нефти.

А теперь посмотрим, какие товары завозятся из Китая в Россию. Это оборудование и техника, транспорт, машины, инструменты, пластмасса, одежда и обувь — очень широкая номенклатура, и все в достаточно равных долях. И так не только с Россией — примерно такая же ситуация с другими важными торговыми партнерами: США, ЕС, Австралией, Японией. То есть Китай максимально диверсифицирует свои поставки. И это делает его трудноуязвимым перед разного рода кризисами и санкциями: любое давление на Китай очень больно бьет по тому, кто на него давит.

Проблема сырья еще и в том, что этот ресурс не безграничен. Если мы говорим о нефти, то, кажется, предел того, что Россия может продать в Китай, достигнут: мощности, которые есть сейчас, уже работают на полную катушку.

А еще кажется, что Китаю больше от нас и не нужно. У него очень развитая система поставщиков: кроме России есть еще Саудовская Аравия, Иран, Казахстан, много других партнеров, у которых он может покупать нефть. При этом китайская экономика уже не развивается теми темпами, которыми она развивалась до пандемии: она не становится хуже, но замедляется.

Если раньше нормальным для Китая был рост 10%, то в прошлом году он составил только 5% — для России это много, для КНР — мало. Понадобятся ли наши ресурсы китайцам в том объеме, в котором они были бы нужны им еще 10 лет назад, — это очень хороший вопрос. Кажется, Китай достиг своего экономического пика, поэтому сейчас не очень удобное время для разворота на Восток.

Неудачность момента еще и в том, что в Китае на подъеме зеленая экономика, курс на снижение выхлопных газов: страна уходит от использования нефти в качестве источника топлива. Производить товары из нее китайцы, конечно же, продолжат, но энергосырье в прежнем объеме им будет уже не нужно. В этом смысле мы опаздываем с трендами.

Почему же Россия так мало отправляет в КНР несырьевых товаров? Сложность в том, что мы вынуждены продавать не то, что можем продать, а то, что Китай у нас готов купить. Не надо забывать, что там нет рыночной экономики в ее чистом виде — там есть госплан. Китайцы покупают ровно то, что им кажется необходимым.

Например, сейчас важное направление китайской политики — это обеспечение продовольственной безопасности. И для этой задачи совсем недавно приняли политическое решение пустить на рынок российскую свинину — ее импорт разрешили с 1 марта этого года. Очень много лет наши производители пытались попасть на этот рынок, но был строгий запрет под предлогом того, что когда-то в России была африканская чума свиней.

Теперь политика поменялась. По итогам прошлого года Китай стал основным покупателем российского мяса птицы и говядины. В прошлом году у нас был очевидный рост в растительных маслах — продали в два раза больше. У нас есть рапсовое и подсолнечное масло, есть соевые бобы и так далее — это все можно продавать в больших объемах. Но есть свои сложности.

Во-первых, не всегда позволяет транспортная инфраструктура: у нас железнодорожные магистрали забиты поставками сырья и вклиниться туда непросто. Во-вторых, слишком велики издержки. Давайте представим себе карту России и то, как из условного Санкт-Петербурга нужно что-то перевезти на поезде или на машине в Китай. Это очень долго и дорого. Это огромное логистическое плечо, которое неплохо так увеличивает себестоимость.

Издержки можно уменьшить, если эту продукцию более глубоко перерабатывать в России и продавать Китаю уже что-то с большей добавленной стоимостью. Условно говоря, не мясо, а колбасу, не дерево, а мебель из нее. Но здесь и более острая конкуренция.

Если вы производитель российского шоколада, или любого продукта питания, или одежды, то надо понимать, что вы сражаетесь со всем остальным миром, со всеми мировыми брендами. Итальянцы, французы, австралийцы, японцы — все сегодня бьются за китайского потребителя. Поэтому найти свою нишу там гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Насколько мне известно, пока никто из российских производителей АПК  не сумел встать на полку крупной китайской сети. В целом из успешных кейсов можно вспомнить разве что производителя зубной пасты Splat, продукты которого там продаются в аптеках. И они большие молодцы, у них очень хороший маркетинг, но это все-таки не крупные супермаркеты. И опять же, не те объемы, о которых мечтал бы российский экспортер.

Вообще, много российских поставщиков срезается именно на вопросе об объемах. Есть производители косметики, с которыми мы договаривались о том, чтобы поставить их продукты на полку китайских сетей. И соглашения уже были на финальных этапах согласования, но когда дело дошло до объемов, российский предприниматель понял, что от него требуют в 10 раз больше того, что он может сейчас дать. А это была даже не китайская провинция  , это был небольшой город с местной ретейл-сетью.

Надо понимать, что Китай — это очень большая страна. Это 10 Россий по населению. И выходя на китайский рынок, нужно четко себе представлять, куда именно ты хочешь выходить. Недавно к нам обратился производитель питания для домашних животных. Кстати, очень перспективная отрасль, которая в Китае сейчас на подъеме. Еще 10 лет назад у китайцев не было домашних животных, а сейчас они появились — их нужно кормить, им нужны игрушки, их нужно развлекать, лечить и так далее.

Мы спросили производителя: «Куда именно вы хотите выйти? С каким регионом хотите работать?» Ответ был такой: «В Китай». Но Китая как рынка не существует, это слишком широко. Город Шанхай — это 20 млн человек, а с агломерацией — 25. Можно выйти только туда и быть абсолютно счастливым. Можно выйти в Харбин, который близко к России и где живет больше 10 млн. И если ты средней руки предприниматель, то одного Харбина тебе хватит с головой.

Для иностранцев, которые заходят на китайский рынок, в стране есть электронные площадки. Крупнейшие — это Tmall Global и JD Global. Вообще, JD и Tmall — это внутренние площадки, но приставка Global говорит о том, что там могут регистрироваться и нерезиденты Китая. Там продают свои товары испанцы, итальянцы, французы, американцы, японцы, кто угодно — и россияне тоже могут продавать. Но есть много подводных камней и нестыковок с российским законодательством, которые затрудняют эту торговлю.

В Китае действует система бондовых складов  . Экспортеры отправляют свои товары, и они лежат там в условном Шанхае или Гуанчжоу. Китайский покупатель заходит на сайт Tmall Global или JD Global, заказывает товар, и он идет к нему уже не из России или Испании, а прямо с этого бондового склада. И растаможивается он ровно в тот момент, когда выходит из этого склада, а не когда пересекает границу страны. Поставщик получает оплату в юанях на свой расчетный счет, она тут же конвертируется в доллары, и прибыль получается уже в них.

Но дальше у нашего экспортера возникает проблема, как эти деньги с гонконгского счета перевести в Россию. Как только вы переводите доллары на свой российский банковский счет, к вам возникают вопросы: что это за деньги и где ваша платежка? Вы объясняете, что продали китаянке Джао четыре коробки шоколадок. А федеральная налоговая служба вас не понимает: как вы могли вывезти четыре контейнера шоколада, печенья и конфет, но чек у вас есть только на четыре коробки? В российском законодательстве нет такого понятия, как «бондовый склад». Поэтому доказать продажу четырех шоколадок из большого контейнера в России практически невозможно.

В этом наше принципиальное отличие от китайской экономики: они в целом гораздо легче обращаются с валютным контролем, потому что у них задача — разогнать продажи. Неважно, как ты продаешь, просто продай, пожалуйста, и у тебя не будет проблем с репатриацией выручки в Китай. А когда ты заводишь деньги в Россию, тебе нужно доказать, что они заработаны легальным путем, плюс с этих денег еще списывается какая-то комиссия за обработку платежа, за перевод денег. А если ваши «сомнительные» по меркам нашего законодательства переводы достигнут 600 тысяч рублей, то это вообще административное правонарушение.

А еще в нашем налоговом кодексе ничего не написано про электронные кошельки. А для китайцев это норма. Еще два года назад они первыми в мире достигли рубежа в 50% населения, которое полностью перешло на онлайн-покупки. Они все покупают онлайн: чипсы, йогурт, хлеб, одеяла, одежду, — и все это с помощью электронных кошельков, которые в России не зарегистрированы и которыми у нас вообще-то вы не имеете права пользоваться. И если вам каким-то образом удастся перевести себе деньги с кошелька WeChat Pay или Alipay на российский банковский счет, то к вам возникнут вопросы.

Китаец при этом готов купить наш шоколад — если это интересный продукт, если у него интересная упаковка, то наверняка его купят. Но мы приходим на китайский рынок со своими банковскими счетами, с рублями, потому что в долларах нам нельзя, и говорим: купите у нас. А китайский потребитель просто не понимает: он ищет QR-код, куда он должен отправить юани, и ему не хочется искать банк, который сможет отправлять платежи в Россию и который что-то понимает по-русски. Ему это вообще не интересно.

Поэтому в итоге нам придется подстраиваться под эту систему: мы в этом заинтересованы больше, чем китайцы.

В этом году Соединенные Штаты усилили давление на китайские банки для соблюдения санкций в отношении торговли с Россией. В феврале крупнейшие банки КНР перестали принимать платежи из российских подсанкционных банков, а некоторые организации заявили, что полностью остановили расчеты с российскими импортерами.

На этот счет я бы хотел дать практический совет. Если вы не самый крупный российский предприниматель и продаете еду, одежду, косметику или покупаете в Китае какие-то товары широкого потребления, то прекратите читать новости. Вас вообще не должно волновать, что какой-то китайский банк перестал принимать какие-то платежи. Пусть это будет проблемой вашего банка. Звоните своему клиентскому менеджеру и кричите ему в лицо, что вы очень злы и вы уйдете в другой банк.

Дело в том, что в России сейчас 324 банка, из них под санкциями находятся только 66. Это много, но еще даже не большинство. Остальные 200 с лишним банков могут работать с Китаем, и многие уже работают с ним. Также есть представительства китайских банков в России. А подсанкционные российские банки выстраивают инфраструктуру, которая позволяет им проводить платежи в партнерской связке с «чистыми» банками.

Клиенту не нужно знать, как это все происходит. Он просто относит в свой санкционный банк 2 тысячи юаней и просит их перевести в Китай. И эти юани уйдут, здесь для клиента ничего принципиально не поменялось. Ну разве что комиссию с него сейчас возьмут побольше.

Если вы маленький предприниматель, который покупает что-то на китайских маркетплейсах и привозит это в Россию, то вам стоит завести нероссийскую карту Mastercard или Visa и через нее переводить деньги на Alipay, WeChat Pay, чтобы уже с них рассчитываться в Китае.

Но крупным корпорациям, которые закупают станки и оборудование, конечно, сложнее: к этим поставкам теперь приковано больше внимания и расчеты в последние полгода сильно усложнились. Проблемы с платежами уже сказались на внешней торговле: с марта по май китайские поставки в Россию оказались меньше, чем были годом ранее.

Что будет дальше? Российский банковский бизнес будет искать пути обхода — через своих «дочек», через приобретение частей китайских банков, через открытие совместных структур, в том числе в Гонконге, Шанхае, Сингапуре. Уже в июне появились новости, что с российским бизнесом начали работать небольшие региональные китайские банки, которые не особенно волнуются по поводу вторичных санкций, потому что у них нет международного бизнеса с западными странами.

Минус в том, что мы находимся сейчас в позиции просящего. До 2022 года были ситуации, когда китайские банки приходили к российским и предлагали их купить либо войти в бизнес, а наши им говорили, что у нас и так все очень хорошо и что у нас экспансия на другие рынки. Теперь пришло время, когда российским банкам надо приходить к китайским и предлагать сотрудничество, которое будет строиться уже на их условиях. Естественно, крупные игроки, которые больше завязаны на глобальную экономику, скорее всего, будут отказываться, но местные, локальные, региональные банки — с ними вполне можно общаться и договариваться.

Главная проблема в том, что у нас с Китаем сейчас нет совместных решений. Мы сейчас видим, как в России идут обсуждения, что нужно выстраивать какие-то надбанковские механизмы. Но кажется, что самому Китаю они пока ни к чему: я не вижу причин, почему он должен встраиваться в эти интернациональные системы. Напротив, Китай здесь может выкручивать руки не только российским партнерам, но и всем вокруг, кто так или иначе зависит от китайских товаров, услуг и кредитов.

Зачем нужен новый SWIFT, когда есть китайский CIPS? Зачем продвигать «Мир», когда есть UnionPay? Есть готовые работающие протоколы, отлаженная система обмена сообщениями, к ним просто нужно подключиться, а любая надсистема — это с точки зрения китайцев лишнее усложнение. Если наши переговорщики все же смогут каким-то образом продавить и реализовать межнациональные сервисы, это будет большим триумфом российской дипломатии. Но пока это кажется маловероятным.