«Моя жизнь кардинально изменилась»: как я избавилась от наркотической зависимости

Я начала употреблять вещества в 14 лет и смогла бросить, только когда мне исполнилось 28 лет.

Алкоголь и наркотики появились в моей жизни из-за того, что я не получала любви в родительской семье. Вещества дарили свободу и чувство уверенности в новых компаниях. Так было много лет, а потом мне надоело.

Я попробовала избавиться от зависимости, но первая реабилитация не помогла. Зато я поняла, что не одна. Затем я прошла вторую реабилитацию и с тех пор не употребляю уже восемь лет. За это время я думала о наркотиках не раз, но сейчас учусь получать эмоции и расслабляться другими способами. Также я посещаю группу «Анонимных наркоманов», где мы с другими людьми делимся своими успехами в жизни без веществ.

Для Тинькофф Журнала расскажу о своей зависимости, как я смогла с ней справиться и как таким же зависимым помогает «СПИД.ЦЕНТР».

Я родилась в 1987 году в Москве. Училась в школе с математическим и английским уклоном. Мама занималась балетом на льду, а в 30 лет переучилась на главного бухгалтера. Папа был военным и физиком.

У меня были проблемные отношения в семье: папа меня любил, но его почти не было дома из-за командировок. Мама с детства будто не знала, как со мной обращаться: ей постоянно казалось, что я не слушаюсь, и из-за этого у нас были конфликты. У моего брата, наоборот, были натянутые отношения с папой, а мама его очень любила.

Мне с малых лет не хватало нежности, заботы и поддержки. Думаю, что у нас с братом изначально была предрасположенность к употреблению: не было внутренней опоры на себя. Нас постоянно тянуло к кому-то или чему-то.

Когда мне было 13, папу посадили — я не могу назвать причину. После этого дома стало невыносимо — я несколько раз убегала. Уже тогда мне было все равно, где буду, лишь бы не с мамой. Папа вышел из тюрьмы через три года.

Тогда я много времени проводила на улице и общалась с пьющими компаниями — там и впервые попробовала алкоголь. Он компенсировал одиночество и неуверенность: становилось легче, я чувствовала себя свободнее.

Позже я больше времени начала проводить с друзьями брата, которые были старше на семь лет. В их компании я училась быть «крутой», ребята были для меня авторитетами: казалось, что они знают, как жить. С ровесниками мне было скучно.

Друзья брата употребляли наркотики со школы — это как раз был расцвет популярности транс-музыки и фестиваля «Казантип». Тогда и я впервые попробовала вещества — мне было 14 лет.

Я училась на отлично, пока мне было интересно. Если становилось скучно, то приходилось подтягивать предметы с репетиторами. А когда начала употреблять, произошел откат: я физически присутствовала на занятиях, но не улавливала сути. Учителя давили на меня через родителей.

Однажды у брата произошла передозировка героином у нас дома. Его еле откачали.

Моя психика остро восприняла увиденное — было очень страшно. Тогда я была уверена, что этого никогда не случится со мной, ведь я сильнее брата.

В 16 лет я съехала от родителей и начала регулярно употреблять. Сперва это были гашиш и трава, потом таблетки — психотропные опиоидные анальгетики и транквилизаторы. Еще позже — амфетамин, экстази, кислота. Я испытывала от употребления легкость, радость и эйфорию. Родители ничего об этом не знали — думали, что я выпиваю. Мама часто говорила, что я трачу жизнь впустую.

Я общалась с теми, кто продавал наркотики, меняла компании, молодых людей. Находилась там, где было удобно и была халява. Пользовалась внешностью и манипулировала, чтобы найти деньги на вещества.

Школу я закончила экстерном и рано начала работать. Была продавцом в магазине одежды, менеджером в спа-салоне, затем стажировалась помощником руководителя отдела маркетинга. Однажды кто-то заметил, как я употребляю в туалете, и сообщил об этом в полицию. Папа все уладил — дело не получило ход, но меня уволили.

В 17 лет мне предложили внутривенно метамфетамин. Я боялась укола, потому что вспоминала брата, но все же попробовала: думала, это же не героин. Так у меня появилась сильная зависимость: без вещества была сильная ломка, а с ним — чувство страха быть пойманной. Но отказаться я уже не могла.

Круг людей с наркотической зависимостью вокруг меня рос. Однажды после клуба нас задержала полиция, а у меня с собой были вещества. Знакомый на месте решил вопрос деньгами — если бы не он, меня бы посадили. Но даже это не остановило меня.

В то время я общалась только с людьми в употреблении. Другие либо отсеялись, поскольку мне было неинтересно с ними, либо их родители запретили им со мной общаться. Некоторые парни, которым я нравилась, пытались остановить меня и рассказывали, насколько новые друзья мне не подходят.

Тогда я не хотела ничего, кроме денег, возможности употреблять и чтобы рядом был мужчина, который бы меня оберегал и любил. Но сама я была не способна на любовь: просто не знала, что это такое.

В 19 лет появились первые мысли о том, что жизнь рушится. Тогда я попросила своего парня помочь, сказала, что чувствую, как наркотики ведут меня к чему-то ужасному. Он забрал меня из квартиры друзей к себе, и на какое-то время я перестала употреблять внутривенно. Вместо этого продолжила принимать кокаин и траву.

Однажды близкий друг семьи рассказал мне о реабилитации в частном центре, где ему помогли преодолеть тягу к веществам. Это была клиника в Тульской области, и в 22 года я отправилась туда.

Внутри меня было сильное сопротивление, потому что я постоянно оправдывала употребление. Например, вспоминала своего парня, который хорошо зарабатывал и при этом принимал наркотики. В то же время я сравнивала себя с другими людьми на реабилитации: у кого-то ноги были в язвах, другие уже отсидели. Я же была молодой и красивой, и у меня на их фоне не было проблем. Казалось, что вся жизнь впереди.

После месяца в клинике я поставила папе ультиматум: либо он заберет меня, либо я сбегу. Первая реабилитация не помогла мне, но благодаря ей я поверила, что есть место, где можно получить поддержку.

После выхода я была в эмоциональном упадке, и ко мне приехал бывший. Он употребил героин прямо на моих глазах.

Многие из моего круга общения перешли на этот наркотик и рассказывали, какие ощущения получали в процессе. Звучало заманчиво. Уже после первого употребления героина вся моя жизнь подчинялась только одному: найти наркотик любыми способами и употребить. Без него было невыносимо, начиналась страшнейшая ломка. Тогда я уже не вспоминала детство и передозировку брата.

Спустя три года очередной молодой человек после моей просьбы о помощи избил всех барыг на районе — так мне перестали продавать героин. Наши «друзья» приезжали прокапать меня витаминами и глюкозой, чтобы прочистить кровь. Но это не помогало, поскольку внутри оставались пустота и ощущение бессмысленности жизни. Помочь мог только наркотик.

Я думала о суициде и тогда, и раньше, но у меня не было сил и смелости оборвать жизнь, я любила ее. Вместо этого плакала и молилась, чтобы как-то из этого выбраться.

Позже я решилась на вторую реабилитацию в другом центре. Перед этим меня положили в детокс-центр, чтобы физически привести в порядок.

Я хорошо помню ощущения от первого дня в реабилитации. До этого на протяжении 13 лет в моей крови постоянно присутствовали алкоголь и вещества. Поэтому после детоксикации мой организм настолько офигел, что у меня поднялась температура под 40 °C и начались галлюцинации.

В течение дня мы участвовали в разных групповых занятиях, во время которых учились восстанавливать базовые социальные навыки. Нам показывали, как экологично говорить о себе и окружающих, общаться с миром. Мы вели дневники своих чувств в течение дня: писали, что нас радовало, а что огорчало.

Спустя два месяца я мучительно хотела уехать, потому что казалось, что я все поняла и проработала свои ошибки. Я сказала об этом консультантам, и они провели со мной длительную беседу, во время которой посоветовали дать себе шанс довести дело до конца.

Только там я в полной мере осознала свою зависимость и то, что ничего, кроме программной реабилитации, мне не поможет. В трезвости я смогла проанализировать и понять, в какую точку на своем жизненном пути пришла. Это было очень больно.

В центре я также осознала, что вокруг меня есть люди, которые не обязаны меня обслуживать и удовлетворять мои потребности. У них тоже есть свои чувства, желания, ценности, которые я должна уважать. До этого я была буквально одержима собой.

Я провела в рехабе девять месяцев, и первые дни после выписки были очень тяжелыми. Я не могла пересекаться с теми, с кем была связана употреблением, а других людей вокруг меня в тот момент просто не было. Консультанты говорили мне, что я не одна, есть группы поддержки и сообщество «Анонимные наркоманы».

Когда я приехала в квартиру, где жила до реабилитации, меня затрясло: буквально все вокруг напоминало об употреблении. Мне было страшно идти на первую группу «Анонимных наркоманов», но страх остаться наедине с собой и своими мыслями был сильнее.

На первое занятие приехали консультанты из реабилитации и ребята из постлечебной группы поддержки. Это помогло мне, и я потихоньку прекращала отношения с людьми с зависимостью. Одна девочка из группы постоянно вытаскивала меня на выставки и прогулки, чтобы я не оставалась одна.

Однажды мы искали новое место, где проводить встречи «Анонимных наркоманов», и нам помог фонд «СПИД.ЦЕНТР». Благодаря ему мы нашли новое помещение. У меня нет ВИЧ, но у многих употребляющих наркотики инфекция есть — НКО также им помогает.

После выписки я начала искать работу, но меня больше не привлекала сфера торговли. Тогда я стала исследовать себя: записывала свои сильные качества и размышляла над тем, что мне по-настоящему нравится.

Однажды я решила сходить на курсы массажа, и мне это понравилось. Я понимала анатомию, начала немного подрабатывать — и вскоре хобби стало моей профессией. Позже я получила образование медсестры, чтобы лучше понимать медицинский аспект практики. Тогда и осознала, что помогающая профессия — это мое. Сейчас я продолжаю работать массажисткой.

Летом 2022 года я сильно уставала на работе, из-за этого появилась ощутимая тяга — это нормально для зависимых. Сейчас мне часто снится употребление, но я этого не боюсь, а продолжаю ходить на групповые занятия и делиться этими ощущениями. Группы для меня — практика на всю жизнь, поскольку они помогают ценить трезвую жизнь.

Зависимость — это в том числе болезнь чувств. Поэтому я ищу разные варианты, как испытать их другими способами: через еду, секс, покупки. Без групповых занятий есть большой шанс откатиться назад. Психолог помогает не потерять внутреннюю целостность, ощущение радости и свободы в трезвости.

Сейчас я чувствую себя счастливой. Ни один худший день в чистоте не сравнится с лучшим днем в употреблении. Я спаслась, моя жизнь кардинально изменилась так, как я даже не могла мечтать, — это настоящий подарок.