Глобальное потепление: как государства регулируют количество выбросов

Можно долго рассуждать о том, оправданны ли опасения по поводу изменения климата и действительно ли можно с этим что-то сделать.

Но реальность в том, что ни одна экспортно ориентированная страна не сможет игнорировать тренд на декарбонизацию в надвигающемся будущем.

Эта тема довольно животрепещущая и разделяет людей на два лагеря. Я попытался абстрагироваться от личных оценок всего происходящего, собрать достоверную информацию и разложить ее по полочкам от самого начала до сегодняшних дней. Это позволит сложить общую картину очень обширного и не всегда однозначного вопроса.

Не углубляясь в научные исследования на тему изменения климата, скажу, что мировое сообщество обеспокоено ростом температуры Земли. В качестве виновника определены действия человека по выбросу в атмосферу парниковых газов, которые, накапливаясь в атмосфере, создают парниковый эффект, приводящий к повышению температуры Земли.

Существуют различные виды парниковых газов, включая обычный водяной пар, но особое внимание уделяется тем, выбросы которых носят антропогенный характер, то есть вызваны действием человека. Это двуокись углерода, или углекислый газ, — CO₂, метан — CH₄, оксид азота — N₂O и другие.

Основная доля выбросов приходится на CO₂ — порядка 72%. В эквиваленте углекислого газа рассчитывают и все остальные выбросы: например, выбросы метана приводят в CO₂-экв.

Необходимо пояснить, что, если мы сейчас наблюдаем какие-то природные аномалии, такие как наводнения на юге России или жара в ее центральной части, вероятно, еще рано говорить о том, что причина всего этого — изменение климата. Такие аномальные события происходили и раньше. А в действительности климат если и меняется, то не так быстро.

В основном за антропогенные выбросы, то есть случившиеся в результате деятельности человека, несет ответственность энергетика. Здесь парниковые газы образуются при сжигании углеводородного топлива: нефти, газа, угля, нефтепродуктов. Топливо сжигают на электростанциях, в двигателях внутреннего сгорания, для отопления и горячего водоснабжения зданий.

Следом за энергетикой идет сектор животноводства, сельское хозяйство, землепользование, а затем химические, цементные производства и мусор.

В разрезе государств главный источник выбросов — Китай, причем в 1990 году он был лишь на третьем месте по выбросам после Америки и Евросоюза, но стремительный рост промышленного производства в Китае вывел его на первое место.

В 1972 году Конференция ООН сформировала и утвердила Декларацию по проблемам окружающей человека среды. В ней указано, что человек несет особую ответственность за сохранение и разумное управление продуктами живой природы, ее среды. И что нужно остановить выбросы в окружающую среду токсических веществ и тепла в таких количествах или концентрациях, которые окружающая среда не может обезвредить.

В 1985 году приняли Венскую конвенцию об охране озонового слоя. В рамках конвенции признали главные научные проблемы:

1. Изменение озонового слоя и интенсивности солнечного ультрафиолетового излучения, влияющего на живые организмы.
2. Изменение вертикального профиля озона, которое может нарушить температурную структуру атмосферы, и возможные последствия для погоды и климата.

Но первый документ именно климатической повестки — это Рамочная конвенция ООН об изменении климата, принятая в 1992 году. В ней речь уже идет о том, как стабилизировать концентрацию парниковых газов, ограничить и сократить их выбросы государствами.

В документе сформулирована конечная цель конвенции и всех связанных с ней документов: стабилизировать концентрацию парниковых газов в атмосфере на таком уровне, который не допускал бы опасного антропогенного воздействия на климатическую систему. Конкретных сроков не назвали, но определили их как достаточные для естественной адаптации экосистем к изменению климата, позволяющие не ставить под угрозу производство продовольствия и обеспечивающие дальнейшее экономическое развитие на устойчивой основе.

В рамках документа учрежден верховный орган — Конференция сторон конвенции, Conference of the Parties, COP. Конференция собирается каждый год и рассматривает, как воплощаются положения конвенции, принимает решения по дальнейшей разработке правил конвенции и ведет переговоры по новым обязательствам. В рамках заседаний учреждаются все основные документы по климату.

Дальше, в 1997 году, был принят Киотский протокол и вышедшее ему на замену в 2015 году Парижское соглашение — эти документы конкретизировали цель. По Парижскому соглашению в 21 веке необходимо удержать суммарный рост температуры земли в пределах 2 °C — а желательно 1,5 °C — в сравнении с доиндустриальным периодом. Другими словами, если бы сейчас на всей планете была температура +10 °C, то нужно, чтобы к 2100 году она не превышала +12 °C. Для достижения этой цели требуется сокращение мировых антропогенных выбросов на 40—60% от уровня 1990 года.

Исходя из заявленных целей, все участники соглашения обязаны:

1. Самостоятельно определять, на сколько государство планирует снизить объем выбросов в следующие 10—15 лет, и представлять в Секретариат эти данные.
2. Каждые пять лет пересматривать снижение объемов выбросов в сторону их ужесточения.
3. Разработать и до конца 2020 года представить в Секретариат долгосрочные планы низкоуглеродного развития, рассчитанные до 2050 года.
4. Осуществлять политику и меры, направленные на сокращение выбросов и увеличение абсорбции парниковых газов. Ежегодно участники представляют в Секретариат отчеты о выбросах ПГ, о климатической политике и мерах, о достигнутом прогрессе в сокращении выбросов ПГ и достижении целей Парижского соглашения.

К соглашению присоединились и приняли на себя обязательства 175 стран мира, включая Россию. Это практически все страны, входящие в ООН, — всего 193 страны.

Большинство государств рассчитывают снизить выбросы парниковых газов до нуля уже к 2050 году. В частности, Европейский союз, Великобритания, Япония, Республика Корея и более 110 стран. Такую же приверженность выразила и новая администрация Соединенных Штатов. Китай обязался сделать это до 2060 года.

Кроме планов отдельных государств, есть глобальные планы по конкретным секторам.

Международное энергетическое агентство разработало дорожную карту по достижению нулевых выбросов к 2050 году для глобального энергетического сектора. Учитывая, что основная доля выбросов приходится именно на энергетику и что этот сектор особенно важен для экономики России, мы рассмотрим конкретно этот план. А планы по животноводству, сельскому хозяйству, обращению с отходами и прочие рассматривать в этой статье не будем.

Я писал выше, что выбросы в энергетическом секторе чаще всего возникают при сжигании углеводородов: угля, газа, нефтепродуктов — для производства тепловой и электрической энергии, а еще при сжигании в двигателях внутреннего сгорания. То есть выбросы от транспорта тоже относятся к этому сектору.

В промышленных производствах также используются углеводороды как для электро-, тепло- и водоснабжения, так и для производства товаров. В свою очередь, выбросы зданий и сооружений относятся к вопросам их энергоэффективности. То есть чем меньше здания потребляют энергоресурсов для отопления и электроснабжения, тем меньше выбросов в целом.

Существенная доля плана основывается на технологиях, которые еще только предстоит развить и масштабировать. Например, это технологии транспортировки и хранения водорода, управления спросом на электроэнергию, производства промышленных аккумуляторов, улавливания, хранения и утилизации углерода.

Этот план скорее рекомендательный, но он дает основу для принятия собственных обязательных планов для государств.

Если вкратце,то к 2050 году:

1. Более 90% мировой электроэнергии должно вырабатываться на возобновляемых источниках энергии, из них более 70% — на основе ветра и солнца.
2. Более 90% тяжелой промышленности не должно выбрасывать парниковых газов вообще.
3. Более 85% зданий и сооружений должны быть готовы к углеродной нейтральности — с точки зрения инфраструктурного оснащения и энергоэффективности.
4. Существенная доля CO₂ должна быть помещена в хранилища или утилизирована — о хранении расскажу ниже.
5. Доля производства зеленого водорода должна стать существенной.

И вот что для этого необходимо. С 2021 года:

1. Прекратить развитие новых источников добычи угля, газа, нефти.
2. Увеличить ежегодный ввод новых объектов ВИЭ — возобновляемых источников энергии.
3. Развить системы улавливания, транспортировки и хранения CO₂.

Начиная с 2030 года:

1. Все новые здания и сооружения должны быть энергоэффективными и независимыми от ископаемого топлива.
2. Увеличить повсеместную доступность электроэнергии.
3. Снизить доли угольных объектов генерации.
4. Довести глобальные продажи электромобилей до 60%.
5. Новые чистые технологии в тяжелой промышленности должны быть готовы к масштабированию.
6. Развить производство зеленого водорода методом электролиза.

Начиная с 2035 года:

1. Прекратить продажу автомобилей с ДВС.
2. Довести объем продаж электрических тяжелых грузовиков до 50%.
3. Обеспечить максимальный класс энергоэффективности всех промышленных электрических двигателей.
4. Обеспечить максимальный класс энергоэффективности всех продаваемых систем охлаждения.

Начиная с 2040 года:

1. Достигнуть нулевых выбросов от производства электроэнергии.
2. Довести потребление нефти до 50% от уровня 2020 года.
3. Достигнуть 50% объема углеродно нейтрального топлива в авиации.

По плану должна снизиться доля нефти, газа, угля и увеличиться — доля атомной генерации, ВИЭ и биоэнергии. Сохранение к 2050 году части потребления газа, угля и нефти связано в том числе с тем, что некоторые такие источники производства предполагается оснастить системами улавливания, транспортировки и хранения CO₂. Грубо говоря, на выхлопную трубу завода надевается шланг, который высасывает CO₂ в систему трубопроводов и закачивает его в хранилище — например, в природные пещеры, где раньше были нефть и газ, — или отправляет его на утилизацию.

Эта технология называется carbon capture, utilisation and storage — CCUS. Наиболее вероятными участниками рынка CCUS будут нефтегазовые компании, потому что у них есть инфраструктура в виде трубопроводов и отработанные месторождения нефти и газа, которые можно было бы заполнить углекислым газом.

Еще CCUS — возможное направление диверсификации бизнеса нефтегазовых компаний в условиях будущего сокращения спроса на нефть и газ.

Потребление электроэнергии будет доминировать во всех рассматриваемых секторах, также увеличивается доля водорода и биомассы. А доля ископаемого топлива снизится.

Ежегодные вложения в электроэнергетику к 2050 году утроятся по сравнению с 2020 годом. Средняя стоимость электроэнергии к 2030 году повысится примерно на 20% от уровня 2020 года, в основном за счет увеличения капитальных затрат в электроэнергетике: нужно модернизировать старые и строить новые электростанции и сети. Но к 2050 году цена будет на уровне 2010 года — 80 $ за МВт·ч, в основном за счет снижения потребления ископаемого топлива для выработки электроэнергии. То есть в совокупном итоге не предполагается существенного роста стоимости от перехода на низкоуглеродные источники энергии.

Доля затрат на выбросы CO₂ на уплату углеродного налога к 2050 году будет незначительной. Лишь к 2030 году достигнет 10%, а затем к 2040 году опустится до 1—2%, так как объекты ВИЭ не платят углеродный налог.

Учитывая, что основной объем электроэнергии к 2050 году будет вырабатываться на солнечных и ветряных электростанциях, а практически все угольные и газовые станции будут выведены из эксплуатации, энергосистемы будут нуждаться в источниках, обеспечивающих гибкость нагрузок. Спрос на электроэнергию — величина непостоянная, то есть необходимо выдавать электроэнергию в энергосистему, когда на нее есть спрос, и снижать выработку, когда спрос снижается. В свою очередь, выработка с ветряных и солнечных станций тоже величина непостоянная, а атомные станции не приспособлены к резким изменениям нагрузки.

В 2050 году в качестве основного источника гибкости энергосистем будут использоваться аккумулирующие батареи, системы управления спросом и гидроэлектростанции. Еще в качестве накопителя электроэнергии и источника гибкости будет использоваться водород и продукты на его основе, например аммиак. Водород может производиться методом электролиза в ночное время и производить электроэнергию при помощи топливных элементов в часы высокой нагрузки на энергосистему, то есть, по сути, водород будет аккумулятором. Но это не единственное применение водорода в соответствии с планом — об этом расскажу позднее.

Под системами управления спроса — demand response — подразумеваются системы, позволяющие управлять уровнем потребления электроэнергии определенных групп потребителей.

Это, как правило, крупные потребители электроэнергии, которые готовы по команде оператора энергосистемы снизить свое электропотребление на определенный объем в определенное время. За это потребители получают плату наравне с платой производителям электроэнергии за мощность, так как для сбалансирования энергосистемы нет разницы между производством необходимого мегаватта или снижением потребления на необходимый мегаватт.

У этих потребителей есть свои способы достичь снижения нагрузки, но, как правило, речь идет о том, чтобы по команде отключить системы электроотопления или кондиционирования зданий на непродолжительное время — не более четырех часов.

Система управления спросом формируется и в России — она уже работает в пилотном режиме для среднего и крупного бизнеса.

На всякий случай скажу, что ни один политик не может заставить оператора энергосистемы вывести из эксплуатации какие угодно источники электроэнергии, пока оператор системы не будет уверен в том, что энергосистема с этим справится. Потому что за аварию в энергосистеме будет нести ответственность, в том числе уголовную, не политик, а оператор. В этом плане не стоит переживать за то, что новый мир не будет сбалансирован, — скорее, наоборот, не наступит нового «чистого» мира, пока не будет сбалансирована энергосистема.

Противники декарбонизации любят вспоминать проблемы с электроэнергией в Техасе в начале 2021 года: из-за резкого похолодания сильно выросло потребление электроэнергии — условно «разом включили все обогреватели», а из-за сильного ветра и метели вынужденно остановились некоторые ветряные электростанции. Но, во-первых, это был форс-мажор — экстремальные погодные условия, а во-вторых, доля ВИЭ в энергосистеме Техаса не основная — всего порядка 20%.

Основа их энергосистемы — газовые, угольные станции и АЭС, у которых тоже из-за мороза снизилась выработка электроэнергии, но об этом обычно не упоминают. История в Техасе говорит о том, что даже такая твердая основа, как газовые, угольные ТЭС и АЭС, могут не спасти энергосистему в аномальных условиях работы.

Энергосистема не может себе позволить содержать в резерве для «судного дня» десятки и сотни простаивающих в обычное время объектов генерации. Поэтому резервы стараются не раздувать: например, в России в резерве находятся порядка 25% станций — эта величина рассчитана из объема потребления электроэнергии в самый холодный день в году, то есть годовой максимум потребления. При превышении резервов у всех энергосистем начинаются проблемы — хоть газовых, хоть солнечных.

Использование водорода. В соответствии с планом водород и топливо на его основе будут широко использоваться в различных секторах к 2050 году. Помимо озвученного выше применения в электроэнергетике, водород планируется смешивать с природным газом в системах газопроводов — это снизит удельные выбросы углекислого газа от сжигания такого смешанного газа. Плюс здесь в том, что для этого не требуется создание какой-то особой инфраструктуры: системы газопроводов уже построены. Еще планируется использовать водород в чистом виде либо в виде аммиака в качестве топлива в авиации, судоходстве и на дорожном транспорте.

Надо сказать, что водород уже сейчас производится в промышленных масштабах для нефтепереработки, химической промышленности, удобрений. Но основной способ его производства сейчас — это метод с использованием ископаемого топлива, то есть газа, угля. Получается так называемый голубой и серый водород.

К 2050 году предполагается получать основной объем водорода — 90% — методом электролиза воды с использованием электрической энергии от возобновляемых источников — а это зеленый водород. Сейчас в основном производят водород там, где его потребляют, — на иллюстрации ниже так обозначен «собственный водород». То есть инфраструктура для транспортировки водорода пока еще не особо развита.

Доступ к электричеству. Половина людей, которые получат доступ к электричеству до 2030 года в развивающихся странах, не будут подключены к большим централизованным энергосистемам. Эти домохозяйства будут снабжаться за счет собственных источников ВИЭ — как индивидуальных, так и общих в небольших кластерах — поселках. Собственные источники возобновляемой энергии выгодны, потому что нет необходимости платить за передачу электроэнергии — а это значительная часть в конечной стоимости централизованной электроэнергии.

За счет этой особенности даже в России на большей части территорий возрастает экономическая целесообразность установки собственных солнечных панелей на крышах частных домов и предприятий. Об этом я уже писал подробную статью.

Это далеко не все, что упоминается в плане, а только то, что показалось мне наиболее важным и интересным.

В настоящий момент в качестве основных инструментов по контролю уровня выбросов углекислого газа предприятий используются системы торговли выбросами — СТВ и налог на выбросы парниковых газов — углеродный налог.

В системах одинаковый принцип: предприятию необходимо либо снижать выбросы, либо платить налог или покупать квоты на выбросы. Разница только в том, что стоимость квот на выбросы определяется рыночно, в ходе торгов, а налог устанавливается в «твердой» величине.

По данным Всемирного банка, системы торговли выбросами и углеродные налоги применяются во многих странах мира и охватывают порядка 21% всех мировых ежегодных выбросов. Первыми установили углеродные налоги Польша и Финляндия уже в 1990 году, еще до формирования Рамочной конвенции ООН по изменению климата.

Самые высокие углеродные налоги установлены в Швеции — 137 $/т CO₂-экв, Швейцарии — 101 $/т CO₂-экв, Лихтенштейне — 101 $/т CO₂-экв, Финляндии — 72 $/т CO₂-экв и Норвегии — 69 $/т CO₂-экв.

Самые низкие налоги в Польше — 0 $/т CO₂-экв, Украине — 0,36 $/т CO₂-экв, Эстонии — 2,35 $/т CO₂-экв и Японии — 2,61 $/т CO₂-экв.

Первая система торговли выбросами появилась в 2005 году в Европе — EU ETS — и до 2021 года она была самой крупной по объему охваченных выбросов, но в 2021 году ее обогнала китайская система — China national ETS. Всего в мире 29 подобных систем, но они не всегда охватывают все государство, в котором находятся. Например, в Америке сразу восемь систем в разных штатах.

Самая высокая средняя цена на выбросы формируется в европейской системе — 49 $/т СО₂-экв. Одна из самых низких — в Казахстане, 1 $/т CO₂-экв.

Для примерного понимания, что такое тонна CO₂-экв, есть простые калькуляторы, использующие различные методики. Например, средний легковой автомобиль с ДВС, проехавший 10 000 км, выбросит в атмосферу 1,8 т CO₂-экв. Если бы в этой стране применялось регулирование на выбросы от автомобилей, то потребителю пришлось бы доплатить за это 90 $ по системе EU ETS или же пересесть на электромобиль.

Конечно, я не имею в виду, что от электромобилей нет выбросов. Но выбросы от ДВС прямые (scope 1), а от электромобилей — косвенные (scope 2) и зависят от источника электроэнергии. Системы торговли выбросами, как правило, применяются к источникам прямых выбросов, то есть за выбросы на электростанции заплатит электростанция, а не владелец электромобиля. Иначе получится двойная оплата одних и тех же выбросов. Про систему классификации выбросов расскажу чуть позднее.

Расскажу немного о европейской системе, так как она функционирует уже больше 15 лет и охватывает порядка 4% мировых ежегодных выбросов и 40% выбросов Евросоюза.

EU ETS работает во всех странах ЕС, а также в Исландии, Лихтенштейне и Норвегии. Система ограничивает выбросы от примерно 10 000 установок в энергетическом секторе, обрабатывающей промышленности и авиакомпаний. Охватывает следующие секторы и газы, уделяя особое внимание выбросам, которые можно измерить, зарегистрировать и проверить с высокой степенью точности.

Углекислый газ (CO₂) из производства электроэнергии и тепла; энергоемкие отрасли промышленности, включая нефтеперерабатывающие заводы, сталелитейные заводы и производство чугуна, алюминия, металлов, цемента, извести, стекла, керамики, целлюлозы, бумаги, картона, кислот и сыпучих органических химикатов; коммерческая авиация в Европейской экономической зоне.

Закись азота (N₂O) от производства азотной, адипиновой и глиоксиловой кислот и глиоксаля.

Перфторуглероды (ПФУ) при производстве алюминия.

Участие в EU ETS обязательно для компаний этих секторов, но в некоторых секторах включаются только установки выше определенного размера. Некоторые небольшие установки могут быть исключены, если правительства примут фискальные или другие меры, которые сократят их выбросы на эквивалентную сумму. В авиационном секторе до 31 декабря 2023 года СТВ ЕС будет применяться только к рейсам между аэропортами, расположенными в Европейской экономической зоне.

В дальнейшем планируется распространение системы торговли квотами на морской транспорт, на сектор строительства и автомобильный транспорт. Обратите внимание, что сами по себе нефть, уголь и газ не охватываются квотами и не регулируются налогами на выбросы. Налог на выбросы возникает только тогда, когда кто-то начинает их сжигать на своем производстве или в ДВС.

Объем распределяемых квот ежегодно снижается — для того, чтобы снижались выбросы. Часть квот распределяется между компаниями бесплатно, а часть торгуется на аукционах. По мере снижения общего объема квот рыночная цена на них будет расти.

С 2021 года стартовал четвертый этап развития системы. Ежегодно объем квот снижается на 2,2%. Основной объем квот торгуется на аукционах — порядка 57%. Уточнен перечень отраслей, подверженных высокому риску «утечки углерода», по которым квоты распределяются бесплатно.

Под утечкой углерода понимается ситуация, при которой европейская компания переносит свои «грязные» производства за границы Евросоюза или организует импорт «грязной» продукции, чтобы избежать платы за выбросы в ЕС.

Распределение бесплатных квот по таким секторам не обеспечивает должного уровня снижения их выбросов, но хотя бы сдерживает их стимулы перенести источники выбросов за границу ЕС. Дальнейшее решение этого вопроса базируется на введении трансграничного углеродного регулирования. Об этом позднее.

К 2021 году создан модернизационный фонд — деньги направляются на модернизацию 10 самых бедных экономик ЕС, а также инновационный фонд, который финансирует исследования. Сами фонды получают деньги от продажи на аукционе части выделяемых им квот.

Годовые выбросы компаний-участников должны быть полностью покрыты квотами. Если выбросов больше, чем квот у этой компании, то на организацию накладывается штраф — 100 € за каждую тонну CO₂-экв, а также обязательство вернуть эту квоту в следующем периоде. То есть компании необходимо в следующем периоде сократить выбросы еще больше. И напротив, если компания сохранила лишние квоты, их можно продать или сохранить для будущих периодов.

В основном выбросы считают по определенной методике — только некоторые предприятия используют системы постоянных измерений фактических выбросов.

На нынешнем этапе в системе торгуются только квоты на прямые выбросы — scope 1. Но учитываются косвенные затраты некоторых энергоемких отраслей на уплату углеродного налога, учтенного в стоимости потребляемой этими компаниями электроэнергии. ЕС компенсирует этим секторам стоимость таких дополнительных затрат.

Механизм трансграничного углеродного регулирования — carbon border adjustment mechanism, или CBAM, — вводится на территории ЕС как один из механизмов достижения климатических целей, а также как решение проблемы «утечки углерода», о которой я писал ранее.

По мере роста климатических амбиций ЕС и увеличения разницы между углеродным регулированием в ЕС и третьими странами проблема «утечки углерода» без введения такого механизма будет усугубляться. Еще введение CBAM позволит Евросоюзу не раздавать бесплатно квоты в EU ETS отраслям промышленности с высокими рисками «утечки углерода».

СВАМ тесно связан с европейской системой торговли квотами. Все требования, регламенты и методики EU ETS будут зеркально отражены в СВАМ — как действующие, так и будущие.

Механизм заключается в том, чтобы импортеры приобретали сертификаты СВАМ на каждую тонну CO₂-экв прямых выбросов (scope 1) ввозимого на территорию ЕС товара. Впоследствии планируется распространить и на косвенные выбросы (scope 2).

Поясню, что для каждого товара, подпадающего под регулирование, есть методика расчета выбросов парниковых газов при его производстве. Эти методики действуют как для произведенных внутри ЕС товаров, так и для тех, что импортируют на территорию ЕС. Сертификат СВАМ нужно будет приобретать на объемы выбросов, рассчитанные по этим методикам, для каждого конкретного товара.

Стоимость сертификатов СВАМ будет привязана к средней недельной стоимости, сформированной в EU ETS. Средства от СВАМ будут направлены в бюджет Евросоюза для финансирования программы восстановления экономики после COVID-19 — Next Generation EU.

В системе будут учитываться уже произведенные затраты на углеродный налог в стране-экспортере, если эти затраты не ниже, чем цена EU ETS, а также если эти затраты могут быть верифицированы Евросоюзом. То есть страны-экспортеры должны быть заинтересованы в том, чтобы создать собственные системы углеродного регулирования, которые были бы синхронизированы с Европейским регулированием, чтобы затраты на углеродный налог не уходили в бюджет Евросоюза, а оставались в стране-экспортере. Это может послужить предпосылкой для создания похожего механизма в других странах мира.

СВАМ затрагивает те же секторы промышленности, что и EU ETS, но с некоторыми особенностями. Например, СВАМ на первом этапе не будет затрагивать товары сектора нефтепереработки по той причине, что действующие методики позволяют рассчитать прямые выбросы нефтеперерабатывающего предприятия в целом, но не способны ответить, сколько именно CO₂-экв в каждом отдельном продукте нефтепереработки: сколько в бензине, сколько в масле.

Как и EU ETS, регулирование СВАМ не будет распространено непосредственно на нефть, газ и уголь. Сертификаты СВАМ и квоты EU ETS будут приобретаться только теми предприятиями, которые их сжигают при производстве других товаров. То есть спрос на нефть, газ и уголь должен снижаться сам по себе по мере наращивания стоимости квот и сертификатов СВАМ на выбросы при их сжигании.

СВАМ запускается в тестовом режиме с 1 января 2023 года — он продлится до 31 декабря 2025 года. Во время этого периода не нужно приобретать сертификаты СВАМ, но импортерам необходимо ежеквартально отчитываться о встроенных выбросах товаров, импортируемых за предыдущий квартал, с подробным описанием прямых (scope 1) и косвенных (scope 2) выбросов. А также сообщать информацию о любых затратах на углеродное регулирование, уплаченных за границей ЕС.

С 1 января 2026 года за непредоставление сертификатов СВАМ на импортируемый товар будет накладываться штраф в том же размере, что и в EU ETS: 100 € за 1 т CO₂-экв. Но уплата штрафа не освобождает от необходимости приобретения сертификатов СВАМ.

Мы прошли очень обширную тему по обязательным мерам для компаний по выбросам парниковых газов, но дальше будет еще более обширная тема по их добровольным инициативам. Корни у этих инициатив растут оттуда же, но охват более широкий. Выбросы парниковых газов компаний входят в вопросы повестки ESG и целей устойчивого развития ООН — ЦУР, но ESG и ЦУР куда более широкие.

Бизнес интересуют не только выбросы парниковых газов, но и вопросы экологии, общества, качества жизни и так далее. Конечно же, компании это интересует не просто так, их внешний образ сейчас оказывает существенное влияние на стоимость акций и на возможность заимствований на финансовых рынках. Следовательно, они не могут игнорировать зеленые тренды, точнее не будут.

Все вопросы ESG и ЦУР мы охватывать здесь не станем, а по-прежнему сосредоточимся только на выбросах парниковых газов.

Мы уже обсуждали такие термины, как scope 1 и 2, в этой статье, но не углублялись в эту тему, так как обязательные меры по выбросам парниковых газов сейчас затрагивают только самую верхушку айсберга — scope 1, и в большинстве случаев только планируется приблизиться к регулированию косвенных выбросов по scope 2. Но зачастую основной айсберг выбросов для компаний может приходиться на scope 3. Например, у тех компаний, которые не производят самостоятельно свои продукты, а заказывают их производство на стороне, скажем в Китае.

Госрегулирование ограничено, поэтому бизнес придумывает все новые стандарты, соответствующие зеленой повестке, чтобы охватить все не охваченное обязательными государственными мерами.

Согласно ведущему корпоративному стандарту GHG Protocol, выбросы в цепочках производства товаров и услуг разделяются на прямые и косвенные. Всего их разделяют на три основные группы: scope 1, 2, 3.

Scope 1. Это управляемые выбросы — прямые, которые образуются непосредственно от имущества предприятия, его деятельности и его ресурсов. Например Apple сама практически ничего не выбрасывает, так как ничего и не производит. У нее есть только офисные здания, которые учитываются при расчете выбросов, — и, может быть, имеется какой-нибудь корпоративный парк автомобилей на ДВС, который тоже будет учитываться.

Scope 2. Это неуправляемые выбросы — косвенные — от приобретаемых за пределами предприятия энергетических ресурсов, например электроэнергия, тепло, водоснабжение. Скажем, Apple не приобретает электроэнергию на стороне, а самостоятельно снабжает энергией свои здания за счет солнечных панелей, установленных на крыше, — вот и выбросы по scope 2 у нее нулевые.

Scope 3. Это все остальные неуправляемые выбросы — косвенные, исключая scope 2, — от приобретаемых за пределами предприятия товаров и услуг, используемых в его деятельности, а также выбросы за пределами предприятия, связанные с произведенными товарами и услугами после их производства.

Например, у Apple основной объем выбросов приходится именно на scope 3 — это выбросы при производстве товаров в Китае на чужих заводах, при транспортировке их по всему миру на чужих кораблях и машинах, выбросы от использования их товара, например зарядки телефона грязной электроэнергией, выбросы от отопления и энергоснабжения чужих магазинов, торгующих продукцией Apple.

Соответственно, scope 3 охватывает практически весь жизненный цикл товара.

Компании могут выбрать любой из существующих стандартов, не только GHG Protocol, а также отчитываться по нему в рамках своих корпоративных отчетов и выпускать зеленые облигации в целях финансирования собственных проектов по снижению выбросов или других зеленых проектов.

В частности, выбросы по scope 2 в настоящее время можно компенсировать либо строительством собственных объектов электроэнергии или тепла на основе ВИЭ, либо приобретением зеленых сертификатов на каждый потребленный кВт·ч электроэнергии. Обязательное регулирование по scope 2 уже сейчас введено в некоторых странах мира, а в будущем можно ожидать только расширение списка этих стран, это придаст дополнительный импульс для развития ВИЭ.

Зеленый сертификат — это электронный документ, который подтверждает, что выработанная электроэнергия произведена на объекте ВИЭ. При этом приобретателю сертификата совершенно не обязательно быть непосредственно присоединенным проводами к этому объекту ВИЭ.

Тут реализуется схема, при которой объект ВИЭ в качестве обычного генератора продает обычную электроэнергию, а свою «зеленость» продает отдельно заинтересованным потребителям в виде зеленого сертификата на каждый выработанный с этого объекта кВт·ч электроэнергии. И получает деньги как за электроэнергию, так и за сертификаты, но на один и тот же объем выработки.

Наличие сертификата позволит приобретателю учесть «зеленую» выработку ВИЭ в своем общем потреблении электроэнергии (scope 2), погасив сертификат в системе.

В ЕС функционируют сертификаты, известные как Guarantees of Origin — GO. Различные органы, выдающие эти сертификаты, — 24 органа из 21 страны Европы — объединились в синхронизированную систему, позволяющую совершать трансграничную торговлю этими сертификатами. В основном в Европе сертификаты торгуются на добровольной основе, но в Швеции и Норвегии некоторые производители и потребители обязаны приобретать квоты на ВИЭ.

В Северной Америке функционируют сертификаты Renewable Energy Certificate — REC, в некоторых штатах они обязательные, в некоторых — нет. Еще эти сертификаты иногда используются как инструмент инвестирования в будущий объект ВИЭ. Это когда объект еще не начал производить электроэнергию и, может, даже еще не построен, а сертификаты уже могут продаваться.

В остальном мире все большее распространение получают сертификаты International Renewable Energy Certificate — I-REC, к этой системе сертификатов присоединяются и российские объекты ВИЭ: в ней зарегистрировано 46 российских электростанций.

В России углеродное регулирование находится в зачаточном состоянии. Нет собственной системы торговли квотами или углеродных налогов. Нет собственной системы торговли зелеными сертификатами.

В 2021 году в России вышел федеральный закон «Об ограничении выбросов парниковых газов». Он предусматривает создание системы государственного учета выбросов парниковых газов и обязательные отчеты для крупных организаций, выбрасывающих в год более 150 тысяч тонн CO₂-экв до 2024 года и более 50 тысяч тонн после 2024 года.

Еще закон предусматривает реализацию компаниями «климатических проектов» и выдачу за их реализацию «углеродных единиц». Под климатическими проектами понимаются проекты, обеспечивающие поглощение или сдерживание выбросов парниковых газов. Выданные за их реализацию углеродные единицы компания может или погасить сама, чтобы снизить углеродный след, или продать третьим лицам.

Такая система вряд ли может быть синхронизирована с Европейской системой торговли квотами. Она основывается на совершенно других принципах. Не на принципах платы за выбросы, а на принципах поощрения за поглощение или сдерживание выбросов. В связи с этим не приходится рассчитывать на то, что на экспортируемую из России в Европу продукцию не будет накладываться обязательство по приобретению сертификатов СВАМ из-за принципиальной разницы в системах углеродного регулирования.

В России разрабатывается законопроект по проведению эксперимента на Сахалине по торговле квотами на выбросы по аналогии с европейской системой, но пока рано говорить о точном содержании законопроекта и тем более — о том, что этот эксперимент будет распространен на всю Россию.

При всем этом в России есть планы развития производства водорода методами преобразования газа и электролизом от атомных электростанций — синего и желтого водорода. Россия рассчитывает занять долю 20% мирового производства водорода в течение 20 лет.

По заявлениям президента в Глазго 2 ноября 2021 года на заседании COP, Россия будет стремиться к достижению углеродной нейтральности к 2060 году, опираясь на потенциал поглощающей способности лесов.

1. Декарбонизация в мире продолжит набирать обороты, но сам энергопереход не случится в одночасье. К нему будут медленно приближаться на протяжении ближайших 30 лет.
2. Повсеместная электрификация и развитие ВИЭ — основные драйверы декарбонизации в сфере энергетики.
3. Сферы обязательного углеродного регулирования в мире будут расширяться.
4. Цены на квоты и углеродные налоги будут расти вместе с ограничением возможностей выбрасывать парниковые газы в атмосферу.
5. Европейский трансграничный углеродный налог не направлен непосредственно на нефть, газ и уголь и, скорее всего, не будет на них направлен в будущем.
6. Создание систем, похожих на европейскую, поможет третьим странам сохранить плату за углерод в своей стране, а не отдавать эти деньги в бюджет Евросоюза.
7. Россия в вопросах углеродного регулирования выбрала собственный путь, что на данном этапе не позволит зачесть усилия российских компаний в вопросах декарбонизации при экспорте товаров в Европу.