«Начали проскакивать мысли о суициде»: я стала мамой и столкнулась с послеродовой депрессией

Мне 27 лет, сыну Ивану полтора года.

Я из Хабаровска, но три года живу в маленьком поселке за полярным кругом. В 2020 году, после окончания университета, переехала к мужу, который жил на севере уже два года.

Беременность мы планировали. Даже подсчитали примерно, когда она должна наступить. Хотели, чтобы 30-я неделя выпала на январь 2022 года: у меня была цель отработать 2021 год, чтобы получить адекватные выплаты по декрету. Я трудилась участковым терапевтом в поликлинике центральной районной больницы.

За несколько месяцев до первых попыток начали с мужем принимать фолиевую кислоту. Больше в плане здоровья я никак не готовилась, потому что слежу за ним постоянно и проблем особых нет. В финансовом плане тоже подготовки не было, просто откладывала по несколько тысяч с зарплаты, когда могла.

Забеременела буквально в первый же цикл.

Я просто дождалась первого дня задержки и сделала тест. Он сразу показал две яркие полоски. Это было ожидаемое и четко спланированное событие, но, конечно, мы с мужем очень обрадовались.

Самочувствие. На сроке семь недель, не успев встать на учет в женскую консультацию, я заболела ковидом. Тогда же меня накрыл жесточайший токсикоз: в течение трех суток рвало даже от воды. В итоге я похудела на 5 кг. Спасали только нектарины: муж покупал и резал на очень мелкие кусочки, я ела по одному раз в 10 минут и проверяла, не стошнит ли вновь.

С токсикозом я мучилась почти до 20-й недели, поэтому работать было сложно и скрывать свою беременность долго не получилось. Меня полоскало прямо во время приема пациентов. Потом отпустило, стало намного легче. Дальше беременность протекала вполне спокойно. Я наблюдалась у очень хорошего доктора в женской консультации, которая расположена прямо в поселке.

Работа. Я ушла с работы в 28 недель, потому что взяла оставшиеся дни отпуска перед началом декрета. Хотелось бы, может, заработать больше денег, но ходить по вызовам в декабре на Крайнем Севере, когда твой живот тебя перевешивает, было выше моих сил.

Работа участковым терапевтом в принципе очень непростая, особенно в сельских больницах, где не хватает кадров. Кроме приема пациентов на моих плечах были диспансеризация, оформление льготных рецептов, инвалидностей, масса отчетов и, конечно же, вызовы на дом.

Мой рабочий участок сплошь состоит из пятиэтажек, в которых нет лифтов, и, как назло, вызывали чаще всего жители верхних этажей. А у меня с собой — куча вещей: тонометр, фонендоскоп, запас лекарств на всех пациентов с признаками ОРВИ, пробирки под ковидные мазки. К тому же очень часто были необоснованные вызовы. Например, как-то раз меня вызвал мужчина 40 лет, у которого дня три назад была температура 37,5 °C, и он вдруг решил, что ему нужен больничный. Но дойти до врача не мог.

Плюс зима — время полярной ночи. Мой прием заканчивался в четыре часа дня, когда уже темно. После этого еще были вызовы, и я бегала по домам в темноте и по морозу, а затем добиралась домой — больница находится в соседнем городе, в 30 километрах. В общем, я просто считала дни до начала отпуска.

Подготовка к родам. Конечно, я готовилась к пополнению семьи: начала с книг Ольги Белоконь «Я женщина. Все о женском здоровье, контрацепции, гормонах и многом другом» и «Я беременна, что делать?», читала Петрановскую, Винникотта. Подписалась на несколько блогов детских психологов в запрещенной ныне соцсети.

Еще проходила курсы в онлайн-школе «Легкие роды», заплатила 3600 ₽. Честно говоря, информация, которую там давали, была рассчитана на условия родильных домов в крупных городах. В провинции же часто действуют устаревшие, более строгие правила поведения женщины в родильной палате. Поэтому для меня курсы оказались не очень актуальными.

Женщин из нашего поселка на роды обычно отправляют планово в Мурманск, но тогда один из трех роддомов был закрыт под ковидных рожениц, а в двух других случился аншлаг. Поэтому я решила рожать в родильном отделении медико-санитарной части Снежногорска. Мне очень советовали этот роддом, потому что там комфортно, нет наплыва женщин, вкусно кормят и врачи хорошие. Единственная сложность — туда попасть, так как Снежногорск — закрытый город. Чтобы въехать на его территорию, необходимо оформить пропуск.

Я заранее созвонилась с больницей, отправила им документы, и там сделали пропуск для меня и мужа, потому что он должен был меня отвезти. Но за неделю до предполагаемой даты родов мужа без предупреждения одним днем отправили в командировку: он военный. Пришлось срочно переоформлять пропуск в город на друга семьи, а моя мама экстренно взяла отпуск и прилетела из Хабаровска ко мне.

Роды проходили очень тяжело. Долго были сильные тренировочные схватки, но организм никак не хотел готовиться, и мне сделали стимуляцию. Процесс пошел, но медленно. Спустя девять часов адских болей врачи во время осмотра обнаружили, что голова малыша стоит неверно, раскрытие не может произойти до конца, и мне решили провести экстренное кесарево. Момент, когда сделали спинальную анестезию, был лучшим в тот день, не считая, конечно, самой встречи с сыном.

С мамой. Дома все бытовые вопросы решала мама, а я занималась малышом. Муж по-прежнему был в командировке. Первый месяц оказался очень насыщен заботами: мы оформляли сыну свидетельство о рождении, СНИЛС. Все это пришлось делать в ближайшем городе, поэтому по делам выезжали втроем: я — за рулем, а мама с сыном — на пассажирском.

Ребенок просто не мог без меня ни минуты: я даже ела и ходила в туалет с ним на руках, а если оставляла, начинался дикий ор. Ночью приходилось вставать к сыну по десять раз, а утром он иногда просыпался в четыре часа. Днем тоже спал только на руках — если я перекладывала его куда-то, открывал глаза через 10—20 минут и снова требовал взять его. Очень часто мою спину тогда спасал эргорюкзак типа слинга, который мы купили.

В конце маминого отпуска мы решили вместе улететь к ней в Хабаровск, чтобы родители были рядом и могли в чем-то помочь. Пришлось еще заниматься здоровьем кота: делать необходимые прививки, справки для самолета.

У родителей. Через два месяца после родов я стала отмечать у себя признаки послеродовой депрессии. Думаю, больше всего подкосила именно депривация сна: эти короткие отрезки, по десять пробуждений за ночь и невозможность отдохнуть днем, потому что сын очень часто просыпался.

Кроме этого, у ребенка проявилась аллергия на белок коровьего молока. Пока мы не выяснили причину — а это случилось только к двум месяцам, — кроме стандартных детских колик у сына были запоры, икота, отрыжка. Он плакал каждый раз, когда начинал есть. Но и после того, как диагноз поставили, легче не стало: я кормила грудью — пришлось перейти на жесткую диету.

И вот этот момент, когда я, невыспавшаяся, обессиленная и злая, не могла насладиться каким-нибудь пирожным или элементарно бутербродом с маслом и сыром, просто убивал меня. Мне казалось, что я лишена всех радостей жизни. Да ладно радостей — я не могла закрыть базовые потребности в еде, отдыхе и гигиене.

Кроме этого, у жизни с родителями тоже были нюансы. Они взяли на себя все бытовые вопросы, за это я бесконечно благодарна. Но мне приходилось тратить немало сил, чтобы отстоять свою точку зрения на вопросы ухода и воспитания. Венцом стало бесконечное беспокойство за мужа. В итоге периодически начали проскакивать мысли о суициде, что стало для меня тревожным звонком. Я проходила тест Бека  несколько раз, и каждый раз результат был все хуже.

Дома. Когда сыну исполнилось четыре месяца, мы вернулись домой, потому как и муж приехал из командировки. Мне стало трудно успевать вести быт и ухаживать за ребенком. Тем более что по жизни я «хорошая девочка», которая не может позволить себе беспорядок и отсутствие горячего ужина к моменту, когда муж приходит домой. Да и простыми пельменями отделаться не могла, потому что моя диета сильно ограничивала в выборе продуктов. Приходилось постоянно что-то изобретать. Из-за этого я загоняла себя как скаковую лошадь.

Сначала муж совсем не помогал. Во-первых, он получил новую должность и дома бывал редко. Во-вторых, из-за длительного отсутствия не успел осознать, что стал отцом. Жил как обычно, в выходные мог уйти отдыхать с друзьями. А просить постоянно о помощи меня раздражало: я считала вполне очевидным, что она мне необходима. На этой почве мы не раз ссорились, но постепенно все изменилось. Супруг взял на себя много бытовых и родительских забот: уборку, мытье посуды, иногда — готовку, стал забирать сына в обеденный перерыв, чтобы я отдохнула.

Но я все-таки обратилась за помощью к психиатру, надеялась найти хоть какой-то выход. После беседы и нескольких тестов врач подобрал лечение, и оно помогло. Рекомендовал начать психотерапию, но на тот момент сыну было около полугода — выделить время на работу с психологом было очень сложно, да и финансово накладно. Через шесть месяцев я начала принимать антидепрессанты, которые получаю до сих пор. А этим летом прошла несколько сессий со специалистом, которые помогли мне справиться с запросами, которые у меня были.

Конечно, жить стало намного легче: меня перестало бросать от слез до истерического хохота, появилось желание вообще как-то шевелиться, пропало ощущение «только встал — уже устал». Плюс мы начали работать с сомнологом и смогли починить баг со сном ребенка почти полностью.

Расходы. К рождению я взяла несколько пеленок, насчет одежды вообще не заморачивалась, потому что моя мама подарила много всего на первые месяцы. Потом докупала вещи по мере необходимости или если в магазине что-то уж очень понравилось. С рук в первый год жизни ребенка взяла только две пары обуви и комбинезон Softshell, потому что в таком возрасте дети обычно не ходят и вещи продаются в очень хорошем состоянии.

Также купили новый пеленальный комод за 9000 ₽, ванночку за 1000 ₽ и ортопедический кокон «Зевушка» за 2500 ₽. Детскую кроватку взяли с рук за 5000 ₽, она круглая. Заказали к ней бортики и простынки — почти 6000 ₽. Но спальное место долго было невостребованным: сын очень быстро отказался там спать. Только к полутора годам удалось его вернуть в свою кроватку, но пока не на всю ночь.

Еще не пригодилась новая коляска «3 в 1» за 47 000 ₽. Я очень ее хотела: считала удобной и красивой. Живи мы в городе, думаю, мы бы отлично ею пользовались. Собственно, я и купила ее, когда приехала к родителям в Хабаровск. Но когда вернулись в нашу глушь, где ни адекватных тротуаров, ни возможности хранить эту коляску не было, она просто стояла в гараже. В итоге продали ее на «Авито» в два раза дешевле, чем купили. Из трех блоков мы нормально поюзали только автолюльку. Лучше бы купила люльку на колесах.

Выплаты. Мой трудовой стаж на момент выхода в декрет был всего год и два месяца, а заработная плата оставляла желать лучшего, поэтому выплаты я получила сравнительно небольшие:

1. Пособие по беременности и родам — около 195 000 ₽ за 156 дней больничного.
2. Единовременное пособие по рождению ребенка — 24 000 ₽.
3. Пособие по уходу за ребенком до полутора лет — 15 000 ₽. Последний раз получила его в октябре этого года.

Денег на жизнь вполне хватает. Наш ребенок отлично одет, у него есть все для развития и игр. Детский шопинг для меня — отдельный вид удовольствия! Да, мы с мужем стали меньше тратить на себя и на развлечения, но не особо от этого потеряли, потому что пока развлекаться и отдыхать нет ни времени, ни возможности. Но я надеюсь, что в ближайшее время сын пойдет в сад, а я — на работу и это скажется на нашем бюджете.

У сына за его полтора года жизни было уже много путешествий. После перелета к маме, который стал первым ярким событием в моем материнстве, мы с ним полетели в Иркутск, где живут родители мужа и его бабушка. Я хотела показать им внука. Тогда ребенку было три месяца. Дорога далась непросто: мы с сыном летели вдвоем, а перелеты были ночными. Весь детский сон пошел наперекосяк.

В четыре месяца нам предстояло вернуться в поселок, и мы снова полетели из Хабаровска в Мурманск с пересадкой в Москве. Тогда я была вместе с родителями: они летели на море и сопроводили меня до Москвы, где встретил муж.

В пять месяцев полетели семьей в Санкт-Петербург, и это было уже легко — меньше двух часов в пути из Мурманска. Отдыхали в ведомственном санатории и отлично провели время.

Самым сложным оказался полет втроем во Владивосток, когда сыну было 11 месяцев: это такой возраст, когда уже все интересно, а в небе предстояло провести целых восемь с половиной часов. Я чуть с ума не сошла его развлекать. Поспать практически не удалось, хоть рейс и был в ночь. Во Владивостоке мы купили машину и пригнали ее своим ходом домой, в Мурманскую область. Дорога прошла отлично: мы повидали страну, навестили по пути всех родственников, опробовали машину.

Решили поехать вместе по трем причинам. Во-первых, отправлять машину на автовозе было намного дороже. Во-вторых, один муж не перегнал бы ее: ему нужен был сменщик, а звать кого-то чужого с собой не хотелось. Наконец, третья причина — лишний шанс повстречаться с родителями, которые живут очень далеко. Мы приезжали ко всем сюрпризом, и это, несомненно, дарило особенные эмоции.

В августе этого года я слетала с сыном в Калининград, чтобы погреться на море и повидаться с родителями, которые тоже туда приехали. Все прошло хорошо, и мы отлично провели время.

Подготовка к каждому путешествию всегда примерно одинаковая: взять пеленку, подгузники, комплект сменной одежды, несколько игрушек и маленький плед. К счастью, грудное вскармливание очень упрощает ситуацию: закрыт вопрос с детским питанием и успокоением, а еще и от закладывания ушей спасает.

Искренне надеюсь, что такая насыщенная жизнь, богатая на путешествия и приключения, благоприятно сказывается на развитии сына.

Я сбежала в материнство, потому что выгорела на тяжелой работе. Этому способствовала низкая оплата труда при огромной нагрузке и непомерных требованиях начальства. И люди, конечно, сыграли свою роль. Такого неуважительного отношения к врачу, как здесь, в Хабаровске, я не видела, пока там училась и взаимодействовала с пациентами. На севере многие считают, что им все всё должны.

Но и декрет не стал для меня отпуском. Не предполагала, что быть мамой порой еще сложнее, чем ходить на работу. Я бы посоветовала будущим матерям готовиться не только к родам, но и к материнству, не идеализировать его. Я много слушала подруг с детьми, которые по обыкновению делились только хорошими моментами, и это сыграло злую шутку. Плюс сказался опыт из моего детства: в 10 лет мне пришлось на протяжении двух месяцев ухаживать за восьмимесячной сестрой, чтобы мама закончила учебу. Сестра казалась идеальным ребенком, и это отложилось у меня в голове.

В итоге мои искренние заблуждения о поведении младенца и его режиме дня довели до депрессии. Я считала себя ужасной матерью, которая ни с чем не справляется. Но плохое действительно забывается, и сейчас я чувствую себя достаточно счастливой. У меня получается отдыхать и наслаждаться жизнью несмотря на то, что воспитанием ребенка снова приходится заниматься одной: муж в очередной длительной командировке.