Как у меня обнаружили фолликулярную опухоль щитовидной железы

Мне 34 года. Я переводчица и писательница на фрилансе. Хочу поделиться своим немного горьким опытом о заболевании щитовидной железы.

С самого раннего детства у меня в районе щитовидки, ну знаете, которая в нижней части горла, были две небольшие «горошинки». Небольшие бугорки, которые совершенно ничем мне не мешали, ни глотать, ни дышать. Я их не замечала и на них не жаловалась. Многие врачи, которые меня осматривали, говорили, что это физиологическая особенность такая. И вот однажды перед школой лет в шесть я проходила осмотр, и педиатр отправила меня к эндокринологу. Тогда-то мне и диагностировали два узла в щитовидной железе.

Небольшая сноска. Я родилась 1986 году в небольшом городе Орле, чуть южнее Москвы. Четыре месяца до моего рождения, в апреле, произошла авария на Чернобыльской АС. Многим жителям моего города после нее назначили такие выплаты под названием «чернобыльские». Многим беременным тогда советовали делать аборт, а поскольку у моей мамы срок уже был большой, ей ничего не советовали. Говорили, «что Б-г даст».

Меня поставили «на учет» у детского эндокринолога и пару раз в год я ходила с мамой к врачу. Но никаких операций мне не советовали. Прописывали йодомарин и еще какие-то таблеточки в сладкой оболочке, как любят делать для детей. Вот только в этом и заключалось мое лечение.

Когда переехала в Петербург, я уже получила первое высшее, немного поработала и подалась в большой город для того, чтобы учиться на переводчика. Северная столица сначала была вполне комфортной для меня. Но через пару лет здоровье начало подводить. Я начала часто болеть. За зиму я могла перенести по 3—4 респираторных заболевания, не считая бесчисленные риниты. Постоянная ничем не объяснимая слабость. Еще у меня были резкие скачки в весе. Например, при росте 1 м 73 см в марте 2016 я весила 78 кг, а в марте 2017 уже 81 кг. Особенно это усугублялось в летнюю жару. Как потом выяснилось это были отеки.

У меня тогда была разъездная работа, которая позволяла мне относительно спокойно переносить недомогания. Но когда меня перевели в офис приходилось постоянно брать больничные или дни за свой счет. Работодателя это немного напрягало, но так как я была ценным сотрудником и уже более 4‑х лет у них работала, они терпели меня до последнего. Пока я не уволилась и не перешла на более щадящий для здоровья фриланс.

Я сходила в городскую поликлинику, сдала кровь на биохимию и получила не очень хорошие результаты. Низкий гемоглобин, низкий кальций, витамин Д ниже плинтуса, зато уровень кортизола зашкаливал.

Решила сходить к эндокринологу в бесплатной поликлинике, поскольку давно не наблюдалась. Врач посмотрел на меня удивленными глазами и сказал, что «если бы вы родились в Петербурге, у вас бы эти узлы вместе со щитовидкой вырезали бы во младенчестве». И направил на биопсию.

Биопсия показала фолликулярную опухоль и рекомендацию к плановой операции. Помню, что дикими глазами смотрела на молоденькую врачиню и спрашивала: «У меня что, рак?». Она не смотрела на меня, а на бумагу с результатами биопсии и зачитывала то, что там было написано слово в слово: «фолликулярная опухоль…» и дальше по тексту.

Я сходила к другому эндокринологу. А потом еще к одному. Наслушалась примерно поровну за и против операции. Некоторые врачи доводили меня просто до слез. А некоторые говорили: «Вам 30 лет? А что же вы не рожаете?». Иногда я сталкивалась с чистой воды манипуляцией. Один врач мне так и сказал: «А что вы думаете, я вам скажу, вы молодая и красивая, идите домой, не делайте операцию?!»

Поскольку операция по удалению щитовидки в Петербурге стоит не менее 70 000—100 000 ₽, то складывалось такое ощущение, что работает конвейер, который без разбора режет все, что хоть немного отклоняется от нормы на УЗИ.

На тот момент времени я уже довольно хорошо себя чувствовала, поэтому решила не делать никаких операций и просто наблюдать за своим организмом. Прислушаться к своему телу и его сигналам. Стала бережнее к себе относиться. Стараться не перерабатывать. А еще я решила переехать на Балканы в страну с теплым и мягким климатом.

Пока я чувствую себя лучше, мне удается контролировать отеки с помощью физиотерапии и компрессионного трикотажа.

К российским врачам у меня теперь стойкое предубеждение. Сколько я обошла специалистов я ни разу не встретила ни грана эмпатии в их словах и врачебных заключениях. И даже там где встречала неравнодушие, оно явно шло вразрез с тактом и моими личными границами. К сожалению, ни один из них не употреблял такого нужного словосочетания как «качество жизни», которое очень часто используют в своей речи зарубежные медики. Считаю, что качество жизни пациента — это краеугольный камень, на котором должна строиться любая диагностика и лечебная схема. Поэтому теперь я буду наблюдаться только у зарубежных специалистов.

Для тех, у кого есть такая же проблема со здоровьем, советую накопить денег и обратиться к зарубежным врачам. Когда вы чувствуете, что доктора говорят вам абсолютно разные вещи или безапелляционно склоняют вас к принятию выгодного им решения, то скорее всего так и есть. Берегите себя и не доверяйте свое здоровье тем, кто не заботится о вашем качестве жизни.