«Стала чаще улыбаться просто так»: плюсы и минусы жизни на Кипре

В истории о том, как наша семья перебралась из России на Кипр, нет ни грамма драматизма.

Есть разные истории эмиграции, многие из них полны лишений, разочарований и преодолений, но в нашей нет надрыва. Ей не предшествовало навязчивое желание свалить или появление обиды на Россию. Мы переехали просто так.

Все началось пять лет назад, когда муж сломал ногу. За три месяца, что он провел дома на диване, у него случился экзистенциальный кризис и переоценка ценностей. Пребывание на одном месте способствовало чувству загнанности. В поисках выхода он решил раздвинуть границы профессиональной деятельности и начал учиться.

Повышение квалификации в своей сфере ИТ и занятия лечебной физкультурой — таким был его типичный день на больничном. В итоге он сократил резюме с семи страниц до одной под конкретную вакансию и получил предложение с релокацией на Кипр. Вопрос переезда встал ребром, и появились первые сомнения, а нужно ли это нам вообще.

На тот момент нашему ребенку еще не было года, мы только что сделали в квартире дорогой ремонт: поменяли полы и электрику. В конце концов, на третий день после рождения дочки мы встали в очередь в хороший детский сад. Мамы поймут меня: первый ребенок — это сильное чувство тревоги, ответственности, смешанное с восторгом, яростью и бессилием. Мне только недавно полегчало, когда она села и поползла, — перемены внушали оптимизм. И вдруг переезд на неопределенный срок в другую страну из места, где все налажено и насижено. У меня было много вопросов к новой стране.

Я вспомнила, что мне всего 30 лет, мужу — 31, а нашему ребенку еще далеко до школы, и подумала: «А почему бы и нет?»

Мы переехали осенью 2016 года. Муж улетел на Кипр за пару месяцев до нашего приезда, чтобы найти жилье. Все это время он жил в гостинице, которую предоставил работодатель. Он отправлял мне на почту ссылки на греческом и английском, снимал видео во время просмотра квартир и присылал мне. На меня посыпались незнакомые слова. Так, оставаясь в России, я вдруг частично оказалась на Кипре. Обилие новых фраз провоцировало мое творческое начало, и я напевала: «Аматуууся костал хайтс!» Это была короткая песня про элитный жилищный комплекс в Лимасоле.

Предвкушение переезда в теплую страну меня расслабило. Ночь перед отъездом я провела в панике из-за собственной неподготовленности: не учла, что багажные места измеряются сумками, а не килограммами. У меня вышло 46,5 килограмма при допустимых 46, а вот сумок было гораздо больше, чем две. Но на рейсе Москва — Ларнака меня посетили слезы радости. Я плакала от облегчения и думала, что большая часть пути уже позади, а это три часа на самолете Омск — Москва и три часа пересадки в Домодедове. Я думала, что все сделала правильно, ведь я почти на месте, муж ждет меня в аэропорту, что еще может случиться.

В итоге я оказалась в пустом зале аэропорта города Ларнака с орущим годовалым ребенком на руках и 20 кг ручной клади. Рядом стояла детская коляска, а передо мной была конвейерная лента, на которой меня ждало еще 46 кг. Я подошла к батарее тележек для перевозки багажа, дернула крайнюю, но она не поддалась. Тележка была на цепи, и, чтобы ее освободить, нужно было вставить в паз монетку номиналом 2 €. У меня же на тот момент не было ни евро, ни связи и интернета в телефоне, ни мозгов, ни сил. Я стащила с конвейерной ленты коробку 23 кг и чемодан такого же веса, села на коробку и начала реветь в унисон с ребенком. Что делать дальше, я не знала.

Через две минуты работница аэропорта подкатила ко мне тележку. Ей стоило это 2 €, и я до сих пор их не вернула. После того как она улыбнулась мне и ушла, подошел мужчина в синей робе и спросил, почему я плачу. Сказал, что плакать не надо, и по мановению его руки вдруг рядом материализовался молодой человек, который помог мне погрузить багаж на тележку и отвезти ее к выходу. Я катила коляску вслед за ним, и тут до меня наконец-то дошло, что я приехала в другую страну.

В страну, где:

• кассиры супермаркета завидуют зарплате учителей;
• нет осадков с мая по октябрь;
• за каждую собаку платят налог;
• нет центрального отопления, и в каждом доме есть электропростынь;
• дорогое электричество и очень дорогая вода;
• по средам аптеки открыты до обеда;
• ни один парикмахер не станет работать в четверг;
• подростки умиляются, увидев малыша.

Я могла бы написать еще много отличий, деталей и подробностей, если бы прожила здесь дольше. Но мне кажется, что после многолетней эмиграции глаз замыливается и особенности чужой страны перестают быть особенностями, становясь рутиной. А особенности родной страны забываются или приобретают романтический флер.

Эмиграция — это не для всех. Пока ты заново тут учишься держать ложку, твои сверстники на родине строят успешные карьеры.

Переоценивают свои финансовые возможности. Многие не вытягивают, если дома привыкли жить на широкую ногу. Или думают, что раз уж переехали на курорт, то зачем жаться, и сразу после приезда едут кататься на яхте.

Не знают, как организовать досуг. Есть и те, кому не хватает на острове культурной жизни, которую привыкли вести в России. Им невдомек, что местная культурная жизнь бьет ключом, но на другом языке. На маленьком острове, как говорила Раневская, разгуляться негде: скучно, тихо. Семьи жалуются на то, что на Кипре мало развлечений и спорта для детей, особенно для подростков.

С трудом заводят новых друзей. Как не упомянуть основной бич эмигранта? У многих, если не у всех, друзья и родные остаются на родине, а заводить новых в зрелом возрасте — задача не из легких. Тяжело найти близких по духу людей, а пережить с ними какие-то сближающие эпизоды, каких много бывает в бурной юности, — и того труднее.

Не всегда понимают местных жителей. В Никосии, например, не все хорошо знают английский язык, поэтому мы предпочитаем пользоваться крупными супермаркетами, магазинами международных франшиз и тому подобными, где больше шансов встретить англоговорящий персонал.

Не могут привыкнуть к новой стране. Многим просто не нравится на новом месте. В основном из-за того, что это не дом, где все знакомо.

Теряют работу и оплачивают обратный переезд из своего кармана. Некоторых в итоге увольняют. Обычное дело на родине в эмиграции превращается в большое событие. Переезд на Кипр многие компании компенсируют для работника и членов его семьи, а возвращение происходит за свой счет. Увольнение сопровождается обилием постов в интернете о продаже вещей и срочной продаже машин. После такого легко разочароваться в самой идее эмиграции вообще и в Кипре в частности.

Поначалу естественное желание эмигранта — перенести старый быт на новое место: искать в магазине пельмени и другие привычные продукты, переводить евро в рубли и охать от цен, удивляться тому, что на острове есть мосты, но нет рек, и снова охать от счетов за электричество, воду и вывоз мусора. Это не Россия, но инфраструктура под наших эмигрантов уже налажена: в каждом кипрском городе есть «русский» магазинчик, где можно втридорога купить жареные семечки и квас.

Полюбив немного чужую страну, заметив ее плюсы, невольно начинаешь задумываться над тем, почему «у нас» не так. А как — так? Как-то добрее, что ли.

Эмиграция — это как завести второго ребенка. Вы не перестаете любить первого — желанного, выстраданного, с которым не завершилась болезненная сепарация, как вдруг появляется второй: свежий, сияющий, ароматный младенчик. Его легко полюбить, но он не заменит первого. Они оба становятся любимыми и родными.

Откуда это желание сравнивать несравнимое: чужбину и родину? Это скрытое желание вернуться? Если бы в России было больше доброжелательности, сочувствия и бережного отношения к людям, я бы туда вернулась? Если честно, то да. Россия не стала бы «лучшей в мире страной», но мне было бы вполне достаточно, если бы она была чуть добрее к себе и ко мне. Я осознала, что доброжелательность, дружелюбие, улыбка, простой человеческий вежливый small talk расправляет крылья моей души. А в России доброжелательность — это повод для насмешек.

После переезда я поняла, насколько сильно зависит мое настроение от погоды. Омск сам по себе довольно солнечный город, даже зимой — это не шутка. Но обилие солнечных дней, когда вокруг нет гонки за успехом, люди улыбаются вам и ведут себя вежливо и приветливо без особой цели, — все это меняет человека. Оказалось, что я и сама могу быть вежливой, — шок! Я стала чаще улыбаться просто так и здороваться с малознакомыми людьми, а то и вовсе со случайными прохожими.

Говорят, что в любое место мы в первую очередь привозим себя. И это так, но знаем ли мы себя?

Я могу только рассказать, что произошло в моем случае. Каждый день после переезда я ходила одним и тем же маршрутом из дома в парк гулять с ребенком. На моем пути были магазин здорового питания, где делали смузи, и цветочный магазин. Иногда мы заходили в смузечную, иногда проходили мимо, но если продавец видел нас через стеклянную стену своего магазина, то он улыбался и махал рукой. Если мы заходили к нему, то ребенка обычно угощали бананом или клубникой просто так.

Импозантный мужчина, хозяин цветочного магазина, обычно сидел перед входом в окружении своего яркого и ароматного ассортимента, пил смузи — соседи все-таки — и гладил своего йоркширского терьера, который сидел у него на коленях. Он всегда здоровался со мной, иногда мы коротко беседовали ни о чем. Например, он как-то рассказал мне, что йорка донимали дети его родственников и теперь собака боится детей. В самом парке находится маленькое уличное кафе, трое работников которого всегда здоровались с моим ребенком по имени и знали мой обычный заказ.

Она реагировала на меня вымученно. При этом я не говорю, что русские какие-то плохие, злые и нехорошие. Неприветливые — да, но я сама такая была. Мне как-то в родном городе женщина помогла вынести коляску из автобуса. Спасибо большое, но как она это сделала? Не поднимая на меня глаз, в абсолютном молчании, с обычным напряжением на лице, вынесла, опустила на землю и, не оборачиваясь, ушла.

Я не буду углубляться в вопросы вежливости и воспитания, тем более что в России много разного, воспитания в том числе. Я не большой путешественник, но подозреваю, что рая на этой земле нет: везде свои проблемы, а у простых людей эти проблемы чаще всего еще и одинаковые.

Активно превозносят Кипр обычно те, кому некуда деваться. Они живут в лучшей стране в мире во многом потому, что в других странах их никто не ждет. Отрицание родины для них — способ выразить полную лояльность к новому месту, куда они сбежали, роняя тапки. Но я не сбегала. Тем более я знаю примеры счастливого возвращения на родину с солнечного острова.

Высокие цены. Если переводить евро в рубли, то все выходит очень дорого. Поэтому тем, кто получает деньги из России и живет на них здесь, приходится несладко.

Взрывной рост цен на аренду недвижимости. В Лимасоле такая тенденция наблюдается последние пять лет в связи с наплывом наших эмигрантов. Но цена не адекватна качеству жилья. Арендатор платит риелтору, поэтому поиск ориентирован на удобство арендодателя, а соискатели бегают в мыле. Риелторы же обещают перезвонить в ответ на ваш запрос по поиску идеальной квартиры, но никогда не перезванивают. Приходится самому искать жилье на сайтах и звонить.

Бюрократия и коррупция. Судопроизводство на Кипре — одно из самых медленных в мире. Во время карантина все хотели получить обещанную финансовую помощь от государства и массово обращались в офисы социального страхования. Очереди заканчивались через несколько зданий от входа. Люди стояли на жаре в масках с соблюдением социальной дистанции. Обязательно было необходимо бумажное заявление, бумажные копии всех документов и личное присутствие.

Как-то я провела целый час в местном соцстрахе. При подаче документов восемь месяцев назад я стала в их системе Валерием — так зовут моего свекра. Я объяснила это киприоткам, они охали и гоняли меня с первого этажа на второй и обратно. Я обежала четыре кабинета — количество бумаг в моих руках увеличивалось пропорционально. В итоге ошибку в системе исправили, но меня до сих пор передергивает, когда я проезжаю мимо.

Прохладное отношение медиков к пациенту. Местная медицина разочаровывает, особенно после российской с ее практикой патронажа, наблюдения и ставкой на профилактику. По моему мнению, наша медицина могла стать лучшей в мире, если бы не была немного карательной по отношению к человеку — как и любая государственная сфера в России. На Кипре чувствуется, что забота о своем здоровье — это личное дело пациента. В основном лечение симптоматическое. Это не очень хорошая новость для тех, у кого могут быть бессимптомные болезни.

Например, во время ведения беременности помимо обязательных скринингов — УЗИ, нет такого количества анализов, как в России. За все девять месяцев я сдавала кровь два или три раза и один раз — мочу, простите за подробности. Но если вы наблюдались по беременности в России, то разница для вас будет шоком.

Когда я рожала второго ребенка и у меня отошли воды, я позвонила своему гинекологу в четыре утра — она сказала мне самой ехать в клинику. Я взяла чемодан с вещами и поехала на своей машине по ночному городу. В Омске меня везла скорая, потому что только так пускают на территорию родильного дома. На Кипре же нет специализированных роддомов, чаще это родовое отделение в обычной клинике, куда можно заходить всем посетителям.

После родов на острове также нет патронажа, посещение педиатра — по желанию. О детских прививках мне никто не напоминает — я сама пишу доктору.

Дорогие коммунальные услуги. За воду вы платите раз в четыре месяца, а за электричество — раз в два месяца. Счетчики воды и электричества находятся на улице, что удобно для проверяющих. Чтобы оформить обязательства по оплате воды и электричества на свое имя, нужно оставить залог соответствующим госорганизациям. То есть вы начинаете платить до того, как получаете счет. Это все означает очень большие накладные расходы в самом начале. Если вы в полном объеме оплачиваете коммунальные услуги, то при последующей смене адреса депозит возвращают. Он так и переходит с адреса на адрес.

Водоснабжение на острове происходит только холодной водой — здесь нет ТЭЦ. Зато на каждом доме есть накопительный бак с водой литров на 120, к которому подключен нагревательный элемент. Можно нагреть воду за счет электричества или солнечной энергии. Обычно эти баки стоят на крышах в комплекте с солнечными панелями. Это означает, что в пасмурный день горячей воды в кране нет. Надо включать в квартире кнопку подогрева и ждать 20—30 минут, чтобы помыться. Плохая новость для большой семьи: бака хватает не всем и в процессе мытья головы можно обнаружить, что горячая вода внезапно закончилась.

Еще на Кипре нет отопления, что особенно критично в зимние месяцы, когда в квартире ночью может быть всего +6 °C. Многие спасаются электрическими обогревателями или кондиционерами, что приводит к большому расходу электричества. В местных группах в интернете я почти каждый год наблюдаю следующие посты: новоприбывшие на остров, получив огромный счет за электричество — 500—1000 €, пытаются осознать, как с этим жить дальше. Спойлер: никак, просто заплатить.

Низкое качество сферы услуг. При этом везде можно «договориться». При покупке машины, оформлении аренды квартиры: часть денег — сейчас, часть — потом, «когда сможете», — это норма. На кассе выяснили, что не хватает 5 €, — потом принесете. Утром — стулья, вечером — деньги. И это расслабляет, на Кипре очень многое расслабляет после России.

Солнце, море и размеренный ритм жизни. «Сига-сига» слышится на детских площадках, в офисе миграционной службы, в магазинах, у автомеханика — и вообще везде. «Сига-сига» в переводе с устного греческого языка означает «тихо-тихо». После российского ритма это все равно что врезаться с размаху в кирпичную стену.

«Мы стараемся быть вежливыми, но мы не вежливы», — сказал мне один киприот, и это помогает смириться с некоторыми ситуациями здесь. Они правда стараются, и вы тоже начинаете стараться, потому что понимаете, что бороться бесполезно. Это тот случай, когда обещают перезвонить, а вы прекрасно понимаете, что не перезвонят. Когда говорят: «Приезжайте в понедельник, все будет готово», а вы уверены, что пройдет минимум две недели, пока дело сдвинется с мертвой точки. Вам говорят: «Спасибо за обращение, мы рассмотрим его в течение месяца», а вы знаете, что ждать придется еще минимум полгода. А потом вас попросят принести заявление снова, потому что первое они потеряли.

Отзывчивые местные жители. Киприоты никогда не отказываются помочь и объяснить что-то на пальцах — например, если вы не знаете греческий язык. Так, в кипрской горной деревне мы искали сэндвичи в маленькой кулинарии. Продавщица сказала, что у них такого нет, но есть в супермаркете неподалеку. Объяснить по-английски она не смогла и позвала клиента, который зашел купить хлеба. Тот тоже не смог объяснить, но попросил следовать за ним. И мы ехали за его машиной около пяти минут, пока не нашли нужный магазин.

Хорошее отношение к детям. Каждый раз, когда мы возвращались из парка с ребенком в коляске мимо одного и того же дома, то наблюдали вечером на веранде семейную пару пенсионеров. Мы начали здороваться с ними, а потом они стали постоянно выносить угощения для дочки: фрукты, чипсы и прочее. И такой эпизод был не единичный, а ведь мы с ними даже незнакомы, они не очень хорошо знают английский, а мы — греческий. Мы просто проходили мимо с маленьким ребенком.

Кроме того, к женщине с ребенком мужчины тут относятся спокойно, а вот в России — с предубеждением. Может быть, наши мужчины не знают, как обращаться с детьми. Здесь в воскресенье на детской площадке можно наблюдать огромное количество пап и дедушек, мам существенно меньше.

Вежливые водители. Здесь более доброжелательная обстановка на дорогах, хотя водят абсолютно все: мужчины, женщины, подростки, бабушки и дедушки. Иметь две машины на семью — это норма. И все друг друга пропускают, но это не про «дай дорогу дураку». Даже если я просто пропущу пешехода на дороге, то мне в ответ будет благодарный взгляд, улыбка или взмах рукой.

Когда я только приехала, мне было непонятно, зачем здесь притормаживают через одного, чтобы дать проехать потоку с боковой дороги. Даже если едет одна машина по пустой дороге, она остановится, чтобы пропустить пешехода. Важно это сделать не потому, что никто никуда не торопится, а потому, что киприотам приятно отдавать.

Русским отдавать чаще всего неприятно — вдруг последнее. Зачем отдавать последнюю благодарность случайному прохожему, малознакомому или даже близкому, в котором немного не уверен? Мы успокаиваем себя тем, что наша грубость скрывает нежную и глубокую чувствительную русскую душу. А мне кажется, что грубость только больше ее корежит.

Дальнейшего плана у нас пока нет, мы по-прежнему чувствуем себя немного туристами на Кипре. Пока дети маленькие, отсюда не хочется уезжать из-за благожелательной атмосферы к малышам. Но подросткам здесь жить скучно, и мы рассматриваем идею переезда в другую европейскую страну. Все-таки Кипр — это деревня по менталитету.

В целом заграница меняет людей — не в лучшую или худшую сторону, а просто меняет. Человек становится способен больше принять и понять, что бывает по-разному: в максимальном диапазоне от привычного.

Только уехав из России, я поняла, насколько наши люди привыкли быть недовольными и жалеть себя: сдались, опустили руки и решили, что живут хуже всех в этом мире. Ну, возможно, не во всем мире — в некоторых отдаленных районах Африки похуже или в самой гуще амазонских джунглей. Но в целом в России страшно. Страшно по-настоящему, какой-то сказочной жутью, когда зло истово всесильно, а добро приходит только в конце сказки и часто опаздывает.

Под конец расскажу еще одну личную кипрскую историю. Я потеряла деньги на улице: прошла от банкомата до офиса врача пять минут — денег нет. В слепой надежде я вернулась той же дорогой и увидела их. Вот они, лежат мои деньги — не на земле, а на каменной оградке. И сверху кто-то положил камушек — чтобы не улетели.