Как я забрала ребенка из обычной школы и начала учить сама

Моему сыну восемь лет, в этом году он пошел во второй класс.

За прошлый год мы успели попробовать две системы обучения: традиционное школьное образование и обучение дома. И в конце концов выбрали учебу в частном семейном классе.

Расскажу, почему так вышло.

Сын пошел в школу, когда ему исполнилось семь лет, хотя, по моим ощущениям, для него это было рано. Если бы он остался дома и поиграл еще год, а не начал ходить в школу, то ничего бы не потерял.

Школу мы не выбирали. Записывались в первый класс во время локдауна, поэтому не смогли заранее даже познакомиться с учителями. В итоге сын просто пошел в ближайшую, прикрепленную к тому же образовательному комплексу, что и наш детский сад.

В мае 2020 года нам позвонили из школы и сказали, что ребенка определили в класс, который учится по программе 1—3. Это значит, что дети проходят весь материал первого класса за первое полугодие, второго класса — за второе полугодие, а дальше идут в обычном темпе.

Я засомневалась, потянет ли это сын: он все делает вдумчиво и не любит спешки. Но знакомые очень рекомендовали нашу учительницу. А она, в свою очередь, на онлайн-собрании успокоила родителей: дети легко справляются с заданиями первого класса, поэтому им будет скучно заниматься по обычной программе. В итоге мы решили попробовать.

Это решение было большой ошибкой. Сын — высокочувствительный ребенок. Он все воспринимает близко к сердцу, распознает малейшую разницу в интонациях, долго адаптируется к незнакомым условиям. Например, в детском саду он три месяца сидел на лавочке, смотрел на общие игры, но категорически отказывался участвовать. Хотя все пересказывал и запоминал. Еще сын занимается любым делом медленно и тщательно, чтобы все точно получилось правильно.

Поэтому, несмотря на то что он был достаточно подготовлен к школе, классическая программа 1—4 подошла бы ему лучше: у сына было бы больше времени привыкнуть к новому образу жизни.

А с программой 1—3 у нас сразу возникли проблемы. Расскажу о них подробнее.

Слишком много домашних заданий. Хотя по закону домашние задания в первом классе запрещены, оказалось, что у школьников, которые обучаются по этой программе, гора заданий на дом. Я думаю, это связано с особенностями программы: из-за того, что дети проходили за один год программу и первого, и второго класса, учителя пренебрегали некоторыми правилами для первоклассников.

Домашние задания были почти каждый день по каждому предмету начиная со второй недели. В основном прописи и 1—2 страницы заданий по математике.

Кто-то из ребят успевал делать почти все в школе. Но мой сын очень медлительный, поэтому ему приходилось тратить много времени еще и дома. Сначала он доделывал то, что не успел в классе, и только потом приступал к домашней работе. Он приходил из школы около 13:00, обедал и садился за уроки. Заканчивал к 17:00. Фактически первоклассник трудился полноценный рабочий день. Мне показалось, что это слишком много для его возраста.

Оценки. Оценки в первом классе тоже запрещены. Из-за них дети начинают сравнивать себя с другими, а еще стремятся не к получению знаний, а к одобрению учителя. Но в классе сына оценки были, хотя и не шли в журнал.

Мой разговор с учителем и родителями ни к чему не привел. Все были уверены, что оценки — благо и без них невозможно оценить уровень знаний ребенка. Я недоумевала, почему в первом классе эту задачу не могут выполнять плюсики и минусики.

Постепенно стала замечать, что интерес сына к знаниям заменил страх получить плохую оценку. Его уже не так интересовало, откуда берутся камни, зато он беспокоился, достаточно ли правильные и ровные у него получаются буквы, чтобы оценка была хорошей.

Переживания из-за строгих правил. Уже с трех лет мой сын соблюдал любые правила всегда и везде. Школа не стала исключением.

На уроке он не мог попросить даже ручку — объяснял тем, что ребят отвлекать нельзя. Другие дети вертелись, болтали и получали замечания. Сын их запоминал, чтобы ни в коем случае не получить самому. Это привело к тому, что на протяжении школьного дня он постоянно находился в сильном напряжении.

Проблемы с туалетом. В школе сын не ел, не пил и не ходил в туалет. Это меня взволновало: проблемы с физиологией могут быть отражением психологических трудностей.

Все эти проблемы накапливались в течение трех месяцев. К концу ноября ребенок пришел в совершенно невменяемое состояние: плакал над уроками, без конца ругался и огрызался. Он перестал делать то, что любит, например рисовать и играть. Хотел только смотреть мультики. Стало очевидно, что ситуацию нужно срочно менять.

Сначала я хотела перевести сына в обычный класс, который учится по программе 1—4, но это оказалось непросто. Во время уроков детей настраивали на успешную сдачу экзаменов в декабре. А чтобы ученики проявляли больше усердия, пугали тем, что они снова отправятся в первый класс, если не пройдут тестирование.

На сына это сильно подействовало: он не хотел переходить в класс, который учится по другой программе, рыдал, говорил, что ему важно сдать этот тест и перейти во второй класс. Ему казалось, что пойти в другой первый класс — это проигрыш, такое может случиться, только если ты совсем глупый.

Мы приняли решение поддержать сына и доучиться в школе до тестирования. Сын сдал его на отлично. После этого я написала в свободной форме два заявления: на перевод в первый класс, который учится по системе 1—4, чтобы во втором полугодии сыну не пришлось осваивать программу второго класса, и о переходе на семейное обучение.

Сыну мы сказали, что он пойдет во второй класс в сентябре. Это его расстроило. Но каникулы помогли: через месяц его состояние нормализовалось, он снова стал играть, рисовать, петь и сочинять истории.

Основную программу первого класса сын уже прошел за первое полугодие. Поэтому на полгода домашней учебы в приоритете у нас были следующие задачи:

1. Развивать навык чтения, чтобы сын легко читал и понимал написанное. С этим было не очень: он медленно собирал буквы в слова, пропускал точки. В итоге не мог сказать, что сейчас прочитал: без знаков препинания получалась полная путаница.
2. Тренировать навык письма, чтобы рука привыкала к нагрузкам.
3. Развивать субъективную позицию ученика. Нам важно было показать сыну, что он может частично управлять процессом обучения.
4. Сохранить систему уроков, чтобы во втором классе ему не нужно было вновь привыкать.

Мы организовали процесс обучения дома так. Два обязательных урока утром: сначала чтение, потом русский или математика — их мы чередовали. Третий урок был по выбору — сын мог сам сказать, что хочет узнать или чему научиться. Временных рамок я не ставила, хотя, наверное, нужно было: сын выполнял задания столько времени, сколько ему требовалось. Иногда получалось очень долго.

Как проходило чтение. Поначалу сын мог выбирать любую книгу. Но он останавливался на одних и тех же, уже хорошо ему знакомых и с мелким шрифтом — такие сложно читать, быстро устают глаза. В итоге я стала сокращать выбор до двух новых книг с адекватным по размеру шрифтом.

Помимо размера букв мне было важно содержание. Я хотела, чтобы чтение было в удовольствие и мотивировало сына читать еще больше.

Сын читал вслух. Если где-то пропускал буквы или произносил слово с ошибкой, я просила перечитать это слово еще раз. Если предложение было длинным и сложным, просила повторить его целиком. Часто напоминала ставить пальчик на читаемую строку, чтобы не потеряться в тексте.

Сын много злился. Но я проговаривала: чтобы узнавать новое и интересное, важно уметь читать. Еще мы вместе обсуждали примеры, почему и как чтение может пригодиться в жизни, — сына это убеждало.

За время занятий дома мы сильно продвинулись в чтении. Сын стал читать довольно бодро, легко пересказывал смысл прочитанного. Думаю, такой результат мы получили благодаря двум факторам. Во-первых, читали каждый день. Во-вторых, я могла помочь ему, объяснить — пока он ходил в школу, у нас просто не было на это времени.

Как проходил русский язык. По русскому мы переписывали кусочки текста из книг, которые он выбирал, — примерно по три длинные строчки за занятие. Сыну было сложно: возможно, для него это было слишком много.

Я не заостряла внимание на ошибках — важнее было, чтобы сын привык к письму и научился попадать на тетрадную строчку. Для него это было непросто, а ошибки только добавляли ощущение, что ничего не выходит и все напрасно.

Сидеть рядом с ним во время выполнения заданий в мои планы не входило. Поэтому, когда он просил об этом, я говорила: «Напиши строчку, и я приду посмотреть, какие красивые буквы у тебя получились». Это давало мне немного времени на домашние дела. А еще помогло сыну увидеть свой прогресс — он стал самостоятельно подчеркивать красивые буквы. И чем чаще я обращала на это внимание, тем увереннее он себя чувствовал.

Сын не стал писать в разы аккуратнее или красивее. Я ставила другую задачу — сохранить навык письма и уйти от слез и нервов. Все удалось: у сына исчез нервный тик и капризы из-за того, что ничего не получается. Думаю, если бы я с самого начала знала, как проводить занятия, с чего начинать и чем заканчивать, результат был бы гораздо лучше.

Как проходила математика. По математике я распечатывала примеры из интернета, давала смешные задачки Остера и сама старалась сочинить что-то похожее.

Обычно мы решали три задачи и несколько примеров или только примеры — столько, сколько входит на обычный тетрадный лист. Новые темы не брали — укрепляли и повторяли то, что было пройдено в школе. Иногда я искала и добавляла задачи на логику, но мне было сложно их объяснить.

Предметы по выбору. Здесь у сына была полная свобода, но он почти всегда выбирал рисование. Это были не просто каляки на свободную тему — он занимался по видеоурокам с «Ютуба». На самом деле мне было не столь важно рисование — я хотела научить сына формировать внутренний запрос на обучение и находить для этого материал.

В марте сын начал посещать занятия по мифологии от онлайн-школы «Открытый ковчег». Этот курс нам порекомендовала знакомая. Занятия проходили раз в неделю по «Зуму».

Хотя формально преподавательница просто рассказывала мифы, это было организовано в формате семинара, и дети активно в нем участвовали. На каждом занятии выстраивался диалог — историю как будто рассказывали все вместе. Любой ученик мог высказаться — предположить или вспомнить, что будет дальше. Мне это нравилось: я видела, что создается пространство, в котором нормально думать, ошибаться, проявлять себя.

Сын молча слушал и не участвовал в разговоре, но потом все пересказывал. Я пару раз спросила, почему он молчит. Сын ответил, что либо не знает, либо не успевает ответить. Кто-то уже сказал похожее, и он не хочет повторяться. Этого было достаточно: я увидела в словах логику и смысл. А еще знала, что сын присоединится к разговору, как только почувствует себя готовым и будет уверен в ответе.

В целом учеба дома давалась нам тяжело. Кроме сына и его заданий у меня были и другие заботы: годовалая дочь, которая требовала внимания, удаленная работа, написание диплома и домашние дела. А еще каждый день начинался с просьб сына дать сегодня поменьше заданий. Я должна была твердо говорить «нет» — это утомляло.

Но с точки зрения финансов учиться дома выгоднее. В государственную школу мы купили форму примерно на 7000 ₽ и учебные материалы на 2000 ₽. Еще каждый месяц платили 2200 ₽ за дополнительные занятия олимпиадной математикой. Но результат меня не устраивал: на уроках сын научился только ждать, когда на доске появится правильное решение и ответ. Поэтому сын перестал туда ходить.

Дома мы платили только 1600 ₽ в месяц за мифологию, которую ребенок посещал раз в неделю. Всего — 4800 ₽.

Мы с мужем адепты семейного образования или схожих по идее объединений. На наш взгляд, государственная школа — сплошная коллективная травма как для детей, так и для родителей. Расскажу подробнее о том, в чем я вижу главные проблемы государственной школы.

Мотивация оценкой. Это единственный метод мотивации, который используют в школах. На мой взгляд, это убивает всякий интерес ребенка к предмету, ведь для того, чтобы получать хорошие оценки, не нужно копать глубоко — достаточно механически правильно выполнять задания.

Отсутствие индивидуального подхода и человечного отношения к ученикам. Даже если в школе хорошие учителя, сама система делает их вклад в образование детей минимальным. К ученикам принято относиться как к бесправным существам и стричь всех под одну гребенку. В классе из 30 человек преподавателю просто некогда заниматься тем, чтобы выявлять индивидуальность каждого ребенка. Эта система уходит своими корнями в советское время, где было необходимо быть таким, как все, но в современном мире это не актуально и не помогает реализации.

Отношение к детям видно даже в мелочах. Ученикам предлагают ходить в туалеты, которые не закрываются. Кто из взрослых захотел бы сам посещать такие?

Нам очень не хотелось возвращать ребенка в эту атмосферу, но стало очевидно, что для него важны друзья и общение. Речь не о социализации: мы часто ездим в семейные лагеря, путешествуем компанией и много общаемся с семьями друзей. Этого достаточно, чтобы сын умел коммуницировать с другими людьми. Но все это не учит ребенка выстраивать долгосрочные отношения.

Раньше такую задачу мог решить двор с друзьями, но в Москве это сложно организовать. Почти все с одного кружка идут на другой, и, чтобы просто пригласить друзей в гости, нужно долго состыковывать расписания.

Есть и другая проблема: сын остро нуждается в друзьях и общении, но ему очень сложно найти себе друга. Для этого нужно долго привыкать к человеку, найти точки соприкосновения и в конце концов отвести ему место в своем сердце. Уровень ответственности примерно такой же, как выбрать жену.

К сожалению, школа, в которую мы ходили первую половину учебного года, не помогла справиться с этой задачей. У детей не было ни времени, ни пространства для игр и близкого знакомства, поэтому все просто собирались на перемене вокруг ребенка с телефоном. Но и дома найти себе друзей сын не мог.

Еще одна причина, по которой я не хотела продолжать занятия дома, заключалась в наших отношениях с сыном. Мне было сложно совмещать в себе роли родителя, учителя и организатора, а сыну — понять, в какой ситуации мы сейчас находимся. Из-за этого он часто канючил, проверял границы, да и мне уже меньше хотелось просто обниматься и играть с ним.

Получалось, что в рамках нашего образовательного процесса всем было плохо, но при этом было совершенно непонятно, как построить его иначе. Поэтому я решила, что хочу быть просто мамой, которая поддержит и поможет, а учить сына будут преподаватели.

Когда мы ушли из обычной школы, знакомая подсказала, что есть маленький частный класс, в котором нам наверняка бы понравилось. Там в детях развивают желание познавать мир, прислушиваются к их мнению и учат следовать своим интересам. Мы позвонили туда, но мест не было. Спустя три месяца, в апреле, мне написали, что одно место внезапно освободилось. Мы тут же поехали знакомиться.

Все понравилось с первых минут. Дети бросились показывать сыну класс, позвали играть вместе. Было заметно, что здесь ребят учат общаться, решать конфликты, уважать границы. Никто не сидит в телефоне. На переменах дети шутят и играют.

Учителя разговаривают с ребенком на равных: искренне интересуется, что у него происходит, что не получается, в чем нужна помощь. Очень человечное отношение.

По факту этот частный класс — объединение родителей, чьи дети находятся на семейном обучении. Мамы и папы совместно нанимают учителей для того, чтобы те проводили занятия.

В классе 15 ребят, всем по 8 лет. Есть директор — он же организатор класса, два учителя, два воспитателя, психолог и приходящий учитель музыки. Занятия проходят в просторном помещении: стоят парты, за ними — большой ковер и шкаф с настольными играми.

Официально мы прикреплены к заочному отделению частной школы «Феникс». Это бесплатно, если есть московская прописка. Там же сын будет сдавать аттестацию.

За посещение частного класса каждый месяц отдаем 18 500 ₽. В эту сумму включены аренда помещения, зарплата учителей, обеды детей. Для нас сумма увеличивается еще на 5000 ₽ ежемесячно — столько мы платим няне за то, чтобы она каждый день забирала сына и привозила его домой: занятия проходят далеко от нас.

23 500 ₽ в месяц для нашей семьи много. Но это дешевле, чем любая частная школа в Москве, где ценник начинается от 40 000 ₽. Такую сумму мы бы не потянули. Но мы видим, за что платим, — не за математику или чтение, а за ресурсную среду. Такую, в которой ребенку комфортно учиться, развиваться, общаться.

Процесс обучения выглядит так. Сегодня уроки ведет один из учителей, в организационных моментах ему помогает воспитатель. На следующий день выходит вторая пара «учитель — воспитатель». 1—2 раза в неделю занятие проводит психолог.

Учебный день длится с 10:00 до 16:50, уроки — по 40—45 минут. В расписании чтение, русский язык, математика — они идут каждый день, английский язык — 3 часа в неделю, окружающий мир и ИЗО — по 2 часа в неделю, музыка и театральная студия — 1 час в неделю. По желанию можно играть на скрипке или флейте — учитель музыки приходит раз в неделю.

Однажды, спустя две недели после начала занятий, сын пришел и сказал: «Я сегодня играл на флейте. У меня очень хорошо получается». Сын держал флейту в руках первый раз. Хотя на деле звуки были еще не такими, какими должны быть, ребята его здорово поддержали.

Занятия идут по обычной программе, иногда ребята даже немного отстают. Но никто никуда не гонится. Домашних заданий поначалу почти не было, потом их начали потихоньку добавлять.

На уроке русского языка занимаются письмом и орфографией без учебника. Иногда используют распечатки. На английском пока так же. Учебника по окружающему миру тоже пока нет.

Каждое утро начинается с того, что ребята усаживаются в круг и рассказывают, что у них произошло вчера. Это пространство для коммуникации: ты можешь чем-то поделиться, и тебя выслушают. В этот момент есть ощущение единства, все поддерживают друг друга, аутсайдеров здесь нет. Сыну это нравится — он следит за тем, чтобы не опоздать к началу круга.

После этого в расписании по четыре урока: два с утра и два после обеда. Еду, к слову, готовит мама одного из учеников и приносит на всех. Обычно на завтрак это пирог и фрукты, на обед — мясо с овощами и гарнир.

В середине дня всегда есть часовая прогулка. Меня очень радует, что дети не смотрят в телефоны, а играют в салочки, резиночки и другие игры друг с другом. Такие дворовые игры почти канули в Лету, но именно они учат детей общаться, договариваться, уступать.

Я выделила три главных отличия, которые сразу бросаются в глаза.

Акцент не на объеме заданий, а на регулярности. В обычной школе нам говорили: дома нужно решить столько-то примеров. И мы решали: раз задано, то нужно выполнить. И неважно, сколько времени на это уйдет. Для медлительного ребенка такой подход может привести к перегрузке и элементарному нежеланию учится — как было у нас.

В частном классе все по-другому. Например, на математике учитель выдает ребятам большой лист с примерами. Но суть не в том, чтобы сидеть, упираться и в конце концов сделать все, а в том, чтобы заниматься этим не более 5 минут каждый день. Столько же времени выделяют на автоматизацию навыка счета. Чуть больше — 15 минут в день — отдают прописям и укреплению навыка письма. Еще 15 отводится на самостоятельное чтение: ребенок может выбрать из шкафа ту книгу, которую ему хочется почитать именно сейчас.

Одному и тому же заданию уделяется стабильно небольшое количество времени. Но благодаря такой регулярности у детей формируются нужные навыки.

Свой потенциал раскрывают дети, а не родители. На некоторых уроках есть творческие задания. Например, на окружающем мире нужно было выбрать страну, перечислить варианты, как до нее можно добраться и что там посмотреть.

В обычной школе подобные задания задают на дом. По факту взрослые делают за ребенка все или почти все. Здесь за процессом хотя и следит куратор — помогает, подсказывает, если нужно, — но дети все равно выполняют задание сами. Зачастую не всегда логично, но самостоятельно — так, как умеют.

Мне кажется, такой подход учит детей развиваться, отталкиваясь от реальности и того, что есть сейчас. Учит силе маленьких шагов. А еще настраивает на то, что учеба — это ответственность ребят, а не их родителей.

Создается пространство для общения и дружбы. К сожалению, я много слышу о травле в обычной школе. Вот пример из окружения. Третьеклассника, который живет с нами по соседству, в школе задирают другие мальчишки. Учителя не реагируют, говорят, что это дети и они привыкли так общаться. По факту взрослые сознательно не занимаются атмосферой в классе, пуская все на самотек и отдавая в руки девятилеток.

В частном классе по-другому. Да, здесь нет строгой дисциплины, и это порой видно: ребята могут шуметь и баловаться. Но дети в большинстве случаев слушают взрослых, потому что взрослые их тоже слушают и слышат.

Здесь ребят не сравнивают и не поддерживают конкуренцию. Их жизнь в классе опирается на то, что каждый ученик важен. Например, на уроках все слушают друг друга, а если вдруг кого-то перебили, возвращают ему слово. Никто не дразнится из-за того, что кто-то не такой, как остальные. Если бы такое возникло, то тут же было пресечено учителями.

Я вижу, что здесь сын усваивает правильную модель общения.

Разным детям нужны разные формы обучения. Нашему ребенку категорически не подошла обычная школа с ее системой, где ошибка приравнивается к катастрофе и много правил, которые далеко не все дети хотят соблюдать. Сын отлично соображает, но сильно стесняется и сложно адаптируется в коллективе. Частный класс помогает ему преодолевать эти трудности, а обычная школа, наоборот, их усугубляла.

Не уверена, что тут сын получит блестящее образование. Скорее всего, если начнутся проблемы с каким-то предметом, то с ним придется заниматься мне либо подтягивать репетитора. Зато я точно знаю: тут сына научат включать голову, следовать своим интересам, быть внимательным к себе и другим. И когда придет время экзаменов, ребенок, у которого не отбили желание учиться, подготовится и хорошо их сдаст. Возможно, с помощью репетиторов, но сдаст.

При этом уже сейчас заметно, что сын учится с интересом и удовольствием, явно улучшая навыки по всем предметам.

Я пока не знаю, что мы будем делать после четвертого класса. Скорее всего, смотреть по обстоятельствам. Если поймем, что сын проявляет интерес к какому-то конкретному предмету, то, возможно, будем искать среднюю школу с определенным уклоном — математическим или естественно-биологическим. Либо записываться в тематические кружки. В любом случае будем стремиться к тому, чтобы процесс обучения был для сына комфортным и приносил положительные эмоции.

1. Самое главное, школа для ребенка, а не ребенок для школы. Если ребенок постоянно плачет по утрам и не хочет собираться, сильно переживает из-за оценок, забрасывает любимые занятия, в школе не ест и не ходит в туалет, это тревожные сигналы для родителей. Как минимум нужно поговорить об этой ситуации с учителем.
2. Если решить проблемы с помощью учителя не удалось, можно попробовать перейти в другой класс. Или решиться на семейное обучение. Тогда учиться можно будет дома, но каждый год сдавать аттестацию в той школе, к которой ребенок прикреплен.
3. Нужно быть готовым к тому, что семейное обучение — это большой труд для родителей, у которых есть своя работа и домашние дела. Хотя с финансовой точки зрения учиться дома выгодно: не нужно тратить деньги на форму и время на дорогу.
4. Иногда родители, чьи дети находятся на семейном обучении, объединяются и нанимают учителей самостоятельно. Вариант с таким частным классом хорош для тех, кому не подошла обычная школа, но и учить ребенка самостоятельно тоже оказалось сложно. Как правило, это небольшая группа, доброжелательная атмосфера и адекватная нагрузка, с которой ребенок справляется, не теряя интереса к учебе.
5. Затраты на обучение в частном классе полностью берут на себя родители: это аренда помещения, зарплата учителям, обеды детям. В месяц выходит весомая сумма, но, как правило, это меньше, чем плата за частную школу.