«Зачем платить сотрудникам фондов»: 6 неудобных вопросов о работе благотворительных организаций

Ежегодно Т⁠-⁠Банк проводит грантовый конкурс для некоммерческих организаций «Поддержка будет».

Грант от Т⁠-⁠Банка — один из немногих, которые НКО могут получить на организационные и стратегические направления деятельности: развитие команды, программное обеспечение, автоматизацию бизнес-процессов.

Все это особенно важно для эффективной работы фондов и их устойчивости в будущем: невозможно системно и масштабно помогать благополучателям, если не решены базовые организационные вопросы. А финансирование на их решение найти крайне трудно.

Вместе с победителями конкурса 2022 года мы разобрались, как устроена деятельность благотворительных организаций изнутри: почему сотрудники фондов не работают бесплатно, зачем НКО тратят деньги на сайт и рекламу и для чего нужен фандрайзер. На неудобные вопросы отвечали директор фонда борьбы с инсультом ОРБИ Екатерина Милова, руководитель организации «Мой Байкал» Надежда Николаева и руководитель отдела привлечения ресурсов и пиара в «Ночлежке» Мария Шатунова.

Благотворительный фонд может тратить на административные расходы до 20% бюджета — деньги идут на аренду офиса, зарплаты и обучение сотрудников, хозяйственные расходы и бухгалтерские услуги. Большинство НКО, и мы в том числе, старается не доходить до этой границы и тратить около 10%, чтобы помочь большему числу людей. Оставшиеся деньги идут на реализацию основных программ фонда.

Существует два типа некоммерческих организаций: адресные и системные. Первые помогают конкретным людям, например покупают лекарства для какого-то ребенка или передают продуктовый набор определенному пожилому человеку.

Вторые решают проблему системно: делают так, чтобы государство выдавало лекарства или чтобы пенсии хватало на продукты. Так помощь фондов будет больше не нужна. Некоторые некоммерческие организации могут быть и системными, и адресными.

ОРБИ — в большей степени системный фонд. Мы уверены: дешевле и эффективнее сделать так, чтобы человек вообще не заболел инсультом, чем потом заниматься его реабилитацией. Для этого мы рассказываем, как предупредить болезнь. Также у нас есть программа обучения врачей: один доктор может предотвратить инсульт у тысячи пациентов в год.

90% нашего бюджета идет на реализацию системных программ. Все расходы можно увидеть в разделе с отчетностью на нашем сайте.

Мы собираем пожертвования на разных платформах: на нашем сайте, на «Нужна помощь», на «Добро Mail.ru», через мобильное приложение Т⁠-⁠Банка и сервис Т⁠-⁠Банка «Кэшбэк во благо». Стараемся быть везде.

Также у нас есть корпоративные партнеры, которые чаще всего дают деньги на какой-то проект. Например, сейчас мы готовим к выпуску онлайн-игру о холестерине, высокий уровень которого влияет на развитие инсульта.

Третий источник доходов — гранты. Их можно получать как от государства, так и от частных компаний. В 2022 году мы выиграли грант в конкурсе Т⁠-⁠Банка «Поддержка будет», на который сняли ролик вместе с креативным агентством Slava. В видео рассказали, как инсульт меняет отношение людей к привычкам родственников и к ним самим.

Это был фандрайзинговый проект: с одной стороны, мы хотели рассказать о проблеме взаимодействия с близкими с инсультом, а с другой — собрать деньги на нашу работу. Благодаря гранту мы увидели, что качественное видео может стать окупаемой историей: у нас выросло число пожертвований, и мы смогли оплатить реабилитацию для 21 подопечного. Мы до сих пор видим результаты гранта: представители бизнеса заметили качество нашей работы и захотели более плотно с нами сотрудничать. Так ролик стал фундаментом для взаимодействия с новыми партнерами.

Грант показал как наши сильные, так и слабые стороны. До этого у нас был корпоративный и грантовый фандрайзинг, но это ненадежно. Ведь если от фонда уйдет корпоративный донор или НКО не выиграет грант, то может обрушиться большая часть работы. Поэтому было важно развивать системный фандрайзинг и привлекать обычных людей ежемесячно жертвовать деньги. Люди могут отписываться от пожертвования или уменьшать его, но если их много, то сумма меняется не так критично, как с грантами или корпоративными донорами. Это позволяет быть устойчивыми и планировать свою работу.

Примерно 80% полученных пожертвований идут на организацию экологических проектов на Байкале. Мы устраиваем экологические акции, убираем мусор, занимаемся экопросвещением, собираем вторсырье у населения.

Еще 20% уходят на зарплаты сотрудников и сопутствующие административные расходы.

Наши конечные благополучатели — жители Иркутской области.

Все наши пожертвования распределяются между программами помощи бездомным людям. Это проекты гуманитарной помощи: например, выдача одежды, средств гигиены, еды и медикаментов. А также долгосрочное сопровождение: наши соцработники и юристы помогают подопечным восстановить документы, устроиться на работу, получить медицинскую помощь и решают другие вопросы.

Также у нас есть проекты, где мы системно работаем над проблемой бездомности: делимся опытом с региональными организациями,, которые помогают оказавшимся на улице людям, и взаимодействуем с государством,, чтобы защищать права подопечных.

Примерно 15% пожертвований мы тратим на административные расходы, которые нужны для поддержания работы организации.

Искать деньги на развитие организации всегда сложнее, чем на прямую помощь людям, где есть понятный и видимый всем результат. Гранты на такое развитие позволяют планировать долгосрочную работу и развивать устойчивость НКО. Ведь мы должны быть уверены, что сохраним наши проекты на должном по качеству и объему уровне в случае кризиса.

В 2022 году мы выиграли грант от Т⁠-⁠Банка, который использовали для совершенствования внутренних CRM-систем. Доработка программы с базой клиентов позволила автоматизировать сбор статистики и сделать работу стабильнее — больше нет зависаний и багов. Теперь социальные работники быстрее обрабатывают данные, а значит, могут посвятить больше времени клиентам. Ведь каждый день соцработники в Петербурге помогают 40—60 людям в решении их проблем.

Мы получаем деньги на организационное развитие из разных источников: через фандрайзинг и сборы на различных площадках. Например, фонд «Нужна помощь» выдавал гранты на обучение сотрудников.

Также мы выиграли грант от Т⁠-⁠Банка: на него мы смогли доработать фандрайзинговую систему, благодаря которой получаем деньги на нашу работу и развитие. Сюда заложены рекламные кампании, таргетированная реклама во «Вконтакте», наш сайт. Мы разработали систему для анализа и тестирования рекламы и прошедших сборов и теперь можем эффективнее проводить следующие кампании.

Волонтеры могут помогать НКО какое-то ограниченное количество времени. К тому же добровольцев надо обучать, следить за их выгоранием, оценивать качество работы. Иначе человек своей помощью может навредить себе и подопечному. У нас нет такой возможности, поэтому нет и большого волонтерского движения.

При этом мы часто пользуемся платформой интеллектуального волонтерства ProCharity, благодаря которой закрываем множество разовых задач. Так, у нас в штате нет фотографов, видеографов, дизайнеров — стараемся находить их на этой платформе.

Есть еще частая проблема низких зарплат в благотворительном секторе — около 30 000 ₽ в Москве и еще ниже в регионах. Это мешает нанимать профессионалов и сильно тормозит развитие благотворительности в России. При этом наша работа ничем не отличается от коммерческой — только в бизнесе сотрудники приносят владельцу прибыль, а в нашем случае все полученные деньги тратятся на проблему, которой мы занимаемся.

Поэтому приходится нанимать людей, которые могут себе «позволить» такую работу. Это те, у кого хорошо получает партнер или кто работал в бизнесе и сделал какие-то накопления. Выискивать таких людей становится с каждым разом все сложнее.

Это миф, что сотрудники некоммерческой организации работают за миссию и идею. Да, они разделяют ценности НКО, но при этом материальная поддержка тоже очень важна: она мотивирует человека.

Организация «Мой Байкал» выросла из волонтерского движения, в котором все существовало благодаря поддержке энтузиастов: они вели соцсети, занимались закупками, организовывали мероприятия. Но в какой-то момент стало ясно, что добровольцы не готовы помогать на постоянной основе. Из-за этого получалась несистемная работа, которая приносила некачественный результат.

В нашей базе остается около 2000 человек в Иркутской области, которые готовы участвовать в наших проектах. Также нам бесплатно помогают сотрудники разных организаций, которые могут потратить свободное от работы время и поддержать нас. Например, нам бесплатно сделали сайт, а затем разработали дизайн для соцсетей.

Когда в благотворительности работают профессионалы, они строят свою деятельность так, чтобы изменить ситуацию в целом. Ведь важно не только предоставлять какую-то прямую помощь, но и работать над снижением масштабов проблемы. Для этого необходима регулярность.

По включенности сотрудников работа в благотворительности ничем не отличается от любой другой, например в коммерческой сфере. Именно поэтому нужны люди, которые будут регулярно и вдумчиво заниматься своим делом.

Наш сайт — один из самых больших информационных порталов об инсульте. Его посещает 30 000 человек в месяц — в основном те, у кого в семье случился инсульт. Дополнительно мы тратим деньги на продвижение, чтобы информацию на сайте читали и чтобы столкнувшийся с проблемой человек мог быстро ее найти.

Сайт приносит НКО деньги. Например, один большой фонд вложил в свой сайт 1 млн рублей — он стал понятным и удобным для доноров и принес 20 млн пожертвований. Благодаря им получилось помочь тысяче детей.

Мы хотим запускать как можно больше экологических проектов, а для этого нужна постоянная поддержка. Грантов недостаточно: победу в них невозможно предсказать. Нужны регулярные пожертвования от сотен людей. Это позволит минимизировать ущерб от экономических и политических потрясений.

Чтобы нас поддерживали люди со всей страны, мы должны быть известными. А для этого у нас должен быть понятный и удобный сайт, на котором будет описана наша работа.

Помощь подопечным — главная задача любой благотворительной организации, но она невозможна, если НКО не будет рассказывать о своей работе, о том, как тратит пожертвования и почему ей можно доверять. Сайт — это один из самых наглядных и доступных инструментов, как это можно сделать.

Фандрайзер — это человек, который ищет деньги для благотворительных организаций. Он может получать до 100 000 ₽ вместе с налогами в месяц, но приносить НКО 30—40 млн рублей в год. Получается, благодаря одному сотруднику организация получает деньги на помощь десяткам или сотням подопечных.

Фонды могут получать деньги от компаний, государства и людей. Со всеми этими партнерами необходимо быть на связи, общаться, выстраивать разные стратегии. Такой работы очень много, поэтому необходим отдельный сотрудник, который будет этим заниматься и развивать фандрайзинговую стратегию фонда, чтобы сделать его более устойчивым.

Фандрайзер — это доходы организации, и без него они невозможны. Фандрайзинговое развитие подразумевает наращивание капитала организации, благодаря которому она может стать устойчивее и быть уверенной в том, что сможет продолжать помогать людям.

Сейчас многие фонды взяли курс на цифровизацию, как и весь бизнес и государство. Люди уже привыкли, что могут получить многое, нажав несколько кнопок: записаться в МФЦ, вызвать такси, получить справку, заказать продукты. Фонды тоже не хотят отставать, поэтому многие вкладываются в развитие соцсетей, где доноры могут получить полезную информацию.

Также НКО разрабатывают CRM-системы, чтобы эффективнее работать с подопечными. Мы тоже их развиваем и хотим сделать систему, в которую сможем занести информацию о каждом нашем жертвователе. Так можно снизить нагрузку на фандрайзера, ведь он сможет работать с удобным продуктом. Получается, что благодаря этому можно будет сэкономить деньги и не нанимать еще одного человека.

Еще CRM-системы могут свести воедино все данные о благополучателях. Получится, что если один координатор уволится, то информация о подопечном не потеряется.

Жертвователи не понимают, почему они должны давать деньги на цифровизацию, поэтому чаще всего средства на это фонды берут из грантов. При этом цифровизация — это дорого, долго, больно. Ведь на рынке нет готовых решений для фондов — все заточено под бизнес. А мы все же отличаемся от него, поэтому приходится делать все под себя.

Цифровизация напрямую связана с эффективностью и продуктивностью работы НКО: чем лучше налажены и автоматизированы процессы, тем меньше времени на них уходит.

Например, финансовая CRM-система агрегирует все расходы организации и поступления от партнеров, которые поддерживают «Ночлежку». Тем самым она упрощает оплату расходов работникам, а бухгалтерии — составление отчетности. Это прямо влияет на то, что сотрудники могут больше думать о новых программах помощи людям и совершенствовании старых.

Конкурс «Поддержка будет» проводится уже в третий раз. Максимальная сумма гранта — 1,5 млн рублей, их смогут получить 20 организаций. Участвовать могут благотворительные НКО, созданные до 22 мая 2021 года.

Деньги можно потратить на такие направления:

1. улучшение материально-технической базы в ИТ;
2. совершенствование бизнес-процессов, включая фандрайзинг;
3. обучение и развитие сотрудников.

Результаты конкурса объявят 8 августа. Реализовать проект необходимо в течение полугода.