Мы проехали на машине от Москвы до Владивостока

Летом 2020 года мы с моей девушкой совершили большое путешествие из Москвы во Владивосток на машине.

Из-за пандемии многие музеи были закрыты, но нас интересовали небанальные достопримечательности: недостроенная база подлодок в Приморском крае, марсианские пейзажи города Карабаш в Челябинской области, места с обложек группы «Гражданская оборона» в Омске.

Расскажу, как решился на такую поездку и как все организовать.

Мечта проехать от Москвы до Владивостока зародилась в моей голове несколько лет назад. Я знал, что однажды возьму и сделаю это. Но такое путешествие требует много времени — работая на обычной работе, подготовить и совершить его просто невозможно.

В то время я работал инженером на вертолетном заводе — и мне это совершенно не нравилось. В жизни не было никакого творчества: я приходил на работу, просиживал без дела восемь часов, а домой почему-то возвращался уставшим.

В 2019 году у меня появилось хобби: я начал по выходным водить экскурсии по Москве. Однажды мы с группами гуляли по городу по 12 часов два дня подряд, но когда я возвращался домой, то чувствовал себя полным сил. Это был первый звонок о том, что нужно что-то в жизни менять.

После этого я начал возить туристов в туры по России, когда у меня был отпуск на заводе. Мы с девушкой давали объявления в соцсетях и собирали группу из шести человек. Ездили в регионы, которые сами успели посетить и изучить: в Дагестан, Северную Осетию и на зимний Байкал. Люди были довольны, а некоторые путешествовали с нами по несколько раз.

В 2019 году я уволился и начал прорабатывать затею с путешествием через всю Россию: нельзя просто так сесть в машину и уехать на Дальний Восток. В итоге поездка состоялась летом 2020 года — в самый пик пандемии коронавируса в России. Везде вводят всевозможные запреты, а мы решили ехать через всю страну! Но это, наоборот, сыграло нам на руку: благодаря ограничениям мы познакомились с огромным количеством людей, которые помогали нам и которым я буду всегда признателен. О них расскажу дальше в статье.

18 июня мы обняли родителей и выдвинулись в полную неизвестность. Это стало нашим самым долгим расставанием. За следующие два с половиной месяца мы проехали 25 тысяч километров — до Владивостока и обратно. Какие-то регионы изучили очень хорошо, а какие-то пощупали поверхностно, чтобы в будущем туда вернуться.

Во Владивосток можно лететь самолетом или ехать поездом. Но мы решили отправиться туда на машине, чтобы по дороге посетить как можно больше разных городов и достопримечательностей. У нас была начальная и конечная точки маршрута — и целая страна между ними.

Полгода мы изучали разные сайты: искали информацию о местах, которые будем проезжать, и составляли карту маршрута. Времени на вдумчивые поиски было много: с марта 2020 года мы сидели по домам. Я изучал местные газеты, аккаунты в «Инстаграме», форумы, общался с местными. За полдня мог найти информацию о нескольких областях. Помимо городов нас интересовали заброшенные места, архитектура, техника, корабли и самолеты. В общем, к поездке подготовились основательно.

Из-за пандемии мы решили не селиться в гостиницах, а большую часть ночей спать в палатке и иногда останавливаться у друзей. Мы взяли две палатки — четырехместную для обычных ночевок и штурмовую для походов в горы. Обычная палатка тяжелая, зато в ней удобно спать. А штурмовая — маленькая и легкая. Ее удобно нести в рюкзаке, особенно в походе на большие расстояния. Еще захватили с собой спальные мешки и двухметровый надувной матрас с насосом, работающим от прикуривателя машины. В общем, подготовились на совесть: все-таки спать на жестких пенках два с половиной месяца не очень комфортно.

На деле оказалось, что в палатке мы спали не так часто, как планировали. Мы рассказывали о путешествии в соцсетях, писали посты в духе: «Эй, ребята, завтра мы будем в Тюмени, ищем ночлег», — и через друзей находили нужных людей. Оказалось, что нам готовы помогать огромное количество интересных людей. Без них эта поездка не получилась бы такой душевной и классной — но об этом я еще расскажу подробнее дальше.

Мы взяли очень много одежды: ночи в августе холодные, а в горах и днем может быть прохладно и дождливо. Ничего специально не покупали, просто выгребли большую часть вещей из наших шкафов. Плюс футболки, толстовки, ветровки и сумки на пояс нам бесплатно дал один интернет-магазин, чтобы мы сделали фото в этой одежде и таким образом ее прорекламировали. Из обуви захватили кроссовки, трекинговые ботинки и сланцы.

Самой бесполезной покупкой перед путешествием оказалась надувная лодка. Она стоила 15 000 ₽. Мы на ней так и не поплавали, но в итоге благополучно продали ее в Иркутске за 11 000 ₽. Еще не пригодился походный душ за 600 ₽. Мы пользовались им всего два раза, потому что в городах останавливались у разных людей — и у них дома можно было помыться.

Если бы мы хотели просто доехать до Владивостока, чтобы поставить галочку, на путешествие нам потребовалась бы неделя. Но нашей целью было именно изучение своей страны. Мы планировали маршрут так, чтобы получать удовольствие от дороги и по пути останавливаться в необычных местах. Чтобы не устать, постоянно менялись за рулем. В одиночку преодолеть такой путь было бы гораздо сложнее.

До поездки я переживал, что дорога будет даваться тяжело. Но когда доехал до Владивостока, понял, что не устал. Мы задали комфортный темп: ехали с перерывами и иногда целый день тратили на то, чтобы погулять по городу. Мы останавливались во всех крупных городах по пути: в Нижнем Новгороде, Казани, Тюмени, Екатеринбурге, Новосибирске и других.

Чем дальше от Европы, тем реже встречаются населенные пункты. Например, в промежутке от Москвы до Челябинска между крупными и небольшими городами 400— 500 километров, от Челябинска до Новосибирска через Омск — 800, от Новосибирска и дальше — 1000. Это большие перегоны — проезжать такое расстояние одним махом некомфортно, поэтому мы периодически останавливались, хотя бы час гуляли, делали себе чай или обед на горелке. Если не делать перерывов, после руления не хочется не то что смотреть на достопримечательности — вообще ничего.

Большую часть времени мы видели по дороге одни и те же типичные для средней полосы пейзажи: рощицы вдоль дорог да поля. На Урале на горизонте появлялись небольшие горы, в Сибири — лесочки. В Иркутской области часть трассы проложена вдоль Байкала. На подъезде к Улан-Удэ началась степь: все-таки это уже рядом с Монголией. Хабаровский край мало чем отличается от Московской — там такие же поля и рощицы.

Во время путешествия плавно сменялись часовые пояса. Раз в три-четыре дня мы прибавляли по одному часу. Это вызвало дискомфорт лишь однажды — когда мы ехали во Владивосток: договорились о встрече с местными в восемь, но не учли, что надо прибавить час, и по факту приехали в девять. В остальном смена поясов совершенно не ощущалась, мы плавно подстраивались к ритму.

Люди обычно меня спрашивают: «После Улан-Удэ, наверное, уже нет дорог?» Я на это отвечаю: «Дорог нет около Москвы, а до Владивостока идет вполне себе хорошая трасса». Хочу официально заявить, что вокруг Москвы и в соседних с нею областях трассы гораздо хуже, чем федеральная Москва — Владивосток.

Например, про дороги в Тверской области нужно писать во всех учебниках, чтобы рабочие знали, как не надо строить. Из года в год там ничего не меняется. Рабочие ставят знак, пишут, что отремонтируют дорогу. Через два года приезжаешь — а воз и ныне там, только знак обновили и новый срок окончания ремонта написали. Во время путешествий по Тверской области мы посадили на колеса неимоверное количество грыж, а сколько шин прокололи — не пересчитать.

В регионах, которые мы проезжали, ситуация гораздо лучше. Например, дорога Чита — Хабаровск благодаря проезду одной известной желтой Лады Калины перестала быть гравийной. Сейчас она удобнее и безопаснее, чем раньше.

Иногда мы ездили по лесным и горным тропам, по сельской местности. Обычно небольшие препятствия пересекали без проблем, но однажды, в Свердловской области, застряли. Мы проезжали вброд реку, которую до нас прошло несколько машин, они разбили дорогу. Я полтора часа пытался вытащить автомобиль — безрезультатно. В итоге мимо проехала Шевроле Нива и помогла нам выбраться. В России много открытых людей, которые готовы откликнуться на твою беду — особенно если ты где-нибудь застрял и тебя надо вытащить.

На мой взгляд, критерий выбора машины для такого путешествия очень простой: она не должна разваливаться в Москве. Думаю, подойдут популярные в России авто — Хендай Солярис или Киа Рио, несмотря на наше происшествие в Свердловской области. Если не сворачивать с трассы, не столкнетесь с препятствиями, которые нельзя будет преодолеть или где можно расцарапать себе все дно машины.

Когда мы приехали во Владивосток, взяли там в аренду праворульную Тойоту Акву. Это очень маленькая машина, но мы катались на ней по дикому бездорожью. Пару раз в горах мы ее оставляли и дальше немного шли пешком, но в целом машина справилась.

Если вы хотите как следует исследовать сам Приморский край или окрестности в регионах, надо брать машину повыше — например Мицубиси Паджеро. Особенно тяжело ездить по северу Приморья. По некоторым дорогам даже джипы не проедут, не то что легковушки. Поэтому в заповедники на севере мало кто добирается. Мы тоже туда не поехали.

Основной статьей расходов для нас стал бензин — на него мы потратили 80 тысяч рублей. По платным дорогам не ездили, а штрафовали нас шесть раз: мы аккуратные водители, но иногда превышали скорость. Причем целых пять штрафов получили в Татарстане. Там хорошие дороги — часто возникал соблазн превысить скорость. Потом оказалось, что везде установлены камеры.

1500 ₽

мы потратили на штрафы

Между Читой и Хабаровском у нас сломался задний амортизатор. Причем автомобиль был новым, 2019 года выпуска. Гарантия все еще действовала, поэтому за ремонт мы ничего не платили. Но во Владивостоке нужной нам детали не было, а ждать ее пришлось бы слишком долго. Ближайшим городом, куда дилер мог быстро доставить запчасть, оказался Иркутск.

Мы заказали автовоз за 35 000 ₽ и отправили автомобиль туда. Доставить его пообещали за пять дней. Мы погостили во Владивостоке еще два дня, а потом сели на поезд до Иркутска. Поезд шел три дня, за билеты отдали 11 000 ₽.

В итоге мы приехали в Иркутск одновременно с нашей машиной, забрали ее и отвезли на ремонт. А когда автомобиль починили, поехали дальше, в Москву.

Были и другие расходы на машину. На замену шин во Владивостоке мы потратили 12 000 ₽, так как прежние совсем стерлись.

Чаще всего мы ночевали в палатке в диких местах. Кемпингов, то есть платных стоянок для туристов, в России очень мало — у нас это не так развито, как в Европе.

Когда был сильный ветер или палатку негде было поставить, ночевали в машине. Такой участок, не подходящий для кемпинга, был от Читы до Хабаровска. Это порядка 2 тысяч километров. Трасса пустая, скучная, красивых мест нет, съездов тоже, поэтому мы ставили машину на заправке и ночевали в окружении дальнобойщиков.

Мне кажется, что в маленьких городках люди живут еще большим днем сурка, чем в Москве. Для них то, что приедут какие-то ребята из Центральной России, которые два месяца путешествуют, может быть большим событием на всю неделю. Для нас это тоже интересно: мы всегда за то, чтобы пообщаться с местными. Ты, конечно, сам можешь приехать и посмотреть город. Но когда гуляешь с местными, он начинает выглядеть и ощущаться по-другому.

Я часто сталкивался с тем, что люди за пределами Москвы очень отзывчивые и готовы помогать. Но теперь я окончательно в этом убедился. Иногда мы просто писали в соцсети: «Есть кто-нибудь? Можно у вас переночевать?» Так через друзей друзей, которых мы вообще не знаем, мы находили прекрасных людей, у которых можно было остановиться. Все они были очень разные и классные.

Например, Магдания из Уфы работает на радио, Максим из Челябинска водит туры на Камчатку и в Исландию, Катя из Иркутска организует походы по байкальской железной дороге. Кирилл и Злата из Новосибирска только завели добермана и активно воспитывают его. Моя хорошая знакомая Анастасия в Красноярске занимается реставрацией старой мебели и делает стикеры. Ребята из Омска ездят автостопом по миру: полгода в России, полгода путешествуют. Другой парень из Омска, Володя, который работает на нефтеперерабатывающем заводе, увлекается ретроавтомобилями, он стал нам другом, и мы с нетерпением ждем, когда он приедет в Москву.

За два с половиной месяца мы останавливались в гостинице только четыре раза — в Благовещенске, в Приморском крае и на острове Ольхон.

На Ольхоне мы провели одну ночь в гостевом доме «У Ирины». Это обошлось в 3200 ₽. На мой взгляд, это дорого: мы жили в доме, похожем на строительную бытовку, с удобствами во дворе.

В Благовещенске мы сутки жили в хостеле Lucky Star. Одноместный номер в нем стоит 1300 ₽. Нам хостел не понравился: он находится далеко от центра. А здание, где сейчас жилые комнаты, — бывший цех.

Когда доехали до Приморского края, то сказали себе, что заслужили отдых в гостинице: ведь мы провели 37 дней в пути и наконец-то добрались до Японского моря. К сожалению, почти все жилье было забронировано: летом высокий сезон. Свободные номера нашлись в небольшом гостевом доме без названия — по 3000 ₽ за ночь. Там мы и остановились. Номера были комфортными, а на общей кухне можно было готовить еду.

Через несколько дней мы проводили в Приморском крае тур для группы гостей из Москвы, поэтому забронировали трехэтажный дом в Находке. Он стоил около 15 тысяч рублей в сутки.

В этой поездке мы не ходили по музеям: они были закрыты из-за коронавируса. Мы ограничились природными достопримечательностями, прогулками по городам и изучением заброшенных зданий и сооружений. Расскажу лишь о некоторых регионах из тех, что мы увидели: чтобы описать все, не хватит и нескольких статей.

Челябинская область — суровый регион. Здесь много фабрик, которые ухудшают экологическую ситуацию, и мест, где земля и вода отравлены производствами. Посетить эти территории стоит, чтобы узнать, какими могут быть последствия экологической катастрофы. Мы ездили по области в поисках зон техногенных аварий. Удивительно, но при этом я нигде не испытывал проблем с дыханием и не чувствовал смога. Возможно, просто повезло и в этот период выбросов не было.

Среди таких отравленных территорий — Карабаш. Это один из самых грязных городов России. Виной всему местный медеплавильный завод. Он больше 20 лет работал без очистных сооружений, все сбрасывал в окружающую среду. Поэтому вокруг завода марсианские пейзажи: потрескавшаяся земля оранжево-желтого цвета, кислотные реки. Неподалеку, на горе, стоит крест, на котором выложена надпись: «Спаси и сохрани». Все вместе выглядит символично.

Мне было интересно посмотреть на место кыштымской аварии. Это первая ядерная катастрофа в СССР, но о ней мало кто знает: власти долгое время скрывали информацию. В 1957 году на химическом комбинате «Маяк» в городе Челябинск-40 произошел взрыв. В результате облако радиоактивных частиц поплыло на северо-восток и накрыло близлежащие деревни. Люди ничего не знали об аварии, продолжали жить в своих домах, брали воду из зараженной реки, но со временем заболевали раком и умирали. Власти обратили внимание на высокий уровень онкологических заболеваний и стали выселять местных жителей из этих деревень. Сейчас в них никто не живет. В одной из таких заброшенных деревень — в Муслюмове — мы побывали.

В Муслюмове деревянные дома давно сожгли, но остались кирпичные магазины, старая мельница, мечеть, постамент от памятника героям Великой Отечественной войны, на котором еле читается надпись: «Вечная память героям».

В Челябинской области расположено несколько промышленных объектов — рекордсменов. Возле поселка Пороги находится самая старая непрерывно действующая гидроэлектростанция России. А в поселке Коелга — самый крупный мраморный карьер в России и второй по глубине угольный карьер в мире, Коркинский: примерно пятьсот метров в глубину.

В поселке Магнитка мы посетили заброшенную шахту. Когда-то ее пытались взорвать, но она только треснула «по швам». Если смотреть на нее сверху, со спутника, то видны шрамы горы. Мурашки по коже, когда подходишь к краю бездны и заглядываешь вниз: там темнота — и ты не знаешь, какая глубина у этого разлома. Внутрь спускаться опасно для жизни: шахта может обрушиться.

Вообще, Челябинская область контрастна. Кроме промышленных объектов и убитых заводами лесов и рек в регионе есть красивые природные зоны, которые не пострадали от действий человека.

Например, Большие Айские притесы — покрытые деревьями скалы вдоль русла реки Ай. Мы там ночевали. Разожгли костер, поставили палатку почти на самом краю обрыва, пили чай и наблюдали, как от реки поднимается туман. Встали рано, чтобы сфотографировать утренний туман в лучах солнца.

Омск. Мы не ждали чего-то особенного от Омска и даже не хотели здесь особо задерживаться, но познакомились с местным жителем — и он провел нам такую интересную экскурсию, что мы остались в городе еще на один день. Мы погуляли по центру, увидели музыкальный театр и места с обложек альбомов группы «Гражданская оборона». Меня впечатлила старая архитектура, классная библиотека, историческая часть города.

Омск — это столица грандиозных проектов, которые почему-то не были закончены. Здесь есть известное недостроенное метро, недостроенный аэропорт, недостроенный гидроузел. Мы посмотрели только аэропорт Федоровка. Он должен был заменить маленький аэропорт в центре города. Строительство началось около 40 лет назад, а сейчас объект заморожен. Что с ним будет дальше, непонятно.

Наш друг посетовал, что Омск считают городом-мемом. Плохие события происходят по всей России, но если что-то случается в Омске, почему-то все сразу это замечают. А еще, по его словам, местные жители чувствуют себя на отшибе, потому что город находится в 600 километрах от Тюмени и Новосибирска.

Есть мем «Не пытайтесь покинуть Омск», но многие омичи на самом деле пытаются свой город покинуть. Мы в этом убедились, когда искали попутчиков на «Блаблакаре». Когда мы ехали из Новосибирска в Омск, у нас не было ни одной заявки: никто не хотел ехать в Омск. А из Омска в Тюмень — 25 заявок. Все хотели покинуть Омск.

Тем не менее у Омска богатая история, и я хочу вернуться в этот город, чтобы изучить его более детально.

Байкал. Дважды мы были на Байкале зимой, когда кругом ледяные пещеры и большие сосульки. Но очень хотелось посмотреть на озеро летом.

В этот раз мы взяли напрокат велосипеды — по 700 ₽ в сутки за каждый — и поехали по острову Ольхон. Мы отдыхали от долгого путешествия на машине и смотрели мысы. Байкал — уникальное место, здесь хорошо как зимой, так и летом.

В Чите делать туристу нечего. Мы провели в этом городе один день. Пытались найти что-то интересное, погуляли по Чите, но увидели, что она как будто застряла в девяностых. Дома увешаны рекламой, достопримечательностей никаких нет. В городе огромное количество зон. Много сидевших людей и наркозависимых.

Когда у нас сломалась машина и мы ехали в Иркутск на поезде, состав остановился в Чите. Мы вышли прогуляться на станции и видим — стоят два вагона: один — тюрьма, другой — церковь. Не знаю, зачем их там поставили, но, мне кажется, это очень многое говорит о городе. Его тоже можно описать как два вагона.

На трассе Чита — Хабаровск мы подобрали автостопщика. Он ехал из Новосибирска в Сковородино к бабушке. И парень рассказал нам, что очень волновался, когда проезжал Читу автостопом. Его везли суровые бритые ребята. Они посматривали на него исподлобья, и все это было не очень комфортно.

Красноярский край. Горный парк Ергаки был первой точкой, которую я нанес на карту, когда планировал путешествие, потому что я очень люблю ходить в горы. Я не могу описать словами, насколько красив этот парк, — его надо увидеть своими глазами.

Мы провели в Ергаках три дня. Ночевали возле Параболы — это две горы, между которыми образуется соответствующая математическая кривая. Утром я просыпался и смотрел на озеро Художников.

Среди туристов очень популярен Висячий камень — это огромный валун на горе, который лежит под наклоном и держится на одной точке опоры. Кажется, что он вот-вот упадет в озеро. Мы проходили мимо него дважды — когда шли к Параболе и когда возвращались оттуда к машине. В первый раз у камня было очень много туристов, а я не люблю толпы, потому что теряется ощущение места. Мы не пошли к камню, посмотрели на него только издалека. А когда шли обратно, зарядил дождь, стало мерзко и холодно, в трекинговых ботинках хлюпала вода. Нам было уже не до камня.

В тот день мы промокли до нитки, а надо было пройти через крутой перевал. Мы шли по скользким от воды камням, кое-как добрались до места стоянки. Поставили горелку, вскипятили чай — и пили с осознанием того, что справились, прошли этот маршрут.

К сожалению, мы не дошли до скалы Зуб дракона — ее так назвали потому, что вершина сильно выпирает и напоминает зуб. Подъем туда очень тяжелый — перед тем как взобраться наверх, нужно хорошо отдохнуть. Я обязательно побываю там в следующий раз.

В Хабаровском крае нас очень дружелюбно встретили местные жители. Они провели с нами целый день, накормили, рассказали про свой город и окрестности и пустили переночевать. Причем нам выделили диван, а сами легли на полу.

Мы съездили на границу с Китаем, в военный городок на Большом Уссурийском острове. Сидели на крыше заброшенной пятиэтажки воинской части и смотрели на суперсовременную китайскую пагоду. Казалось, что китайцы ее построили нам назло: мол, посмотрите, как у нас все красиво и современно.

Еще мы сходили на заброшенный завод, где в цеху стоят корабли. Пока охранники не заметили, залезли в окно цеха и увидели несколько ржавеющих судов. Их поставили на ремонт, но он так и не завершился. Находиться там небезопасно: на один из кораблей рухнула крыша. Поэтому мы походили по ангару осторожно и ушли никем не замеченные.

В Приморском крае одна из главных достопримечательностей — его морские обитатели. Когда мы плыли на остров Аскольд, увидели огромное количество тюленей — они лежали на камнях и грелись на солнце. Животные не испугались нашей лодки, посмотрели на нас безразлично и продолжили загорать.

Чтобы почувствовать себя одновременно в нескольких государствах, мы съездили в деревню Хасан, из которой открывается удивительный вид: справа виднеется китайская пагода, слева — российский вокзал, а прямо по курсу — корейские горы.

Недалеко от поселка Хасан на пляже складируют северокорейские баркасы. Жители Северной Кореи пытаются незаконно пересечь границу с Россией, а наши пограничники их ловят и арестовывают, поэтому весь пляж завален лодками.

В бухте Павловского находится недостроенная база подлодок. В советские годы здесь базировались подводные лодки. Для их ремонта в скале начали строить укрытие — и пробили шестисотметровый проход, чтобы можно было разместить три подлодки одновременно. База уже была почти достроена, но СССР подписал договор о ядерном разоружении, и проект законсервировали. Сложно поверить, что такую длинную пещеру с разветвлениями-выходами для подлодок создали руками человека. Это военный объект, и заходить на его территорию нельзя.

Я человек простой: могу жить на картошке месяц и быть счастливее всех на свете, потому что это официально лучшая еда в мире. Я не из тех, кто едет в Азию и пробует жареных осьминогов или 15 видов тараканов. Мне бы лучше найти какую-нибудь местную «Крошку-картошку».

В 2019 году мы путешествовали по Норвегии и каждый день ели тушенку с макаронами. К поездке по России мы немного прокачали наши кулинарные способности и помимо картошки в разных видах готовили походный плов, пасту болоньезе, блины, яичницу.

На стоянках искали сухие деревья, распиливали их на бревна и складывали в аккуратный домик, чтобы подкладывать в костер. Разжигали огонь. Набирали в лесу сосновых шишек и закладывали в костер — они приятно пахнут, когда горят. У костра мы пили чай, ели вкусное печенье со сгущенкой и наслаждались запахом сосны.

Продукты покупали в обычных магазинах — в городах или по дороге. Цены во всех регионах примерно такие же, как в Москве. Видимо, логистика в России развита хорошо. По опыту других путешествий знаю, что рост цен отражается, например, на Сахалине. Или в Магадане: туда фурам приходится ехать 2000 километров по гравийной дороге. Неудивительно, что мясо в Магадан дешевле доставлять не из России, а из Аргентины, а килограмм помидоров стоит 800 ₽.

Изредка мы заходили в кафе и пробовали национальные блюда: бурятские буузы в Улан-Удэ, позы в Иркутске, татарские эчпочмаки и элеши в Казани. Все было вкусно.

Во Владивосток мы приехали к фестивалю гребешков. В конце июля — начале августа наступает сезон морепродуктов, и местные рестораны их готовят разными способами. В ресторане гребешки подают по 100 ₽ за штуку, на рынке килограмм стоит 1200 ₽.

Гребешки едят даже в сыром виде, но мне понравилось, как их готовили наши друзья из Владивостока — тремя разными способами. Первый — просто опалить гребешки огнем из горелки. Второй — обжарить на сковороде. И третий — су-вид, приготовление морепродуктов в вакууме в пароварке.

Еще я попробовал краба и впервые — медведок, которыми нас также угостили друзья. Медведки — это креветки, по вкусу они не отличаются от обычных.

Во Владивостоке советую заглянуть на китайский рынок. Там огромное количество восточных ресторанов, которые названы русскими именами: «Добрыня и Аня», «Аня и Женя» и так далее. В этих заведениях китайцы готовят аутентичную еду. Приходишь на рынок, тут же к тебе подбегает группа китайцев, начинают звать тебя в свою столовую. Мы абы куда не пошли — по совету друзей отправились в проверенное место под названием «Саша и Лена». Нам принесли меню на китайском размером с книгу — и мы заказали разной экзотической еды. Как назывались блюда, я не знаю, но порции были огромными и все было вкусно. Итоговый счет мы разделили на десятерых — получилось примерно по 400 ₽ с каждого.

На Русском острове очень популярен ресторан «Штурвал». Повара готовят в палатке, а еду ставят на столики на краю бухты. Мне нравится есть свежие морепродукты, смотреть на скалы, на море и наблюдать, как люди катаются на квадроциклах и сапбордах. Но цены здесь высокие. Один гребешок стоит 150 ₽, плов из морепродуктов — 450 ₽, уха — 350 ₽, картошка — 350 ₽.

У нас постоянно падали дроны. Один из дронов у меня уже три года, он часто летал, и мы с ним много где побывали. В эту поездку я взял его с собой, уверенный, что все будет хорошо.

На третий день путешествия, когда мы были под Уфой, я случайно нажал на экстренное выключение двигателей. Дрон упал с высоты 20 метров, сломал ножку и стал недееспособен. Потерять дрон в самом начале такой грандиозной поездки было больно. В Уфе нет мест, где делают такой ремонт, — пришлось открыть «Авито».

Я нашел несколько объявлений о продаже дронов. Одно было подозрительно идеальное, а в другом продавец честно написал, что дрон у него уже падал. Я подумал, что владелец — честный человек и надо купить у него устройство. Покупка обошлась нам в 42 000 ₽ и оказалась удачной. А сломанный дрон мы отремонтировали в Челябинске.

На Байкале у дрона вдруг отказал компас, и он улетел в деревья, с которых упал в поле. После этого у него стал болтаться подвес, на котором висит камера. Ремонтировать его мы не стали, и многие фотографии сделаны со сломанного дрона. У него уже были покоцанные винты, да и камера держалась кое-как.

Затем один из дронов упал в Японское море. Соленая вода разъела контакты, поэтому пришлось оставить аппарат на ремонт во Владивостоке. Потом нам прислали его почтой.

10 000 ₽

потратили на ремонт дронов

Когда мы ехали из Абакана в Красноярск, уронили жесткий диск с фотографиями, которые сделали за три недели поездки. Диск перестал читаться, а файлы с него мы предварительно не скопировали. В Красноярске нам посоветовали супермастера, к которому ходят чинить диски даже фсбшники. Две недели он пытался починить устройство — взял два похожих диска и брал из них разные детали, чтобы восстановить наш. За ремонт мы заплатили 14 000 ₽.

И вот мы едем из Читы в Хабаровск: со сломанным амортизатором, трещащим колесом и двумя поломанными дронами в багажнике. Звонит мастер и говорит, что починить жесткий диск не может, а фотографии, скорее всего, утеряны. Нам потребовалось много усилий, чтобы в тот момент не поддаться унынию, но в итоге все закончилось хорошо: мастер все-таки смог восстановить жесткий диск, машину мы починили, дроны тоже. Так что, если происходит что-то плохое, надо искать выход из любой ситуации. Я готов быть личным мотиватором для каждого.

За все время поездки у нас не было конфликтов с местными жителями. И это удивительно, потому что несколько лет назад, когда мы отдыхали в Рязанской и Ярославской областях, люди, завидев московские номера нашего автомобиля, орали: «Уезжайте отсюда».

Оказалось, дальше Екатеринбурга мало кто знает, что 799 — московский номер. Никто не придавал этому значения.

Мы не очень комфортно чувствовали себя, когда проезжали Читу и Бурятию. В этих регионах хорошо растут запрещенные травы. И ребята, которые их выращивают, свои поля охраняют. Если остановишься на их территории, могут и по колесам пострелять. Поэтому знакомые советовали нам в тех краях не раскладывать палатку.

В Приморском крае нужно быть осторожным с морскими обитателями. Например, могут обжечь медузы-крестовики — и тогда человеку становится трудно дышать. Также лучше не наступать на морских ежей. Если наступишь неудачно, последствия могут быть ужасными — вплоть до ампутации ноги. Одна из участниц нашего тура на пирсе спускалась по лестнице и задела ногой камень, на котором были морские ежи. В ногу сразу воткнулось множество иголок. Мы попытались их вытащить, но среди них были мелкие, они ушли вглубь тканей, достать их было невозможно.

Мы бросили все и поехали в больницу во Владивосток. Она находилась в 250 километрах от бухты, где мы гуляли. И вот мы экстренно примчались в больницу, врачи осмотрели девушку и говорят: «Да не бойся, все нормально будет. У нас каждый год такое происходит с кучей людей. Просто йодом помажь, и все пройдет». И отпустили ее домой. Она помазала стопу йодом — и никаких осложнений действительно не было. А мелкие иголки вышли из ноги постепенно. Последние — недели через две, когда девушка уже вернулась в Москву.

Нас все пугали, что в Омской области очень назойливые комары. Якобы стоит открыть дверь машины, как налетит рой насекомых. Комары действительно были, но особого дискомфорта нам не доставляли. Вечером они боялись к нам подлетать, потому что мы разжигали костер. А перед сном я закрывал палатку и устраивал ночную охоту — убью пять комаров и спим спокойно.

Отдельная тема — мусор. В Ергаках я нашел несколько кладбищ ржавых консервных банок, они были очень хорошо спрятаны под камнем. Сколько смог — забрал, чтобы выбросить. Меня очень раздражает, когда люди оставляют после себя отходы на природе. Приезжаешь в суперкрасивое место, сидишь смотришь на какой-то пейзаж, потом поворачиваешь голову — а там гора мусора. Какие-нибудь обертки от шоколадок и пакеты — неужели туристам сложно положить это в карман и забрать с собой?

Мы пытались найти спонсоров, чтобы они нам помогли хотя бы заплатить за бензин: писали о своей истории в соцсетях, отправляли заявки в компании через знакомых. Например, обратились в нефтегазовую компанию — предложили протестировать работу мобильного приложения для дистанционной оплаты услуг АЗС в разных городах. Но ответа так и не дождались.

Зато нам повезло посотрудничать с нидерландским архитектурным бюро. Россияне, которые живут в Нидерландах, выиграли грант на специальный проект. Они хотят рассказать о российских домах культуры при заводах и фабриках. Дело в том, что в разных городах нашей страны сохранилось 140 одинаковых домов культуры. В советские годы они были очень популярны среди рабочей молодежи: парни и девушки устраивали здесь танцевальные вечера, слушали лекции, ходили на кружки. Сейчас эти учреждения уже никому не нужны, но пытаются выживать — проводят какие-то концерты для местных жителей, открывают клубы по интересам.

Дома культуры были построены в 1953 году в стиле сталинского ампира, и внешне это абсолютно идентичные здания с колоннами. А внутри они кардинально отличаются друг от друга. Когда заходишь, сразу видишь, у какого предприятия есть деньги на содержание такого здания, а у какого нет. В одном — свежий ремонт, в зале новый проектор, портьеры и кресла с мягкими сиденьями. В другом — скрипучие полы, обшарпанные деревянные стулья и потрескавшаяся краска на стенах.

Мы заходили в такие дома молодежи, фотографировали интерьеры с одинакового ракурса и отправляли снимки в Нидерланды. Архитектурное бюро планирует сделать выставку и выпустить книгу об этом проекте. Они хотят рассказать о феномене домов культуры, предложить пересмотреть их роль в жизни городов и дать им вторую жизнь.

Одна фирма подарила нам одежду для путешествия, другая дала красивую неоновую вывеску, московский фотопрокат предложил взять фототехнику на время. Все это — в обмен на фотографии их продукции.

Еще мы сотрудничали с предпринимателями, которые делают металлические кружки для чая — вроде тех, что выпускали в Советском Союзе. Они подарили нам свою продукцию в обмен на фотографии кружек на фоне разных природных достопримечательностей. Мы раздавали эти кружки новым друзьям, встреченным на пути, в благодарность за ночлег.

Все это небольшие проекты, мы на них ничего не заработали. Но из бюджета все равно не выбились: тратили свои накопления и не израсходовали ни рубля с кредитной карты.

Сейчас мы также пытаемся зарабатывать на этом путешествии: продаем фотографии, которые делали в поездке, и используем полученный опыт для организации туров по России.

После того как мы вернулись в Москву, с нами связались из фирмы «Хендай» и предложили сотрудничество. Они выдают нам машины, а мы фотографируем их в разных городах.

Если бы меня спросили, о чем нужно знать, прежде чем собраться в такое путешествие, я бы сказал: все сложности у нас в голове. Надо просто сесть и поехать, быть готовым ко всему и верить, что все будет хорошо. Если случится беда, всегда найдутся люди, которые готовы помочь. Это подтверждается не только поездкой во Владивосток, но и остальными моими путешествиями по России. Бывало так, что у нас ломалась машина — и мы не успевали даже поднять руку, как кто-то останавливался. Это очень классно.

Я ощутил, насколько бесконечна наша страна. Поездка через всю Россию была разведывательной: я наметил регионы, куда стоит вернуться, чтобы осмотреть их более детально. В 2021 году я этим плотно занимаюсь. Например, во время путешествия из Владивостока в Москву мы проскочили Пермский край, но потом досконально его изучили.

Я наметил много классных труднодоступных мест в России, которые стоит посмотреть. Где-то я успел побывать, но тут же нашел новые — хочу бесконечно изучать Россию. Все ждут, что откроются границы и можно будет путешествовать по Европе, а я нет.

За год, который прошел после поездки, многие знакомые приезжали в Москву — и мы показывали им город. К кому-то мы успели заехать повторно. Например, летом 2021 года мы ездили в Челябинск и заодно заехали в Уфу, побывали у наших друзей. Они были очень рады, и мы тоже.

Теперь для меня это именно так, и я счастлив, что у меня есть знакомые и друзья по всей России. Недавно я ехал по трассе — и меня распирало от желания быть во многих регионах одновременно. Я дико радуюсь этому чувству.

Я не жалею, что уволился с работы. Бывшие коллеги, с которыми я общаюсь, говорят, что все стало хуже. Мне бы там не понравилось. Сейчас я наконец-то занимаюсь любимым делом: мы с девушкой раз в два месяца устраиваем поездки по России для туристов, а между этими турами придумываем маршруты и необычные форматы для новых путешествий.

Например, мы запустили небольшие туры выходного дня: за счет того, что мы много катались вокруг Москвы, можем составлять идеальные маршруты на два дня. Туда включены как заброшенные и необычные места, так и простые деревни. По нашему опыту, люди такому сильно радуются: «О, корова!» Они, может, пять лет не видели рогатого скота, и для них настоящая корова, которая дает молоко, — это восторг.

Мне кажется, что москвичам важно показывать, как живут за пределами столицы. Они часто даже не представляют, что в ста километрах люди зимой ходят в валенках, топят печь дровами. Думаю, после таких туров немного меняется ощущение реальности. Когда после московского «дорого-богато» оказываешься в селе, в сознании что-то щелкает. Ведь там совершенно другая жизнь — смиренная, спокойная, тихая.