«С тех пор лучше ничего и не было»: 9 самых ценных воспоминаний

Мы все храним в памяти особенные моменты.

Такие воспоминания поддерживают в самые сложные периоды, потому что позволяют вновь пережить положительные эмоции. Мы спросили читателей Т⁠—⁠Ж, какое воспоминание для них самое ценное. Вот их истории.

Мое самое ценное воспоминание — когда папа собирал нас с друзьями, шести-семилетних детей, толпой в пару десятков человек и мы уходили на речку строить туннели в навалившем за ночь снежном сугробе высотой под два метра, катались на ледянках и санках с горы. Обычно часов по 10—12 там проводили, а потом, перед тем, как зайти домой, оттаивали шерстяные варежки на батарее в подъезде.

Мне пять лет, мы с родителями на море. Вместо солнечных дней — тайфун, каких еще долго не будет, но в этом возрасте любая погода радует. Дождь лил с редкими перерывами, огромные волны разбрасывали по берегу морскую капусту. Через несколько дней мы будем собирать ее коричневые плотные листы, чтобы приготовить, но тогда выйти за пределы тента было невозможно.

Однажды утром случился прибой такой силы, что захлестнул весь берег, включая нашу палатку и все остальные вещи. Пока родители спасали еду и одежду от воды, спешно снимая лагерь, я забрался на небольшую скалу и прижимал к себе самую ценную на тот момент вещь — самодельное ведерко из пластиковой бутылки c красным тросиком, в которое я собрал бесчисленное множество разноцветных зажигалок, выброшенных на берег.

Затем мы стояли в более спокойной части бухты. Люди, разбившие лагерь неподалеку, собрались и уехали, утомившись от дождя, но родители надеялись, что погода разойдется. Что мы делали целыми днями? Стерлось из памяти. Кажется, играли в карты, разговаривали, кидали камушки в воду.

В какой-то момент я выбежал из-под тента, стоял под дождем и смотрел на воду. У меня плотная зеленая куртка на молнии, к бегунку прикреплена металлическая бляшка, которая странно холодила кожу, пока я ее дергал туда-сюда и смотрел в серое холодное марево. С тех пор лучше ничего уже и не было.

Очень много теплых воспоминаний из детства. Наверное, одно из самых теплых — прогулки с моим отцом. Мне было три года, я был одет в комбинезончик, мы бегали по заснеженному лесу в январе — вокруг все очень красиво, солнечная погода. Я подбежал к дереву и поднял голову, а отец тряс большие деревья, и с них падали снежные шапки.

Для меня все самые теплые воспоминания связаны с папой. Вернее, с детством, в котором мы были рядом. Мы были очень близки, точно сообщающиеся сосуды, и любили проводить время вместе. Так, часто ходили вдвоем на рыбалку: у нас было свое особое место для этого, о котором никто не знал, — папа даже соорудил маленькую лавочку для нас. Много лет спустя, уже будучи взрослой, я пыталась ее найти, но увы, время безжалостно.

Да и вообще, так сложилось, что папа всегда срывал все запреты и замки, которые ставила мама. Покупал мне целый пакет мороженого, когда это строго-настрого запрещалось — «а вдруг заболеешь». Улучив момент, отпускал гулять, когда я была наказана кем-то из домашних. Привозил мне моего любимого медведя, монпансье или себя самого, когда я лежала в больнице. Да и в принципе единственный общался со мной всегда как со взрослой, мой partner in crime.

Мы всегда много обнимались — такая вот была форма общения, заменявшая приветствие. Я при этом чувствовала, что все могу и ничего не боюсь. Самое яркое воспоминание — папа приехал, и я бегу к нему в руки навстречу, и счета времени нет, и все хорошо…

Я уже давно взрослая, папы нет уже больше семи лет. И я дорого бы дала сейчас, лишь бы, как тогда, бежать к нему, чтобы обнять.

Самое счастливое воспоминание — моменты, когда мне впервые дали в руки моих детей.

Мое самое ценное воспоминание — рождение первого ребенка, конечно. Тот момент, когда ты можешь горы свернуть и знаешь, что все лучшее — впереди, а муж приносит тебе утром в палату свежие ландыши.

Сыну было два года, когда мы в первый раз пришли в кукольный театр. Спектакль назывался «Кукареку», про петушка, который потерял свое «кукареку» и искал его вместе с другими зверюшками.

Спектакль шел минут тридцать, сын смотрел не отрываясь — хлопал, смеялся: «Мама, это свинка! Она хрю-хрю». Полный восторг. Я смотрела на завороженного ребенка и понимала, что плачу, прямо слезы текут.

За полгода до этого я ушла от мужа, и вот наконец оказалось, что можно купить билеты в театр. Стоят они всего ничего, и деньги есть, потому что никто их не спускает на тусовки. Оказалось, что до театра можно удобно доехать на автобусе. На этом страшном общественном транспорте, в котором малыш должен был немедленно подхватить жуткую несуществующую инфекцию.

Оказалось, что после театра даже можно пойти гулять с подружкой — гулять, пока не устанешь, и никто не будет названивать каждые пятнадцать минут и рассказывать, что детям вредно столько впечатлений в один день и вообще «я кружку нашел с налетом от чая».

Вот это самое-самое счастливое.

Из взрослых воспоминаний: несколько лет назад решили сходить на Казбек, мчали на микроавтобусе днем и ночью, спали сидя. И в один прекрасный момент на заре я приоткрываю глаз, чтобы примерно понять, где мы едем, и вижу его — рассвет в калмыцкой степи.

Тишина, все спят, шуршание колес по асфальту, нежное зарево восходящего солнца, до пекла еще далеко, и ночная прохлада на коже, легкий ветерок из приоткрытого окна водителя и бескрайний горизонт зеленой степи впереди, весь в золотисто-лососево-розовой дымке. Мир как будто замер и подвис на несколько мгновений, такой хрупкий в своей мимолетности.

С тех пор, какие бы передряги ни были в жизни, я часто вспоминаю его, этот рассвет. И как-то живется дальше.

У меня целая шкатулка воспоминаний. Обращаюсь к ним каждый раз, когда нужно себя поддержать.

Мой первый марафон в Москве. Я с детства не занималась спортом, но в 24 года начала немного бегать. Спустя два года вышла на старт 42,2 км!

На марафоне есть рубеж — 30 км. Ты либо умираешь, так как сталкиваешься с марафонской стеной — усталость плюс недостаток углеводов и солей просто вырубают, — либо оживаешь. Так вот, ровно на этом, самом решающем километре, я почувствовала себя невероятно живой. Да что уж там, буквально возродившейся! Я летела! И просто порхала от счастья, понимая, что теперь я освобождена от этой злосчастной приставки «не» в характеристике себя как неспортивной.

После первого марафона у меня родилась большая мечта — пробежать марафон быстрее трех часов. Это очень амбициозно для девочки. Но я очень хотела. И в прошлом году с таким настроем вышла на старт. Ух, это было как не со мной! Не помню ничего с дистанции — только то, как я летела со всех ног. И главный момент — мой финиш! В этот момент на часах было 02:59:57. Чувствовала себя как олимпийская чемпионка.

Теперь, когда чувствую, что передо мной непреодолимая стена, вспоминаю этот свой финиш.