Как турецкую экономику разогнали перед выборами президента низкими ставками

22 июня Центральный банк Турции повысил ставку с 8,5 до 15%. Это решение ознаменовало смену экономического курса в стране.

Последние два года Турция удивляла мир необычной кредитно-денежной политикой. Вместо того, чтобы повышать ставки на фоне высокой инфляции, ЦБ снижал их, накачивая экономику деньгами, что приводило к еще большему разгону цен. По итогам прошлого года Турция вошла в топ-7 стран в мире с самой высокой инфляцией. На пике в ноябре она превышала 85%. За эти же два года турецкая лира обвалилась к доллару в четыре раза. При этом ВВП страны уверенно рос за счет дешевых кредитов и внутренних инвестиций.

Ярым противником роста ставок выступал лично президент Эрдоган. Все последние годы он фактически вручную контролировал финансовую политику страны, время от времени меняя неугодных руководителей ЦБ. Но сразу же после майских выборов от низких ставок в стране отказались: Минфину и ЦБ поставили задачу привести инфляцию к однозначным цифрам. Потому в июне ставку и повысили почти вдвое, до 15%.

Хватит ли этих шагов для победы над инфляцией, зачем Эрдогану нужны были низкие ставки и какую цену заплатит турецкая экономика за этот провалившийся финансовый эксперимент. А главное — как это все отразится на России и россиянах.

Турция все это время была примером того, как нельзя проводить свою макроэкономическую политику. Они держали низкие процентные ставки во время высокой инфляции, и это приводило к тому, что инфляция только росла. Очевидно, что это была политическая воля руководителя страны. Кто-то мог считать его действия заблуждением или безумством, убежденностью в своей правоте и следованием какой-то особой неортодоксальной денежной политике. Но теперь, повысив ставку после выборов, он доказал, что это не так.

Все это время Эрдоган понимал, что происходит. Это был циничный расчет, где экономика приносится в жертву политическим соображениям. Абсолютно очевидно, что низкие ставки были для него способом разогнать экономику перед выборами. Да, последствия этих решений оказались достаточно печальными — рост цен стал неуправляемым, в стране разразился валютный кризис, ушли многие зарубежные инвесторы. Но своей цели лидер страны добился: низкие ставки поддержали экономический рост, и это стало его козырем в предвыборной борьбе, которую он в итоге выиграл, пусть и не без труда.

Неадекватно низкие ставки вредят финансовой системе и противоречат здравому смыслу. Когда у вас инфляция 80%, а ставки в банках 10%, это значит, что реальная ставка дико отрицательная — то есть вы берете не просто бесплатные кредиты, а банк вам еще и прилично доплачивает.

В таких условиях деньги нужно срочно брать и проедать, чем турки и занимались. И на фоне такого сильного подогрева спроса предложение, конечно, не может успевать. Денег в экономике становится намного больше, а рост товаров и услуг идет гораздо медленнее. В итоге цены растут. Плюс из-за падения лиры взлетел в цене импорт.

Всем было понятно, что такая политика не может продолжаться долго. Выборы прошли — теперь надо платить по счетам. В этом смысле проигравшей стороне даже повезло: им не придется расплачиваться за решения, принятые ранее. А старой-новой власти предстоит принимать жесткие меры. И повышением ставки до 15% ограничиться точно не получится.

Повышение ставки при высокой инфляции — это базовая норма классической макроэкономической политики. Это означает, что кредиты в стране станут дороже, депозиты — выгоднее, люди и бизнес будут меньше тратить и больше сберегать, что охладит спрос и снизит инфляцию.

Но мы уже видим по реакции рынка, что быстро и просто побороть инфляцию в Турции вряд ли получится. На решении ЦБ курс лиры не просто не укрепился, но наоборот — она еще сильнее ослабла. Это значит, что рынок недоволен тем, что ставку недостаточно сильно подняли: ждали более решительных действий. И похоже, у людей нет уверенности, что ставку будут повышать в будущем. А значит, и нет веры, что инфляцию удастся победить. Недаром крупнейшие мировые банки давали совсем другие прогнозы: 20, 25 и даже 40%.

Рынок всегда дает трезвую оценку тому, что происходит. При ставке 15% и текущей инфляции 40% реальная процентная ставка остается сильно отрицательной. Это все равно лучше, чем было, и наверняка притормозит цены. Но этого явно недостаточно. Инфляцию продолжают приносить в жертву тем, кто получает дешевые кредиты. И это будет продолжать негативно влиять на экономику.

Производство и торговля в Турции действительно растут, растет ВВП. Есть бизнесы, которые получили свою сиюминутную выгоду, — по этим смешным отрицательным процентным ставкам они брали деньги в кредит и зарабатывали. Наверняка выиграл, например, рынок недвижимости, который всегда в плюсе, когда в стране есть дешевые деньги. Так что низкие ставки были выгодны не только Эрдогану, но и определенным сегментам экономики. А все другие при этом приносились в жертву.

Но текущие показатели ВВП не означают, что экономика с легкостью переварила эксперимент, который над ней поставили. Держа низкие ставки, Эрдоган лишь сдвигал сроки, когда придется за это расплачиваться.

В экономике всегда все происходит с задержкой, с лагом — и все хорошее, и все плохое. Чем крупнее экономика, тем больше у нее инерция. Турецкая экономика очень большая, с большой инерцией. Поэтому последствия принятых решений мы будем видеть ближайшие несколько лет. Могу сказать с уверенностью, что экономике Турции будет не очень хорошо. Ничего катастрофического не случится, но я бы не стал сейчас на нее ставить.

Вслед за внушительным ростом ставок, на который они теперь вынуждены пойти, после того как сами раскрутили спираль инфляции, произойдет схлопывание кредита — займы станут менее доступными, что неизбежно вызовет замедление экономики. Это случится не мгновенно, но станет проблемой, растянутой на ближайшие несколько лет.

Я не исключаю рисков рецессии турецкой экономики. Не стоит ждать и скорого укрепления курса лиры. Наоборот, она будет продолжать падать — ровно настолько, насколько инфляция в Турции будет обгонять мировую.

Единственный способ держать инфляцию под контролем — это дать центральному банку право самостоятельно определять ставку. В Турции в последние два года этого не было, и мы видим результат. Изменится ли подход теперь — неизвестно. Но по крайней мере видимость этого уже появилась.

У политиков всегда есть искушение слегка разогнать экономику, заплатив за это инфляцией. Это не очень дальновидно: экономика разгоняется сейчас, а инфляция будет потом. У ЦБ горизонт планирования длиннее, чем у правительства. За последние 30—40 лет мы накопили достаточно теоретических и эмпирических данных, которые подтверждают одну простую вещь: инфляция всегда ниже в странах, у которых независимый центробанк.

За последние два года экономику Турции сильно искорежили ради достижения политических результатов. Сейчас придется платить по счетам. И Эрдоган это тоже понимает — выборы прошли, теперь надо разгребать, а делать это лучше всего с самостоятельным ЦБ.

Когда в какой-то крупной стране проблемы с экономикой, от этого никому вокруг не бывает хорошо, особенно соседям. Поэтому в интересах России — чтобы Турция справилась со своими проблемами и как-то их преодолела, тем более что это сейчас наш очень важный экономический партнер.

Что же касается конкретных людей и бизнесов, то всегда будут узкие группы, заинтересованные в разных сценариях. Например, сильная лира хороша для российских предприятий, которые экспортируют в Турцию свою продукцию. А слабая больше подходит импортерам и туристам, которые едут туда тратить деньги, а еще — релокантам, которые зарабатывают в отличной от лиры валюте. Даже от повышения цен кто-то проигрывает, а кто-то выигрывает.

Но никто точно не заинтересован в крахе турецкой экономики. В страну, где серьезные экономические проблемы, вы вряд ли даже захотите ехать отдыхать — вспомните Египет, где раньше наших туристов было несоизмеримо больше.

Так что для всех россиян, думаю, важно, чтобы Турция свои проблемы как-то переварила. Если там будет плохо, нам здесь тоже здорово от этого не будет.

И все-таки не думаю, что турецкая экономика в ближайшее время окажется в очень плохой форме. Я не ожидаю катастрофических последствий.