Как мой бывший муж перенес клещевой энцефалит

Всем привет! Я Ксюша, мне 28 лет, я врач-педиатр в прошлом и история пойдет не обо мне. Мой бывший муж перенес клещевой энцефалит в 2021 году

Это было обычное пятничное утро, у меня только что закончилась интернатура, я была в ожидании прекрасного отпуска. Бывший муж, буду звать его Д., проснулся утром на работу и почувствовал себя плохо. Стал мерять температуру, жаловался на то, что чувствует неприятный запах, от которого тошнит. Пошел с тошнотой в туалет, прошло минуты пол, страшный грохот, он упал в обморок, что потом стало важно для диагноза, упал на левую сторону. Растормошила, вызвала скорую. Очень сильно ударился головой о плитку, наверняка сотрясение.

Приехала бригада, измерила глюкозу крови: была немного повышена, что странно. Забрали в ближайшую больницу, звонит через полчаса, говорит, что очень плохо, рвет не переставая. Примчалась в приемное отделение, был под капельницей и периодически будто «отьезжал». Настаивала на снимке головы, потому что ударился при падении, направили в другую больницу. Позвонила его родителям, они на машине, быстро приехали и еле-еле доволокли Д. до машины.

В другой больнице сделали КТ головы и грудной клетки, тогда еще была пандемия в разгаре, осмотрели врачи. Выводом был перегрев, стоял жаркий июль. Отправили на госпитализацию в первую больницу, от которой Д. напрочь отказался, да и мы все не были в восторге.

Съездили в поликлинику, благо у меня как у будущего врача этой поликлиники было много знакомых, быстро оформили больничный и что хорошо запомнила, терапевт сказала «мутная какая-то ситуация, дай ему противовирусное».

По приезду домой, было около часа дня, Д. сразу лег спать. Периодически просыпался и говорил что-то вроде «я не понимаю, что происходит» и сразу опять вырубался. К вечеру лихорадка, еле сбила, будила и выпаивала, очень сильно потел. К ночи проснулся, отвела в душ, сменила постель и мы легли спать, я уснула с надеждой, что все позади и завтра все будет хорошо.

Суббота, пол 6 утра. Просыпаюсь от того, что как-то мне неспокойно. Поворачиваюсь к Д., вижу, что лежит с открытыми глазами. Обращаюсь к нему по имени — тишина. Смотрит будто сквозь меня, пытается ответить, но не получается. Вдруг из его горла доносится страшный хрип, он прогибается назад и начинаются судороги. Держу его на боку, чтобы не захлебнулся, сильное слюнотечение, параллельно вызываю скорую. По окончанию приступа глубокий сон.

Проснулся уже в окружении бригады в составе трех человек, которые не могли его удержать, чтобы вколоть транквилизатор. Бредил, убегал, вырывался, меня не узнавал. Начал обмякать уже на игле, поволокли в машину на носилках. Звоню его родителям, поехали к неврологию. Опять сделали снимки, ликвор чистый. Увидела его на каталке, подошла — узнал…

Звоним вечером, говорит плохо себя чувствует, наверное температура и начинает бредить, говорит будто сам с собой. При звонке на пост медсестры говорят, что все с ним хорошо. Нашли через знакомых врача, что дежурил ночью, чтобы повнимательнее осмотрел Д. Дали гормоны, антибиотики, ликвор чистый.

В воскресенье утром позвонила, бред усилился, придуманные слова, бессмысленные предложения. Поехали к нему, увидели только через закрытую дверь. Был как будто и нормальный, тот же взгляд, мимика, но все же был странный. К вечеру опять лихорадка и полная дезориентация.

Утра понедельника мы очень ждали, потому что должен быть основной врачебный состав плюс кафедралы. Но тут уже и они не нужны были для того, чтобы разгадать этого пациента. Появились менингеальные признаки, ликвор с белком, цитозом и мазок на ковид положительный. Срочный перевод в инфекционку. Я все утро хотела ему позвонить, но боялась услышать опять, что ему плохо и как он бредит, когда все-таки осмелилась набрать, телефон уже был выключен медперсоналом, потому что он был уже совсем невменяем.

В обед из инфекционной больницы позвонили и сказали, что переводят в реанимацию, везите подгузники, пеленки. Назначили препараты эмпирическим (от всего, на что похоже и что могло бы помочь) путем, пока не придут результаты анализов.

Вторник, ему сделали МРТ головного мозга. Вся левая височная и частично левая лобная доли вовлечены в воспаление. Лечение продолжили, упор сделали на ацикловир — для вируса герпеса очень характерно воспаление левой височной доли. Мы с Д. на тот момент были вместе уже 6 лет и я никогда не видела у него воспалений, зато у меня регулярно и накануне заболевания как раз была с болячкой на лице…

Созвонились с его врачом, детально расспросила меня обо всем, что происходило. Договорились, что раз в день в определенное время можно ей звонить и она будет рассказывать о том, как дела у Д.

На следующий день пришли результаты анализов: в ликворе обнаружены антититела М к вирусу клещевого энцефалита. Состояние тяжелое нестабильное и таким оно было до пятницы. В пятницу нам сказали, что его переводят в палату. Мы сразу поехали в больницу, по пути моей свекрови звонок от Д. Боже, как мы тогда были рады! Но потом мы поняли одно «маленькое» но — Д. помнит только свое имя. Ни имен родителей, ни жены, ни кем он работает, ни даты рождения, ни друзей и ни малейшего понимания где он и что с ним произошло…

Через пару дней мы привезли ему ежедневник и ручку и он начал записывать и учить информацию о себе и своих близких. В телефоне меня и родителей подписал по имени отчеству и дата рождения. Через неделю уже начал что-то вспоминать, что очень радовало. Так же была небольшая проблема с речью, афазия, у него напрочь выпадали из головы некоторые слова и он их описывал. А когда называли ему слово, забывал уже через пару секунд.

В инфекционной больнице он провел месяц.

Кстати, конечно же клеща мы не видели, иначе все могло бы закончится совсем по-другому.

А на больничном он был 3 месяца. Через неделю после выписки Д. отправили в больницу реабилитации, где он провел три тяжелых, психологически, недели. Также на момент выписки у него было 18 таблеток в день и уколы.

Из-за единичного судорожного приступа запрет на 5 лет на вождение автомобиля, а ему только в июне родители подарили машину в честь окончания университета.

По образованию он электрик, вышку получил по специальности энергетик. Единичный судорожный приступ в анамнезе — 2 года запрета на работу с вредными условиями труда.

На его работу была два пункта вредности и оба были под запретом, электрика и высота. Но на работе пошли на встречу, долго там работал и хорошо себя зарекомендовал, стал работать с документацией. Проблемы с памятью доставляли ему там проблем, но все было неплохо. Все очень нас поддерживали.

На контрольном МРТ через пару месяцев очаг глиоза 5 на 5 см в левой височной доле. На электроэнцефалограмме все хорошо. Год после приступа было необходимо пить противосудорожные, но к зиме Д. решил что не надо и с ним все хорошо. Потом начал пить и курить. У нас с ним были уже чисто сожительские отношения и обо всем я узнавала от родителей и друзей. Проблемы с речью оставались, простые фразы выражались сложно, и жаловался на неконтролируемую злость и агрессию ко мне.

Мы с Д. не виделись уже полтора года. В какой-то момент он сказал, что у нас больше ничего не выйдет. Я долго это отрицала и надеялась, что все из-за болезни и поэтому пройдёт. Я сама была в ужасном состоянии, но это уже совсем другая история.

В феврале 2022 я ушла из медицины, в марте ушла от Д., а через полгода мы развелись. А в декабре 2022 я переехала из Беларуси в Россию.

В медицину возвращаться не планирую. Во-первых поняла, что в такой ситуации не могу гореть как врач за своего пациента, чтобы его спасти, во мне просто нет такого ресурса и в силу своей чувствительности я не умею абстрагироваться, все пропускаю через себя. А это очень мешает жить. Во-вторых где-то глубоко внутри я виню себя за то, что не поняла сразу или хотя бы чуть раньше, что происходит с Д. Если бы то, а если бы это… Разочаровалась в себе как в специалисте.

Когда слышишь такие истории, кажется, что это может произойти с кем угодно, только не с тобой. А потом однажды утром твоя жизнь делится на до и после. И прежним человеком ты уже никогда не будешь. Берегите себя и своих близких!