Учеба в вузе — это: чему нас научили российские университеты

Согласно данным Организации экономического сотрудничества и развития, каждый второй взрослый житель России окончил университет.

Учеба в вузе — это не только погоня за знаниями и дипломом, но также удивительные жизненные ситуации. Мы попросили читателей рассказать, какие события из студенческой жизни им запомнились больше всего, и выбрали несколько примечательных историй. В этой подборке — закрытие долгов в последний момент, нелепые аккредитации, преподаватели-приколисты и многое другое.

Сдавали экзамен по философии на третьем курсе. Предмет непрофильный, преподаватели менялись раз в пару месяцев. Знаний у всей группы — ноль.

Экзамен принимал весьма занятный персонаж — добродушный сухой дядечка лет 45—50 в костюме советского инженера: куцый пиджачок, слегка короткие брюки со стрелками, потрепанный дипломат. Он был вегетарианцем-сыроедом, поэтому в дипломате носил методички и сырую картошку с сырым же луком.

И вот идет экзамен, мы сидим с книгами на коленях, потому что написать шпаргалки по философии нереально. Препод книг «не замечает», говорит: «А давайте побеседуем». И беседует совершенно не по билетам: о кино, погоде, истории. Это длится два часа, разговор идет сразу с двумя группами студентов. Доводит всех просто до белого каления, оценок никому не ставит, говорит: «Мне еще не ясно, что вам ставить, давайте еще пообщаемся». И устраивает перерыв.

После 15 минут перерыва препода нет. И после получаса. И после часа тоже. Он вернулся через час с лишним: рубашка в темных пятнах, пальцы фиолетовые. И говорит: «Ой, вышел на улицу — а там шелковка растет (тутовое дерево). Ну, я и залез на нее, чтобы ягод поесть, как ребенок, как ребенок, ха-ха-ха, и о времени забыл».

Поставил всем в итоге хорошие оценки. Помогли чудо-ягоды, видимо…

Конечно, летняя практика крайне опосредованно связана со студенческой жизнью, но все же это часть обучения в универе.

После первого курса я уехал в родной город проходить практику на местном телевидении. Я только пришел подавать документы, как услышал однокурсниц, которые начитывали сценарий телепрограммы. Позже я узнал, что искали временную замену соведущей. Я ради интереса попросил у девочек сценарий и прочел несколько реплик в своем стиле. Руководство оценило поставленную речь: два года работы артистом театра прошли не зря.

Во время практики я вышел в первый эфир, а после ее окончания со мной заключили договор ГПХ до конца лета. Так я получил первый опыт работы в СМИ.

В последний день практики я согласился подменить другого стажера и выехал снимать сюжет про армянский праздник Вардавар. Конечно, сюжет вышел так себе, но финальный стендап — фрагмент с журналистом в кадре — получился, на мой взгляд, шикарным. В кадре меня облили водой, а я облил оператора. До сих пор не знаю, остался ли жив микрофон.

В университете на награждении практик мой стендап отметили как лучший, а через некоторое время пригласили на стажировку на ТВ в Екатеринбурге. Через месяц я туда устроился. А практику мне предложили как раз из-за того стендапа, который был в каком-то смысле смелым, ибо технику было немного жалко.

Я училась в юридическом вузе. Нам не платили стипендию в полном объеме, и я уже даже не надеялась получить эти деньги, как и многие ребята. Но в начале нового учебного года нам выплатили долг. Сумма была хорошая, мне хватило на ноутбук.

Через некоторое время я обратилась в бухгалтерию за справкой. Меня сразу же вызвали на ковер и стали требовать вернуть все выплаченные средства. Говорили, что они ошиблись и чтобы завтра же я принесла деньги. Хотя выплата была два месяца назад. Я возражала, что деньги я уже потратила, да и стипендию нам не платили несколько месяцев, как я могу знать, что мое, а что — нет? Примерно прикинула — сумма сходилась.

Но в бухгалтерии настаивали, что я сама виновата и должна была им позвонить и спросить, почему мне пришла такая сумма, а раз этого не сделала, значит, был умысел. Они даже угрожали полицией, говорили, что это кража и что учиться я здесь больше не буду. В общем, донимали меня основательно. А еще предлагали взять кредит или занять у родственников — словом, они даже не рассматривали вариант, что у меня хватит наглости деньги не возвращать.

Я хотела забрать документы из вуза. Не было желания приходить на пары, так как меня постоянно с них дергали на воспитательную беседу. Мою нервную систему изрядно потрепали. Конечно, их можно было понять, ведь ответственность в этом случае ложится на их плечи. Но кричать и угрожать не стоило.

Под конец в бухгалтерии нашли другой выход и сказали писать заявление, чтобы из моей будущей стипендии удерживали средства в оплату излишне выданного. Я отказалась. Тогда я услышала о себе много интересного: что я бессовестная нахалка, присвоила чужие деньги и у меня хватает совести их не возвращать. Если бы у меня были деньги, я бы их вернула. Но у меня их на тот момент уже не было. А их отношение и угрозы дали противоположный и вполне ожидаемый эффект. Я не пошла им навстречу.

Конечно, я уже тогда была подкована в законах и знала, что они ничего мне не сделают. В статье о неосновательном обогащении есть исключение, когда оно не возвращается, и излишне выплаченная стипендия — мой случай. Я очень рада, что в нашем гражданском кодексе это предусмотрено. Это меня спасло и стало моей защитой. Главное, что это не было счетной ошибкой: это была ошибка бухгалтерии. В противном случае, скорее всего, они бы даже не вели со мной бесед, а сразу подали в суд. Недобросовестности с моей стороны тоже не было.

Оказалось, они перепутали меня с другой студенткой, которой была положена большая стипендия. Суммарно мне выплатили около 20 лишних тысяч. Конечно, я отучилась, постепенно эта история забылась. Но для поступления в магистратуру я выбрала другой вуз. Стипендию там платили вовремя, и она была выше.

Май, конец четвертого курса. Активно готовимся к защите дипломов. Одновременно с этим я пытаюсь закрыть долг по физкультуре за 6 семестров прямиком с первого курса.

Три семестра удалось закрыть с абсолютно честными справками, хоть и не без приключений. Я сдавала их декану — минут 20 шестидесятилетний мужик в хороших часах и толстовке Supreme в духе плохого полицейского допрашивал меня, где я купила справки.

Это еще полдела. За остальными зачетами пошла к текущему преподавателю физкультуры. Одногруппники рассказали, что зачет ударит по карману. Захожу и объясняю ситуацию. Она молча пишет на бумажке «ФСБ» и спрашивает, не оттуда ли я. Затем пишет «УК РФ» и снова многозначительно показывает. Я пытаюсь объяснить, что я не двойной агент, а всего лишь студент без зачета. Договорились в итоге так: она все ставит сейчас, а в начале июня напомнит мне об оплате.

И действительно, в июне она написала и спросила, помню ли я о нашей договоренности. Но не буду же я прямо в смске спрашивать, какой размер взятки она с меня требует: вдруг КГБ, ФСБ и ФБР до сих пор за ней следят. Таким бесплатным чудесным образом я закрыла физру — немного стыдно, что не оправдала ее ожиданий, хотя о ситуации в целом я не жалею.

Во время учебы на ветеринарном отделении мы всем курсом отправились на практику в колхоз. Колхозом у нас называлась загородная коровья ферма. Днем крутили коровам хвосты — в прямом смысле этого выражения, а вечером возвращались в общежитие. Общага в том поселке была местной достопримечательностью, вокруг нее травили байки и страшилки, а у окошка общественного душа каждый вечер собирались деревенские поклонники.

Неудивительно, что это место пользовалось таким спросом: общество ветеринаров на 95% состояло из женщин. Одной из них была я, поэтому лишний раз из общаги не выходила. Но и в самом общежитии оказалось не так безопасно, как я думала. Даже под чутким надзором руководителя практики здесь всегда происходило что-нибудь из ряда вон.

Однажды ночью я проснулась от невероятного ощущения тяжести на своем теле, как будто во время сна случилось землетрясение и на меня обрушились кирпичи. В ужасе открыв глаза, я увидела прямо перед своим лицом большие шерстяные носки. Прикинув габариты лежащего на мне чудовища, я поняла, что встать не получится. Первая ужасающая мысль: «Это не сон?! Что на мне делает этот пьяный мужик с улицы?»

Едва слышным прерывистым голосом я разбудила однокурсницу, спящую на соседней кровати. «На мне кто-то спит», — сказала я. Подруга всегда ценила мое чувство юмора, но эта шутка ее не рассмешила. Когда она включила свет, мы увидели, что на мне пригрелась однокурсница из соседней комнаты. Планировка была одинаковая, и она, видать, ошиблась номером после общажного мероприятия. В ее состоянии кто угодно прилег бы на первую попавшуюся кровать и на первого попавшегося человека.

Далее моей подруге предстояла операция по извлечению меня из-под обвала. Моя жизнь была спасена, но само препятствие устранить из комнаты не получилось: слишком уж тяжеловесным оно было. Остаток ночи я досыпала в одной кровати с подругой, а утром на моем плацкарте уже никого не было. Можно подумать, мне все это приснилось, если бы девочка в шерстяных носках после этой ночи не пообещала задобрить меня шоколадкой.

В конце четвертого курса мне не хватило баллов для допуска к экзамену, его перенесли на осень. В первый семестр пятого курса была пересдача, о которой деканат решил сообщить с помощью объявления на своем кабинете. Конечно же, я не пришла, как и пара моих однокурсников. Не пришла, потому что не знала. Да и откуда было знать, что информация о пересдаче будет донесена таким образом?

Деканат на мои возмущения сухо отвечал: «Другой пересдачи не будет, вас отчисляют, мы ничего не можем сделать». Такая несправедливость! Меня отчисляют за предмет, который я хорошо знаю, да еще и не дав шанса его сдать.

Родителям я ничего не сказала. Начались мои хождения и написание кучи заявлений о пересдаче. Отказал родной деканат, отказала кафедра английского языка (еще бы!), отказал директор ИМОЯКа, ничего не мог (якобы) сделать проректор по учебной работе. Куда я только ни совалась — везде отказ. Тогда я воспользовалась последним шансом — назначила личную встречу ректору.

Я пришла на встречу вместе с другой пострадавшей одногруппницей и ее мамой. Мы рассказали эту историю и напомнили, что мы платники и за последний курс еще подкинем по 70 штук. Не думаю, что именно это повлияло на решение, но, зная, как политех любит бабки, я не могла не подстраховаться.

Ректор разобрался с теми, к кому я ходила, и созвал комиссию, на которой я сдала экзамен. Я продолжила учиться и осталась довольна.

Пожалуй, самый приятный эпизод — когда нас отправили в Берлин на конференцию за счет принимающей стороны. Нам надо было заплатить 300 €: например, купить авиабилет на эту сумму, а если получится меньше, внести недостающие средства организаторам.

Помимо конференции, которая длилась три дня, у нас было свободное время, и нас возили на экскурсии. Всего вышло дней девять. Даже дали деньги на еду (главное — показать чеки) и организовали квартиру в приятном районе.

Именно тогда я почувствовала, что Германия — это мой дом. Очень странно, потому что не могу сказать, что влюблена в эту страну и стремлюсь туда. Но это случилось как раз на той съемной квартире. И затем, много лет спустя, когда я вновь приехала в Германию, я опять испытала такое чувство, как будто долго гуляла от мамки, а теперь вернулась под родную крышу. Причудливо, учитывая, что с этой страной меня мало что связывает, кроме знания языка.

На экзамене у преподавателя-приколиста я сел на последний ряд. В кармане пиджака был телефон — на самый крайний случай, но я вытянул билет, который в целом знал.

Итак, все пишут ответы. Тут преподаватель ненадолго выходит, возвращается и резко мне говорит: «Так, я вижу, вы списываете, сдавайте материалы, увидимся на пересдаче». Я был в таком шоке и беспамятстве, потрясенный случившейся несправедливостью. Я же не списывал! Думал об этом до экзамена, но решил, что сам все сделаю.

У одногруппников такие же шары, как у меня: «Да как это! Если он его так завалил до ответа, то что уж с нами будет!»

Я медленно встал, не понимая, что происходит, взял зачетку и вышел за дверь. Постоял еще несколько секунд, ноги ослабли. Было ощущение, что сейчас я провалюсь под землю. У меня пересдача, да еще по предмету, который я знаю!

Тут вышел преподаватель, я спросил: «Что теперь будет?» А он хитро говорит: «Ну вы и актер. В зачетку-то посмотрите сначала». Я посмотрел — а там «отлично». Автомат.

Конец учебного дня. Наша немногочисленная группа «будущих» инженеров сидит на паре по конструированию в CAD — черчению в специализированной программе.

Вуз на той неделе проходил государственную аккредитацию на соответствие стандартам образования. В честь этого вылизали все кабинеты, развесили информационные плакаты, прикрыли нелегальные автомастерские на территории института и устроили прочую показуху.

По кабинетам ходят проверяющие из министерства, досконально изучают обстановку вуза, роются в документах и журналах. А мы сидим и чертим в «Ворде». Да, в Microsoft Office Word, который текстовый редактор. Чертим выкройку инструментами «линия». Такое восхитительное задание дала наша уважаемая преподавательница, которая не владеет AutoCAD и другими необходимыми программами.

К слову, наша академия легкой промышленности все-таки получила аккредитацию. Никого не волновало, что в вузе отмывали деньги, квалификация преподавателей коррелировала с их зарплатой в размере 5—20 тысяч, швейные машинки в кабинетах еще Хрущева видели, а компьютеры — Ельцина.

На втором курсе у нас была дисциплина «Техника публичной речи», которая заканчивалась не экзаменом с билетами, а открытым зачетом, на котором студенты ставили небольшие спектакли. Преподавательница долгое время была связана с театром, поэтому у нее была такая фишка.

Весь второй курс я зачитывался Довлатовым, поэтому в декабре предложил поставить спектакль по его произведениям. Долго уговаривал — и уговорил.

Чтобы показать писательскую эмиграцию на сцене, мы по всему городу искали старые чемоданы, печатную машинку, иностранные газеты и прочую утварь. Все были одеты в старые толстые свитера.

Спектакль прошел отлично, в тесной телестудии собрались студенты разных курсов, преподаватели и выпускники. Мы читали стихи Бродского, разыгрывали эпизоды из «Компромисса» и «Заповедника», а закончилось все песней Шевчука. В конце нам под гитару пел директор института.

Приближался Новый год, сессия была закрыта. Экватор учебы был пройден, оставалось еще два года до выпуска, настроение было на высоте.