Как я стал доверять радио и при чем тут Владимир Высоцкий

Лето 1980 года, июль, вечер, палатка в спортивном лагере, мы укладываемся спать (только что объявили отбой). Вдруг вспоминаю, что взял с собой радиоприемник, и что за пределами Москвы кв-диапазон ловится намного лучше. Я до этого уже года три, с легкой руки одного папиного знакомого, слушал зарубежные радиостанции в надежде поймать импортную музыку. Заодно ловились и новости. Конечно, это была отборная антисоветчина (то есть сплошная «гнусная ложь» с критикой советского строя). Но слушать было интересно — запретный плод сладок. Другое дело, что я никогда не верил ни единому их слову. Всем известно, что Запад — враг всего прогрессивного человечества, что же от них ждать? Итак, предлагаю ребятам в палатке послушать какой-нить «голос Америки». Один вяло отмахнулся — не интересно, другой начал отговаривать от этой затеи.

• — Ты что? Зачем их слушать, они же все врут!
• — Конечно врут, — отвечаю, — но интересно: как врут, о чем врут, послушаем, поржем.
• — А-а, поржать, можно, — тогда давай, лови!

И вот через минуту среди свиста и треска появился знакомый голос. Осталось дождаться радиоперебивки, чтобы услышать традиционное: «Вы слушаете голос Америки из Вашингтона, дистрикт Колумбия…». Да, это они.

И вот рассказывают новости про Польшу, что там, мол, забастовки, митинги, какой-то Лех Валенса, Солидарность, протесты. В общем, несут бред. И сомневающийся приятель вдруг не выдерживает и просит: «Да выключи ты эту ерунду, — еще немного, и я начну им верить!» Я стал его успокаивать и упрекнул в политической неустойчивости. Должно же быть понятно, что если сто раз скажут «халва», сладко все равно не станет. Вот и пусть они хоть вечно брешут про Польшу. Мы знаем, да и всем известно, что в странах социализма забастовок быть не может в принципе — у нас нет социальной базы для таких протестов. Это же народные государства, управляемые народом. Не то что там, у них. Короче не волнуйся за Польшу, и давай еще чуток послушаем. «Хорошо, — соглашается он, давай!» И вот через пару минут диктор сообщает:

«Сегодня в Москве, на сорок третьем году жизни скончался известный советский поэт, певец и актер Владимир Высоц…»

В палатке наступила гробовая тишина. Мы обомлели. А когда пришли в себя, одновременно все выскакиваем из кроватей и как один начинаем орать: «Что они несут, сволочи! Что они такое несут? Как можно так врать! Мы же через две недели вернемся в Москву и все разъяснится! Как у них хватает наглости нести такую чушь, которую элементарно проверить любому жителю Москвы. Вот же он Высоцкий, поет, играет в фильмах, выступает на сцене. Зачем вы это делаете, проклятые западные пропагандисты? Вы так ненавидите СССР, что лжете нам прямо в лицо? Подумайте хотя бы о родственниках, которые находятся рядом, что они подумают о ваших передачах?»

В течение часа мы не могли прийти в себя и долго не засыпали. На следующее утро поспешили оповестить тренеров и остальных ребят об услышанном. Все дружно назвали нас дураками, которые поддались дешевой западной пропаганде. Мол, скоро вернемся в Москву, и все станет на свои места. Нас это немного успокоило, но червячок сомнений поселился. Как же они могут так беспардонно врать? Ведь им не будут верить, и перестанут слушать вообще. Неужели они не думают о последствиях для своих радиостанций? Неужели их руководители не понимают, что своей ложью они портят себе репутацию? Все это было как-то странно и не укладывалось в голове.

В таких размышлениях и прошел остаток смены. Никто не забывал вражеской новости, и все жаждали поскорее вернуться в город и узнать, что все нормально, что Высоцкий, ессно, не умер, а продолжает творческую деятельность.

В положенный срок приехали в Москву. Подхожу с чемоданом к дому, поднимаюсь на этаж, звоню в дверь. Мама, почему-то грустная, открывает и не спрашивая «как доехал?» произносит: «Ты знаешь, что умер Высоцкий?» Я так и сел на табуретку…

В фильме «Как закалялась сталь» есть эпизод, когда в комнату, где совещаются комсомольцы, нетвердой походкой входит красноармеец, и долго не может что-то сказать. Из-за стола встает Павел Корчагин в исполнении В. Конкина и спрашивает: «Что случилось?» Вошедший молчит и переминается с ноги на ногу. «Что случилось?», уже в тревоге и чуть ли ни крича, повторяет Павел. «Ленин… умер» — боец с трудом выдавил из себя последнее слово. Пауза. В следующий момент Корчагин кричит: «Неееееееееет!»

В фильме это выглядело избыточной театрализацией и драматизацией. Но, оказывается так действительно может быть.

«Значит правда…» — сказал я упавшим голосом. Но внутри кто-то кричал: «Неееееееееет!»

На следующий день пришел на тренировку, все ребята были хмурыми и неразговорчивыми. Все знали, что это была правда. Что «голоса» нам не наврали, что Высоцкий умер на самом деле, и это уже не изменить. В таком подавленном состоянии прошло примерно полгода — настолько мы были сражены этим событием.

А теперь главное. Никому не пришла в голову мысль, что если про Высоцкого сказали правду, то может и про Польшу тоже правду говорили? А если правду, то ведь придется признать, что «голоса Америки» не лгут? А если не лгут, что же выходит? Это значит, социализм не так хорош, как нам рассказывают Нонна Бодрова и Игорь Кириллов в программе «Время»? Нее, это уж ни в какие ворота не лезет! Этого не может быть, потому что не может быть никогда…

Но прошло 4 года, и я уже точно знал, кто лжет. Тогда, через 4 года я перестал быть советским зомби. Как я думал. Но жизнь показала, что не вполне.

Продолжение следует…