Как я посетила Чернобыльскую зону отчуждения

Когда мне было девять лет, мама рассказала мне о чернобыльской катастрофе.

Меня поразило, что где-то есть целиком заброшенный город: навеки покинутые детские сады и школы, опустевшие улицы и скверы, тысячи заброшенных квартир. Мне очень захотелось там оказаться, но тогда я и подумать не могла, что это возможно.

Спустя годы я узнала, что в Чернобыльскую зону отчуждения, или ЧЗО, ходят в нелегальные походы. Я загорелась этой идеей: посещение заброшенных мест — мое хобби.

В моем кругу общения много ребят, которые уже были в Припяти — городе в двух километрах от станции, где жили сотрудники ЧАЭС. Я ждала, что кто-нибудь из них позовет меня за компанию, чтобы идти с опытным проводником. Потом я решила взять все в свои руки и организовать поход самостоятельно.

Я подробно расспросила знакомых об их опыте посещения ЧЗО, спланировала маршрут и сагитировала на поход друга. После к нам решил присоединиться знакомый, который уже был в зоне трижды. Мы успешно сходили в пятидневный поход и увидели главные достопримечательности. Например, заброшенный парк аттракционов и бассейн, колесо обозрения, которое так и не начало работать. Еще я залезла на 150-метровую радиолокационную станцию «Дуга».

Я осталась под сильным впечатлением от путешествия и осенью вернулась в Припять еще раз. В этот раз поход был еще более экстремальным: на границе зоны отчуждения на нас вышли пограничники. Моего друга задержали, а мне удалось убежать.

В этой статье я расскажу, как побывать в Чернобыльской зоне отчуждения легально и нелегально, что меня впечатлило и чем опасно самостоятельное путешествие.

26 апреля 1986 года в 01:23:47 по московскому времени на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции, или ЧАЭС, произошел взрыв. Активная зона реактора была полностью разрушена, и в атмосферу попали тонны радиоактивных веществ.

Уже на следующий день население Припяти эвакуировали. В течение месяца власти отселили 116 тысяч человек. Тогда же в радиусе 30 километров от станции установили зону отчуждения, где до сих пор действует контрольно-пропускной режим.

Многие, как и я в детстве, думают, что Чернобыльская зона отчуждения — это полностью безжизненная территория. Но это не так: в 2019 году там работали 6,5 тысячи человек. По данным на 2021 год, 2,8 тысячи из них — сотрудники ЧАЭС, остальные — обслуживающий персонал.

Для меня стало сюрпризом, что вскоре после аварии остальные три энергоблока станции продолжили работать и производить электричество. Первый из них ввели в эксплуатацию уже в октябре 1986 года, второй — в ноябре. Третий, технически связанный с четвертым, снова заработал в декабре 1987, а в 1988 году персонал станции стали переводить на безвахтовый метод работы.

В 1995 году Украина подписала соглашение со странами «Большой семерки» об остановке работы ЧАЭС. Станция функционировала вплоть до 2000 года и за это время произвела больше электроэнергии, чем до аварии.

Сейчас АЭС постепенно выводят из эксплуатации. Deutsche Welle пишет, что процесс должен завершиться только в 2064 году. Он состоит из трех этапов. Первый закончился в 2015 году: со всех энергоблоков изъяли отработанное ядерное топливо. До 2028 года идет второй этап, цель которого — вывезти загрязненное оборудование. На третьем этапе станцию должны законсервировать, чтобы радиационный фон снизился до приемлемого, а на завершающем — полностью ликвидировать.

Процесс может затянуться из-за нехватки финансирования и технических трудностей: в интервью Deutsche Welle заместитель генерального директора ЧАЭС Валерий Сейда говорил, что до сих пор нет технологии безопасного извлечения графита из реакторов.

Со второй половины 1990-х годов в Чернобыльскую зону отчуждения стали организовывать поездки через общественные организации. С 2010 года зона открылась для туристов. Сейчас туда может попасть любой желающий старше 18 лет с экскурсионным туром, которые предлагают 18 организаций. В Чернобыле для туристов работают три гостиницы, столовая и кафе. Еще в городе живут вахтовики и самоселы, работают магазины и действует комендантский час с 10 вечера.

Особой популярностью туры в Чернобыль стали пользоваться после выхода сериала про катастрофу от HBO: в 2019 году Припять посетили рекордные 120 тысяч человек. Но из-за пандемии количество туристов снизилось: например, к ноябрю 2021 года их было около 62,4 тысячи.

Украинские власти поощряют развитие туризма в ЧЗО. Президент Украины Владимир Зеленский заявил, что зона отчуждения должна превратиться в зону возрождения и стать магнитом для внутренних и иностранных посетителей. Поэтому сейчас украинские власти стараются популяризировать Чернобыль как туристический объект.

Туроператоры говорят, что в маршруты экскурсий включены только безопасные места. Ежегодно дозиметристы замеряют уровень радиации в зоне и местах, которые посещают путешественники. Уровень не превышает критический — если отправиться в тур на несколько дней, последствий для здоровья не будет. «Чернобыль-тур» пишет, что общая доза облучения за десять часов тура по ЧЗО равна дозе за часовой полет на самолете и в 160 раз меньше дозы за одну флюорографию. Безопасный уровень радиации — до 30 микрорентген в час, а при полете на высоте 10 километров в средних широтах доза за час полета в среднем составляет 300 микрорентген.

Благодаря времени и усилиям ликвидаторов радиационный фон сильно повышен только рядом с АЭС. Пример такого места — известный Рыжий лес. Это сосновый массив, который принял на себя значительную дозу радиации и из-за этого сменил цвет на красно-бурый. Те самые деревья снесли бульдозерами и захоронили, на их месте выросли новые. Но фон в этих местах по-прежнему повышен.

Наш пеший нелегальный маршрут пролегал через Рыжий лес. Мы замеряли показатели радиации дозиметром, и прибор показывал несколько сотен микрорентген, поэтому мы больше часа шли без привала, пока его не миновали.

Другое радиоактивное место — медсанчасть № 126 в Припяти. Именно туда привозили первых пострадавших от аварии — сотрудников станции и пожарных, которые тушили возгорание. Их фонящую одежду и обувь сбрасывали в подвал, где показатели дозиметра зашкаливают даже сейчас. Основной вход вниз засыпали песком, но сталкеры продолжают пробираться туда на свой страх и риск.

Чтобы отслеживать радиационный фон в режиме реального времени, экскурсантам на время поездки предлагается взять в прокат дозиметры-радиометры от турагентства. Цена у разных операторов отличается, в среднем это стоит 7 $⁣ (523 ₽).

У нас с собой тоже был дозиметр, который подавал звуковой сигнал при значительном превышении радиации. Радиофобии во время похода я не испытывала. Меня успокаивало, что в зоне работает несколько тысяч человек и ежедневно бывает множество туристов — это было бы невозможно, если бы риски были слишком высоки.

Из-за напряженных отношений между правительствами России и Украины въехать в последнюю для россиян не так-то просто. Все осложняет пандемия и коронавирусные ограничения.

На Украину россиян пускают, если у них есть:

1. приглашение от частного лица, например друга, которое оформлено у нотариуса;
2. приглашение на лечение в местной клинике;
3. родственник, который живет на Украине.

Выехать из России по земле разрешат, только если есть основания, например родственники-украинцы или приглашение от клиники.

Через российско-украинскую границу. В первый визит на Украину этим летом мы со спутником пересекали границу с приглашениями от стоматологической клиники. Кроме документа у нас при себе была медицинская страховка, которая покрывает лечение от коронавируса, свежий ПЦР-тест, бронь отеля и выписка с банковского счета. На границе нас заставили сделать еще один ПЦР-тест — это обошлось нам в 2100 ₽ с человека. Сейчас эту практику отменили.

По моим наблюдениям и чужим рассказам, на границе к мужчинам придираются сильнее, чем к женщинам. Например, меня пропустили, просто сфотографировав приглашение. Моему спутнику задали несколько провокационных вопросов: не воевал ли он в Донбассе, не был ли в Крыму и так далее.

Через белорусско-украинскую границу. В августе 2021 года Украина ввела обязательный 14-дневный карантин для тех, кто въехал из России и находился там больше семи дней за последние две недели. На самоизоляцию не должны уходить только те, кто привит вакцинами, одобренными ВОЗ. Если путешественник въедет на Украину из Беларуси или любой другой страны, кроме Индии, карантин продлится 10 дней. Его можно не проходить, если получить отрицательный результат ПЦР-теста.

Чтобы не сидеть на карантине, во второй раз мы с товарищем въезжали через Беларусь. Из-за того, что страна не ставит в загранпаспорт печать о дате въезда, отследить длительность пребывания там невозможно.

Отчитываться о соблюдении карантина и загрузить отрицательный результат теста нужно в приложении «Вдома». Его требуют установить до пересечения границы. Затем нужно пройти регистрацию с украинским номером — его я получила через сервис Online Sim за 5 ₽ — и запустить отсчет 72 часов до прибытия на место самоизоляции. Пограничники проверяют, работает ли таймер, — без него могут развернуть.

Когда вы загрузили результат ПЦР в приложение, не удаляйте его. На выезде пограничники могут попросить его запустить, чтобы проверить, соблюдал ли ты карантин и на каком основании его отменил.

Единственный легальный способ посетить ЧЗО как туристу — заказать экскурсию в одной из лицензированных компаний. Они предлагают групповые и индивидуальные туры. Продолжительность визита — до пяти дней, таковы требования радиационной безопасности. Средняя цена однодневного тура для неграждан Украины — около 100 $⁣ (7474 ₽).

Чтобы отправиться в тур, нужно сообщить туроператору свои данные: ФИО, дату рождения, серию и номер загранпаспорта. Если едете с индивидуальным туром на своей машине, также нужны ее марка и номер.

На дрон оформляют отдельный пропуск с его серийным номером, маркой и моделью. Использовать его можно не везде. Разрешенные места подскажет сопровождающий.

Кроме легальных посетителей в Припяти бывают и нелегальные — те, кто попадает в Чернобыльскую зону отчуждения без разрешения. Они называют себя сталкерами — по аналогии с героями повести братьев Стругацких. Их манит возможность самостоятельно исследовать разные места, в том числе закрытые для посещения, без ограничений по времени и без других туристов. Для сталкеров такой поход — это отдельное приключение: они проходят десятки километров, чтобы добраться до Припяти, ночуют в заброшенных деревнях и квартирах, скрываются от полиции и пограничников.

Основная часть сталкеров — украинцы. Нелегально в ЧЗО приезжают и иностранцы, например из Нидерландов, Швеции, Германии, Чехии, Боснии и Герцеговины, России, Франции. Они организовывают свой поход самостоятельно или прибегают к услугам других опытных сталкеров, которые водят туристов за деньги. Стоимость такого похода, по словам моих знакомых, — 100⁠—⁠200 $⁣ (7453⁠—⁠14 906 ₽) с человека. Я встретила в зоне две группы с местными проводниками — французскую и украинскую.

До недавнего времени сталкерам грозил незначительный штраф — в среднем 800 UAH⁣ (2152 ₽). Еще иностранные граждане получали в паспорт печать об ограничении пребывания и были обязаны покинуть страну в обозначенный срок, например через 5 дней. Впоследствии такая печать может стать причиной для отказа во въезде в страну.

Украинские власти планируют принять законопроект № 4156, согласно которому за незаконное проникновение в зону отчуждения будут штрафовать на 3400⁠—⁠5100 UAH⁣ (9146⁠—⁠13 719 ₽). Штраф за повторное правонарушение в течение года — 13 600 UAH⁣ (36 584 ₽). На момент написания материала законопроект находится на втором чтении в Верховной раде.

Я изначально планировала посетить зону нелегально. Мне хотелось спокойно пофотографировать Припять и увидеть не только главные достопримечательности, но и непопулярные места.

Чтобы добраться до Припяти, сталкеры идут пешком от границы зоны отчуждения. Маршруты начинаются из разных мест и отличаются сложностью, длительностью и риском ареста. Оба раза я выбирала маршрут, который при желании и уверенном шаге можно пройти за ночь. В один из походов мы с товарищами замерили его по треку — вышло около 50 километров. Стартовая точка находится у жилой деревни неподалеку от зоны отчуждения, но давать точные координаты не буду: все-таки это незаконно, повторять мой опыт не стоит.

Жители деревни сразу понимают, что в такой глуши забыл незнакомец с большим рюкзаком, и запросто могут сдать его в руки правоохранительных органов. Поэтому оба раза мы со спутниками предпочли ехать до поселения на такси, а не на общественном транспорте. Номером проверенного таксиста, который уже много лет возит сталкеров к границе зоны и обратно, со мной поделились друзья. Поездка от Киева до точки старта стоила нам 1500 UAH⁣ (4035 ₽) за машину. Мне рассказывали, что есть и другой таксист, который окольными путями может довезти чуть ли не в саму Припять, но стоит это 5000 UAH⁣ (13 450 ₽).

Большая часть пути в Припять пролегает по остаткам дорог, но есть и менее комфортные участки — например поле. По нему особенно неприятно идти ночью, учитывая, что фонарь включать нельзя: его будет видно издалека. Мы разве что подсвечивали путь экраном телефона.

В первый поход я несколько раз чуть не подвернула ногу: в траве попадаются ямы. Во второй раз было легче: светила полная луна. К тому же за сезон нелегальные посетители зоны протоптали в поле тропинки — настолько широкие и отчетливые, что мы в шутку называли их сталкерскими магистралями.

Пожалуй, самый неприятный участок пути — переход через реку Уж. Она течет у самой границы зоны отчуждения. Речка не очень широкая и глубокая, но переходить ее надо вброд. За два похода я пересекла Уж в трех точках. Глубина варьировалась от «по колено» до «по нижнюю кромку трусов». Также на уровень воды влияет сезон: весной, когда тает снег, даже через брод приходится идти по шею в воде, держа рюкзаки над головой. В летнюю жару пересекать реку нетрудно, а вот осенью, стуча зубами от холода, — неприятно.

Переправа всегда была одним из самых напряженных моментов похода. Здесь высокий риск столкнуться с патрулем. В этот момент сталкер особенно уязвим: требуется время, чтобы раздеться и одеться. Именно у реки многие попадаются. Так произошло и с нами во вторую поездку.

Мы с товарищами выбрали самый популярный брод в окрестностях, хорошо известный службам правопорядка. Когда мы уже разделись по пояс и готовились проверять глубину, чтобы убедиться, что правильно нашли точку, из темноты выступили два силуэта.

Я уж было решила, что мы столкнулись с коллегами по увлечению, но незнакомцы зажгли фонари — и в их свете я увидела пограничный камуфляж и автоматы. У меня душа ушла в пятки: я испугалась, что больше не смогу въехать на Украину.

Совладав со страхом, я решила попробовать убежать. Я была ближе к реке и, предположив, что по воде меня догонять не станут, рванула через брод. К счастью, преследовать меня и правда не стали. Я около часа пряталась в зарослях, а после через другой брод перешла обратно и договорилась с таксистом, что он меня заберет.

Моего же спутника доставили в отделение полиции, где продержали всю ночь, а после выпустили со штрафом в 800 UAH⁣ (2152 ₽) и печатью в паспорте об ограничении пребывания до пяти дней. Оказалось, кто-то из местных жителей увидел наше такси на подъезде к точке старта и пожаловался пограничникам.

Мы с товарищем заранее договаривались, что при риске ареста каждый сам за себя: какой смысл попадаться вдвоем, если у кого-то есть шанс удрать? Поэтому на меня он не обижался. Мы оба были очень подавлены случившимся. Но учитывая, что с такой печатью у моего товарища, скорее всего, будут проблемы с въездом, решили, что ему нельзя упускать шанс посетить Припять. Поэтому на следующий день предприняли еще одну попытку — на этот раз успешную.

Другое место, где риск попасться правоохранителям особенно высок, — конечно, сама Припять. Полицейские устраивают засады в популярных у сталкеров точках, ловят их, когда замечают на крышах и улицах, находят по свету фонарей. Иногда они организовывают рейды по домам в поисках квартир, где обосновались нелегальные посетители ЧЗО. К счастью, за оба визита в Припять я ни разу даже издали не видела полицейского — только припаркованные на дороге машины. Но они могли принадлежать гидам или туристам, приехавшим на индивидуальную экскурсию.

Молодая Припять была обеспеченным городом. Со всего Союза в город съезжались специалисты, которые верили в силу мирного атома: здесь их ждали высокие оклады и отсутствие дефицита. По данным последней переписи, там жило 47,5 тысячи человек.

В Припяти была продуманная инфраструктура. В пяти кварталах возвели 160 жилых домов и 26 общежитий, 15 детских садов и пять школ, медсанчасть и три поликлиники, 25 магазинов, 27 заведений общепита и четыре предприятия. Кроме того, здесь построили кинотеатр на 1220 мест и Дворец культуры, а к причалу Припяти приставали прогулочные «Метеоры» и речные трамваи. Осмотреть все это путешественнику за один или даже за несколько визитов просто нереально — приходится выбирать.

В первый поход я уделила внимание ключевым достопримечательностям: прогулялась по главной площади, заглянула в ДК «Энергетик», универмаг и городской узел связи, кинотеатр «Прометей» и кафе «Припять». Внутри здания были почти пустыми, но мне было интересно находить артефакты советских времен: мозаики, витражи, барельефы. Пожалуй, самым любопытным для меня было обнаружить тележки в универмаге — еще один признак того, что Припять была отнюдь не обычным советским городом.

Еще я заглянула в бассейн и парк аттракционов — пожалуй, самые узнаваемые локации Припяти. По словам знакомых сталкеров, именно здесь чаще всего устраивают полицейские засады, поэтому мы осматривали оба места спешно. Но я испытывала восторг, даже снимая на бегу. Меня поражали локации, которые я до этого десятки раз видела на снимках. Больше удовольствия получат только фанаты игры «Сталкер»: многие места Припяти отражены в ней довольно точно.

В Припяти я поднялась на несколько крыш, в том числе на отель «Полесье» и одну из двух шестнадцатиэтажек с гербом. С «гербового шестнаря» — так это место называют сталкеры — открывается лучший вид на город.

На крышах я встречала рассветы и закаты. Панельки с зияющими оконными проемами, алые в лучах солнца, вовсе не выглядели печально — наоборот, я чувствовала покой и умиротворение. Сначала я мысленно пожалела легальных посетителей зоны, которым доступ в здания и на крыши запрещен, но потом видела не одну явно туристическую группу на крыше в дневное и сумеречное время. Очевидно, их гиды каким-то образом договаривались с полицией и охраной.

Несмотря на запреты, встречали мы туристов и в зданиях. Однажды нам пришлось прятаться от индивидуальной экскурсии, которая зашла в один с нами подъезд пятиэтажки. Мой товарищ укрылся на кухне за плитой, а я залезла в шкаф.

И мы, и экскурсанты пришли в этот дом, чтобы увидеть восстановленную квартиру. Группа сталкеров, которые уже много лет ходят в зону, реконструировала несколько помещений в Припяти. Теперь они выглядят как на момент аварии.

В первый поход я увидела восстановленную комнату в детском саду, во второй — гостиную и кухню. Найти их самостоятельно в огромном городе едва ли получилось бы — места подсказали знакомые. Я обещала им ни с кем не делиться геолокацией, поэтому в статье могу показать только фото.

Особенно меня впечатлила комната в детском саду. Кровати застелены, на стенах висят плакаты, на полках расставлены игрушки — кажется, будто на дворе 28 апреля 1986 года. Пожалуй, если бы я наткнулась на это место случайно, стало бы жутко. Восхищает труд ребят, которые десятки километров тащили в рюкзаках краску для стен и собирали по всему городу сохранившиеся игрушки, чтобы восстановить облик помещения.

В целом посещать жилые помещения менее интересно, чем общественные здания. В квартирах почти ничего не сохранилось, кроме крупногабаритной мебели и техники. То, что сразу не украли мародеры, выбросили из окон и захоронили ликвидаторы, чтобы лишить расхитителей добычи и избавить жителей города от соблазна вернуться за своим имуществом.

Учреждения сохранились намного лучше. Прежде я уже бывала в заброшенных школах и детских садах, но в современных. Те, что я посетила в Припяти, словно перенесли меня в прошлое, в советские фильмы, которые я смотрела в детстве.

На стенах учреждений висели плакаты с коммунистическими лозунгами, на полках стояли книги, по которым учились мои родители, а с портретов смотрели партийные лидеры. Я ощущала себя археологом на руинах цивилизации, о которой много читала и смотрела, но которую не застала.

Еще меня сильно впечатлило то, как изменилась Припять за 35 лет почти без людей. Природа здесь постепенно, но настойчиво берет свое. Густые кроны почти скрыли за собой многоэтажки, а дворы превратились в настоящие джунгли.

В Припяти я чувствовала себя так, словно попала на картины Владимира Манюхина — художника, чьи изображения постапокалиптической Москвы разлетелись по сети. Глядя на панельки, привычные глазу всех живущих на постсоветском пространстве, я легко представляла такое в любом российском городе, в том числе в своем родном, и от этого по спине пробегал холодок.

Одна из главных достопримечательностей зоны отчуждения — радиолокационная станция «Дуга». Эта металлическая конструкция, построенная для раннего обнаружения пусков межконтинентальных баллистических ракет, впечатляет своими масштабами.

«Дуга» входит в программу большинства туров в зону, но легальным туристам, конечно, нельзя на нее подняться. Для меня это было самым интересным, и я рискнула. Нижний уровень лестницы спилили, поэтому первые несколько метров пришлось карабкаться по металлическому тросу с плашками, на которые можно опираться. Дальше шла череда лестниц, которые, несмотря на возраст и отсутствие ухода, сомнений в своей прочности у меня не вызвали. Хотя наверняка сказать, конечно, нельзя — так что лучше не повторять мой опыт.

С высоты 135 метров открывается вид на бесконечные массивы деревьев, саркофаг и Припять вдали. Особенно здорово встречать здесь рассвет и наблюдать, как солнце постепенно озаряет лесное море. Но в целом «Дуга», в отличие от Припяти, показалась мне местом, которое достаточно увидеть однажды, — второй раз я согласилась пойти туда только из-за уговоров товарища.

По пути к Припяти и обратно мы с товарищем осмотрели несколько заброшенных сел: Корогод, Жовнировку, Замошню. В какие-то заглянули мельком, а в одном даже переночевали. Вернее, передневали: мы не успевали дойти до Припяти к восьми утра, а последнюю часть пути нужно проходить в то время, когда зона закрыта для посетителей.

В домах мало что сохранилось, у некоторых обвалились крыши. Но заглядывать в них все равно любопытно: где-то найдешь пластиковую игрушку на окне, где-то — газету об Олимпиаде-80, а где-то — фотографию бывшего жильца. Правда, по сравнению с Припятью в поселках не ощущаешь масштаба произошедшего: мало ли заброшенных деревень на постсоветском пространстве.

В одном из сельских домов сталкеры обустроили приют для отдыха. Сюда со всего села стащили мебель, украсили стены плакатами и надписями, а на столе оставили тетрадь, где посетители могут записать свои имена. Те, кто выходит из зоны, оставляют там лишние припасы.

Ночевать в подобных местах небезопасно: о них знает много людей, в том числе и охрана, поэтому могут нагрянуть с проверкой. Но во время походов мы все равно ненадолго заглядывали в этот дом, чтобы выпить чаю. Оба раза встречали там других сталкеров. Это очень радостное ощущение — словно посреди океана встречаешь другое судно. Можно обменяться новостями и опытом, обсудить впечатления и чем-нибудь друг друга угостить.

В Припяти сталкеры живут в квартирах. Те, кто ходит в ЧЗО часто, стараются сделать свое пристанище уютным, насколько это возможно: притаскивают мебель и предметы интерьера из других домов, заклеивают окна черной пленкой или мусорными пакетами, чтобы можно было зажигать свет. Увы, такого обустроенного жилья я ни разу не видела, оба раза мы останавливались в обычных квартирах. В первой мы спали на полу на туристских ковриках. Во второй был диван — я разместилась на нем, тоже предварительно постелив коврик.

Осенью ночевать в квартире было холодно даже в зимнем спальнике. В нашей комнате сохранилось остекление, но в соседней окна были выбиты — и оттуда дуло. По ночам температура опускалась ниже нуля, у нас замерзала вода в бутылках. Удивляюсь, что некоторые сталкеры ходят в ЧЗО даже зимой.

Во время пребывания в Припяти мы ложились спать, когда становилось темно, а как только светлело — выбирались на прогулку. Это самое безопасное время для исследования города: легальных посетителей нет, а риск встретить полицию или охрану минимален. Гулять можно и днем, но с большей осторожностью. Приходится избегать встреч не только с правоохранителями, но и с туристическими группами: гиды могут доложить, что видели сталкеров.

С собой мы брали горелку и еду на все четыре-пять дней пребывания: сублиматы, лапшу и каши быстрого приготовления, колбасу и паштеты, хлеб и шоколадные батончики. Оба раза мы перестарались с запасами. В первый раз оставшийся провиант я забрала с собой, во второй — спрятала в заброшенной квартире для друзей, которые собирались посетить Припять после нас.

Обязательным пунктом ежедневного расписания был поход за водой. В самом городе и по пути в Припять есть лишь несколько точек, где ее можно набрать. Их я заранее узнала у друзей. Мы пополняли запасы в трубном коллекторе, где скапливалась дождевая вода. Для этого нужно открыть люк, спуститься по ржавой лесенке и наполнить бутылки, стоя враспор на трубе и лесенке. После мы пропускали воду через фильтр, чтобы очистить ее от сора и возможных радиоактивных частиц, и кипятили.

За два похода я встретила шесть групп сталкеров: четыре украинских, одну французскую с местным проводником и двух венгров. С последними мы столкнулись ночью на подходе к Припяти. Ребята устроили привал на сталкерской тропе, чтобы дождаться, пока немного рассветет, и продолжить путь. Люки в Припяти давно отправились в чермет, и венгры боялись провалиться. Наткнувшись на двоих лежащих посреди леса камуфлированных парней, я в первые секунды очень перепугалась. Но когда я услышала английскую речь и увидела ошарашенные лица 19-летних ребят, то поняла, что это коллеги по увлечению. Мы разговорились с ними, в итоге остановились в одной заброшенной квартире и вместе исследовали город.

Во второй раз по дороге к «Дуге» мы встретили двух местных сталкеров. Мы вместе залезли на антенну, а потом добирались до Киева на машине их друга, который приехал встречать их у границы зоны.

Периодически мы встречали в зоне отчуждения животных. Когда я продиралась через заросли во дворе в Припяти, видела, как от меня убежал заяц. Однажды в окно квартиры на четвертом этаже, где мы ночевали, постучались — оказалось, что это белка.

Оба раза нам встречались лошади Пржевальского. В 90-е годы тридцать особей завезли на территорию зоны в рамках эксперимента, и они размножились — сейчас их уже больше ста. Дикие лошади оказались очень робкими: они убегали, едва нас завидев.

А вот встреча с лосем испугала уже нас. Мы неожиданно столкнулись с ним, когда заходили в Припять. Животное встало во весь рост, а я вздрогнула от неожиданности. Стало досадно: если мы не сразу заметили лежавшую в двадцати метрах от нас гигантскую тушу, то и в засаду можем угодить!

Опытные сталкеры рассказывали, что встречали опасных животных — кабанов, оленей, рысей, волков и даже медведей. Волчий вой мы однажды слышали издали, но, к счастью, близкого знакомства избежали.

Тем, кто отправляется в зону в составе туристических групп, организаторы экскурсий рекомендуют надевать удобную туристскую одежду и обувь по сезону, желательно — на толстой подошве. Обязательное требование — длинные рукава, штанины и закрытая обувь. Запрещены шорты, бриджи, платья, юбки и открытая обувь. С собой советуют взять накидку или зонтик на случай дождя, личную походную аптечку и перекус.

Все личные вещи перед выездом из зоны проверяют на пунктах дозиметрического контроля. Зараженные вещи нужно отмыть, иначе их конфискуют. Фотографам стоит предусмотреть защиту для ножек штатива, например пластиковые пакеты.

Мои сборы в поход, конечно, отличались от подготовки легального посетителя зоны. Помимо дозиметра, сменной одежды и фототехники мы взяли с собой фильтр для воды, горелку и газ, запас еды на несколько дней и батарейные блоки для подзарядки.

В осенний поход я брала с собой теплый спальник. Летом я с комфортом спала на туристском коврике, укрывшись кофтой. Еще взяла с собой спреи от комаров. К счастью, они нам не понадобились — но товарища, который был там за пару недель до нас, кровососущие совсем измучили.

Хотя я с детства хотела увидеть Припять, мне казалось, что она не особенно меня впечатлит: я уже видела покинутые поселки, посещала заброшенные дома и учреждения. Кроме того, я думала, что место утратило свою атмосферу, когда стало популярной туристической локацией. Но я очень ошибалась. Целый заброшенный город, который постепенно зарастает лесом, поражает. Особенно когда знаешь, что послужило этому причиной.

Да, из-за мародеров и времени Припять выглядит далеко не так, как в первые дни после аварии. Но здесь каждая деталь — будь то советская бутылка из-под масла на кухне или башмачки в раздевалке в детском саду — повествует о трагедии красноречивее, чем книги.

Нелегальный поход в Припять — это непростой, но незабываемый опыт: стертые ноги, недосып, постоянное нервное напряжение, когда прислушиваешься к каждому шороху и пугаешься тени от куста. Но в процессе все трудности сливаются в одно грандиозное приключение, а потом превращаются в приятные воспоминания.

Если вы готовы к приключениям, я рекомендую побывать в Припяти. Сама я собираюсь вернуться туда еще раз — уже с легальной экскурсией.

В общей сложности на два похода я потратила 16 141 ₽. Сэкономить получилось, потому что большую часть пути я преодолела автостопом и только пару раз пользовалась общественным транспортом. Расходы на такси до зоны отчуждения делила с друзьями.