Как я переехала на Бали и стала работать переводчицей

Читатели Т⁠—⁠Ж часто выбирают нетипичные способы зарабатывать или тратить деньги.

Светлана по образованию биолог, но семь лет назад переехала в Индонезию и сменила профессию. Сначала она преподавала русский в университете, а потом выучила местный язык и стала переводчицей. В основном ее клиенты — русскоязычные инвесторы и предприниматели. Светлана рассказала о том, сколько можно зарабатывать на Бали, если знаешь русский и индонезийский, а также какие особенности менталитета местных жителей лучше учитывать, когда ведешь с ними дела.

Первый раз я поехала в Индонезию в 2013 году на шестинедельную стажировку — практику английского от организации AIESEC. В университете я училась на биолога, начала писать диплом и поняла, что материал на мою тему в основном на английском. Я учила его со школы, но без особых успехов. Подруга посоветовала мне поехать на стажировку за границу — она сама так освоила язык за пару месяцев. Я хотела поехать в ЮАР, но там не нашлось подходящих стажировок, и цены на билеты были слишком высокими. Затем я рассматривала Индию, но в какой-то момент мне написала девушка — руководитель проекта в Индонезии. Эту страну я выбрала скорее из-за климата и природы. Уровень английского в самой Индонезии не имел значения, так как во время стажировки общаешься в основном с участниками программы: они проходят отбор и с языком у всех, как правило, хорошо. Но в целом в больших городах Индонезии люди тоже довольно неплохо говорят на английском.

Страна мне очень понравилась, и я решила приехать снова после выпускного. Копила весь год — подрабатывала и откладывала стипендию, у меня она была повышенной, что очень помогало. В итоге на момент прилета в Джакарту на карте было почти 200 000 ₽. Я рассчитывала поездить по Индонезии год и вернуться домой. Успела съездить на Яву, Бали, Ломбок, а потом случился обвал рубля.

Тогда-то я и решила искать работу. Благодаря стажировке у меня появилось много знакомых — в основном это были студенты и профессора в университете. Они помогли мне устроиться туда же преподавать русский язык. В Индонезии кто-то учит его, чтобы поехать в Россию в магистратуру, кто-то хочет стать переводчиком. Но большинство моих студентов просто не прошли на факультет, на который хотели, а на кафедру русского языка прошли. Печально, конечно. После университета они чаще всего едут работать на Бали, в отели, где много русскоговорящих туристов.

При устройстве на работу от меня потребовался только паспорт и рекомендация от завкафедрой — он очень хотел видеть у себя в штате носителя языка. Тогда я работала без разрешения и соответствующей визы. Это неправильно, но надо было как-то зарабатывать деньги. Официальное трудоустройство в Индонезии стоит около 2000 $⁣ (149 723 ₽) в год, где 1000 $⁣ (74 861 ₽) — это стоимость разрешения на работу, еще столько же стоит рабочая виза. Если получить вид на жительство, то работать можно, оформив только разрешение на работу, за него платит работодатель. По факту здесь очень много иностранцев работает нелегально. Это дешевле, но опаснее: можно нарваться на депортацию с последующим запретом на въезд в страну. Работодателей при этом не наказывают.

В моем российском университете мы с третьего курса получали дополнительное педагогическое образование. Я никогда не видела себя в роли учителя, просто была такая программа. Но в итоге эти навыки мне пригодились. По сути, сами методики преподавания разных дисциплин несильно отличаются, главное — знать свой предмет. Правда, до Индонезии я никогда не преподавала ничего иностранцам, так как с английским у меня тогда все было не очень. Но за время стажировки мой уровень языка однозначно поднялся. Я научилась говорить на нем, что самое главное, а теорию уже подтягивала сама, по книгам, и наконец разобралась во всех этих временах и артиклях.

Поначалу, когда я могла общаться со студентами только на английском, нагрузка была минимальной: одно или два занятия в день. Постепенно она росла, и к концу первого семестра я самостоятельно вела по три пары четыре дня в неделю. Правда, зарплата была очень маленькой — в пересчете около 5000 ₽ в месяц.

Преподавать индонезийцам русский на английском было неудобно, поэтому в конце 2014 года я решила выучить их язык. Учила его сама, помогали преподаватели с кафедры. Но вообще для иностранцев в том же университете есть курсы — 12 индивидуальных занятий в месяц стоят 15 000 ₽.

В индонезийском нет времен, родов, спряжений, склонений, падежей. Кажется, что должно быть легко, но если мозг уже привык работать в одной языковой системе, перестроиться на новую довольно сложно. Еще тяжело давалось произношение гортанного «н». Кроме того, пришлось разбираться в отличиях формального языка от разговорного: речь по телевизору и в книгах сильно отличается от того, как говорят в обычной жизни. Мне очень повезло, что изначально я поселилась на западе Явы, где почти нет туристов, так что приходилось сразу говорить на индонезийском.

Более-менее общаться на индонезийском я начала в 2015 году, а еще через год овладела языком на уровне продвинутого пользователя. Никаких экзаменов я не сдавала. Сертификат по индонезийскому языку почти не пользуется спросом. Честно говоря, даже не представляю, где он может понадобиться. Возможно, при устройстве на работу переводчиком в посольство России в Джакарте. Экзамен стоит около 130 $⁣ (9732 ₽) и проверяет лишь знания формального языка.

Я планировала отдохнуть в Индонезии год после выпуска из университета. Когда он подошел к концу, я поехала домой в Россию. Но мне очень хотелось вернуться, что я и сделала через полгода. И решила остаться здесь, когда встретила будущего мужа. Мне не нужно было оформлять никакие особые документы — только регулярно обновлять визу.

Для меня плюсы жизни в Индонезии — это климат, природа, легкость по отношению ко всему со стороны местных и «первобытность» бюрократии: здесь очень легко открыть свое дело в обход системы. Коррупция позволяет почти все решить деньгами, и не такими уж большими. Например, по правилам продлять визу нужно минимум за неделю до окончания ее срока действия, но если хочешь быстрее, то можно заплатить агенту за срочность. Напрямую через миграционную службу, конечно, так сделать не получится. То же самое с оформлением водительского удостоверения. Иностранец может его получить только при наличии вида на жительство, пройдя весь бюрократический процесс, который может занять несколько дней. Или платишь 7000 ₽ агенту, который делает удостоверение за час. Но с другой стороны, минус в том, что без денег процесс чаще не идет. Скажем, чтобы построить в Индонезии здание, нужно иметь разрешение на строительство. Строить можно на тех участках, которые не попадают под сельхозугодья. Статус земли проверяется в кадастре. Если он «зеленый», на ней строить нельзя. Поменять статус земли — это долгий и сложный процесс. У одного инвестора стройка встала на год, пока он не «посодействовал» процессу в администрации.

Когда я вернулась из России, мне предложили преподавать английский в частной языковой школе и на более выгодных условиях, чем до этого в университете. Кроме того, от знакомых и знакомых знакомых начало поступать много предложений по работе, связанных в основном с переводом: синхронным, устным, письменным.

Опыта работы переводчиком у меня не было. Мой самый первый и самый волнительный заказ был, когда меня пригласили на встречу с губернатором Западной Явы. Мне нужно было синхронно переводить для одного российского инвестора все, что происходило на аудиенции, и я переживала, что не пойму что-то или запнусь.

Я чаще всего работаю с переводами «русский — индонезийский». В Индонезии довольно много россиян и выходцев из стран бывшего СНГ. В основном те, кто здесь работает, чаще выбирают Джакарту, а туристы, зимовщики и люди, у которых на острове есть бизнес, — Бали. Я бы сказала, что до пандемии перебраться сюда проще всего было пилотам, управленцам с опытом в отельном бизнесе или специалистам в сфере градостроительства.

Сейчас я живу на Бали. Русскоговорящих на острове всегда было очень много, а во время пандемии почему-то стало еще больше. Тут немало инвесторов, ищущих дома на продажу либо землю под строительство. В основном с такими людьми я и работаю: веду переговоры, торги, общение со строительными бригадами, подрядчиками и так далее. Еще есть русскоговорящие владельцы ресторанов, тату-салонов, небольших отелей, вилл, йога-центров, компаний, сдающих в аренду транспорт.

В работе переводчика, на мой взгляд, есть две очень сложные вещи. Первая — это эмоции участников беседы, они могут сбивать с толку и мешать мне. Вторая — это синхронный перевод. А если во время синхронного перевода человек начинает ругаться и кричать, используя нецензурную брань, то становится еще труднее. Такое, правда, случается очень редко и только с клиентами, с которыми я работаю уже не первый месяц. Ах да! За этим замечены только мужчины. Женщины себе такого не позволяют, конечно же.

Если человеку проще выразиться с помощью нецензурной брани, я не против. Для меня самое важное — понять смысл того, что он хочет сказать. Слова — лишь инструменты. При этом необходимо сохранять спокойствие и стараться доносить информацию до всех, не повышая градус. Я всегда стараюсь выводить дискуссию на нейтральный тон. Исключение — только если это что-то позитивное.

Как-то я переводила торги по участку земли, продавец явно завышал цену в несколько раз, и российский покупатель был сильно этим возмущен: он чувствовал, что его используют, хотят обмануть. Я его понимаю, но цену выставляет все же хозяин — имеет на это право. Покупатель постоянно матерился. И чем громче он кричал, тем сложнее шел на уговоры продавец. Тут еще очень важно понимать менталитет: когда на индонезийцев повышают голос, они редко отвечают тем же, чаще обижаются, закрываются, становятся упертыми. В том случае я постаралась успокоить покупателя, у меня получилось. Затем я предложила объяснить продавцу, что чувствует покупатель и что он не хотел никого задеть. В итоге сделка состоялась.

В идеале синхронный переводчик должен отдыхать после 30 минут работы, но это в случаях, если человек говорит монотонно, как на выступлениях Генеральной Ассамблеи ООН, например. У меня немного проще: я поддерживаю диалог, мне не обязательно переводить слово в слово, главное — донести смысл до каждой стороны. Но даже так я не в состоянии работать долго, максимум три часа, после чего иногда не могу говорить даже на русском. Коллег, с которыми мы могли бы работать в паре, у меня нет.

Для переводчика очень важен хороший словарный запас и умение им пользоваться. Нужно знать много терминов из разных дисциплин, так как нельзя предугадать, с кем придется работать. Мне чаще всего попадается техническое направление: строительство, оборудование предприятий горной промышленности. Перед работой я изучаю литературу по тематике встречи или конференции и на индонезийском, и на русском: сверяю термины, что-то выписываю. На это уходит максимум вечер.

Иногда моего вокабуляра не хватает, случается, что я не знаю какое-то слово даже на русском. Например, недавно на стройке зашел разговор про штроборез. Пришлось сначала уточнить, что это. Хорошо, что клиент — человек с юмором и сделал поблажку на то, что я девушка. А уже потом я объяснила рабочим, что они должны купить этот инструмент. Вообще, в подобных ситуациях у меня обычно два варианта: объяснить незнакомый термин другими словами или показать — нарисовать, найти картинку в интернете или пример под рукой.

В Индонезии кроме государственного языка существуют сотни диалектов. Все индонезийцы говорят на общем индонезийском, но между собой предпочитают общаться на локальном. Бывает, что на встрече они вставляют слова из своих диалектов. Кто-то таким образом проверяет мои знания, кто-то — просто по привычке. Я всегда изучаю локальные языки места, где живу. Если совсем не знаю слова, просто переспрашиваю или предлагаю перейти на английский, после чего индонезийцы вежливо отказываются и стараются держаться только индонезийского.

Однажды мне поручили добиться аудиенции с губернатором одной из провинций страны. Необходимо было обсудить международное сотрудничество для организации стажировок для индонезийцев за границу. В те времена я уже начинала понемногу говорить на локальном языке этой местности — на нем разговаривали все мои друзья и коллеги, так что приходилось тоже как-то выкручиваться. В приемной губернатора это мне очень помогло. Мы поговорили с заместителем губернатора, и беседа так его впечатлила, что он в тот же день внес нас в календарь мероприятий. Так знание всего нескольких простых предложений на сунданском помогло мне выполнить задачу, на которую рассчитывали потратить несколько недель.

Я пока не встречала здесь таких специалистов, как я, — русскоговорящих, которые бы свободно общались на индонезийском и работали в сфере переводов. Знаю только про одну переводчицу пары «русский — индонезийский», она работает — или работала — в посольстве России в Джакарте. Но лично с ней не общалась. Так что в какой-то степени в этой нише я почти одна — а может, и совсем одна.

Если иностранец понимает менталитет местных, но не знает язык, у него все же очень хороший шанс на то, что все получится. Например, россияне по сравнению с индонезийцами жестче, грубее, настырнее в общении. Не любят долгих «размазанных» бесед, все должно быть четко и понятно. А у индонезийцев чаще наоборот. Это важно знать, например, если нужно от индонезийца добиться чего-то: хорошей цены, подписи, разрешения, помощи. За шесть лет жизни здесь я научилась их понимать. Это очень помогает в работе.

У меня бывает работа на день, а есть большие проекты, которые длятся месяцами, где нужно постоянное присутствие переводчика. Конечно, в такой работе есть свои риски — непостоянство. Так что я сосредоточена на том, как еще монетизировать свои умения. После пандемии на Бали во всех сферах стало хуже, поскольку туристы приносили почти 70% дохода острова. Раньше я переводила экскурсии, помогала общаться с персоналом, что-то бронировать, заказывать, искала заказы в тематических группах в «Фейсбуке» и каналах в «Телеграме». Но и сейчас клиентов достаточно. Я могла бы брать больше, но с учетом ситуации вполне довольна.

Последние несколько месяцев у меня довольно стабильно есть несколько клиентов. Один из них — это большой строительный проект, где я нахожусь по два-три часа почти каждый день. Я приезжаю к десяти утра, начальник раздает задания всем работникам, я синхронно перевожу на индонезийский. Вопросы и предложения рабочих перевожу на русский. Затем мы с начальником встречаемся со специалистами — в зависимости от стадии проекта это разные компании: от укладчиков крыши до электриков и штукатурщиков. С ними обсуждаем планы, утверждаем их или отправляем на доделку.

Чтобы погрузиться в тему, мне понадобилось около трех встреч, а также пришлось перечитать довольного много статей, кое-что еще нужно изучить. По мере строительства появляются все новые и новые моменты: от укладки фундамента и стен до установки бассейна и крыши. Многое я не знаю даже на русском, но быстро схватываю — без этого было бы тяжело.

Помимо этого, я веду двух людей дистанционно, но уже больше как ассистент со знанием индонезийского. Они живут здесь, у них свой бизнес, и им нужен человек для общения с местными и решения повседневных задач. Этой работой я занимаюсь, когда есть свободное время. Периодически добавляются разовые подработки — выехать в офис к нотариусу для оформления компании, например.

Переводы, которые я беру на дом, чаще всего с индонезийского на английский или наоборот. Такие заказы я получаю в основном от индонезийцев. Из-за того, что у меня большая загруженность на основных проектах, на дом я беру только что-то стоящее или интересное мне. Это может быть перевод видео, фильмов, книг, статей. Например, свой первый гонорар за перевод — 5000 ₽ — я получила за то, что перевела учебник по русскому языку на индонезийский. А недавно перевела небольшое видео про кальян, за работу мне заплатили 3000 ₽.

Еще я перевожу документы: свидетельства, акты, паспорта, выписки, сертификаты, а также презентации и заключения или рапорты полицейских — например, для россиян под следствием. В этом случае ко мне обращаются адвокаты подсудимых или агентства по переводам.

Еще я подрабатываю преподаванием. Дистанционно преподаю русский индонезийцам, в основном это студенты университета, где я раньше работала. Очно учу индонезийскому русских. Занятие стоит в среднем 800 ₽.

Я работаю без выходных — вызвать могут в любой день, в любое время, в этом минус моей работы. Но пока все в рамках разумного. График очень гибкий, к тому же часть работы делаю из дома. В сумме получается не больше семи часов в день.

Как-то мне предлагали в течение месяца побыть переводчиком для группы туристов, при этом время работы было не ограничено: могли и ночью вызвонить. Я отказалась. И в принципе не берусь за заказ, если понимаю, что мне нужно будет жертвовать семьей или что мне неприятно работать с человеком.

Большие проекты, где идет фиксированная помесячная оплата, приносят мне от 400 $⁣ (29 944 ₽) в месяц — это минимальная сумма, на которую я соглашаюсь. Ограничений по времени работы я не ставлю, так как не чувствую перегруза. Если вижу, что задач слишком много, то либо оставляю часть на следующие дни, либо оговариваю, что какие-то из них будут оплачиваться сверх оклада. Если работа требует моего личного присутствия, то час стоит 500 ₽. За переводы на дом я беру по 6 $⁣ (449 ₽) за страницу. В среднем подработка может приносить 500⁠—⁠700 $⁣ (37 430⁠—⁠52 402 ₽).

До пандемии, когда на острове был большой поток туристов, я зарабатывала от 1000 $⁣ (74 861 ₽) до 1500 $⁣ (112 292 ₽) в месяц.

Сейчас в месяц выходит около 700 $⁣ (52 403 ₽). Планирую, что с возвращением туристов доход вырастет на 50%.

У меня есть муж и маленький сын. Муж работал в авиакомпании, но ушел оттуда, потому что в связи с пандемией зарплату урезали слишком сильно, а рабочие часы остались теми же. Сейчас он сосредоточен на развитии семейного бизнеса и возвращаться на прежнее место не планирует. Бюджет у нас совместный, с января этого года я начала вести учет в «Экселе».

Мы недавно сняли двухкомнатный, полностью меблированный домик за городом, на него уходит 224 $⁣ (16 769 ₽). Чтобы сократить расходы на аренду, стоит выбирать районы, из которых проще добраться до заказчиков. Сейчас больше вcего россиян сосредоточено на юго-западном побережье острова и в центре, поэтому лучше брать что-то между, тогда надо будет меньше тратиться на дорогу, да и спрос на жилье тут ниже, потому что район не туристический. А если покупать жилье на острове, то участок в один ар с домом — две комнаты, зал, кухня — и гаражом можно взять за 24 500 $⁣ (1 834 111 ₽).

На электричество, газ и питьевую воду уходит около 40 $⁣ (2994 ₽). Разумное пользование электроприборами позволяет экономить на электричестве — например, можно заменить кондиционер вентилятором. Стиральной машины у нас пока, к сожалению, нет, поэтому стираю либо на руках, либо в прачечной, ее услуги здесь дешевле, чем в России, — 45 ₽ за килограмм.

В Индонезии те, кто живет в арендованных комнатах или студиях, чаще всего не готовят дома: там довольно редко есть кухни или хотя бы холодильники. И даже несмотря на то, что кафе и забегаловки тут не очень дорогие — полный обед с напитком и десертом можно взять за 200 ₽, — расходы на питание получаются выше, чем когда готовишь сам. Когда мы жили там, где не было кухни, тратили на еду около 400 $, или 30 000 ₽. Сейчас мы начали готовить дома: вода в кране своя — из скважины, берем курицу, свинину, рис, картофель, сыр, масло, хлеб, обязательно овощи и фрукты — они здесь дешевые, килограмм манго в сезон стоит около 45 ₽. А вот по недорогим сырам и вкусным йогуртам очень скучаю. Литр свежего молока здесь стоит 150 ₽, 200 г сливочного масла — 260 ₽, 250 г творога — 300 ₽, а маленькая упаковка сметаны — даже чуть больше. В итоге на еду у нас уходит около 328 $⁣ (24 554 ₽) в месяц.

Немало тратится на мобильный интернет, так как дома нет вайфая. За два телефона в месяц мы платим 17 $⁣ (1272 ₽).

Все арендуют либо байк — от 80 $⁣ (6000 ₽) в месяц, либо машину — от 170 $⁣ (12 726 ₽). У нас есть авто — Мицубиси Экспандер 2020 года, платим за него кредит 258 $⁣ (19 314 ₽). Эта машина принадлежала большой туркомпании, на ней ездили несколько месяцев, потом пришла пандемия, и весь автопарк решили продать. Цена автомобиля была 812 000 ₽, в кредит на четыре года он выйдет в 945 000 ₽ вместе со страховкой. В месяц мы тратим 65 $⁣ (4866 ₽) на бензин для машины и около 20 $⁣ (1497 ₽) — на бензин для скутера. Отдыхаем мы обычно за городом: уезжаем на пляж или к вулкану, тратим только на бензин и перекусы. День на пляже обходится чуть больше 20 $⁣ (1497 ₽) на троих.

В прошлом году у нас были высокие расходы на сына, когда он проходил график вакцинации: за одну вакцину мы платили 8300 ₽, их было шесть. Остальное — по ОМС, он гражданин Индонезии. Сейчас тратимся только на подгузники и каши — не больше 26 $⁣ (1946 ₽) в месяц.

Доход пока не позволяет откладывать. Для накоплений нужно зарабатывать от 1000 $⁣ (74 861 ₽).

В ближайшие два года я хочу оформить сыну второе гражданство — российское. Для этого нужно собрать документы, перевести и заверить все индонезийские свидетельства. Принятие решения о выдаче занимает месяц. После этого ребенку оформляется паспорт. Гражданство нужно для того, чтобы сын мог без визы летать в гости к бабушке. До пандемии летать домой получалось очень редко, раз в два-три года. В основном из-за работы. Билет в одну сторону стоит от 30 000 ₽.

Какие страны дают гражданство по праву рождения

196882

Еще одна причина оформить гражданство — образование. Я считаю, что в России оно все еще одно из лучших, к тому же бесплатное. Мы планируем перевезти сына на несколько лет в Россию и отдать его там в школу.

Таким образом я могла бы в полном объеме реализовать свои знания о стране, языке, людях. Мне интересны темы инвестиций в недвижимость на острове, оформление разных разрешений, переезд на ПМЖ или открытие бизнеса. Мы с мужем могли бы консультировать во всех этих сферах и помогать клиентам выходить на людей, с которыми дальше можно вести дела. О технической стороне — как открыть, как назвать, что и куда подать — думает муж. Я думаю о том, как найти рынок и потенциального клиента, а также довожу товар до ума. Чем большему количеству людей я помогу развить здесь бизнес, тем лучше будут идти дела у моей компании.

Об уровне дохода я не думала, но его должно хватать на то, чтобы компания могла расти. Для этого мне необходимо больше опыта работы с инвесторами, успешными людьми, у которых есть прибыльный бизнес. А еще — чуточку наглости, смелости и уверенности в себе.