«С предвзятым отношением не стал­кивались»: как дети россиян учатся за границей без зна­ния языка

С апреля 2025 года детей мигрантов, не знающих русский язык, перестанут принимать в российские школы.

В других странах тоже сталкиваются с проблемами адаптации мигрантов, но подходы к решению этих проблем отличаются. Собрали истории читателей, чьи дети учатся за рубежом. Они рассказали, трудно ли было поступить в обычную школу, были ли требования к знанию языка и как государство помогало интегрироваться.

Я переехал с семьей в Германию в 2018 году, ребенку было 10 лет. Прописались в ратуше, там же нам выдали ИНН, направление в ближайшую школу и оформили детское пособие Kindergeld — тогда оно составляло 200 €, то есть примерно 14 800 ₽ в месяц, сейчас уже 250 €⁣ (26 850 ₽)  в месяц. Его платят всем детям до 18 лет, проживающим в Германии, независимо от гражданства.

Мы позвонили в школу, куда нас направили, и пришли туда с сыном. Учителя встретили тепло, провели экскурсию, объяснили правила. Мы общались по-английски и переводили все ребенку на русский. Узнали, что школьной формы нет, но есть дресс-код: нельзя носить декольте, мини-юбки и шпильки, оголять пупок, делать яркий макияж. При этом допустим небольшой пирсинг и тату. Большинство детей круглый год ходят в кроссовках, джинсах и футболке, зимой надевают толстовку.

Образование в стране обязательное. Если ребенок пропустит школу без уважительной причины — например, вернется с каникул позже, — родителей оштрафуют на несколько сотен евро за каждый день отсутствия. При повторных нарушениях привлекут органы опеки, а если и это не поможет — лишат родительских прав.

Обучение инклюзивное — школу должны посещать все дети в стране. Если у ребенка инвалидность, значит, он будет приезжать на инвалидной коляске. Его могут даже отвозить и привозить на специальном такси за счет муниципалитета. В нашей школе есть дети с особенностями развития — их не обижают, на переменах все играют вместе.

В немецких школах драк не бывает. Максимум, что может произойти, — кто-то нарочно толкнет или обидно назовет сверстника. В таких случаях серьезно разбирают ситуацию, привлекают к ней родителей. Если поведение ребенка не меняется, опека обязывает семью посещать психолога.

Если этого недостаточно, ребенка могут перевести в специальную школу Förderschule. Там работают учителя, обученные помогать детям с особыми потребностями, например задержкой развития, аутизмом, ДЦП или повышенной агрессией.

В крайних случаях обязывают посещать курсы Kurve kriegen, где детей учат себя контролировать. Обычно для коррекции поведения достаточно одного года.

В начальной школе все дети учатся вместе, а в средней ребят разделяют по разным школам — общеобразовательным и гимназиям — или классам в зависимости от успеваемости.

Сын поступил в четвертый класс началки, совершенно не зная немецкого языка. В первый день мы его привели и передали учителю. Заодно написали заявление, что разрешаем самостоятельно уходить домой, иначе его нужно было бы забирать родителю или старшему ребенку.

Обучение было не очень сложным. Математические формулы понятны и без слов. На физкультуре повторял за другими учениками. На разговорных уроках вроде истории и этики с ним на задней парте занимался помощник учителя — обычно это студент пединститута, проходящий стажировку. Он давал немецкие прописи и самоучитель, помогал выучить язык.

Тогда в классе было только двое детей, не говоривших на немецком. Сейчас мигрантов и беженцев стало больше, и для них организуют в школе отдельные языковые классы на первый год, а дальше все учатся по обычной программе с немцами.

Вот пример расписания в начальной школе:

1. Английский язык как иностранный.
2. Немецкий язык как родной.
3. Первая большая перемена с завтраком — дети едят то, что сами принесли в ланч-боксах.
4. «Религия», хотя правильнее назвать предмет «этикой». В начальной школе изучали не конкретную религию, а общепринятые нормы этики и морали. В средней и старшей школе можно выбрать философию или конкретную религию — чаще всего католичество или протестантизм, потому что сертифицированных учителей по другим религиям почти нет.
5. Вторая большая перемена. Все в любую погоду идут во двор, в основном играют в командные игры.
6. Sachunterricht — предметное обучение. В России нет аналога. Это что-то вроде изучения конкретной темы целую неделю. Например, задали тему «Лошади». В понедельник по ней будет урок ботаники: чем сено отличается от соломы. Во вторник — урок биологии о лошадях, в среду — теория по конному спорту. В четверг — урок труда, в пятницу — экскурсия по конюшне.
7. Физкультура в спортзале или на площадке, раз в неделю плавание. Детей отвозят в бассейн на школьных автобусах в соседнюю деревню — в нашей школе своего нет. В начальных классах ученики должны проплыть минимум 50 м без учета времени, нырнуть рыбкой и достать предмет с глубины 3 м. Для четверки — проплыть 200 м за 15 минут любым стилем. Для пятерки — 400 м за 20 минут минимум двумя разными стилями. В качестве поощрения разрешают прыгать с трамплина высотой 1, 3 и 6 м.
8. Горячий обед в столовой. Но такое есть не во всех школах.

После уроков дети либо идут домой, либо до 18 часов могут остаться на продленке. Это за отдельную плату — сейчас около 50 €⁣ (5370 ₽) в месяц, включая полдник.

Мы не проводили для сына дополнительных занятий по языку, не нанимали репетитора, дома общаемся только по-русски. Ребенок сам учил немецкий, догадываясь о значении слов в разных жизненных ситуациях.

Утром учитель заходит в класс, говорит «гутен морген», все ученики отвечают «гутен морген». Сын понимает: эту фразу нужно говорить каждое утро при встрече. На перемене учитель говорит «шпилен», дети бегут с мячом играть на площадку. Получается, «шпилен» — «играть». Учитель говорит «эссен», дети идут в столовую. Хорошо, «эссен» — это «еда».

Через месяц он неплохо понимал общий смысл и произносил отдельные фразы, через год — бегло говорил с ошибками, через два-три года — уже свободно. Сейчас стал билингвом, знает немецкий как родной.

Ребенка даже просили выступить в качестве переводчика. Однажды он объяснял правила школы новому русскоязычному ученику и его родителям, которые не знали никакого другого языка.

Мы переехали в Нидерланды в августе 2022 года с двумя детьми — сыном и дочерью. На тот момент им было 4 и 10 лет. За несколько месяцев до этого, когда у меня появился рабочий контракт и я начал готовить визу, мы с супругой принялись искать школу. В Нидерландах разрешается посещать ее с четырех лет, а с пяти это обязательно.

Дети учатся восемь лет в начальной школе, затем четыре, пять или шесть лет в средней — в зависимости от типа учебного заведения. Последние бывают разного уровня: одни готовят к поступлению в училища, другие — в институты и университеты.

Мы решили для начала отдать детей в интеграционную школу, чтобы они выучили голландский. В ней учеников из других стран, по сути, готовят к нидерландской системе образования. Мы написали в несколько, одна быстро ответила и предложила места для дочери и сына. В июле детей добавили в очередь, а в середине августа школа подтвердила, что они могут пойти на занятия с 5 сентября. Нам назначили созвон в зуме для знакомства, а также прислали анкету, где мы вкратце рассказали о себе и детях.

Интеграционная школа государственная и бесплатная, не нужно сдавать вступительные экзамены. Ученики распределяются по возрасту, уровню языка и образования. Для младшего сына обучение напоминало детский сад с элементами игры, а старшая дочь изучала язык, математику и другие предметы на голландском.

Начиная с 3-го класса каждый ребенок сдает промежуточные экзамены в середине и конце года — в нидерландском образовании есть такая особенность. Дочь готовилась поступать в седьмой, поэтому пришлось наверстывать: она сдавала тесты с 3 по 6 класс включительно. Результаты влияют на то, в какую среднюю школу затем попадет ребенок.

После каждой серии тестов старших детей перетасовывают внутри интеграционной школы и делят по уровню языка и знаний. В какой-то момент дочь училась математике с восьмым классом, а языку — с шестым. Раз в десять недель я, супруга и ребенок — сначала один, затем другой — встречались с учителем, чтобы обсудить результаты и планы.

В этом большая заслуга учителей: они объясняли детям, что ошибаться — нормально, главное — не бояться говорить. Старшей было сложнее учить язык, чем младшему, но она его неплохо понимала.

К концу учебного года нам сообщили, что дети готовы перейти в обычную школу: сын — во второй класс, а дочь — в седьмой, предпоследний класс в начальном образовании. Мы как раз купили в ипотеку дом в другом районе, поэтому решили выбрать учебное заведение поблизости. Сходили на день открытых дверей в несколько школ, но первая нам не подошла — в ней учат по альтернативной вальдорфской системе  , и мы от этого отказались.

После этого связались с администрацией второй школы. Они изучили результаты тестов из интеграционной школы, попросили заполнить анкету и прийти с детьми на пробные уроки. На них сын и дочь разобрались в предложенных темах. Этого было достаточно, детей взяли.

Если в интеграционной школе старшей было сложно общаться со сверстниками из-за языка, то перед поступлением она его подтянула и уже за месяц влилась в новый коллектив. Сейчас пишет сочинения на голландском языке лучше некоторых одноклассников. Младший сын к началу обычной школы уже изъяснялся по-голландски свободно и без акцента.

Я вижу, что дети за год обычной школы полностью интегрировались. У младшего появились друзья в спортивной секции, а у старшей — лучшая подруга, которая родилась в Нидерландах. В школе есть и дополнительные занятия по языку для детей, которые не говорят на голландском дома, — дочь посещает их два раза в неделю.

В Нидерландах много приезжих, а в нашем городе Эйндховене особенно — из-за присутствия высокотехнологичных компаний. Мы ни разу не столкнулись с предвзятым отношением или ксенофобией.

Мы с женой знаем язык гораздо хуже, поэтому учителя общаются с нами на английском. Одноклассники сына и дочери относятся к ним отлично. Старшей было чуть сложнее, но через месяц школы она притерлась, а через два ее новые друзья уже были у нас в гостях.

Сейчас дети говорят свободно, отмечают праздники и перенимают особенности культуры. Теперь наша задача — сохранить русский язык у младшего, потому что у него есть небольшие проблемы с письмом и чтением.

Мы с супругой переехали в Андалусию с тремя детьми несколько лет назад — им тогда было 8, 6 и 3 года. Двое старших перед этим начали заниматься испанским с Duolingo по часу в день. Но ребята не чувствовали мотивации, так как жили в русскоязычной среде, и результаты были нулевыми. Еще старший ребенок год учил английский в школе и с репетитором, но это тоже было малоэффективно.

В Испании ребенок-мигрант с нулевым знанием испанского идет в обычную школу. Персонал не говорит на русском, поэтому спросить о чем-либо на родном языке не получится. Может, найдется пара русскоязычных на всю школу, но их могут позвать только в случае форс-мажора. Например, если ребенок плохо себя чувствует и нужно спросить, на что он жалуется, позвонить родителям. В остальном в интеграции они никак не участвуют. Более того, ребенка постараются не определять в один класс со знающими его язык сверстниками.

Первый триместр дети-иностранцы сидят в классе со всеми, но выполняют задания только по испанскому, которые им отдельно дает учитель. Думаю, это сделано, чтобы чем-то занять таких ребят первые пару месяцев, пока они совсем не понимают язык.

Во втором триместре иностранных учеников начинают подключать к обучению по программе, они втягиваются в учебу. К концу года уже полноценно учатся с тройками по испанскому.

Наши дети ощущали себя в новой школе отлично, говорили, что с ними все знакомятся. Ребята без испанского ничего не понимали, но им все помогали — и учителя, и дети. Мы же никогда не слышали претензий вроде «понаехали», наоборот, родители одноклассников говорили, что теперь их дети могут учиться с прекрасными ребятами из других стран и расширять кругозор.

Весь первый год мы, родители, так же учили язык с нуля, как и дети. Занимались с ребятами по предметам в меру своего понимания. Еще все пользовались Duolingo: дети по 40 минут, родители — по два часа в день.

В новом учебном году учителя выдавали на дом дополнительные задания на полчаса в день — например, диктанты, чтобы ребенок выучил ударения и проработал неочевидные на слух буквы. В результате у ребят исправились оценки и по языку, и уже через два года после переезда дети стали отличниками и хорошистами без отставания от ровесников.

Хотя дополнительных занятий по испанскому и интеграционных классов в Испании нет, дети с успехом выучили язык. Дело не столько в письменных заданиях, сколько в погружении ребенка в среду. Когда вокруг ребят дружелюбная и интересная атмосфера на непонятном языке, они быстро его учат. Наши дети охотно ходили в школу с первого дня и хотели скорее начать всех понимать.

Я родилась в Республике Саха, а мой муж Дмитрий — в Забайкальском крае. Последние 20 лет мы жили в Бурятии. Осенью 2022 года мы с тремя сыновьями покинули Россию.

Приехали в штат Иллинойс, США. Нашим детям было 18, 9 и 2 года, поэтому сразу пришлось разбираться в устройстве американских детских садов и школ. В начальную — Elementary School — здесь ходят с 5 до 10 лет, в среднюю — Middle School — с 11 до 13, в старшую — High School — с 14 до 18.

Средний ребенок начал учиться уже на второй неделе после переезда. Когда мы обратились в учебное заведение, нам сразу нашли учительницу, говорящую на русском. Она подробно объяснила, что нужно для регистрации. Потребовались только загранпаспорта родителей и свидетельство о рождении — мы даже не переводили его на английский.

Сына определили в класс с русскоговорящими детьми из России, Украины, Кыргызстана и других стран СНГ. Для учебы не требовалось ничего покупать. В первый день выдали хромбук, карандаши, ручки, тетради, учебники. Малоимущим предоставляли и рюкзаки.

Помню, как мы волновались, провожая сына в школьный автобус. Но все прошло хорошо: ребенок был в восторге от школы. Он легко познакомился с одноклассниками. В классе было много переехавших в то время ребят, и все они были в более или менее похожих условиях.

Уроки проходили на русском и английском, дети постепенно привыкали к новому языку. При этом в школьной библиотеке было много детских книг на русском, и учителя поощряли читать на нем. Сейчас сын перешел в среднюю школу. Тут преподают на английском, но есть русскоязычные учителя, которые при необходимости помогают.

Встречи родителей с учителями проходят только индивидуально, оценки других детей никто не обсуждает.

Среднему сыну местные школы нравятся. Ему особенно импонирует, как учителя внимательно следят за дисциплиной. Здесь сразу пресекают проявления агрессии: нельзя драться, обзывать других.

Дети четко знают, что за драку их могут просто исключить из школы, поэтому атмосфера более спокойная и дружелюбная по сравнению с тем, как было в российских классах.

Старшему сыну нужно было поступить в High School, где детей готовят к поступлению в колледжи и университеты, и это оказалось труднее. Сперва он прошел тест на знание английского, но тот показал недостаточный уровень.

Чтобы подтянуть язык, его зарегистрировали в школу для новоприбывших детей: в ней он интенсивно учил английский по два урока в день и занимался остальными предметами: математикой, физикой, биологией.

Обучение в школе для новоприбывших детей бесплатное, предоставили автобус, ноутбук и учебные материалы. После успешно пройденного теста сын перешел в обычную старшую школу, которую хорошо окончил. Сейчас учится в колледже и сдал первую сессию.

С самого переезда он подрабатывал: сначала помощником тренера по тхэквондо, а позже устроился в продуктовый магазин. Это также помогало подтянуть язык. Сейчас он нашел работу, которая лучше оплачивается, получил водительские права, и мы помогли ему купить машину. Он сам платит за свое обучение в колледже — около 2000 $⁣ (205 891 ₽) за семестр.

Мы не брали для детей дополнительные занятия по английскому. Младшие сыновья язык выучили сами, пусть и на среднем уровне. Легче всего это далось самому маленькому — сын уже перемешал в садике два языка.

Конечно, есть трудности, и их много. Думаю, большинство из них пока связаны именно с языком, но я верю: дети смогут их преодолеть. Для среднего сына мы также нанимали репетитора, чтобы подтянуть математику. В свои 9 лет он попал в США в четвертый класс, тогда как в России был в третьем. Он только начинал проходить умножение и деление, а здесь уже делили и умножали трехзначные числа. Сын смог наверстать, сейчас учится хорошо, и с математикой больших проблем нет.