Я спасаю лес и животных от браконьеров

Ежегодно в России уголовные и административные дела тысячи браконьеров доходят до суда.

Их судят за незаконную охоту, ловлю рыбы, вырубку лесов, а также за нападения на инспекторов особо охраняемых природных зон, ООПТ. Всего в России до 13 тысяч таких зон — в них на 2021 год работали 3727 человек.

Я стал инспектором в Забайкальском национальном парке в 2001 году и сейчас занимаю должность заместителя директора по охране. Ежегодно браконьеры наносят стране ущерб примерно в 20 млрд рублей, и я вместе с коллегами борюсь с этим. В этом нам помогает фонд «Озеро Байкал», который закупает современное оборудование для поиска нарушителей.

Расскажу, как построена наша работа и как нас поддерживает НКО.

Я родился в Мухоршибирском районе в южной части Бурятии. Когда мне исполнился год, мы переехали в поселок Курбулик в Баргузинский район. Сейчас он входит в состав Забайкальского национального парка, образованного в 1986 году.

В нашей семье было пятеро детей, а в населенном пункте не оказалось детского садика и средней школы. Поэтому мы все время проводили на улице.

В мои девять лет мы переехали в более крупный поселок Усть⁠-⁠Баргузин. Но на лето приезжали в Курбулик и много времени проводили в лесу: ходили в походы и на рыбалку. Это привило мне любовь к природе.

В 1996 году я окончил десятый класс и поступил в сельхозакадемию в Иркутск на факультет охотоведения. В 2001 году выпустился из учебного заведения и вернулся в Усть-Баргузин. С тех пор работаю на территории ООПТ.

Изначально я стал старшим государственным инспектором в Забайкальском нацпарке. На этой должности занимался охраной природы: тушил пожары, искал браконьеров, проводил рейды, дежурил на постах, вел учет зверей, занимался экологическим просвещением туристов.

После стал руководителем оперативной группы из 20 человек — распределял, кто на каком посту будет дежурить и чем заниматься. Мы также боролись с браконьерами: составляли протоколы и отдавали их в полицию для возбуждения уголовных дел.

Затем я стал заместителем директора по охране в Забайкальском нацпарке. В 2012 году к нам присоединили Баргузинский заповедник и природный заказник «Фролихинский» — в них мы тоже проводим патрулирование. Сейчас у меня в подчинении 57 человек.

В начале 2000-х в ООПТ было массовое браконьерство, а промысловые участки поделены между криминальными структурами. Инспектора за этим особо не следили, а силовики были заодно с браконьерами. Те массово вылавливали рыбу, убивали редких животных, безнаказанно рубили лес.

Я начал жесткую борьбу и не соглашался на «договорняки». За это в 2007 году сожгли мой дом, а на меня самого периодически нападали. Но я стоял на своем и добивался уголовных дел и реальных сроков для браконьеров. Постепенно число нарушений пошло на спад, и к 2014 году таких случаев стало совсем мало.

Им не надо ничего оставлять на следующий день для потомков. Сегодня сколько поймаешь рыбы — столько и продашь. Поэтому они идут на все, чтобы больше заработать: ловят в нерест  , расставляют сети.

Это наносит большой ущерб водным биологическим ресурсам. Если ловить рыбу в нерест, она не оставит потомства, тогда популяция уменьшится. А если браконьер потеряет сеть, она начнет пассивно вылавливать рыбу — и та просто погибнет.

Раньше у нас могло быть 20 уголовных дел за год, но за 2022 год — всего одно. Вот какие нарушения совершают в нашем нацпарке сегодня.

Транспортные. Чтобы попасть на территорию ООПТ, надо получить разрешение. Но некоторые заезжают на лодках, машинах и мотоциклах без одобрения — в объезд КПП или прямо под шлагбаум. Мы находим таких нарушителей во время патрулирования территории.

Режимные. Люди с пропусками тоже нарушают режим: например, выгуливают собак без поводка, ставят палатки в неположенных местах.

В разгар туристического сезона сложно уследить за каждым гостем. При этом если они устраиваются на ночлег там, где нельзя, то могут намусорить и привлечь этим медведя. Собака же может задавить птенца или начать охоту на зверей.

Но иногда сами туристы помогают нам отлавливать браконьеров. Было несколько случаев, когда они замечали сети или недоброжелателей — отзванивались и сообщали о правонарушителях.

Фонд «Озеро Байкал» помогал нам дважды. В 2021 году он выделил 1,2 млн рублей, и на эти деньги мы закупили новый квадрокоптер и фотоловушки.

Мы выставили ловушки на всех дорогах и тропинках в лес. Это объемные коробки, которые видно издалека. Они фотографируют любого, кто заходит в нацпарк, и сразу же присылают фотографии на электронную почту.

Так инспекторам получается экономить время, поскольку мы меньше патрулируем эти места. А люди, даже если хотели нарушить правила, меняют решение, увидев фотоловушку. Некоторые однажды зашли в масках, но мы ведь знаем всех вокруг, поэтому сразу опознали нарушителей.

Также благодаря фотоловушкам мы увидели животных, о которых даже не знали, что они живут в нацпарке. Постоянно фиксируются косули, лоси, медведи, волки, лисицы, рыси, а также различные птицы, которые умудряются попасть на снимки.

В 2023 году фонд выделил 1,3 млн рублей. На них мы купили три бинокля ночного видения, три инфракрасных лазерных осветителя, четыре навигатора с функцией фотофиксации, семь персональных видеорегистраторов, один тепловизионный монокуляр.

До этого мы пользовались устаревшими тепловизорами: они вредили зрению сотрудников и не помогали обнаруживать браконьеров на воде. С новыми приборами все иначе, от них не портится здоровье.

Благодаря помощи фонда браконьеров стало намного меньше: они знают, что за ними следят в режиме реального времени, и предпочитают не нарушать закон. Ведь это дорого обходится.