«Не могу поступить иначе»: 3 истории тех, кто вовлекает окружающих в благотворительность

Хороший пример заразителен.

Это подтверждают наши читательницы, которые не только помогают сами, но и вдохновляют на это своих друзей и коллег. Они мотивируют окружающих становиться донорами, жертвовать деньги в НКО вместо покупки новогодних подарков и учат правильной благотворительности. Вот их истории.

У меня очень добрые родители, которые всегда помогали другим. Они никогда не пройдут мимо плачущего ребенка или старика, которому нужна поддержка. Мама всегда подвозит человека, который голосует на дороге. Однажды они с папой помогли бездомному: кормили, разрешали стирать дома вещи и на какое-то время дали работу.

Кажется, волонтерство всегда было органичной частью моей жизни. Еще в школе я сдавала вещи в приют или церковь, регулярно собирала макулатуру или другие отходы. В седьмом классе на уроке английского узнала о «Гринписе» и уговорила маму оформить регулярное пожертвование — около 500 ₽ дважды в месяц.

В старших классах участвовала в молодежном добровольческом движении в Калининграде, где жила. Нас привлекали на разные мероприятия вроде спортивных соревнований или концертов. Я помогала волонтерскому центру, и в октябре 2019 года меня позвали туда работать.

Я стала менеджером по направлению благотворительности. Мы со школьниками навещали НКО, благотворительные фонды и социальные учреждения. Например, мы получали заявки об одиноких пожилых людях, как правило, от их соседей, и ходили к ним общаться и помогать по дому: готовить, убирать, менять лампочки. Также мы организовывали разные мероприятия, например мастер-классы для детей-сирот или детей с плохим зрением.

Это было полезно и классно, но тяжело психологически. Вскоре я поняла, что это не должно так работать: от разовых акций мало пользы. Я разочаровалась и через девять месяцев уволилась.

После я устроилась работать в небольшую ИТ-компанию по разработке мобильных приложений. В конце 2020 года мы с коллегами решили сыграть в «Тайного Санту» — анонимно подарить друг другу подарки. Каждый должен был написать вишлист. Тогда я осознала, что не сильно хочу получить какие-то вещи, но мне хотелось сделать что-то полезное.

Я попросила своего тайного Санту оформить пожертвование в любую организацию, которая помогает взрослым людям с тяжелыми заболеваниями. Мне кажется, что больным детям собирают деньги всем миром, а такие фонды часто обходят вниманием. В итоге большая группа людей остается ущемленной — а ведь взрослый с серьезной болезнью так же не защищен, как и ребенок. Я и сама старалась жертвовать в НКО, которым мало кто помогает, — например, поддерживаю фонд AdVita  .

Мне показалось, что моя идея — классный жест. Так я тоже дарю символический подарок — показываю человеку, что помогать дешево и просто. Даже 1000 ₽, которые он планировал потратить на подарок для меня, можно использовать гораздо лучше. Мой Санта выполнил пожелание.

С тех пор каждый Новый год или день рождения я прошу тех, кто хочет сделать мне подарок, оформить регулярное пожертвование в благотворительный фонд. Абсолютное большинство друзей в восторге от этой идеи. Не меньше десяти из них подхватили ее и теперь тоже просят других сделать донаты как подарок.

Обычно предложение задонатить мы публикуем в соцсетях, а наши поздравители выкладывают скриншоты переводов. Теперь в конце поздравлений моих друзей, которые присоединились к традиции, я благодарю их, что они отказываются от подарков ради помощи другим. А мне на день рождения говорят спасибо за то, что придумала эту традицию. Мне нравится, что она распространяется и все больше друзей моих друзей собирают пожертвования на праздники.

Сначала я просила отправлять пожертвования фондам, которые помогают взрослым. Теперь же предлагаю дарителям выбрать организацию самостоятельно. Это подталкивает к рефлексии: ты смотришь на огромный список НКО и понимаешь, как много групп, которым нужно помочь. Это очень ценное знание.

Также я прошу друзей делиться, почему они выбрали конкретный фонд. Это помогает лучше узнать мое окружение. Например, на Новый год моя коллега сделала пожертвование в приют для детей в своем родном городе, где росла до 18 лет. Мне было приятно об этом узнать: считаю, что здорово помогать родному городу.

Обычно моим желанием не пренебрегают, но иногда для этого приходилось вести сложные беседы. Например, на прошлый мой день рождения свекровь убеждала меня, что пожертвование — не настоящий подарок, и вместо этого сделала какой-то обычный. Два месяца назад, перед днем рождения, я прошла через похожий разговор с коллегами: «Аня, мы уже знаем, что ты хочешь донат, но, может быть, что-то другое?» Кажется, они не уверены, что это настоящий подарок. А я спустя три года не могу представить, чтобы мне подарили что-то другое.

Для меня благотворительность — это образ жизни, такая же часть моих будней, как еда или сон. У меня слезы наворачиваются от одной мысли, что можно пройти мимо того, кому нужна помощь, даже если он не просил. Просто не могу поступить иначе.

В 2011 году я узнала о возможности стать донором костного мозга: лазила по интернету — и выскочил баннер, по которому перешла на сайт AdVita. Меня впечатлило, что донорские стволовые клетки — единственный шанс на выживание для тысяч заболевших. Сколько бы денег ни перечисляли, какие бы дорогие лекарства ни покупали, это не поможет. А почти каждый может спасти жизнь человеку, просто сделав нечто элементарное.

Я сразу же решила, что это крутая идея. Всем же хочется оставить след в истории. Кто-то снимет фильм, напишет картину, откроет дом моды. У меня нет таких талантов, а спасти чью-то жизнь — это достойный след, и в моих силах это сделать.

На тот момент я жила в Саратове. Созвонилась с координатором AdVita, и она сообщила, что для сдачи анализа нужно приехать в Петербург или организовать группу доноров в родном городе и сдать кровь вместе, чтобы организация оплатила отправку пробирок в Петербург. Я попробовала сагитировать еще нескольких человек, но у меня ничего не получилось.

Я отложила идею, но пунктик в голове остался. В 2016 году я собиралась на майские праздники в Москву и решила наконец-то его закрыть. Я нашла в интернете клинику, которая принимала анализы, и оказалось, что теперь встать в регистр доноров костного мозга можно и в Саратове.

На тот момент я чем-то болела, ходила от врача к врачу, но мне никак не могли поставить диагноз. По возвращении в Саратов я собиралась сдать анализ для донорства, но через пару дней мне поставили диагноз «лейкоз». Мой протокол лечения предусматривал медикаментозную терапию, но есть разновидности заболевания, которые можно лечить только с пересадкой костного мозга. Также она обязательна при рецидиве и неэффективности медикаментозного лечения.

Мое лечение завершилось в 2018 году. Сейчас я здорова, но перенесенный лейкоз — абсолютное противопоказание для доноров костного мозга. Мой гештальт так и остался незакрытым, и мне захотелось привлекать к этому людей.

Решиться было непросто — я начала рассказывать о перенесенном заболевании и донорстве только спустя два года. Мне пришлось преодолеть внутренние барьеры и блоки: я очень переживаю, когда мои слова не находят отклик. Но я продолжаю говорить знакомым о возможности вступить в регистр. Недавно прочитала об этом лекцию в сообществе единомышленников, планирую больше рассказывать о донорстве в соцсетях.

В общей сложности из примерно двухсот людей, которые узнали об этой возможности от меня, пятеро воспользовались ею. Например, я сдружилась с парой ребят на актерских курсах, поделилась с ними своей историей — они очень быстро прониклись, и мы вместе сходили сдать анализы. Очень хочется продолжать.

В 2015 году я начала читать «Такие дела»  . До этого сфера казалась мне токсичной: вспоминаю рекламу в лифтах с больными — это манипуляция, которая вызывает страх, ощущение несправедливости. Мне понравилось, что публикации «Таких дел» были другими: в них делался акцент на человека  и на то, что каждый из нас в силах чем-то помочь другим.

Я стала жертвовать деньги «Таким делам» и фонду «Нужна помощь»  . Потом я подписалась в соцсетях на Митю Алешковского — соучредителя «Нужна помощь», журналиста и фандрайзера. В 2017 году он написал пост, в котором призвал оформить регулярное пожертвование 50 ₽ в месяц. Всего за день к флешмобу присоединились более 5100 человек, которые подписались на ежемесячные донаты на сумму более чем 560 000 ₽. Это меня очень вдохновило.

Я сама стала участвовать в бессрочной акции фонда «Нужна помощь» под названием «Рубль в день», в которой ты ежедневно жертвуешь от 1 до 20 ₽ в выбранные некоммерческие организации. Это такой легкий вход в благотворительность, безболезненная выработка привычки жертвовать регулярно.

Кроме того, я стала онлайн-волонтером «Таких дел»: делилась их публикациями в своих соцсетях.

Постепенно я все больше интересовалась благотворительностью: подписалась на соцсети руководителей НКО, читала отчеты и рассылки «Нужна помощь». Возможно, это звучит странно, ведь я не работала в этой сфере. В свое время я была продюсером на радио и менеджером по связям с общественностью, но после сменила сферу и стала эйчар-бизнес-партнером в крупной промышленной компании. Но мне казалось, что из текстов о благотворительности я больше узнавала о происходящем в своей стране.

В 2020 году фонд «Нужна помощь» искал пиар-директора. Когда я увидела вакансию, то захотела, чтобы весь мой накопленный опыт работы с людьми и знание региональной повестки были полезны. Я откликнулась, и меня взяли.

Сейчас я занимаю должность директора по внешним коммуникациям и руковожу медиа, пиаром, визуальным и диджитал-направлениями. Я задаю курс и стратегию того, как будет строиться взаимодействие НКО с миром. Моя работа дает много возможностей делать крутые проекты и профессионально развиваться, что очень вдохновляет.

На мой взгляд, главное в коммуникации, особенно для благотворительной организации, — это открытость, прозрачность и честность. Мы никогда никем не манипулируем и не играем на эмоциях, не пытаемся выкачать деньги или обмануть. Строим диалог на фактах: объясняем, чем занимается благотворительная организация, почему это важно, каких результатов она добилась, скольким людям помогает.

У нас даже был исследовательский отдел, который в сентябре 2023 года вырос в самостоятельный проект «Если быть точным». Он изучает социальные проблемы и рассказывает об этом. Своя исследовательская программа в фонде сохранилась, только она сфокусировалась на изучении благотворительных организаций и сектора в целом.

Очень важна и тональность коммуникации. Мы не говорим на алармистском языке: «Катастрофа, мы всем умрем, сейчас же поддержите нас!» Используем обычные слова, не называем детей детками.

Я сама очень системно устроенный человек. Мне не очень близка адресная помощь, идея помогать кому-то конкретному, например ребенку с рекламы из лифта. Я понимала, что сегодня там висит один человек, а завтра будет другой.

Помогая системно, можно сразу помочь большему количеству людей. Мы не практикуем адресный подход и никогда не собираем деньги на конкретного ребенка или собаку. Мы предлагаем пожертвовать некоммерческой организации, которая решает проблему глобально, помогает многим детям или животным комплексно: непосредственно, материально, психологически, исследует проблему и вовлекает в решение окружающих.

При этом мы рассказываем о работе НКО на примере кейсов: человек столкнулся с некой проблемой, ему помог такой-то фонд, за пять лет он поддержал еще столько-то людей. А чтобы помочь такому-то количеству подопечных, нужно поддерживать организацию регулярно. Этот подход мне очень нравится, поскольку это самая понятная коммуникация.

Мы используем разные методы, чтобы вовлечь окружающих в благотворительность. Так, мы ведем соцсети, где ежедневно рассказываем о социальных проблемах и боремся с мифами, объясняем, как устроена сфера НКО и как жертвовать правильно.

Например, совместно с организацией, которая помогает бездомным, мы делаем пост о том, как люди оказываются на улице. Вместе с НКО, поддерживающей пострадавших от абьюза, — публикацию, как вести себя, если ты столкнулся с домашним насилием. Также у нас есть рассылка, в которой рассказываем о результатах работы и организациях из нашего каталога проверенных фондов.

Мы видим, как растет количество подписчиков, которые пишут комментарии, участвуют в обсуждениях, репостят, становятся нашими адвокатами и лучше разбираются в социальных проблемах. Наши читатели рассказывают, что благодаря нашим постам узнают, как правильно помогать, и подписываются на пожертвования. Нашим донорам присылаем годовой отчет, в котором рассказываем, сколько денег они пожертвовали и что мы на них сделали. Многие делятся этим документом в соцсетях.

Я и другие представители фонда ходим на конференции и публичные мероприятия, где рассказываем, как устроена благотворительность и некоммерческий сектор. Регулярно делаем публичные онлайн-отчеты, где объясняем, на что потратили деньги.

Также у нас есть несколько проектов, которые вовлекают в благотворительность. Например, продукт «Пользуясь случаем» позволяет любому желающему создать сбор денег для НКО — например, в честь дня своего рождения. Продолжается моя любимая акция «Рубль в день» — с 2018 года с ее помощью мы собрали более 290 000 000 ₽.

С 2018 года мы организуем проект «Меняй игру!», в котором любительские команды соревнуются в футбольном турнире и собирают деньги на благотворительность. Два года подряд мы с коллегами участвуем сами. В 2023 году сделали гайд, который позволит провести такой турнир каждому.

Кроме того, мы активно сотрудничаем с бизнесом, который хочет вовлечь своих сотрудников в благотворительность. Мы используем свою экспертность, чтобы создать условия, когда человек захочет пожертвовать деньги. Например, для персонала компании «Мама Лама» проводили несколько лекций о том, как участвовать в благотворительности, и делали для их социальных сетей посты по теме.

С другой компанией мы с 2020 года делаем проект по мэтчингу  : разработали корпоративную версию нашего сайта для их сотрудников, а работодатель удваивает их пожертвования.

Я вовлекаю в благотворительность не только по работе. Например, за три года с помощью «Пользуясь случаем» собрала около 17 000 ₽ для фонда медицинских решений «Не напрасно». Эта НКО борется с онкологическими заболеваниями и открыла Высшую школу онкологии, где врачи из регионов могут получить дополнительное образование.

Моя мама умерла от рака, поэтому для меня значимо увеличение количества профессиональных врачей в регионах. Я размышляю, что 17 000 ₽ — это 17 наборов формы для онкологов или четыре-пять лекций. Мне радостно видеть свой вклад, ощущать, что работаю не зря.

Однажды я написала пост о том, что дала мне работа в фонде «Нужна помощь» и почему считаю важным его деятельность. Я рассказывала, как все устроено, как мы верифицируем организации, чтобы убедиться в их надежности, учим и даем инструменты для фандрайзинга. Объясняла, почему важна именно системная помощь и регулярные пожертвования.

У меня не очень популярные соцсети, но эту публикацию репостили даже совершенно незнакомые мне люди. Некоторые поделились со мной, что подписались на пожертвования в фонд «Нужна помощь» и для них это был первый донат.

Возможность быть полезной мотивирует меня заниматься благотворительностью и продвигать ее. Чем больше людей понимает, зачем нужен этот сектор, тем больше становится вовлеченных в решение социальных проблем. Это я считаю главным результатом моей работы.

Часто спрашивают: «А почему я должен заниматься благотворительностью? Есть же государство и бизнес». Я отвечаю, что никто ничего не должен — но это возможность быть частью общества.

Митя Алешковский любит приводить пример, что в американском штате Айова больше благотворительных организаций, чем во всей России. Не потому, что у них плохо работают власти или не помогает бизнес. А потому, что это зона их ответственности как граждан.

Например, я убираю мусор во дворе, потому что он меня раздражает. Я могу писать петиции, требовать, ругаться, а могу просто взять и убрать.

Еще я могу заражать других своим стремлением сделать пространство, где мы живем, чище, могу рассказывать, как перерабатывают отходы и на что влияет загрязнение. Все это — мое участие в жизни общества, в котором я нахожусь, и мне для этого не нужно разрешение.