Я помогаю фонду сохранения исторического наследия «Внимание»

А вас когда-нибудь волновали городские архитектурные акции от активистов с громкими «собираем подписи против демонтажа исторической лепнины!», «отвоюем двери!», «восстановим мозаику!»? А когда-нибудь, гуляя по центру Петербурга, не возникало острого желания проникнуть в дом и походить по знаменитым пышным парадным? А стать частью истории?

Эти тайные мысли, наверняка, посещали мысли каждого, кто оказывался в центре исторического города. В такие моменты кажется, что только истинным жильцам возможны такого рода развлечения. Максимум, которого достоин простой прохожий, — это открыть Авито и полистать парочку возможных вариантов в том или ином жилом фонде и представить, как по этим холодным каменным ступеням вечерами подниматься до квартиры с высокими потолками.

Но не стоит забывать, что во времена советской и постсоветской России мало кого волновало сохранение исторического наследия. На сегодняшний день утрачено страшное количество тех архитектурных изысков, которыми раньше, во времена начальной эксплуатации, пестрили фасады, фурнитура, двери, окна и другие элементы домов. А то, что еще возможно спасти от халатности коммунальщиков, спасает фонд «Внимание» и неравнодушные люди: кураторы проекта и волонтеры.

О том, как в пятничный вечер спасают парадные и сохраняют дом 1905 года.

Выхожу на ближайшей остановке и иду к знаменитому адресу — к Кирочной 24. Среди петербуржцев и гостей, влюбленных в центральные районы города, этот дом, дом Бака, известен широко. В вечернем зимнем освещении города его лицо-фасад какого-то особенного мельно-розового цвета.

Сегодня я участвую в акции фонда «Внимание» по очистке первой по счету и второй по реализации парадной доходного дома. Вместе с командой волонтеров, как известно из анонса акции, мы будем отмывать плитку на площадках лестничных пролетов и на этажах.

Подхожу, замечаю справа от себя в углублении входа влажный, отклеивающийся от стены плакат: логотип фонда и надпись «Станьте частью истории дома Бака!» желтыми элементами словно подсвечивают мне путь. Дергаю дверную ручку — открыто, предполагаю, что мне сюда. Парадная встречает тишиной. Попытки найти, а точнее услышать признаки бурной работы оказываются тщетными. Кажется, старый дом со всеми трещинками, отслойками краски и пустотами в мраморных подоконниках, с наступлением тьмы, словно по расписанию, погружается в сон. Предполагаю, что перепутала парадную, но ведь «в жизни каждого человека бывают моменты, когда зашел не в ту дверь».

Нужный мне вход обшит на время ремонта полотнами из прессованных опилок, посередине выведенный черной краской тэг неизвестного автора. Принять такой сарайчик за временную парадную тяжело. Снова вхожу. За дверью еще одна, с домофоном. Она пестрит наклейками, существующими и частично сорванными, маленькими вандальскими автографами и большой желтой надписью, распыленной из баллончика. С первых секунд настигает волна химического запаха, наверное, краски. Теперь я точно там, где меня ждут — предупредили, что первая парадная в процессе обновления.

Поднимаюсь, все волонтеры фонда собираются за маленькой дверкой, расположенной между этажами, в низком помещении, заставленным материалами и деревянными рамами.

А сколько тут потолки, — интересуется одна из пришедших девушек. Ну, если я примерно метр шестьдесят, а тут будет сантиметров на двадцать больше…

Диалог прерывается, базовые навыки математики имеют все присутствующие. Участники уже поднимают выше на этажи пластиковые контейнеры с инвентарем, ведра, красные сумки, внутри которых пароочистители.

«У нас была дюжина пар жёлтых перчаток. Два — три парогенератора. Несколько литров смывки. И без числа всяких щеток, шпателей и тряпок. Но если начинаешь что-то хорошо мыть, то остановиться уже сложно…» — шутя произносит участник.

— Выливаем воду на плитку, химию, потом берем инструменты и помогаем отколупывать краску и плотную грязь. Если будет прямо вообще плохо отходить, то можно взять парогенератор, но за него иногда стоит повоевать, — поясняет для новых участников простой алгоритм чистки петербургский координатор фонда, Марика.

В этот момент вокруг нашей «молодой группы», тех, кто впервые пришел на подобную помывку, уже кипит работа более опытных неравнодушных, некоторые из них посещают акции от фонда уже несколько лет.

По лестнице спускается мужчина лет пятидесяти, с некоторым недоумением интересуется, что происходит и почему тут так много людей. Ему объясняют про фонд и про то, что он занимается домом уже пол года. Мужчина ответом остается доволен.

Поднимаюсь к своему участку, площадке между этажами, место мне досталось около батареи. Минуя пролеты, обращаю внимание на обилие пышной лепнины, обрамляющие исторические и псевдоисторические двери. Со стен и с потолка отходит глянцевая болезненно желто-зеленая краска, обнажая толстый слой своей цветной истории, сквозь этажи вверх тянется ярко-оранжевая артерия парового очистителя.

Мой кусочек плитки наполнен цветными пятнами времени: тут и плотные отложения черной грязи, и щедро брошенные капли краски оттенка нынешних стен, прошлых и, вероятно, еще более прошлых. Я по инструкции выливаю на это воду и приступаю к чистке.

Сначала в одиночестве. Скребок еще не берет ни одно пятно: страшно думать, сколько времени эти частички каменели, создавая друг с другом плотный разнофактурный покров. Меняю инструмент на щетку, и разлитая на пол вода моментально приобретает серый оттенок. С каждым новым движением она становится мутнее.

«Станьте частью истории дома Бака». Именно в этот момент простая фраза заставляет задуматься о приятном, о том, что есть неравнодушные люди: волонтеры и кураторы «Внимания». Марина, куратор объекта, на котором я сегодня чищу плитку, рассказывает об ужасах прошлого: дом, который пережил даже военное время, был брошен коммунальными службами.

Еще тринадцать лет назад тут гнила крыша и обрушались потолки. В нулевые на главной винтовой лестнице ежедневно помимо мусора: бутылок, пакетов из ресторанов быстрого питания, окурков — могло валяться несколько бомжей. Только недавно неравнодушные жильцы смогли вывести из дома паразитический бизнес известного порнобарона Сергея Прянишникова: его бордели и казино. Страшно вообразить, каким образом нежные воздушные галереи, соединяющие две части здания, переживали это контрастное соседство.

Проходит совсем немного времени. Работа монотонная. По всей парадной слышен однотипный, в некотором роде мелодичный звук звенящих шпателей о кафель, трения щеток. Он вплетается в тихие разговоры моих коллег, шуршащих этажами ниже, таких же волонтеров. Мое одиночество на площадке скрашивает милая светловолосая девушка, с которой мы попутно тоже начинаем вести диалоги обо всем и ни о чем. Мне 18, ей накануне исполнилось 30.

– Я закончила туризм в СПбГУ, но по специальности ни я, ни большинство моих одногруппников так и не работали. А те, кто работали, оставили это дело. Сейчас я занимаюсь препарированием окаменелостей. В фонде курирую чистку камина уже два года почти. Родители шутят, что высшее образование получила, а в итоге стала трубочистом.

Иногда мы замолкаем, увлеченные делом. Уже прошло почти два часа, краска начинает сходить куда охотнее: кусочками она отлетает от засохших фактурных капель. Нарочно разлитая мною вода чернеет быстрее, чем раньше. Прекрасный показатель того, что процесс идет.

Катя, моя «соседка», в работе более мягкая, нежели я. Кисти рук, облачённые в резиновые перчатки, плавно приподнимаются над случайным плиточным рисунком, практически гладят острым шпателем загрязнения. Но её метод не менее эффективный. Периодически она привстает над плиточками и с умилением выражает удовольствие от проделанной работы.

В последние минуты я с особенным усилием выдираю вросшую грязь скребком, осматриваю чистую площадку этажа. Теперь родной серый цвет проступает гладко, единым полотном. На такое маленькое дело, на несколько квадратных метров мы вдвоем потратили около четырех часов. Сколько же времени уйдет на весь дом? Стараюсь разжать ладонь, в которой я все это время держала инвентарь: то шпатель, то щетку, — это мне дается с трудом. Думаю о том, смогу ли я без боли шевелить пальцами завтра утром.

Инструменты и резиновые желтые перчатки в грязных каплях, выше, на предплечьях обеих рук, пятна темного цвета земли, но все это легко исправляется.

Обязательный пункт — зафиксировать «после» и сравнить с «до». Подобными коллажами часто делятся в социальных сетях «Внимания». Кажется, что не сделал ничего, а на деле прикоснулся и «стал частью истории».

Неравнодушные месяцами пытаются поймать возможность и записаться на акции фонда. Места разбирают быстро. Люди, пришедшие впервые в тот день в дом Бака, делятся тем, что удалось оперативно записаться только через уведомления бота в Telegram. Но не стоит забывать о том, что помочь можно и пожертвованиями. На сайте беспрерывно идут сборы на реставрацию различных объектов: от вывесок и мозаики до целых зданий.

Я отмываю руки и выхожу на улицу. Смотрю на дом, улыбаюсь, зная, что я внесла вклад в преображение. Вспоминая его сложную историю, приходит понимание, что люди, объединенные общей целью, способны творить невероятное. Сегодня не только через «Внимание», но и через другие источники жители привлекают наблюдателей к доходному дому: делятся историями, архивами и необычными находками. Долгая борьба за уважение к своему месту, любовь к нему — редкий, но показательный случай в современности.