«Во Франции у работников гораздо больше прав»: сколько зарабатывает инженер по автоматизации

Каждую неделю мы публикуем историю кого-то из читателей Т⁠—⁠Ж о его профессии и доходах.

Герой этого выпуска, еще когда учился на инженера, узнал, что, устроившись на ТЭЦ в Москве, будет зарабатывать меньше 10 тысяч рублей. Поэтому сразу стал присматриваться к коммерческим компаниям, сменил несколько мест работы и в итоге нашел работодателя, который помог ему переехать во Францию.

Я окончил Московский энергетический институт по специальности «инженер АСУТП» — автоматизированных систем управления технологическим процессом. Институт выбрали родители, так как в школе мне хорошо давались физика и математика. Специальность выбрал я, так как понравилось название, — я вообще не представлял, чем буду заниматься, получив эту профессию.

В 2004 или 2005 году я по распределению проходил обязательную практику на одной из московских ТЭЦ. Она длилась две или три недели, но не помню, чтобы мы делали какую-то реальную работу. Я бы это назвал практикой в кавычках, так как пользы от нее никакой не было.

Тогда руководитель отдела автоматизации сказал, что мы, как начинающие инженеры, будем зарабатывать там меньше 10 тысяч рублей. С опытом зарплата, конечно, увеличивается, но не кардинально. Если мне не изменяет память, у самого руководителя зарплата тогда была 30 000 ₽. Не думаю, что с тех пор что-то сильно изменилось.

Поэтому после окончания института я пошел работать в коммерческую фирму. Рынок труда в то время был довольно оживленный, я мог выбирать из нескольких предложений среди различных системных интеграторов, которые занимаются промышленной автоматизацией. Там зарплата была 30—40 тысяч. Никаких знакомств ни у меня, ни у родителей не было, так что я искал работу через интернет — на сайтах «Хедхантер» и «Суперджоб».

Вначале мой доход был около 30 тысяч в месяц. Меня не повышали, и не помню, чтобы кого-то из коллег при мне повышали. Зарплата росла при переходе в другие компании — за три года я сменил три места работы. Работал всегда по специальности. В мои обязанности входило программирование контроллеров и SCADA-систем, пусконаладка, составление документации. С первой работы я ушел, так как было мало интересных проектов, вторая компания разорилась в кризис 2008 года, а я тогда смог устроиться только в «шарашку», из которой ушел, когда ситуация наладилась.

Уже 10 лет я работаю в очень крупной международной компании, производящей системы автоматизации и электротехническое оборудование.

Сначала устроился в ее московское представительство через объявление на «Хедхантере». Прошел два собеседования: одно — с HR-агентством, второе — в компании сразу с эйчаром и руководителем отдела. Самым сложным оказался письменный тест на английском на знание конкретной SCADA-системы. К тому моменту у меня был пятилетний опыт работы. Я начинал там с зарплаты 75 000 ₽.

Через несколько лет я решил воспользоваться программой внутренней мобильности, чтобы уехать из России. Это был 2014 год: война на Украине, «Болотное дело», первое уголовное дело Навального и так далее. Тогда у меня был очень оптимистичный взгляд на жизнь на Западе и очень пессимистичный — на Россию. Со временем, конечно, мои взгляды стали более объективными, но я до сих пор считаю, что это было правильное решение.

В нашей компании вакансии представительств во всех странах мира публикуются на едином сайте, к которому имеют доступ все сотрудники. Любой может подать свое резюме на любую позицию. По правилам для этого нужно проработать в компании три года и уведомить своего руководителя. Но обычно уведомляют, только когда уже получили предложение. Решение принимает тот руководитель, который разместил вакансию. Если он нанимает иностранца, расходы на переезд и оформление визы ложатся на его бюджет, поэтому устроиться с переездом не так просто. Нужно иметь навыки, которые нельзя найти на местном рынке. Требования к кандидатам зависят от конкретной вакансии, единственное исключение — США: там во всех вакансиях разыскиваются супермены.

Я рассылал резюме на вакансии в разных европейских странах, США, Канаде, Австралии. Смотрел на уровень жизни и гражданских свобод, легкость ассимиляции для иностранца. Искал около полугода, большинство разосланных резюме остались без ответа, иногда сразу приходил отказ. До собеседования доходило всего пару раз.

В итоге повезло с Францией — там искали специалиста с моим профилем и не могли найти местного. Здесь у меня было уже три этапа собеседований. Сначала с руководителем отдела, затем с его руководителем, затем опять с моим будущим руководителем и эйчаром. Все они проходили по телефону.

Переезд прошел очень легко: все организовал работодатель через фирмы, специализирующиеся на международной мобильности. Их работу я могу оценить на пять с плюсом: они оформили визу и разрешение на работу примерно за четыре месяца — самый долгий этап, организовали перевозку вещей, включая мебель, сняли для меня временное жилье, дали агента по недвижимости, чтобы найти постоянную квартиру, помогли открыть счет в банке.

Французский я не знал. Перед отъездом походил на занятия в Москве, потом учил на месте, курсы тоже оплачивала компания. На работе было достаточно английского, но в повседневной жизни без языка тяжело.

Самым сложным при переезде был, конечно, разрыв социальных связей — с родными, друзьями, коллегами. Построить их с местными, не зная языка, очень сложно, а русскоязычных в городе, куда я переехал, практически не было. Это была провинция, а не Париж.

Зарплаты в вакансиях не публикуются. Но в моем случае разница не была колоссальной: в Москве к моменту отъезда я получал около 100 тысяч рублей — с тех пор рубль упал, а по тогдашнему курсу это было примерно 2000 €, во Франции моя зарплата начиналась с 3000 €. Обязанности у меня остались практически те же, что и на первой работе, только в более серьезных проектах и с большей автономией.

Отношение к сотрудникам и между сотрудниками у нас в компании очень уважительные. Даже российское представительство этим выгодно отличается: все по-белому и со строгим соблюдением трудового кодекса. С моей предыдущей работой нет смысла даже сравнивать: то была «шарашка», директор которой жил на Рублевке, а зарплату платили в конверте.

Про Францию и говорить нечего — тут другой менталитет. Во французском трудовом кодексе у работников гораздо больше прав, а у работодателей гораздо больше обязанностей — даже с позиции сотрудника я считаю, что это перебор. Здесь очень сильные профсоюзы, работодатель обязан вести с ними переговоры и не может препятствовать сотрудникам, которые хотят туда вступить. Все строго регламентировано: выходные, отпуска, больничные, время работы, обеденный перерыв и прочее. Практически все компании работают по-белому. Французы к работе относятся очень спокойно: никогда не нервничают и не срываются даже в трудной ситуации. Большинство из тех, с кем мне довелось работать, — добросовестные сотрудники. Но есть и те, кто работает из-под палки и злоупотребляет трудовым кодексом, особенно их много в госкомпаниях. Эти же компании чаще всего устраивают забастовки.

У нас хороший соцпакет: медстраховка, телефон, спортзал в офисе, льготные обеды, выплата в 1200 €⁣ (108 449 ₽) в год, которую можно потратить на отдых, культурные мероприятия или спорт. У меня есть служебная машина — их дают тем, кто должен часто ездить к клиентам.

Зарплаты в нашей компании выше среднерыночных. Эта работа считается престижной во Франции. Еще у нас есть большие возможности для профессиональной мобильности: например, в нашем парижском офисе 1500 человек, из них навскидку около 10% сотрудников — из других стран. В московском представительстве экспатов меньше, но тоже были.

Из минусов — запутанность внутренних процессов, часто непонятно, кто за что отвечает. Например, бывает, что две команды в разных странах независимо друг от друга начинают разрабатывать продукты или решения для одной и той же задачи. Или кто-то разрабатывает решение, когда такое уже разработано в другой стране, просто команда об этом не знает.

Я занимаюсь проектированием, программированием и запуском систем автоматизации. Эти системы используются повсюду: в промышленности, добыче полезных ископаемых, на транспорте, электростанциях и так далее. Для человека, далекого от отрасли, самой близкой аналогией будет система «умный дом» — там тоже в зависимости от времени суток, температуры, влажности и прочих показателей контроллер включает или выключает свет, отопление, вентиляцию.

Объекты и заказчики бывают из разных отраслей: фармацевтики, пищевой промышленности, транспорта или энергетики. Идеально, конечно, работать на одном проекте от начала до конца, но такое бывает редко — обычно я параллельно веду два-три проекта.

Если считать от первого контакта с заказчиком до подписания акта сдачи, вряд ли какой-то проект шел меньше года. Самый долгий в моей практике — с 2015 года, он до сих пор не завершен: там возникли серьезные технические проблемы и он был заморожен. Над каждым проектом всегда работает команда: менеджер, задача которого составить коммерческое предложение заказчику, вести с ним переговоры и заключить контракт; руководитель проектов, который координирует все, чтобы не было накладок; инженеры — один или больше, в зависимости от сложности проекта.

За все время я только пару раз встречал женщин, работающих в этой сфере: независимо от страны повсюду в нашей профессии практически только мужчины. Даже в институте в группе из 25 человек было три девушки. Думаю, это связано с гендерными различиями — из-за них женщинам редко бывает интересно возиться с техникой и программировать.

Самое трудное в этой работе — разбираться в куче разных дисциплин: электротехнике, теории регулирования, компьютерных сетях, базах данных, программировании, кибербезопасности. Иногда в свободное время я читаю профильные статьи в интернете или смотрю видео на «Ютубе», но деньги на самообразование не трачу — наша компания хорошо вкладывается в обучение сотрудников.

Если работаю в офисе, то приезжаю к 08:30—09:00, от дома до работы добираюсь за 30—40 минут. Проверяю почту, потом идем с коллегами пить кофе. Еще пьем кофе после обеда и во второй половине дня. Заканчиваю обычно в 17:30—18:00. Задерживаюсь редко, только если есть срочный проект, — дополнительно это не оплачивается.

Еще до пандемии у нас была возможность работать из дома два дня в неделю, но я ей не пользовался, так как не мог сосредоточиться на работе. Сейчас научился, так что буду пользоваться после окончания локдауна. Первый локдаун был для всех шоком, все проекты остановились. Все, кто мог, работали из дома, кто не мог — были в вынужденном простое с сохранением зарплаты. Но потом адаптировались, второй локдаун я практически не заметил, так как почти каждый день выезжал на объекты, — мне для этого выдали специальное разрешение.

Мои типовые рабочие задачи: разработка концепции, подбор оборудования, расчет трудозатрат, чтение или написание документации, программирование, конфигурирование, тестирование.

Например, строится фабрика по производству сыра. Заказчик или генподрядчик объявляет тендер на систему автоматизации, разные компании подают свои заявки. Уже на этом этапе нужно довольно подробно спроектировать систему: каким оборудованием мы будем управлять и как. На современном производстве практически все автоматизировано — от пастеризации и сепарирования молока до разрезания и упаковки сыра.

Далее, если проект попадает к нам в работу, начинается программирование. Этим можно заниматься как в офисе, так и дома — нужен только компьютер. Тестирование проводится или тоже на компьютере, или в лаборатории.

В системе автоматизации обычно программируются два уровня. Первый — контроллеры, которые управляют процессом в автоматическом режиме. Второй — человеко-машинный интерфейс, который позволит оператору следить за процессом и при необходимости управлять им вручную.

Ну и последний этап — выезд на объект для ввода в эксплуатацию и пусконаладки. Мне нравится, что в работе есть разнообразие. Сейчас командировки у меня в основном по Франции, один-два раза в месяц. А раньше были международные, причем по несколько в год. В среднем командировка занимает две недели. Самая короткая была в Швейцарию одним днем, а самая долгая — в Австралию, пробыл там почти три месяца.

Я запускал солнечную электростанцию в Южной Австралии в феврале. В Европе в это время было холодно, а в Австралии — пик жары. В один из дней температура превысила +45 °C, поэтому всех, кто работал на улице, отпустили домой. Но на подстанции, где работали инженеры, поддерживалась температура +18 °C.

А по вечерам в пабе мы пили местное вино и ели стейки из австралийской говядины, наблюдая, как пеликаны ловят рыбу в реке, и слушая крики огромной стаи какаду.

В подработках у меня нет необходимости. Да они и не слишком распространены в этой сфере: никто не доверит человеку с улицы копаться в системе управления стоимостью в миллионы евро. Многое зависит от проекта: ответственность на небольшом производстве, конечно, не такая, как на атомной электростанции. Но, думаю, есть немало техногенных катастроф, вызванных неправильной работой системы автоматизации. В моей практике таких случаев, к счастью, не было. Были у коллег, но тоже все обходилось локальными повреждениями.

Сейчас я зарабатываю 3500 €⁣ (316 310 ₽) после выплаты налогов и без учета премий. Эта сумма — практически потолок для сотрудника, который непосредственно делает работу. Она может немного вырасти со стажем, но вообще, чтобы зарабатывать больше, нужно идти в руководство или продажи. В нашей компании хорошие возможности для карьерного роста — для этого требуется проявить желание и способности. Зарплата руководителя примерно на 30% выше зарплаты сотрудника. Но при этом обязанности меняются кардинально: руководитель сам не участвует в проектах, а только следит за их выполнением, бюджетом и прочим. Ответственности у него, конечно, намного больше. Я к карьерному росту не стремлюсь.

Главная статья расходов для меня — это аренда жилья. Я плачу 1100 €⁣ (99 411 ₽) в месяц за двухкомнатную квартиру в престижном пригороде Парижа.

Экономить мне не приходится, но на широкую ногу тоже не живу. Париж — очень дорогой город, и мне просто жалко платить 8 €⁣ (722 ₽) за бокал пива или 30 €⁣ (2711 ₽) за обед в ресторане, хотя я могу себе это позволить. Обычно я готовлю сам. До локдауна ходил в кафе или рестораны 1—2 раза в неделю.

На продукты трачу примерно 300 €⁣ (27 112 ₽) в месяц. Качество продуктов здесь, конечно, выше, чем в России, особенно сыров и мяса. После переезда я стал есть мясо утки и кролика и намного больше сыра — открыл много сортов, о которых раньше даже не подозревал. В остальном питаюсь примерно так же, как в Москве, только хлеб покупаю теперь не в магазине, а в пекарне. Здесь есть русские магазины, где можно купить продукты, о которых местные не знают. Единственное, чего не найти, — рассыпного творога и хорошей красной икры. Черная есть, но по космической цене.

Примерно 100 €⁣ (9037 ₽) в месяц у меня вычитают из зарплаты за обеды в офисе. Платишь ровно столько, сколько съешь, просто на кассе прикладываешь бейдж, и потом в конце месяца все суммируется. При этом 50% суммы оплачивает работодатель, так выходит дешево: за 100 € я получаю 20 обедов из 2—3 блюд. В нашем офисе обеды вкусные — обычно есть несколько видов горячего, салаты, десерты.

Одежду, электронику и прочие вещи я покупаю в основном на распродажах. Некоторые привожу из России, например телефон и ноутбук: цена в Китае одинаковая что для России, что для Франции, а издержки продавцов и налоги в России, наверное, ниже. Иногда заказываю что-то из интернет-магазинов соседних стран — Германии, Испании.

На отпуск трачу в среднем 5000 €⁣ (451 871 ₽) в год, в том числе на свои хобби: дайвинг, подводную фотографию, горные лыжи. В России у меня было четыре недели отпуска, я старался выезжать за рубеж, хотя это было более накладно, чем сейчас, конечно.

Теперь у меня есть семь недель в году, я разбиваю их на несколько частей: например, две поездки в Россию по неделе, одна дальняя поездка на две недели и две-три поездки по Европе. Лучшей была поездка в ЮАР, организованная нашим профсоюзом.

Но, думаю, это не только из-за зарплаты, а еще из-за того, что я лучше стал распоряжаться деньгами.

Когда я жил в России, я ничего не откладывал, а, наоборот, набрал кредитов примерно на 1,5 млн рублей. В детстве наша семья жила бедно, и когда я начал работать, мне хотелось сразу жить красиво: съехать от родителей, купить машину, поехать в отпуск. К тому же у меня был низкий уровень финансовой грамотности. Сейчас понимаю, что это было глупо.

После переезда я переводил часть зарплаты в Россию, чтобы погасить кредиты, и выплатил их за три года. После этого стал откладывать, сейчас накопил примерно 60 000 €⁣ (5 422 459 ₽).

Откладываю что-то, что остается после основных расходов, и все премии. Я стабильно получаю две премии в год. Одна зависит от выполнения личных задач, в среднем это 10% от зарплаты, выплачивается деньгами. Вторая — в зависимости от результатов компании, обычно выходит в районе 3000 €⁣ (271 122 ₽). Ее можно взять деньгами, но гораздо выгоднее вложить в акции нашей компании или в инвестиционный фонд, так как в этом случае сумма увеличивается. Но при этом средства блокируются на пять лет.

Коплю скорее на безбедную старость, так как я не рассчитываю ни на французскую, ни тем более на российскую пенсию.

Я мог бы купить здесь квартиру в ипотеку под 1%, но не делаю этого по двум причинам. Во-первых, очень дорого: в Париже средняя цена квадратного метра — 10 000 €⁣ (903 743 ₽). Она ничуть не снизилась, несмотря на кризис, и совершенно не соответствует качеству жизни. Во-вторых, я не уверен, что хочу оставаться во Франции, так как, на мой взгляд, эту страну ждут серьезные потрясения в ближайшие несколько лет.

Первая проблема, на мой взгляд, это мигранты из Африки, которые продолжают прибывать сюда в огромных количествах. У большинства нет шансов найти работу, даже если они хотят, поэтому они либо садятся на пособия, либо занимаются криминалом. А многие совсем не хотят ассимилироваться. Вторая проблема — экономика. Во Франции хроническая безработица уже более 40 лет, и никто не знает, как с ней бороться. Из-за этого и раздутой социалки здесь огромный дефицит бюджета, компенсируемый займами. А налоги повышать уже некуда, они одни из самых высоких в мире.

На моей работе, к счастью, это все пока не сказывается, хотя компания постепенно переводит производство из Франции в Китай или Восточную Европу.

Если я перееду в другую страну, возможно, куплю там недвижимость. Сейчас ориентируюсь на Швейцарию: с ней у Франции общая граница и там есть франкоговорящие кантоны, то есть районы. Возможно, перееду в ближайшие несколько лет.