«Хайп и скандалы — это тоже инструменты»: сколько зарабатывает руководитель PR-отдела

Читатели продолжают делиться историями о своих профессиях.

В школе наша героиня мечтала о журналистских расследованиях, но реальная работа в редакции оказалась не слишком творческой и прибыльной, поэтому она перешла в PR. Теперь она занимается коммуникациями в топовой ИТ-компании, работает даже в отпуске и копит на MBA. Она рассказала о том, действительно ли плохого пиара не бывает, по какому принципу подбирать блогеров для сотрудничества и как действовать в случае репутационной катастрофы.

Я с детства пишу книжки, рассказы, мне всегда нравился этот процесс, поэтому и специальность выбрала согласно «романтическим мечтам» — поступила на факультет журналистики. Изначально мне представлялось, что журналист проводит всякие интересные расследования, снимает острые сюжеты, несет в народ правду и разоблачения.

После окончания вуза я пошла работать по профессии, и все оказалось куда прозаичнее. Сначала я устроилась журналистом-новостником в развлекательную передачу, там нужно было снимать желтушные сюжеты по заказу редакции. Затем стала корреспондентом в экономической редакции крупного федерального СМИ. Я писала в основном про экономику и политику, но вообще журналистика учит разбираться примерно во всем и очень быстро. Например, идет экономический форум, спикер дает цитату из книги. Если ты ее не читал, сделаешь обычный материал. А более начитанный коллега напишет статью под заголовком «Сначала деньги, потом стулья — министр комментирует экспорт зерна». Хороший материал без базовой эрудиции не получится, а так как база должна быть максимально обширной, нужно постоянно читать, изучать, узнавать, слушать аналитиков, учиться анализировать самостоятельно. Это непросто, но очень интересно.

Начала я с зарплаты 30 000 ₽. Когда стала ответственным за экономическое направление корреспондентом, доход вырос до 80 000 ₽ и оставался таким два года. Тогда я и задумалась о смене места работы — это был 2017 год. Изначально надеялась найти редакцию с зарплатой выше, но на тот момент, как оказалось, в СМИ редко платили больше 100 000 ₽. Возможностей роста в федеральных изданиях в принципе очень мало. Ты получаешь фиксированную зарплату, если сидишь в определенной редакции — экономической, политической, культурной, — или сдельную, если ты корреспондент и тебе платят за сюжет или материал, она будет даже ниже фиксированной. Вырасти можно только в руководителя редакции или нескольких, но это очень сложно. Люди годами, а то и десятилетиями сидят на одном месте и надеются на повышение, а в результате на эту должность могут вообще назначить кого-то снаружи. В моем случае рост мне не светил, в редакции были люди, которые работали там дольше меня. У нас почти не было премий и поощрений, зарплата ни у кого особо не росла — до сих пор общаюсь с некоторыми коллегами, и на моем месте она все еще 80 000 ₽.

Единственный вариант роста внутри журналистики — уйти на вольные хлеба, то есть быть внештатником и писать на заказ, но это рискованно: нужно постоянно находить интересные темы для сюжетов, а еще тут большая конкуренция. Или идти в «Ютуб», но условным Дудем всем не стать :)

К тому же все мои иллюзии о романтической профессии «журналист» быстро рассыпались, свободы творчества тут немного. В приоритете всегда заказ от самой редакции — будь то очередной пикет против повышения коммуналки или статья о мужчине, который умеет гнуть гвозди. В свободное время, которого почти нет, можно пробовать писать что-то свое, но на самостоятельные материалы главред, как правило, говорил:

Я начала искать что-то более творческое и прибыльное — это и оказался PR. Курс по связям с общественностью был у нас в университете — правда, о-о-о-очень базовый и абсолютно оторванный от жизни. Нам рассказывали про целевые аудитории, немного про рекламу — какая бывает, как считать эффективность. Чуть-чуть про «управление общественным мнением» и пропаганду, но без инструментов. То есть тезис, что СМИ — пятая власть, дали, а как ею пользоваться, так и не рассказали. Но вообще журналисты часто работают с пиарщиками, поэтому начальные представления о профессии у меня были.

В большинстве российских компаний пиар воспринимают исключительно как «работу с журналистами». В таком контексте у меня были преимущества: куча теплых контактов в топовых СМИ, так как я сама работала в одном из них, умение быстро и хорошо писать на любую тему в любом стиле, делать интервью и так далее. Кроме того, в редакции я периодически писала посты для соцсетей издания — тоже полезный навык. Плюс у меня был огромный опыт в экономике.

С первой работой в пиаре получилось интересно: я хорошо знала многих пресс-секретарей, так как они ко мне приходили с просьбой поставить к нам их новость или написать по нужной им теме. Разговорилась с пресс-секом одного из банков, он сказал, что у них как раз не хватает людей в пресс-службе. Предложил попробовать пописать для них. Так я попала в пиар — сначала в основном писала тексты «с нужными акцентами», делала тезисы для интервью — что и как именно должен сказать спикер, чтобы журналисты написали материал в нужном ключе.

Мне кажется, невозможно разобраться в PR без практики, только с помощью книг и курсов. Эта сфера очень зависит от внешнего мира, ее нет смысла изучать в вакууме. Начальные представления о PR у меня были в духе «задача пиарщика — 50 хвалебных статей в местных газетах». Но когда я пыталась делать эти «хвалебные» материалы, сталкивалась с тем, что даже сама им не верю. Поэтому пришлось углубляться в вопрос.

Училась я у коллег, изучала все, что делают они и смежные подразделения, просилась послушать на всякие встречи, где, например, маркетинг готовил креативы для рекламы. Перелопатила все упоминания компании и, если не понимала, зачем какое-то из них, задавала вопросы. Начала следить за всем, что делают конкуренты, чтобы понять, чего хотят добиться они. Проводила какой-то свой аналитический анализ, думала, как бы я вела себя на месте компании. Заставляла себя регулярно отвечать на вопрос, что бы я улучшила в коммуникациях. Сначала выходило плохо, а через полгода я отнесла свои идеи руководству и получила первое повышение.

Даже на младшей должности в PR мне предложили зарплату выше журналистской — по-моему, 110 000 ₽ на руки. Уже через год я зарабатывала 150 000 ₽, потом заработок вырос до 200 000 ₽. Когда я работала журналистом, премий можно было не ждать: СМИ зарабатывают не очень много. А тут были и регулярные премии, и повышения. В редакции все получали одинаково, проси не проси — никто ничего не поднимет. В банке я приходила, говорила: «Я теперь делаю еще вот это и вон то, хочу больше денег», — и мне их давали.

PR — это вся стратегия публичных коммуникаций компании и ее реализация.

В России пиарщикам приписывают довольно ограниченную функциональность: рассылку пресс-релизов, организацию пресс-конференций, что-то про статьи в газетах и рекламу на телеке. В госкомпаниях прямо совсем топорно, в стартапах и новых компаниях, как правило, получше, а у лидеров рынка подход уже современный.

На самом деле пиар — это в первую очередь работа со стратегией и брендом. Если очень грубо, задача пиарщика — вместе с бизнесом ответить на вопрос, как компанию, товар, сервис или приложение должны воспринимать люди — конкуренты, государство, потенциальные клиенты или пользователи.

Ключевые сообщения, которые доносятся с помощью коммуникации, обычно прорабатываются PR в связке с руководством. Расхождения во взглядах тут бывают часто, но главное — доверие и понимание между сторонами. Руководство дает нам бизнес-цель: например, продажи существующего товара, запуск нового продукта, которым должны пользоваться Х людей или компаний, привлечение инвесторов — если говорим о стартапах. Мы, в свою очередь, выясняем, почему цель такая, а не какая-то другая, какой образ результата, то есть ищем ответ на вопрос, где мы хотим быть через год, два, пять лет. Под этот образ формулируем ключевое сообщение — то, что нужная нам аудитория должна через определенное время о нас думать или не думать, если это кампания по нивелированию негатива. И предлагаем стратегию, в которой расписываем, как можно достичь поставленных целей в коммуникации. За стратегией стоит детальное изучение рынка, медиапространства, трендов, аудиторий и прочего.

При работе над стратегией мы изучаем целевую аудиторию, она может быть очень разной: потенциальные инвесторы, лидеры рынка или мнений, конечные потребители. По сути, пиарщик вместе с бизнесом должен видеть портрет человека, который будет покупателем или пользователем, и искать к нему подход с помощью разных инструментов. Из первоочередных характеристик, которые могут учитываться, — пол, доход, география, род занятий или хобби. С помощью аналитиков и исследований изучаем, где представители ЦА обитают, как себя ведут и так далее.

Огромным блоком в стратегии может быть нивелирование негатива. Например, есть «общеизвестные факты». Почта России медленная. В «Икее» дешевая мебель. В «Азбуке вкуса» все дорого. «Макдональдс» — это вредно. Криптовалюта — обман. И если я запускаю что-то, связанное с криптой, нужно работать над этим сложившимся мнением, переубеждать людей, инвесторов, государство.

Еще один блок стратегии — отстройка от конкурентов. Например, наша компания выпускает семечки А, а на рынке уже есть семечки Б. Скорее всего, бизнес-цели у нас похожие. Поэтому нужно найти, чем мы лучше конкурента, и отстроиться от него в коммуникации.

Коммуникация может быть многоэтапной — допустим, изначально продукт, который мы продвигаем, на фиг не сдался людям. Тогда нам нужно придумать, как создать потребность в товаре, найти инструменты и способы ее привить, а затем удовлетворить нашим продуктом.

Поясню на очень нереалистичном примере. Продавец семечек А пользуется популярностью на пьянках у школьников и студентов за гаражами, а на «культурные» застолья почему-то покупаются семечки продавца Б. Задача пиарщика — понять, почему школьники и студенты выбирают А — предположим, что из-за цены, — и сформулировать с компанией цель. Цель может быть простая: «Хочу, чтобы покупали у меня, а не семечки Б». Или посложнее: «Хочу, чтобы в ресторанах на Патриках подавали мои семечки».

Создать потребность у ресторанов на Патриках в семечках — интересная задача для пиарщика. Если очень грубо, то подключаем частых гостей этих самых ресторанов, они начинают говорить, как здорово под розе жевать семечки. Подключаем экспертов, которые находят, что семечки чуть ли не полезнее для организма, чем матча и чиа. Создаем условный шум в СМИ и соцсетях, где сначала просто озвучивается сама потребность. Параллельно изучаем предпочтения аудитории ресторанов Патриков и подгоняем продукт под них: вряд ли внешний вид семечек А до ребрендинга покажется им привлекательным. И действуем с двух сторон. Публично говорим о все большей любви: блогеры сидят и точат ноунейм-семечки, их просят в ресторанах, «Азбука вкуса» объявляет, что скупили все. Затем условный Новиков выходит в своем блоге с эксклюзивным обновлением меню: добавляет семечки, да не простые, а наши, ребрендированные, в черной матовой упаковке, эксклюзивно в «Азбуке вкуса».

Это утрированный пример, но, если последить за трендами в медиаполе, можно увидеть много таких «внезапно» возникающих трендов и «внезапно» появляющихся приложений, товаров, сервисов, закрывающих потребность. Кейс с семечками тоже можно воплотить в жизнь, но это будет исключительно заслуга пиарщика и денег. Я скорее отказалась бы заниматься подобной историей.

PR работает с отношением к бренду. Допустим, владелец семечек А — бандюган, с которым не хочет сотрудничать приличный бизнес, да и на фестивалях всяких раздают угощения от компании семечек Б — поменьше, но зато не загрязненной флером «элитности». Задача пиарщика тут — найти инструменты, чтобы отношение к семечкам А поменялось, владелец-бандюган в глазах инвесторов и бизнес-партнеров стал святым, а все студенты за гаражами под пиво продолжили покупать наши семечки: стильная упаковка, «Азбука вкуса» и прочее могут отпугнуть аудиторию победнее. Пиарщику вместе с бизнесом необходимо ответить на вопрос, как и кто к нам относится и зачем нам это отношение нужно. То есть почему наши семечки предлагают на Патриках, щелкают за гаражами, да еще и на Московском беговом марафоне раздают.

Затем надо это отношение сформировать. Воплощать идею в жизнь может отдел рекламы или агентство, а мы формулируем концепцию и ключевые сообщения. Форматы и инструменты выбираются в зависимости от целей: это может быть и реклама на ТВ, и масштабная социальная акция, и статья в профильном издании, и рассказ популярного блогера или пост в «Телеграме». Интернет, конечно, на первом месте просто из-за масштаба, но, опять же, интернет — понятие растяжимое. Есть «Телеграм» и «Вконтакте», есть «Инста» и «Ютуб», да и все новости сейчас тоже чаще всего потребляются онлайн, а не в газете.

При выборе блогера для сотрудничества обращаем внимание на качество контента, реакцию аудитории — много ли комментариев и лайков по отношению к количеству подписчиков. Часто бренды избегают ассоциации с алкоголем, развратом, табаком или окологосударственными активностями. Это тоже учитывается: какие-то личные взгляды или привычки блогера могут быть блоком на работу с ним. А вот количество подписчиков играет очень опосредованную роль. Более того, сейчас блогерам доверяют все меньше, так как все они берут рекламу. Иногда лучше взять 100 человек с 2000 подписчиков и попросить их написать пост «от души» — и это даст больший отклик, чем пост у блогера-миллионника.

PR сопровождает продукт или сервис от создания стратегии до всех точечных действий: проверки материалов, которые пойдут в рекламу; согласования площадок, где стоит говорить о компании; создания гайдов для служб поддержки. Взаимодействие с поддержкой напрямую оставляет впечатление о компании, поэтому важно, чтобы она соответствовала общим ценностям. Например, какой вариант лучше подойдет: «Здравствуйте, Иван Иваныч» или «Привет, Иван»? «Ваша сумочка приедет совсем скоро» или «Ожидайте получения товара»? Для поддержки можно сделать шаблонные вопросы и ответы, но важнее, чтобы все сотрудники научились отвечать в нужном стиле и ключе.

Огромный кусок работы PR — это кризисы. Стратегия тут будет очень отличаться в зависимости от событий. Вспомним случай с H&M: они запустили рекламную кампанию, где на темнокожем ребенке была толстовка с надписью «Самая крутая обезьяна в джунглях». На них посыпались обвинения в расизме, с ними переставали сотрудничать амбассадоры и так далее. Кризис они отработали плохо: опубликовали несколько постов без четкого объяснения — в итоге, скорее всего, потеряв кучу аудитории.

Другой пример — работа PR в условиях глобальных катастроф типа разлива нефти в заливе: колоссальный ущерб природе, мертвые птицы и рыбы на фото в СМИ и так далее. Точно не помню, какая компания была в этом виновата, но она извинилась, все закрыла, выделила большие деньги на улучшение экологической ситуации и прочее. Честность, открытость и незамалчивание — это самая правильная стратегия. Так как вранье публичка не прощает.

Универсальной метрики для оценки работы пиарщика нет. Есть трекинг бренда и отношения к нему, есть срезы общественного мнения и аналитика того, что пишут в сети о компании. Если пиар работает хорошо, отношение будет меняться в нужную нам сторону.

Профессия пиарщика довольно творческая. Мы каждый день ищем новые форматы и заходы, чтобы рассказать о продукте или компании. При этом мы не работаем «в лоб», как, например, рекламный баннер у дороги. Баннеры могут решать задачу узнаваемости бренда, но это лишь вспомогательный инструмент для пиара. Наша задача — быть полезными и ненавязчивыми, чтобы вызывать у людей позитивные эмоции по отношению к бренду, а не убеждать сделать целевое действие, например купить что-то.

Хороший пиар не может быть агрессивным, он скорее, наоборот, незаметен для пользователя. Можно представить, что мы читаем паблик «Мамочки Тамбова», а там вдруг десять постов и в каждом говорится: «Покупайте семки А». То есть вместо контента, которого я, пользователь, жду в паблике, получаю навязчивые посты и призывы — скорее всего, это вызовет негатив и раздражение, так лучше не делать.

С другой стороны, хайп и скандалы — это тоже инструменты. Применять их или нет — зависит от целей. Если моя цель — узнаваемость, все хорошо, кроме некролога. Если моя цель — лояльность или регулярные и постоянные покупки, стратегия хайпа на скандалах просто вряд ли сработает.

Из спорного пиара — тот же кейс с рекламой H&M с темнокожим мальчиком. Специальная реклама с расизмом могла быть дерзким пиар-ходом: из-за скандала о компании услышали повсюду. В теории это некрасивый кейс, но на практике негатив мог забыться, а знание бренда — вырасти. Тем не менее в 99% случаев такое все же вредит, а не помогает.

В работе пиарщика критически важен нетворкинг. Хорошие отношения с журналистами и блогерами — залог более качественной работы. Нужно не столько «продать» материал, идею или проект, сколько растить лояльность к самой компании среди людей. Этого не достичь полуформальными отношениями в духе «отправили пресс-релиз и в лучшем случае получили публикацию-фидбэк». Важно поддерживать отношения и вовлекать людей — с помощью дружеского общения, мероприятий и эксклюзивных материалов, чтобы они хотели писать или снимать про компанию, интересовались сотрудниками, планами и проектами.

Уже два года я работаю в компании, которая входит в топ-5 ИТ-компаний России. Мне ИТ всегда казались привлекательной сферой, так как сейчас именно тут наибольшее количество прорывов, трендов и интересных задач. Постоянно что-то создается, модифицируется, открываются новые направления.

Вместе с PR-департаментом работают редакторы и дизайнеры, а также множество внешних агентств, которые сотрудничают с блогерами или собирают аналитику. По сути, у каждого сотрудника целый арсенал инструментов, главное — уметь их грамотно применять. Мы тесно взаимодействуем со смежниками — рекламой и маркетингом. Я ставлю им задачи, также они работают автономно — допустим, приносят мне на согласование рекламную кампанию с материалами и ожидаемым результатом. При этом я не контролирую, например, где именно они вешают баннеры или с какой частотой показывают ролики на ТВ.

У меня в отделе восемь человек, из них двое занимаются социальными сетями, один редактор, остальные — пиарщики. Я отвечаю за пиар нескольких больших направлений компании, каждый из пиарщиков — за кусок внутри этих направлений.

С одной стороны, моя должность предполагает большую ответственность. Мы всегда работаем в антикризисном режиме, подстраивая коммуникации под актуальные события. В крупной компании ежедневно выходят сотни постов в соцсетях и несколько пресс-релизов, идет пара ТВ-кампаний — и все это в зоне ответственности PR.

С другой стороны, работа потрясающе интересная и динамичная, нужно всегда быть в курсе всего и уметь активно реагировать. Простой пример: компания могла три месяца снимать ролики и делать креативы в сине-желтой гамме, а в один день в нашей стране это сочетание стало нежелательным — нужно быстро придумать, как перевернуть многомиллионную кампанию, при этом не поссориться ни с инвесторами, ни с администрацией. И конечно, все объяснить людям, чтобы не вызвать негатив.

Или, наоборот, небольшая история в нашем приложении понравилась пользователям и завирусилась в «Тиктоке» — нужно за пару часов масштабировать ее на всю страну. Самый простой вариант — дойти до инфлюенсеров и попросить поддержать, рассказать своим подписчикам. Если это действительно вирусная крутая штука — скорее всего, они согласятся порадовать свою аудиторию. Можно сделать и платное промо. Тут главное — скорость реагирования. Как вариант — придумать, как развить тренд, запустить коллаб с брендами и так далее. Простой пример: все когда-то сходили с ума по синей акуле из «Икеи». Скорее всего, сама «Икея» сначала искусственно поддержала эти посты, а затем поддерживала волну хайпа.

Да, мы работаем в режиме нон-стоп, для публичного поля нет выходных и вечеров: в компании что-то постоянно происходит, нужно придумывать, как про это рассказывать, параллельно есть пользователи, которые пишут, звонят, жалуются 24/7, нужно постоянно адаптироваться ко всему и принимать решения. Медленным и стрессующим у нас будет очень сложно, может случиться быстрое выгорание. Все становится похожим и неинтересным, а необходимость держать в голове кучу всего, за всем следить и во всем разбираться, конечно, давит. Но кому-то, как мне, такой ритм даже нравится, он позволяет действительно делать максимум для своего продукта и людей, растить команду.

Большая часть моего дня проходит на встречах. Чтобы строить коммуникационную стратегию, нужно быть в курсе всего, что планируется и происходит — внутри компании и снаружи. Без знания происходящего вовне я не смогу предложить грамотную тактику коммуникаций. Не зная, что происходит внутри, я вообще не смогу работать, так как не буду представлять, о чем, как и кому рассказывать. PR участвует даже в стратегическом планировании, чтобы точно понимать, куда движется компания, какую почву готовить и что кому говорить. Ежедневно команды рассказывают о том, что происходит у них, и мы вместе придумываем, нужно ли это освещать и как. В своем решении отталкиваемся от бизнес-цели.

Всегда самостоятельно отсматриваю все, что выходит в публичное поле — что делаем мы и что о нас пишут. Изучаю блогеров и то, как они будут рассказывать о нашем продукте. У меня подход скорее про человеческую коммуникацию, мне важно, чтобы товары или сервисы были интересны людям, а значит, и блогерам, которые про них рассказывают. Поэтому я составляю бриф, который помогает познакомиться с продуктом, говорю, чем, на мой взгляд, аудитории блогера он будет полезен, а дальше даю свободу творчества.

Придумываю ключевые сообщения и форматы, чтобы потом смежники сделали свои материалы на их основе: рекламу, маркетинг, дизайн, иногда юристов. Еще я должна согласовать все материалы от рекламы и маркетинга, хотя чаще включаюсь еще и на этапе формулирования ключевых сообщений: придумать крутое объявление, лендинг, рекламный ролик сложно, но интересно.

Поскольку я руковожу группой пиарщиков, руками работаю не очень часто. Но когда кто-то в отпуске, пишу пресс-релизы и комментарии для журналистов, заполняю брифы на посты для соцсетей и спецпроектов.

Это может быть и недовольный пользователь, и масштабная инфраструктурная проблема — тогда мне нужно быстро сформулировать ответ этому пользователю или журналистам и все донести с минимальным ущербом для компании.

Небольшие кризисы возникают два-три раза в день, пару раз в месяц случается что-то крупное. Репутация критически важна: как только она портится, люди уходят к конкурентам или перестают пользоваться услугами.

Недавно у меня был пятидневный отпуск, в который я все равно работала, просто в более расслабленном режиме.

В самом начале карьеры я организовывала свое первое мероприятие для журналистов. Там был кейтеринг, чтобы во время пресс-конференции коллеги смогли перекусить. Я рассчитала количество закусок — по пять мини-порций на человека. Мне очень хотелось, чтобы мероприятие прошло идеально, и на нервах я подготовила все минут за сорок до старта.

Конференция проходила в университетском зале вне сезона учебы, стол с закусками стоял рядом с входом в зал, и к нему начали подходить неизвестные люди в костюмах. Я не знала всех журналистов в лицо и всем кивала, мол, угощайтесь. Закусок становилось все меньше, а до меня не сразу дошло, что это не журналисты, а просто сотрудники. Я жутко боялась, что еды не хватит и все уйдут голодными. И пока придумывала, как бы ненароком угощения унести и раздать после, заметила особо наглого гостя — товарища, который делал уже пятый подход к столу. Я на жутких нервяках как рявкну: «Мужчина, положите улитку, это для журналистов!» Мужчина улитку с сыром положил на место и бочком удалился. Мы пересеклись с ним вновь на самой пресс-конференции, которую он открыл как ректор университета.

С тех пор я всегда сохраняю фото гостей перед всеми мероприятиями :)

Мне хватает загруза на полный рабочий день, даже больше. Знаю, что коллеги иногда ведут лекции по PR в онлайн-школах. Я тоже какое-то время преподавала в «Нетологии». В целом там действительно можно получить базу при должном старании. Но, к сожалению, ни онлайн-школы, ни университет не научат разбираться в рынках и не дадут стратегическое видение — этому лучше учиться в бою.

Я курирую направление, состоящее из нескольких сервисов и продуктов. Мой оклад — 300 000 ₽ плюс премии — в среднем в размере еще одного оклада. Мои подчиненные получают от 150 000 до 260 000 ₽.

Чем больше твоя зона ответственности, тем больше зарплата. Конечно, если ты со всем справляешься. Так что в планах — взять себе еще несколько продуктов или проектов.

Плюс я получаю 70 000 ₽ в месяц от сдачи своей квартиры в аренду.

У меня небольшая трешка в старом доме в ЦАО, в 2019 году купила ее за 30 млн рублей. Первый взнос, 50% суммы, дали родители, ипотеку взяла на 15 лет, ежемесячный платеж был 127 000 ₽. Погасила ее за два с половиной года, тут тоже помогла семья. Год ушел на капитальный ремонт: из-за пандемии материалы подорожали, а скорость работы снизилась. Последние полтора года живу уже тут.

Теперь вся зарплата, по сути, в моем распоряжении. К тому же раньше я жила в квартире, которую мне подарили родители, а теперь сдаю ее в аренду за 70 000 ₽.

Около 60 000 ₽ трачу на еду. Люблю хорошую рыбу и свежие фрукты и ягоды. Сюда же входят рестораны и бары — пару раз в неделю выхожу с друзьями и коллегами.

Примерно 30 000 ₽ идет на бьюти-процедуры — уход за волосами и телом, маникюр и прочее. Когда зарплата была сильно ниже, экономила на этом пункте, часто записывалась в салоны как новый клиент, используя номера телефонов бабушки, дедушки и теть, которые туда точно не пойдут.

Дважды в неделю бываю на массаже, дважды — на индивидуальных тренировках. И то и другое обходится в 24 000 ₽.Примерно 20 000 ₽ идет на коммуналку, интернет и клининг раз в неделю. На транспорт уходит около 5000 ₽.

На спонтанные расходы типа подарков друзьям или мелочей вроде букета цветов себе — еще 10 000 ₽. Иногда могу купить что-то из одежды или аксессуаров, траты на эту статью варьируются от 0 до 100 000 ₽.

Откладываю от 100 000 до 200 000 ₽ — в основном на путешествия и в подушку безопасности, сейчас у меня накоплено чуть больше миллиона. В идеале хотелось бы накопить 5 млн и потом, возможно, часть этих денег направить на первый взнос по ипотеке. Думаю о том, чтобы купить еще одну квартиру в новостройке, а потом сдавать ее ради пассивного дохода.

Сейчас основная цель — MBA, на это нужно около 1,2 млн рублей. Я постоянно работаю с бизнесом, стратегией, планированием и чувствую, что мне не хватает знаний в сфере менеджмента, грамотного управления ресурсами и людьми. Чтобы расти вверх, недостаточно быть просто специалистом в своей области, нужна комплексная экспертность.

В целом, если ничего не изменится, смогу оплатить курс в следующем году.

Когда я начала работать в пиаре, у меня не было особых ожиданий — хотелось просто попробовать, понять, мое ли это. Среди журналистов бытует мнение, что быть пиарщиком стыдно. Я попробовала — мне не стыдно и интересно.

Планирую оставаться и развиваться в этой сфере, забирать все больше направлений в компании под свое руководство, наращивать компетенции. Коммуникации у разных продуктов и сервисов различаются, для хорошей работы нужно понимать специфику рынка каждого из них, целевую аудиторию и прочее.

Словом, хотелось бы заниматься все более сложными и амбициозными задачами и через несколько лет дорасти до руководителя PR-департамента всей компании.