Как я получил статус беженца в Нидерландах в 2020 году

Весной 2020 года я жил в Ростове-на-Дону и не планировал никуда переезжать, а теперь живу в небольшом городе в Нидерландах в отдельном доме за счет государства.

Правда, для этого мне пришлось стать беженцем.

Разумеется, мой переезд — вынужденный. Я не буду подробно рассказывать о его причинах: об этом и так не раз писали в интернете. Эта статья — исключительно о том, как получить статус беженца и эмигрировать таким способом.

Если кратко, я был вынужден стать беженцем, потому что жить в России мне стало небезопасно: мне стали поступать угрозы.

Я стал думать, что делать, изучать информацию в интернете и достаточно быстро вышел на активистов из Нидерландов и Германии. Они сразу сказали, что моя история позволяет претендовать на статус беженца. Я стал готовиться к отъезду.

Активисты не скрывали, что беженцам приходится непросто. Мне показалось, что они сразу хотят отрезвить этим человека, чтобы у него не было радужных ожиданий. Все-таки эмиграция — нелегкий выбор, и он должен быть полностью осознанным.

Каждая страна Евросоюза сама определяет, в каких условиях будут жить беженцы, осевшие на ее территории. Но в целом в Европе есть единый порядок рассмотрения прошений о предоставлении убежища. Он описан в так называемом Дублинском регламенте: там установлены критерии определения конкретной страны, которая должна рассматривать прошение о предоставлении убежища. Опишу главные условия своими словами:

1. Если у заявителя есть открытая виза в какую-то страну Евросоюза, то эта страна и должна решать вопрос с убежищем.
2. Если виз несколько, то ответственной считается та страна, виза которой выдана на более долгий срок или истекает позже других.
3. Если у заявителя была виза в страну Евросоюза, но она истекла и прошло меньше полугода, то эта страна все равно ответственна за рассмотрение его дела.
4. Если у заявителя была виза в страну Евросоюза, она истекла и после этого прошло больше полугода, то рассматривать прошение об убежище должна та страна, которая стала точкой въезда заявителя на территорию ЕС.

У меня не было действующих европейских виз, поэтому я мог просить убежища в любой европейской стране, подписавшей Дублинский регламент.

Я выбрал для переезда Нидерланды по двум причинам:

1. Местные власти сравнительно быстро и объективно рассматривают дела беженцев.
2. Беженцы получают в Нидерландах достойное жилье и пособие, на которое хотя бы первое время вполне можно жить.

Я продолжил собирать информацию из всех открытых источников: читал истории в интернете, писал в «Фейсбуке» беженцам, которые уже прошли через весь этот процесс, смотрел законы Евросоюза. Но какой-то четкой картины действий никак не складывалось. Главное — я не понимал, что со мной будет по прилете в Нидерланды и как мне доказать правдивость и серьезность своей ситуации.

Визу Нидерландов в разгар эпидемии коронавируса я получить не мог. Без визы меня бы просто не пропустили на посадку в аэропорту. В итоге, чтобы добраться в Нидерланды, я купил билет в Марокко с пересадкой в Амстердаме. В Марокко — потому что туда не нужна виза. Билет стоил 26 000 ₽.

Вылетать я планировал из Москвы, но когда пришло время выезжать из Ростова, все пошло не по плану.

Я отправился в дорогу в июле 2020 года. К этому моменту авиасообщение между Россией и Европой уже было нестабильным: еще в Ростове я узнал, что мой рейс из Москвы в Касабланку отменили. Я купил новый билет — в Белград с пересадкой в Амстердаме, но на этот раз с вылетом из Минска. Он стоил 24 000 ₽. Я полагал, что так надежнее: рейсы из Москвы отменялись один за другим.

Сначала я думал добраться из Москвы в Минск на самолете, но к этому моменту из-за карантина закрыли даже авиасообщение с Беларусью. В итоге мне пришлось воспользоваться услугами нелегальных перевозчиков. Меня посадили в какую-то маршрутку, которая ночью по окольным дорогам довезла меня до Минска. Это стоило 7000 ₽.

31 000 ₽

я потратил на дорогу до Амстердама

В Минске я узнал, что мой новый рейс переносят на двое суток. Денег у меня было впритык, но выбирать было не из чего: пришлось снять номер в гостинице и надеяться, что переносов и отмен больше не будет. Номер стоил примерно 2000 ₽. Я сильно понервничал, но, к счастью, все же успешно вылетел своим рейсом.

На пересадке в Амстердаме я не пошел на самолет в Белград, а остался в аэропорту. Это было 17 июля 2020 года.

Сдаваться властям нужно сразу по прилете в аэропорт. Если у беженца есть нужная виза и он спокойно въедет в страну, а просить убежища пойдет, уже немного освоившись на новом месте, для властей это будет сигналом, что человек не чувствует реальной опасности и просто хочет их обмануть.

То же относится и ко времени, когда заявитель жил в России: европейские чиновники по делам беженцев всегда смотрят, как человек вел себя перед отъездом. Многие заявители думают, что участие в митингах и демонстрациях поможет им получить убежище, но если это происходило уже после поступления угроз, то миграционная служба решит, что соискатель пытался сфабриковать доказательства и преувеличить опасность, которая ему угрожает.

Еще внимательно смотрят на то, где человек находился до запроса убежища: продолжал ли он жить на родине или был вынужден скрываться в какой-то другой стране, например в Грузии или Беларуси.

Как было у меня. В стыковочной зоне амстердамского аэропорта я подошел к полицейскому и сказал по-английски, что на родине мне угрожает опасность и я прошу убежища. Никаких особых эмоций по поводу того, что в этот момент я рву все связи со своей страной и уже не смогу вернуться, я не испытывал: все это я многократно обдумал еще в России. Колебаний не осталось.

Разговаривая с полицейскими, я волновался о том, что говорить, когда мне станут задавать вопросы про причины бегства из России. Но все равно меня удивил их профессиональный и при этом вполне уважительный и по-хорошему внимательный подход ко мне. Например, выслушав меня, первое, что они спросили, — как я себя чувствую и не нужен ли мне стакан воды. От этого мне как-то сразу стало спокойнее.

Меня проводили в специальный юридический центр, расположенный прямо на территории аэропорта. Там проходит первичная проверка беженца: делают фотографию, снимают отпечатки пальцев, спрашивают о причине въезда в Нидерланды.

В моем случае проверка длилась около трех часов. Затем меня посадили в полицейский автомобиль и отвезли в закрытую зону рядом с аэропортом.

В этой закрытой зоне все делается для того, чтобы оградить беженцев от внешнего мира, ведь многие из них бегут из своих стран, опасаясь реальной угрозы для жизни. Поэтому на первом этапе создаются такие условия, чтобы никто не мог их увидеть или сфотографировать: людей изолируют, у них отбирают телефоны, фотоаппараты и даже электронные книги. Беженец может связаться с адвокатом, которого государство предоставляет бесплатно.

Условия. В закрытой зоне беженцы живут в небольших комнатах по одному или по двое. В Нидерландах бушевал коронавирус, и я жил один из-за карантина. В здании был стационарный телефон, по которому можно было общаться с внешним миром: для этого надо было купить специальную карточку и пополнить ее счет деньгами. Разговаривать можно сколько угодно, пока на счете есть средства. Еще мне дали один час на работу в интернете, чтобы скачать документы, необходимые для собеседования.

Большую часть времени в закрытой зоне я проводил в камере, но каждый день меня выпускали на прогулку по внутреннему дворику, оборудованному спортплощадкой. В целом сотрудники, которые следили за обитателями зоны, были очень доброжелательны и общительны. Некоторые из них даже говорили по-русски. Они старались подбодрить и рассказывали обнадеживающие истории: например, что если у беженца реальная история преследования, то, скорее всего, он получит положительное решение и сможет остаться в Нидерландах.

Ощущения. Всего на территории этой закрытой зоны я провел три недели: две недели был карантин, еще неделю я ожидал решения по моему делу. По условиям закрытая зона при аэропорте похожа на тюрьму, она даже находится рядом с настоящей тюрьмой: в окна виден двор для прогулок заключенных и слышна их речь. Конечно, голландская тюрьма несравнима с российской: по комфорту моя комната-камера напоминала номер в трехзвездочной гостинице, в ней был даже телевизор с российскими каналами.

Но для неподготовленного человека условия оказались утомительны: я постоянно находился в замкнутом помещении, и в камере, и во время прогулок приходилось слушать громкие голоса преступников, содержащихся по соседству. Мне очень хотелось принять снотворное или успокоительное, но таблетки, которые я привез с собой, изъяли, так как они не подтверждены нидерландскими властями. Кормили неплохо: основные блюда постоянно менялись, на гарнир — лапша и рис, всегда были колбаса и сыр внарезку.

За это время со мной провели одно двухчасовое интервью, на котором присутствовал русскоговорящий переводчик. Спрашивали, в основном, как я добирался до Амстердама и что делал перед этим в России. Я без проблем отвечал на эти вопросы, но приходилось припоминать точную последовательность событий, чтобы рассказ не был сбивчивым. Девушка, которая вела интервью, была несколько отстраненной, но никакого негатива я не почувствовал.

Такое интервью — часть стандартной процедуры. Часто еще в закрытой зоне с заявителем проводят и второе обязательное интервью, после чего он получает статус беженца и ему начинают оформлять местные документы. Но мое дело затянулось, поэтому меня перевели в лагерь для временного проживания беженцев.

С переездом в лагерь временного проживания условия моей жизни сильно изменились: теперь я смог свободно перемещаться не только по территории лагеря, но и по всем Нидерландам. Только требовалось раз в неделю отмечаться у специального сотрудника.

У каждого жителя такого лагеря есть карточка с фотографией и уникальным номером: если мигрант столкнется с полицией, карточка подтвердит, что он запросил убежище в стране и сейчас ожидает решения.

Условия. В лагере люди живут в одноэтажных домиках, разделенных на блоки. В каждом блоке есть общая кухня, три маленьких комнаты на двух человек и одна большая спальня на четверых. Всего в моем блоке жили восемь человек. Условия были вполне комфортными: кровати металлические, но хорошие матрасы, чистые полотенца, салфетки для кухни, постельное белье и индивидуальные шкафчики, которые можно запереть на ключ.

На кухне в общем пользовании был чайник, микроволновка, плита, два холодильника. Воду в лагере никто не покупал: ее в Нидерландах можно пить прямо из-под крана. Был даже бесплатный интернет, хотя в нашем домике он работал медленно и с перебоями.

За проживание в лагере, коммунальные услуги и медицинскую страховку платить не нужно. Медстраховка беженцам положена самая простая, но если потребуется срочная операция — ее сделают. Также каждому человеку, запросившему убежище, государство предоставляет бесплатного адвоката, который помогает оформлять необходимые документы и готовиться к собеседованиям с чиновниками из миграционной службы. Я ездил на встречи с адвокатом в другой город, и каждый раз для этого мне выдавали безлимитный суточный билет на поездки общественным транспортом.

Мне оформили специальную банковскую карту, на которую каждую неделю приходило пособие — 55 €⁣ (4900 ₽). Этого хватало на покупку еды в супермаркете, бытовую химию и одежду из секонд-хенда. Картой можно было расплачиваться в магазинах, но только не через интернет.

Ощущения. Переезд в лагерь временного проживания стал для меня по-настоящему радостным событием. Я наконец-то смог свободно гулять, мог в любой момент выйти из лагеря, пойти на пляж или в супермаркет. Я сразу купил себе подержанный велосипед и каждый день катался по окрестностям, но ближайшие города с достопримечательностями были далеко. До них можно было доехать только на поезде за 8⁠—⁠10 €⁣ (715⁠—⁠900 ₽), этого я себе позволить не мог.

Но в моральном плане комфортнее не стало. Главная сложность жизни в лагере для беженцев — это отношения с людьми. У меня стали возникать конфликты с другими обитателями лагеря, обычно на бытовой почве. Например, мои соседи могли просто открыть холодильник и взять из него все, что им понравилось, даже если я потратил на эти продукты большую часть своего пособия.

В лагере живут люди в разных ситуациях: кто-то только ждет решения по статусу беженца, кому-то уже подбирают постоянное жилье для переезда, а кому-то отказали в убежище, и теперь он пытается оспорить это решение с помощью адвоката. Есть даже те, кому во всем отказано: теперь их должны депортировать на родину.

При этом большинство обитателей лагеря страдает от безделья, а многие находятся в тяжелом стрессе и не вполне адекватны. Еще большинство беженцев — это люди из африканских и ближневосточных стран, чьи бытовые привычки могут шокировать и европейца, и даже россиянина. Например, мои соседи громко разговаривали по телефону в три часа ночи, часто курили в помещении марихуану, мыли ноги в раковине, танцевали и пели, не обращая внимания на окружающих. Приходилось либо это терпеть, либо договариваться.

Я чаще терпел, но однажды сделал замечание: попросил не слушать музыку ночью. В ответ на меня пожаловались в администрацию и обвинили в расизме. Многие беженцы считают, что с помощью таких жалоб они смогут набрать очков и добиться разрешения конфликта в свою пользу. Но сотрудники лагеря прекрасно понимают, что к чему.

В лагере беженцам приходится жить по несколько месяцев, чаще всего около полугода. Мне повезло: я пробыл там всего четыре месяца — с августа по конец ноября 2020 года. Но я слышал, что бывают случаи, когда люди застревают там на год и даже больше.

И во время нахождения беженца в закрытой зоне, и уже в лагере с ним работают чиновники из миграционной службы Нидерландов. Их задача — установить, насколько правдива история человека и есть ли у него реальные основания на получение убежища.

На первом этапе они просто собирают информацию о беженце, но потом начинают ее проверять.

Иногда мигранты сочиняют свои истории: долго готовятся, тщательно репетируют ответы. Некоторым даже удается провести чиновников. Но чаще всего обман быстро становится очевидным: у сотрудников миграционной службы есть специальные психологические навыки, и если у них возникают хотя бы малейшие сомнения в достоверности истории беженца, собеседования проводятся вновь и вновь. Сдержать свои эмоции и скрыть ложь в такой ситуации крайне сложно: обычно человека выдает мимика, жесты или что-то еще.

Важно, чтобы в истории беженца не было противоречий. Вопросов будет очень много, часто они будут одни и те же, и задавать их будут по много раз. Если история выдуманная, человек легко может запутаться — и специалисты это сразу заметят.

Правительство Нидерландов предоставляет каждому заявителю бесплатного адвоката, который помогает разобраться во всех нюансах собеседования, правильно заполнить документы и собрать нужные доказательства. Часто люди не знают, как общаться с миграционной службой, как строить свой рассказ, какие факты вообще важны, а какие нет, — адвокат помогает во всем этом разобраться.

0 €

я заплатил за услуги адвоката

Если заявителю откажут в предоставлении убежища, он может оспорить это решение в нидерландском суде. С этим ему тоже помогает адвокат. На время такого оспаривания беженцу разрешают оставаться на территории Нидерландов.

Как проходили мои интервью. В закрытой зоне меня интервьюировали всего два часа, но второе собеседование в лагере длилось уже девять часов. Спрашивали о сексуальной ориентации, подробностях конфликта и угрозах, заставивших бежать с родины, а также о том, что я делал перед отъездом. Чиновников заинтересовали и мои религиозные убеждения — меня спросили, подвергался ли я притеснениям из-за публичного отказа от религии.

На собеседовании я чувствовал себя достаточно уверенно и услугами адвоката почти не пользовался. У меня была недавняя, насыщенная подробностями история преследований, причем сразу по двум признакам: как гея и как атеиста.

Готовясь к собеседованию, я думал, что у меня потребуют кучу доказательств, что на родине я подвергался преследованию. Поэтому я собрал все, что смог: аудиозапись разговора, где звучали угрозы, скриншоты переписок в «Вотсапе», приказ о моем увольнении из семинарии.

Но в итоге оказалось, что документы не играют решающей роли: чиновники понимают, что их легко подделать, и принимают решение на основе личного общения. Важны не доказательства сами по себе, а реалистичность истории и способность убедить сотрудников службы, что на родине человеку угрожала опасность.

В моем случае угрозы передавались через третьих лиц, с которыми я общался по роду службы. В частности, мне угрожали распространением клеветы, уголовным преследованием и уроном здоровью. Я записал только одну такую беседу: в ней было требование покинуть регион и предсказание, что мои близкие пострадают. Для сотрудников службы миграции в Нидерландах этого оказалось достаточно.

Спустя месяц после второго собеседования, в сентябре 2020 года, я получил положительное решение — прошло два месяца с момента моего приезда в Нидерланды. Мне выдали вид на жительство в Нидерландах сроком на пять лет. По сути, это стандартный ВНЖ с правом на работу, только во всех документах есть приписка, что его обладатель находится под защитой государства и у него есть статус беженца. Пять лет — это максимальный срок для ВНЖ, после его истечения можно либо продлить ВНЖ на новый срок, либо подать документы на гражданство Нидерландов.

Человек со статусом беженца может подавать на гражданство Нидерландов по отдельной процедуре. Для этого нужно сдать экзамены по программе социализации, не совершать правонарушений и не получать штрафов свыше 1000 €⁣ (91 800 ₽). Отказываться от гражданства своей родной страны при этом не требуется.

Сейчас я считаюсь полноценным резидентом Нидерландов: у меня есть право устраиваться на любую работу, проходить обучение в местных вузах и заниматься любым видом бизнеса. Я могу свободно ездить по миру, но в течение пяти лет не должен посещать Россию, иначе мое дело пересмотрят и меня лишат статуса беженца. При этом на приглашение в гости родственников из России никаких ограничений нет.

Вместе с видом на жительство я получил айди-карту, социальный номер BSN и цифровой номер DigiD. Айди — это главный документ для идентификации личности в Нидерландах, своего рода внутренний паспорт. Социальный номер необходим для любых контактов с органами власти, а еще чтобы открыть банковский счет или воспользоваться медпомощью, также без него невозможно устроиться на работу. Цифровой номер DigiD — это аналог электронной подписи, он дает персональный доступ к государственным и социальным сервисам в интернете.

После оформления вида на жительство власти начинают подбирать для беженца постоянное жилье. Все время, пока его искали, я продолжал находиться в лагере. Мое еженедельное пособие в этот период увеличилось с 55 €⁣ (4900 ₽) до 60 €⁣ (5360 ₽).

Для подбора жилья дело беженца передается в один из нидерландских муниципалитетов — в какой именно, предсказать сложно, потому что при выборе учитывается и возраст, и медицинские показания заявителя. Молодежь чаще всего получает квартиры в Амстердаме, а люди в возрасте — в спокойных провинциальных городках. Есть даже правило: если человеку 65 лет и больше, ему не дадут двухэтажный дом с лестницей, чтобы было меньше риска, что он с нее упадет.

Быстрее всего жилье находится в Амстердаме и других крупных городах. В провинции социальное жилье освобождается медленнее, и ждать можно много месяцев, вплоть до года. Все это время беженцу придется жить в лагере.

Норма жилья на одного человека — 72 м², но могут дать и меньше, если подошла очередь и другого жилья нет.

Я ждал жилье с сентября по ноябрь 2020 года — около двух месяцев.

Когда жилье наконец-то находится, беженец подписывает с муниципалитетом контракт о социальном найме на определенный срок, в моем случае — на 5 лет.

Арендная плата включает обслуживание дома управляющей компанией: вывоз мусора, капитальный ремонт и прочее. В месяц я плачу за это 516 €⁣ (46 100 ₽), еще 130 €⁣ (11 600 ₽) уходит на электричество и газовое отопление в холодное время года. За воду плачу 25 €⁣ (2200 ₽) в месяц. Коммунальные платежи оплачиваются по среднему тарифу, а в конце года происходит перерасчет по данным счетчиков. Газ используется только для отопления, кухонная плита электрическая. На мобильную связь и интернет в месяц я трачу в сумме около 50 €⁣ (4500 ₽).

671 €

я плачу за аренду и коммунальные услуги в месяц

Дом был в хорошем состоянии, с ремонтом, но никакой мебели в нем не было, поэтому все пришлось покупать самому. На это государство выделяет беспроцентную ссуду в 3800 €⁣ (340 000 ₽). Такую ссуду потом понемногу вычитают из ежемесячного пособия.

Всю эту ссуду я потратил всего за неделю: купил холодильник, стиральную машину, вытяжку, электроплиту, мультиварку, пылесос, большую кровать, две тумбочки, четыре лампы — все новое из магазинов. На все товары нужно сохранять чеки: власти могут проверить, как беженец распорядился деньгами.

Очень выручает, что голландцы бережно относятся к вещам, а когда покупают новые, не любят просто выбрасывать старые и ищут им новых хозяев. Часть мебели я получил бесплатно: нашел на местном сайте marktplaats.nl, списался с хозяевами в «Фейсбуке» и просто забрал. Часть купил в секонд-хенде — это большой магазин в соседнем городе, где продают одежду и мебель в хорошем состоянии в два-три раза дешевле, чем в обычном магазине. Доставка из секонд-хенда была бесплатной.

Программа социализации беженца и его интеграции в голландское общество начинается уже во время его жизни в лагере. Она включает изучение местного языка, национальных ценностей, истории, культуры и законодательства Нидерландов.

После переезда беженца в собственное жилье это обучение продолжается. В целом программа социализации — inburgering — длится в течение трех лет. По ее итогу человек должен сдать интеграционный экзамен — что в него входит и насколько сложно его сдать, я пока не знаю.

Государство выделяет на инбургеринг каждого беженца 10 000 €⁣ (887 000 ₽) — если он успешно сдает экзамены, то деньги возвращать не придется. Но если не сдаст, то эта сумма будет постепенно вычитаться из его пособия или зарплаты.

Школы для инбургеринга. Пройти программу инбургеринга можно в школах со специальной лицензией. Только они имеют право принимать экзамены и выдавать свидетельства мигрантам и беженцам. В свою очередь, сами эти школы делятся на несколько уровней: от первого до пятого. В моем городе есть школа с уровнем 3, но меня туда не взяли. Сказали, что не могут меня принять, потому что у меня слишком хорошее образование, а школа работает в основном с малообразованными мигрантами.

В итоге подходящую школу с уровнем 4 я нашел только в соседнем городе, туда меня приняли без проблем. Из-за коронавируса сейчас занятия проводятся в особом режиме: два раза в неделю очно и один раз онлайн. В нормальной обстановке в неделю полагается три очных занятия в школе по пять часов каждое.

Я занимаюсь в школе уже два месяца, и пока мы только учим язык. Я неплохо говорю по-английски, поэтому нидерландский дается мне достаточно просто. Он входит в германскую ветвь европейских языков, поэтому у него очень много общего и с английским, и с немецким.

Экзамены. Если беженец хорошо успевает в учебе, он может сдать экзамены досрочно. Это означает, что человек готов выйти из-под опеки государства и начать работать.

Муниципалитет помогает беженцу искать работу и подыскивает подходящие вакансии. Например, мне предлагали работу сборщика контейнеров для цветов, но она была слишком изнурительной для моего здоровья, и я отказался.

При этом власти Нидерландов не заставляют искать работу людей, которые пока не знают языка. Но можно устроиться на простую физическую работу, где язык не требуется: например, дворником или чернорабочим в супермаркет. Такие работники получают 1500⁠—⁠2000 €⁣ (133 000⁠—⁠177 000 ₽) в месяц уже после вычета налогов. Для сравнения: квалифицированные работники в среднем получают 3000⁠—⁠4000 €⁣ (266 000⁠—⁠355 000 ₽).

При официальном трудоустройстве пособие для беженца либо сильно сокращают, либо вовсе отменяют. Поэтому многие беженцы не торопятся выходить на работу и растягивают обучение на все три года.

После переезда в свое жилье беженец начинает получать повышенное пособие, которое поддерживает его, пока он осваивается в новом обществе. Власти следят за тем, как человек проходит адаптацию, и если он начнет отлынивать, его могут лишить этого пособия. В целом есть даже четкий срок для периода адаптации — три года. За это время беженец должен выучить язык и найти работу, потому что потом пособие отменят.

Мое пособие составляет 1328 €⁣ (118 700 ₽) и включает в себя следующие компоненты:

1. Социальное пособие — 968 €⁣ (85 500 ₽), его платит муниципалитет лицам без дохода.
2. Частичная компенсация арендной платы — 250 €⁣ (22 300 ₽).
3. Частичная компенсация медицинской страховки — 110 €⁣ (9800 ₽).

1328 €

мое пособие в месяц

Беженец не может получать пособие и при этом где-то тайно подрабатывать. Это считается серьезным нарушением, за которое выпишут большой штраф и потребуют вернуть полученное за период работы пособие. Позже это может привести к отказу в предоставлении гражданства. Если у человека есть банковская карта другого государства, в моем случае российского, ее тоже лучше закрыть — чтобы не было никаких подозрений в получении незаконного дохода.

С пособием мне приходится достаточно тщательно планировать свои расходы на еду. Спасает то, что в Нидерландах практически все основные продукты можно купить с большими скидками. В среднем на еду в месяц у меня уходит 240 €⁣ (21 500 ₽).

В местных супермаркетах скидки на товары зависят от дня недели. Например, в понедельник действуют скидки на мясо, во вторник — на яйца, в среду — на сыр и т. п. Размер скидок разный: иногда 20%, но порой бывают и по 50—60%. Акции в магазине обозначаются вывеской Aktie: под ней выставляют фотографии товаров, которые в этот день идут со скидкой. Часто по акции можно купить 20 яиц за 1,5 €⁣ (130 ₽), 900 г вкусного голландского сыра за 5 €⁣ (447 ₽). Для сравнения: в остальные дни килограмм сыра может стоить 12 €⁣ (1100 ₽) и больше.

Фрукты в Нидерландах обычно стоят до 2 €⁣ (180 ₽) за килограмм: бананы — 1 €⁣ (90 ₽), акционные яблоки и груши — тоже 1 €⁣ (90 ₽), киви — 2,5 €⁣ (220 ₽) за 500 г, томаты — 2 €⁣ (180 ₽) за 1 кг.

Небольшой экономии на продуктах помогает и система сортировки мусора, которая действует в Нидерландах. В каждом крупном продуктовом магазине есть специальные автоматы по приему стеклянных и пластиковых бутылок. За сданные бутылки получаешь деньги в виде чека, который можно обналичить при покупке продуктов в этом же магазине. Например, бутылка газировки стоит 0,6 €⁣ (54 ₽), при этом если ее потом сдать, то можно вернуть 0,25 €⁣ (22 ₽).

Многие продукты для удобства продаются ровно за 1 €⁣ (90 ₽): например, два-три круассана, две котлеты-полуфабриката, две сосиски, пакет печенья, литр молока. При этом в Нидерландах даже дешевые продукты очень вкусные, по крайней мере пока я не встречал исключений.

Еще меня здорово выручают так называемые волшебные пакеты, они же magic box: это коробочки с акционными товарами, у которых сегодня-завтра закончится срок годности. Стоит такой пакет 4⁠—⁠5 €⁣ (360⁠—⁠450 ₽), а содержаться в нем может много вкусного и сытного: пирожные, молоко, мясо, овощи. Но так как пакет запечатан, пока не купишь и не откроешь его, не узнаешь, что там внутри.

Отслеживать мэджик-боксы в Нидерландах можно с помощью приложения TooGoodToGo: оно показывает, в каких магазинах поблизости они еще остались. Прямо в приложении можно забронировать такой бокс, что очень удобно, так как обычно их очень быстро разбирают.

Поездки по стране на поезде стоят очень дорого. Например, съездить в Амстердам из того городка, где я сейчас живу, обойдется примерно в 16 €⁣ (1400 ₽) — это билет в одну сторону. До ближайшего крупного города проезд стоит 10 €⁣ (900 ₽).

Когда беженцу оформляют ВНЖ, айди-карту и стандартную банковскую карту, он также получает возможность заказать себе и специальную транспортную карту. По ней можно получить большие скидки на билеты: например, купить безлимитные абонементы для поездок в выходные дни. Такой абонемент стоит 25⁠—⁠31 €⁣ (2200⁠—⁠2800 ₽) в месяц. С ними я могу путешествовать по старинным городам Нидерландов, изучать достопримечательности и культуру этой страны. Я уже побывал в Харлеме, Алкмаре, Гааге и Горне — они все по-своему прекрасны, везде есть яркая архитектура и богатая история.

Если беженец едет куда-то по делам, связанным с его юридическим статусом, например чтобы оформить необходимые документы или получить электронную карту, государство предоставляет ему бесплатные билеты — с ними можно ездить по стране в течение суток.

По самому городу и его окрестностям я передвигаюсь на велосипеде. Вообще, велосипед в Нидерландах — это, наверное, главный вид общественного транспорта. Свой велик есть практически у каждого жителя страны.

Новые бюджетные велосипеды в магазине стоят от 500 €⁣ (44 800 ₽), хорошие — от 1000 €⁣ (90 000 ₽). Но всегда можно купить неплохой б/у вариант с рук: популярные модели отдают за 100 €⁣ (9000 ₽), надежные варианты попроще — за 50⁠—⁠80 €⁣ (4800⁠—⁠7200 ₽). Можно найти даже что-то за 10 €⁣ (900 ₽), но это что-то будет очень старое и ржавое.

Покупая б/у велосипед, нужно быть осторожным, потому что могут продать и краденный. Новые велосипеды здесь очень часто воруют. Чтобы бороться с этим, в Нидерландах для каждого велосипеда ввели индивидуальный номер. С ним велик можно пробить по базе и понять, находится ли он в розыске.

Страховки. Уже в лагере временного проживания беженцам оформляют медицинскую страховку, которая полностью оплачивается государством. Это самая простая страховка, но если у человека обнаружатся какие-то серьезные заболевания, угрожающие жизни, их будут лечить даже по такой.

Когда беженец переезжает в свой дом, ему уже приходится оплачивать медицинскую страховку самостоятельно. Моя стоит около 159 €⁣ (14 100 ₽) в месяц и включает услуги семейного врача, терапевтическую стоматологию, несложные операции, анализы и некоторые медикаменты.

Во многих случаях врачи предлагают просто принимать парацетамол, который стоит меньше 1 €⁣ (90 ₽). Цены на большинство других препаратов, а также витамины и мази начинаются от 10 €⁣ (900 ₽). Лекарства в Нидерландах дорогие.

Помимо медицинской страховки, я оформил страховку ответственности за 4 €⁣ (340 ₽). Она спасает от огромных компенсаций, если, например, поцарапаешь велосипедом чью-то машину. Такая страховка есть у большинства местных жителей.

Одежду я покупаю в секонд-хенде, получается большая экономия: толстовка в обычном магазине стоит 20 €⁣ (1770 ₽), а такая же почти новая в секонде — всего 1,5 €⁣ (130 ₽). Свитер там можно купить за 3 €⁣ (270 ₽), рубашку — за 1,5 €⁣ (130 ₽). Почти новые кроссовки продаются за 2 €⁣ (180 ₽). Для сравнения: хорошая новая обувь стоит 50 €⁣ (4400 ₽), со скидкой — 25 €⁣ (2200 ₽).

В целом голландцы очень бережно относятся к вещам, поэтому покупать что-то б/у даже приятно: это вещь в хорошем состоянии и уже с какой-то историей.

Как я уже написал, мое пособие сейчас составляет 1328 €⁣ (118 700 ₽) в месяц. После вычета всех обязательных платежей у меня остается около 444 €⁣ (40 750 ₽). Этого хватает, но приходится во многом себя ограничивать, рассчитывать траты на месяц вперед, выбирать только скидочные товары.

Кажется, что для комфортной жизни здесь мне бы хватило 2000 €⁣ (177 000 ₽) в месяц. Тогда бы я смог путешествовать по Европе, купить телевизор, фотоаппарат, аудиосистему, накопить на скромный автомобиль. А питаюсь я хорошо и со своим нынешним пособием.

Когда я только решался на то, чтобы уехать из России, я много думал: а стоит ли это делать? Мол, что же я буду делать на чужой земле один, без друзей и хоть каких-то социальных связей.

Но в итоге решающим фактором для меня стал вопрос безопасности. Я решил, что готов мириться с неудобствами, лишь бы только вздохнуть спокойно и перестать постоянно озираться по сторонам в ожидании угрозы. Никому не пожелаю жить под таким давлением.

Решение уехать стало для меня одним из самых сложных в жизни. Весь прошедший год меня мучили бессонница и повышенная тревожность. Временами казалось, что все усилия потрачены зря: оказавшись в лагере беженцев, я не понимал, насколько я там застрял, когда смогу выйти и что будет со мной дальше.

Теперь все изменилось: я переехал в милый спокойный городок, получил жилье, о котором и не мечтал. Когда обставил дом мебелью и познакомился с соседями, расслабился окончательно. Почти сразу стал нормально спать, смог вернуться к творчеству и чтению любимых книг. Появилось ощущение, что жизнь налаживается.

Вопреки опасениям и стереотипам, в Нидерландах я не чувствую себя человеком второго сорта. Здесь я ни от кого не встречал к себе презрительного или высокомерного отношения. Я еще прохожу адаптацию и пока не работаю, но для меня не станет проблемой и физический труд. Я привык к интеллектуальной работе, но за свою самооценку не переживаю: здесь уважительно относятся к любому труду, и это здорово поддерживает.

Мне нравятся местные жители. При встрече голландцы очень приветливы, даже незнакомцы на улице могут поздороваться или на худой конец кивнуть друг другу. У меня есть здесь русскоговорящие друзья, тоже эмигранты из России. Это помогает, потому что иногда очень хочется поговорить с кем-то на родном языке.

С соседями-голландцами мне тоже повезло: я ощущаю их искреннее желание помочь мне в любом вопросе. Пока мы говорим с ними в основном по-английски, но они очень помогают мне осваивать голландский язык.

Конечно, у меня нет иллюзии, что все вокруг друзья и только и ждали моего приезда в Нидерланды. Но когда люди живут в доброжелательной атмосфере, то сами становятся лучше и им проще преодолевать недоверие друг к другу. Больше всего мне здесь нравится то, что у всех спокойные и доброжелательные лица, в них нет тревожности и подавленности.

Уже в аэропорту Амстердама, когда полицейский спокойно выслушал меня и первым делом предложил стакан воды, я понял, что попал в какой-то другой мир.