В чем феномен тру-крайма в интернете — и почему мы так любим смотреть подобный контент
Это уже совсем другая история
Документалки, подкасты и видеоблоги про реальные преступления — в топах чартов. 2023 год это только укрепил.
Тру-краймом называют контент, в котором рассказывается о преступлениях. Вообще, любые преступления считаются, но наибольший интерес аудитории вызывают убийства, особенно если за ними стоит необычная история.
Причем к 2023 году сложно отыскать в интернете более многогранный жанр. Про реальные преступления в сети рассказывают одновременно профессиональные журналисты, крупнейшие стриминговые платформы, известные продакшен-команды и студии, а еще и огромное количество любителей. Им достаточно доступа к интернету и умения внимательно подмечать детали.
На Западе тру-крайм — большая индустрия, и такая же формируется в рунете. Со своими героями, своей спецификой и своими проблемами. Я разобрался, как сформировался феномен тру-крайма и что сделало его таким популярным. А заодно поговорил с авторами о том, как делать контент этичным и не допускать романтизации.
Как зарождался тру-крайм
Идея рассказывать о преступлениях не нова — история тру-крайма берет свое начало еще в 16 веке. Отмечу несколько вех в становлении жанра.
Криминальные хроники и литература. Лидерами жанра в эпоху его зарождения были Китай и Великобритания: в первом была популярна «Книга мошенников», а во второй — информационные листы, в которых часто пересказывали совершенные преступления. Эти листки по сути были предшественниками желтой прессы.
В 19 веке тру-крайм набрал популярность в литературе — тогда начали появляться первые книги, посвященные реальным преступникам. В 20 веке появился американский журнал «Тру-детектив», в каждом выпуске которого рассказывали о жутких убийствах. Журнал перестали выпускать в середине девяностых — к тому времени аудиовизуальный контент вытеснил печатные издания.
Бум серийных убийц. В какой-то момент они стали очень заметны: многочисленные преступления обсуждались в прессе, анализировались психиатрами и психологами. А когда убийц ловили, в залах суда то и дело всплывали новые шокирующие подробности.
Период с 1970 по 1999 годы журналисты называют «золотой эпохой серийных убийц». Исследователи отмечают, что маньяки существовали и раньше, но именно во второй половине 20 века они оказались на виду. Причин несколько: урбанизация и социальные перемены, последствия Второй мировой войны и многое другое. Молодые люди с детства сталкивались с домашним насилием, для некоторых оно становилось единственной доступной формой поведения. А на это накладывались приобретенные психологические травмы.
Сам термин «серийный убийца» появился благодаря специальному агенту ФБР Роберту Ресслеру. Вместе с коллегами он исследовал психологические портреты таких убийц, как Джеффри Дамер и Тед Банди. Проведя несколько десятков интервью, Ресслер изучал типы личности, характерные для маньяков, которых в те годы становилось все больше. Одновременно с этим те же Дамер и Банди становились настоящими звездами, к которым было приковано внимание людей. Серийные убийцы той эпохи — частые герои для исследования даже в современном тру-крайме.
Судебные теледрамы. Это уже феномен 1990-х и начала 2000-х, когда за громкими уголовными делами следили по ТВ буквально в прямом эфире. Судебные тяжбы генерировали контент, который по рейтингам опережал все остальное. Прямые трансляции заседаний, аналитические шоу, воссоздание событий. Зрители получили возможность не только увидеть преступников, но и узнать обо всем в мельчайших подробностях.
Культовым разбирательством тех лет стало дело О’Джея Симпсона — звезду американского футбола обвинили в убийстве жены и ее любовника. Симпсона знала вся Америка, и к делу было приковано огромное внимание. Суд длился около девяти месяцев и транслировался по телевидению — по разным оценкам, за процессом следило от 95 до 150 миллионов американцев.
Такие дела в медиа чем-то напоминали мыльные оперы: регулярно всплывали новые детали, а сюжетные повороты приковывали к телевизорам внимание тех, кто уже начинал уставать. В деле Симпсона были и прямая трансляция автопогони полиции за ним, и угрозы самоубийством. Процесс сделал звездой Роберта Кардашьяна — отца Ким Кардашьян. Он был адвокатом Симпсона, ярко выступал на судах, поспособствовал оправдательному вердикту от присяжных и обрел славу.
Как стриминги заинтересовали нас преступлениями
В десятых тру-крайм постепенно стал выходить за пределы телевизора — интернет, как в свое время телевидение, предложил новые форматы, которые приумножили аудиторию жанра и дали площадку новым авторам контента.
Настоящий бум тру-крайма произошел вместе с развитием крупных онлайн-платформ. Люди стали массово смотреть и слушать про реальные преступления — это создавало чувство сопричастности, будто они вместе распутывают детективный клубок. И тут стоит отметить два проекта, которые сделали тру-крайм в интернете таким, каким мы его знаем сейчас.
Подкаст Serial. Это англоязычное аудиошоу, которое в 2014 году начала выпускать журналистка Сара Кениг. С момента своего появления Serial прослушало несколько сотен миллионов человек. Подкаст считается одним из главных проектов, которые задали моду на тру-крайм в интернете.
Serial базировался на реальной истории, а гостями выпусков становились люди, имевшие прямое отношение к преступлению. Кениг посвятила подкаст Аднану Сайеду — молодому человеку, которого в 2000 году приговорили к пожизненному сроку за убийство бывшей девушки в Балтиморе. Журналистка общалась с теми, кто был знаком с Сайедом и погибшей, их преподавателями и членами семей, а также свидетелями. Это помогло ей подробно восстановить хронологию дня убийства.
С каждой новой деталью у зрителей появлялось все больше сомнений, что Сайед убил девушку. Пользователи соцсетей требовали пересмотреть дело и заново допросить свидетелей, чьи показания разнились с их словами в подкасте. В 2022 году после нескольких лет рассмотрений суд отменил приговор. Сайед попал в тюрьму в 17 лет, а вышел в 41 год.
Документалка «Создавая убийцу». Успех Serial был заразительным: на реальные убийства обратили внимание стриминговые сервисы. В 2015 году на «Нетфликсе» вышел документальный сериал «Создавая убийцу». Он рассказывал о Стивене Эйвери: мужчина провел 18 лет в тюрьме по ложному обвинению в изнасиловании. Но выйдя на свободу, он совершил реальное убийство, за что получил пожизненный срок.
Секретом популярности проекта — только за 35 дней с момента выхода его посмотрело почти 20 миллионов человек — критики называли как раз его реалистичность. «Создавая убийцу» стал первым сериалом «Нетфликса» с реальной криминальной историей в основе и свидетельствами участников событий. Преимуществом стал и формат выхода серий: сезон можно было посмотреть залпом, а постоянные сюжетные повороты побуждали сразу включить новый эпизод.
Вдобавок ко всему, «Создавая убийцу» затронул тему несовершенства американской судебной системы. История о человеке, который провел 18 лет за решеткой по ложным обвинениям и под влиянием тюремных условий все же стал преступником, заставила многих усомниться в справедливости правоохранительных институтов. Некоторые зрители и вовсе считали, что второй срок Эйвери тоже несправедлив. Петицию о помиловании подписало более 200 тысяч человек.
Сейчас сложно найти стриминговую платформу, которая не выпускает по несколько тру-крайм-проектов в год — и началось это с «Создавая убийцу». Только на «Нетфликсе» каждый год выходят десятки документалок про самых разных преступников — от медийных маньяков Теда Банди и Джеффри Дамера до малоизвестных убийц вроде живодера из «Руки прочь от котиков!». Многие из этих шоу становятся хитами и подолгу держатся в топе стриминга.
Реальные истории стали все чаще использовать как основу для игрового кино и сериалов. Например, в 2022 году «Нетфликс» почти одновременно выпустил документалку про Джеффри Дамера и игровой сериал. А сериал-антология «Американская история преступлений» канала FX начался с дела О’Джея Симпсона.
Любительский тру-крайм. Интернет позволил любому человеку стать автором и рассказывать истории. Для этого не обязательно быть журналистом или продюсером на «Нетфликсе». Поэтому вместе с большими документальными проектами появился блогерский контент. Собрать информацию по сети и самостоятельно превратить ее в интересную историю — так выглядит тру-крайм на «Ютубе» и в «Тиктоке».
В соцсетях часто вирусятся дела, где есть пространство для теорий и даже конспирологии. Обычно это не влияет на ход событий, поскольку блогеры рассказывают старые и известные истории. Но бывает и иначе.
В 2021 году, к примеру, феноменом стало обсуждение исчезновения Габби Петито. Молодая американка отправилась в путешествие по США со своим парнем, но вернулся лишь он один. Петито подробно фиксировала поездку в соцсетях, и пользователи принялись массово изучать блоги девушки и ее жениха. В попытках расследовать дело они определяли геолокацию по положению солнца и выявляли подозреваемых. Спустя два месяца полиция выяснила, что Габби убил жених. Во время поисков тот покончил с собой, оставив запись с признанием вины в блокноте.
Детективы-любители считают общественный резонанс и последовавшее расследование пропажи Габби Петито своей победой. Но насколько они помогли полиции на самом деле? Одержимость людей детективными историями приводит к тому, что они сами играют в детективов. Это проблема: интернет-следователи часто допускают ошибки, обвиняют не тех людей и строят теории заговора.
Почему мы все-таки любим тру-крайм — и за что его критикуют
Тру-крайм крайне популярен у аудитории. Это проявляется не только в объеме контента, но и в творчестве по его мотивам. Например, в шутках и мемах тру-крайм называют чуть ли не комфортным жанром: его смотрят, чтобы успокоиться. Почему так происходит — на первый взгляд, загадка. Но на деле это легко объясняется — исследователи приводят несколько факторов столь высокого интереса к этому жанру.
Исследование «темной стороны». Нами движет желание понять, почему человек совершает убийство или другое преступление. В чем его мотивы, как он пришел к этому, как он ведет себя после.
Сочувствие жертве. В медиа мы часто видим только преступников. Хорошие тру-крайм-проекты обязательно восполняют этот пробел и с уважением относятся к жертвам. Мы больше узнаем о них, какими они были вне контекста преступления. Также через тру-крайм мы убеждаемся, что мир все еще работает так, как мы привыкли: за преступлением все еще следует расплата.
Безопасный адреналин. Мы узнаем об ужасных подробностях, которые вызывают эмоции, но в это время обычно сидим на диване под пледом. Это дает нам дополнительное чувство контроля над ситуацией: мы испытываем страх и чувство небезопасности, но находимся в комфортной обстановке и всегда можем просто выключить документалку или подкаст.
При этом авторам тру-крайма часто высказывают этические претензии. Одна из них — проблема эксплуатации жертв трагедии. Рассказывая о них, авторы контента часто не заботятся о том, хотят ли они или их близкие внимания к своему горю. В эксплуатации обвиняют даже стриминги — например, «Нетфликс» с его сериалом «Монстр: история Джеффри Дамера». Близкие жертв убийцы были против проекта, так как он ретравматизирует их. А сам сервис обвиняли в наживе на чужой утрате.
С похожей критикой столкнулся и другой проект «Нетфликса» — документальный сериал «Я убийца». В нем все внимание отводится самим преступникам, оказавшимся за решеткой. По мнению близких их жертв, подобное шоу симпатизирует убийцам и вызывает у зрителей сочувствие к ним, а страдания и ретравматизация семей пострадавших отходят на второй план.
Романтизация преступников — в принципе популярный феномен и в рунете, и в зарубежных соцсетях. К примеру, в соцсетях есть фанатские ролики с участием серийного убийцы Теда Банди. Его жертвами еще в 70-х годах стали как минимум 36 человек. Но на видео с преступником на «Ютубе» пользователи накладывают хит Леди Гаги Love Game, а в «Тиктоке» называют «крашем номер один». И это не что-то новое. Еще в 20 веке, когда о маньяках в основном писали газеты, преступники вызывали симпатии и сочувствие у множества людей. Только вместо публикации эдитов в «Тиктоке» фанаты писали убийцам письма.
Почему мы любим тру-крайм? Ответ психолога
Психопат — один из самых интересных персонажей в кино и литературе. Он вызывает сильные чувства, особенно когда человек эмоционально голоден и у него актуализируется потребность в переживаниях.
Два основных инстинкта, на которых играют авторы тру-крайма, — либидо, сексуальное влечение, тяга к жизни, и мортидо, тяга к смерти и разрушению. На гормональном уровне при потреблении тру-крайм-контента вырабатываются адреналин и дофамин. Сюжеты о маньяках и убийцах действуют на человека примерно так же, как если бы он окунулся в ледяную прорубь или сходил в баню.
Просмотры таких историй дают возможность выпустить пар, прожить свои темные фантазии. Страх, недоумение, тревога, злость — все эти чувства могут подниматься, когда мы наблюдаем за действиями преступника и ходом расследования. Зритель получает острые ощущения, эмоционально присоединяется к жертве и начинает сочинять сценарии на тему «А как бы я вел себя в этой ситуации?». Мир реальных преступлений притягивает людей, ощущающих себя не только в позиции потенциальной жертвы, но и в шкуре преследователя, когда человеком движет внутреннее желание наказать и вернуть справедливость.
Вреден ли тру-крайм?
Человеческая психика устроена по-разному. На мой взгляд, сложно объективно оценить, как просмотр определенных историй влияет на тех или иных людей. Предполагаю, что тру-крайм-контент по-разному влияет на людей в зависимости от их состояния и изначальной природной расположенности к агрессии. Нельзя однозначно утверждать о пользе или вреде этого жанра.
Жанр — это инструмент. А принесет он пользу или вред, зависит от того, в какие он попадет руки, глаза, мозг и душу — как и в случае с любым другим инструментом. С помощью обычного кухонного ножа шеф-повар может создать вкуснейшее блюдо, а преступник — совершить убийство. Для одних просмотр тру-крайма станет возможностью разрядиться или проиграть собственные тревоги, готовясь к худшему. Для других — развлечением вроде американских горок. А третьи, возможно, вдохновятся на «подвиги».
Для адекватного человека тру-крайм становится способом знакомства с реальностью и своеобразной профилактикой насилия. У неадекватного человека что угодно может стать триггером и спровоцировать приступ агрессии. По исследованиям психологов, доля психопатов в обществе составляет 4,5%. Люди с психопатическими чертами личности склонны к жестокости, поэтому интересно, как просмотр тру-крайм-историй влияет на эту категорию людей. Но таких исследований я не встречала.
Если говорить о том, может ли просмотр контента о реальных преступлениях повысить тревожность людей, у которых она и так высока, — не думаю, что и тут есть однозначный ответ. С одной стороны, тревожные люди таким образом могут подпитывать свою тревогу, с другой — «выгуливать» ее, сбрасывать напряжение. Но очевидно, что если от потребления подобного контента страхи усиливаются, смотреть его не стоит.
Сейчас бьет рекорды по просмотрам сериал «Слово пацана», созданный на основе реальных событий. Мы не можем анализировать влияние контента на психику и восприятие человека вне контекста, в котором он находится. Сериал отражает кризисное время. Мало того что проект хорошо сделан драматургически и художественно, так он еще и попадает в коллективную потребность в безопасности, которой сейчас по факту нет. И дает нам возможность прожить наши собственные страхи: «А что с нами будет и как мы будем выживать?»
Что с тру-краймом в рунете
Волна популярности тру-крайма не обошла стороной и Россию. Тем более что в стране есть свои прародители жанра. «Криминальная Россия» и «Следствие вели» с Леонидом Каневским сначала были популярны на ТВ, а в эпоху соцсетей стали источниками мемов. Крылатая фраза Каневского «Но это уже совсем другая история», например, стала неотъемлемой частью интернет-фольклора.
Возможно, на «Кинопоиске» или «Иви» пока не так много полноценных документальных тру-крайм-сериалов. Но это легко компенсируется другими проектами. Топ подкастов «Яндекс-музыки» сложно представить без «Дневника Лоры Палны», «У холмов есть подкаст», «Тут такое дело» и «Основано на реальных событиях». На «Ютубе» тоже есть заметные проекты: «Тру-краймер», «Неслабо нервный» и другие.
В рунете есть два разных подхода к тру-крайму. Первый — пересказ уже известных событий, где на первый план выходит не новая информация, а интересная подача и грамотная работа с открытыми источниками. Ольга, авторка канала «Темная история», рассказывает: «Находим в интернете громкие дела, потом по крупицам собираем все детали, создаем свой уникальный сценарий — например, просматривая видео с допросами преступников. Сценарий озвучивает диктор, а затем уже делается монтаж полноценной истории для ролика».
По словам Ольги, истории обычно берут иностранные: за границей индустрия тру-крайма крупнее и можно найти больше интересных и шокирующих случаев, чем в России.
Другие авторы находятся в поиске собственных историй, о которых до них почти не говорили или не знали вообще. Это большие журналистские сюжеты, которые по духу близки к проектам вроде Serial. Например, издание «Холод» прославилось благодаря текстовым расследованиям и подкасту «Трасса 161» про преступления в разных регионах России.
Одной из главных звезд жанра стала Саша Сулим. Журналистка исследовала личности серийных убийц: например, дважды взяла интервью у ангарского маньяка, написала книгу «Безлюдное место. Как ловят маньяков в России». Затем она пришла на «Ютуб», где сотрудничала с каналом «Редакция» Алексея Пивоварова. Прорывом для Сулим стал видеоподкаст «Дела»: журналистка атмосферно рассказывала комикам о реальных преступлениях и убийцах. В 2023 году «Дела», как и другой контент Medium Quality, переехали во «Вконтакте». Сулим покинула проект и запустила свой ютуб-канал — каждая тру-крайм-история на нем набирает миллионы просмотров.
Тру-крайм в России — высококонкурентная среда. И чем больше это интересует зрителей, тем больше внимания уделяется качеству продукта, приходят большие продакшены и рекламодатели. Это не что-то уникальное: так происходит со многими жанрами на «Ютубе». Любительская среда постепенно замещается профессионалами и студиями.
Олеся Остапчук
спецкор «Холода», авторка тру-крайм-историй
Российский тру-крайм не про безопасный адреналин
Тру-крайм многое может рассказать об обществе, социальных проблемах и их национальном характере. Неверно думать, что российский тру-крайм — это всегда какая-то хтонь и все ужасно, а в других странах не так.
Если мы посмотрим на тру-крайм-контент, увидим, что в Америке происходит не меньше всякой жести, чем в России. В этом плане все страны похожи: абсолютно ужасные преступления могут происходить где угодно.
Российский тру-крайм будто требует от тебя вмешаться в происходящее. Зарубежный тру-крайм многие воспринимают как развлечение, безопасный адреналин. Как сходить на ужастик в кино. Я знаю людей, которые читают зарубежные тру-краймы, но не читают российские: слишком больно и страшно. Читаешь наш текст и понимаешь, что ты часть этого общества и в соседней квартире с тобой может происходить то же самое. Думаешь: «Мне нужно с этим что-то сделать». С зарубежным тру-краймом не так: его можно обсудить как прикольную историю, потому что это далеко.
То, что в медиа любят называть русской хтонью, — это отчасти наша литературная традиция. Еще с 19 века мы видим любовь писателей к злачным местам: тот же Достоевский часто описывал преступления через позицию героев, которые унижены и оскорблены, или с позиции тех, кто живет в русской хтони — бедности, мраке, отчаянии.
Эта традиция никуда не ушла. Я в своей работе стараюсь делать акцент на среде, в которой находятся люди: практически в любом моем тру-крайме можно увидеть какое-то описание городка — места, где эти события случились. Лейтмотивом идут социальные проблемы — это для меня часто встречающиеся российские реалии.
Российский тру-крайм не только про жестокость. У меня есть ощущение, что в этих историях нередко на фоне огромного зла и жестокости проглядывает человечность. Это то, что трогает и в чем я пытаюсь найти светлую точку. Взаимодействие с близкими жертв, с какими-то отдельными хорошими полицейскими и следователями нередко бывает очень человечным.
Практически в каждой истории можно найти какую-то взаимопомощь, как при неработающих институтах кому-то не все равно. Конечно, такое есть и в зарубежном тру-крайме, но для России это важно, потому что показывает людей такими, какие они есть в травмирующей ситуации. Мне кажется, наше общество хапнуло горя и чем дальше ты отъезжаешь от Садового кольца, тем чаще люди сталкиваются со смертью и несправедливостью. Когда мы можем показать в тексте, как люди с этим справляются, — для меня это важная деталь.
Я не думаю, что благодаря тру-крайму из преступников делают идолов. Безусловно, в любом обществе есть маленький процент людей, которые вдохновляются странными, людоедскими вещами. С этим ничего не сделаешь. Этическую опасность тру-крайма я скорее вижу в романтизации самого мрака и его разрушительной стороны, и проявляться это может по-разному.
От многих любителей тру-крайма я слышала, что они смотрят такой контент ради развлечения. Засыпают, завтракают под него. Мне кажется, вот тут может возникнуть романтизация преступлений. Особенно если автор контента делает акцент только на адреналине, на личности преступника и его деяниях, а не на том, что за его действиями стоит человеческое горе. И что все это — часть нашей реальности.
В тру-крайме мне важно говорить о проблемах, а не только стремиться пощекотать нервы. Это помогает избежать романтизации. Тру-крайм должен указывать на проблему и заставлять если не подумать о ее решении, то хотя бы увидеть ее и разбудить в себе эмпатию. В таких историях всегда есть человек, который чувствует сильную боль — и если читатель увидит его, разделит его эмоции, это хороший результат.
Исключительно развлекательный подход ведет к тому, что мы не обращаем внимания на человека с болью. Мы смотрим только на маньяка и думаем: что же у него в голове? Это приятнее, чем впускать в себя переживания пострадавшего. Мы как психологи: больше анализируем, меньше чувствуем. Такой подход проще. Это нормально, если так делают читатели. Но когда так делают авторы контента, которые сосредотачиваются на маньяке и подталкивают к эмпатии к нему, а не к жертве, это становится опасным. И снижает в нас способность к сочувствию.
Мы рассказываем разные истории о популярной культуре и тех, кто ее создает. Подписывайтесь на наш телеграм: @t_technocult
