Письмо психологу: жалею, что не рассказала маме о приставаниях отца

В мои 13 лет случился день, когда в свой обеденный перерыв отец зашел в комнату с намерением «полежать вместе» — в течение нескольких минут моя одежда задиралась с недвусмысленным намерением и прикосновениями то тут, то там.

Я испугалась так сильно, что на старте не смогла и пикнуть, а после выдала, что-то вроде «Раз ты мне отец, так и относись как отец». В какой-то момент ему, как мне показалось, стало страшно: кинув в меня фразу «Расскажешь, уйду из дома», он ушел курить, а я сидела в оцепенении. Вечером он «откупился» сотовым телефоном, который обещал несколько месяцев, а я и словом не обмолвилась о произошедшем матери.

Я никогда не любила отца — в младшем школьном возрасте я его жутко боялась, а после страх сменился бесконечными конфликтами и словесным унижением с его стороны. При всем этом мысль о том, что в семье будет «развод» до определенного возраста казалась страшной — как так, ведь все друзья, дети друзей родителей, исчезнут из жизни, да и жить нам с мамой где?

И вообще я сама наверное виновата — зачем хожу по дому в шортах и топиках — именно так я подумала в тот день, закрыв таким образом для себя этот «вопрос». А через год и вовсе ушла жить в бабушке — родители лишились квартиры, а меня «передали» в другие руки.

Многолетнее «пережевывание» ситуации и то, как в итоге сложилась жизнь родителей (несчастливая, бедная, с драками и потерей имущества) давало ощущение «несправедливости» — почему я не рассказала маме, а лучше, бабушке, с которой отношения были более доверительными? Я делю стол за праздниками и слушаю лицемерные признания в любви от человека, который лез мне под юбку — почему я не дала этому прекратиться, а он остался безнаказанным?

Регулярные встречи с отцом всегда давались мне тяжело — я не могла и не могу слышать то, что он говорит, не испытываю никакого тепла, часто вступаю в конфликт на старте.

В один день, уже много лет спустя, я отправила ему сообщение со словами «Зачем ты тогда это сделал? Никто и никогда не делал мне так больно». Услышав что-то вроде «Бес попутал, был не в себе, не знаю, что случилось, пожалуйста, не говори никому или мне конец», я не испытала облегчения.

Я регулярно вспоминаю эту ситуацию и тогда, когда моя семья «осуждает» половое воспитание как практику — мол, дети сами все выяснят, не нужно нам этих «извращений» про презервативы. Как не нужно, если я и в 13 лет не знала, что нужно трубить в колокол, если к тебе пристает отец?

В последнюю поездку к родственникам я выпалила, что мне этих знаний не хватило, а я столкнулась с извращенцем в близком кругу — мать не задала ни вопроса, а вот с тетей уже наедине я смогла поделиться.

«Вершить» правду спустя 18 лет не кажется мне лучшим решением — во многом из-за страха узнать, что маме «ок» — было и было. Она допустила, что я уйду жить в другой дом в 14 лет, а сама осталась жить с отцом в съемных квартирах, ни разу не задала вопрос «Почему у тебя с ним так?» Я просто боюсь знать, что она и на это смогла бы закрыть глаза.

Теперь я уже 3,5 года как мать сама — приходя к ним в гости, я не выношу, когда дочь на его руках, раздражаюсь, когда он щекочет и прошу забрать ребенка. Ни о какой ночевке у них и речи быть не может.

Боль осталась не месте и я не знаю, есть ли способ мне пройти через это и жить дальше, встречаясь с ним вот так за семейным столом.