«Они настоящие герои»: как я помогаю детям-мигрантам в Петер­бурге учить русский язык

После переезда в новую страну детям мигрантов особенно нужна поддержка.

Они сталкиваются с непониманием сверстников, стараются преодолеть языковой барьер, не всегда попадают в нужный класс школы. Им бывает не к кому обратиться за помощью, ведь у родителей тоже почти не остается сил: им нужно работать, кормить семьи.

Героиня этого материала Мария — педагог по образованию, а с 2021 года еще и волонтер фонда «Дети Петербурга»  . Она бесплатно учит детей мигрантов русскому языку, помогает им поступить в школу и окончить ее. Мария рассказала, с какими проблемами сталкивается в работе и какие результаты дает ее волонтерство.

Я родилась и живу в Санкт-Петербурге. В 2024 году окончила РГПУ им. А. И. Герцена по специальности «педагог иностранных языков». Сейчас работаю с дошкольниками в частном детском центре.

В студенчестве, в 2018 году, впервые стала волонтером. Тогда я захотела выучить жестовый язык и помогать слабослышащим и неслышащим людям. Я узнала о проекте «Я вижу, что ты говоришь»  и присоединилась. В нем готовили волонтеров с сохранным и нарушенным слухом для помощи на городских мероприятиях, и в те месяцы в основном обучали русскому жестовому языку, РЖЯ.

Я разучивала с ребятами песни и снимала видео на РЖЯ, например ко Дню матери, но поучаствовать в мероприятиях не успела. Спустя три месяца уроки по РЖЯ начали пересекаться с моей подработкой и пришлось перестать заниматься.

Летом 2019 года я поехала в международный детский лагерь в Германию — проект нашла на сайте Европейского корпуса солидарности  . Лагерь устроила государственная организация Kinder- und Jügendbüro, и в нем бесплатно участвовали дети из семей мигрантов.

Я была помощницей вожатых, организовывала мастер-классы и воркшопы для ребят из Германии, Сирии и Турции, например по изготовлению значков. Думаю, иностранных волонтеров приглашали, чтобы помочь детям, чей немецкий оставлял желать лучшего. Мы сами знали язык на уровне А1—В1, и это нас сближало: вместе с ребятами учились понимать друг друга.

В своем университете я тоже помогала, в основном на олимпиадах по иностранному языку: встречала участников, регистрировала их и была наблюдателем в аудиториях.

В вузе я не раз проходила мимо постера фонда «Дети Петербурга»  . Однажды в 2021 году остановилась у него и узнала, что они проводят занятия по русскому языку и мероприятия для детей мигрантов, например экскурсии, выездные лагеря, театральные мастер-классы. Я подписалась на соцсети фонда и начала следить за его работой.

До этого я уже задумывалась о проблемах мигрантов в России. В большом городе часто видишь, как пренебрежительно к ним относятся: например, кто-то оскорбляет детей в школьных коридорах или перешептывается за их спиной, кто-то неэтично ведет себя в общественном транспорте. Я не раз замечала, как люди выходят из вагона метро, если туда заходит девушка в хиджабе. Это меня смущало, но я не знала, как помочь. Хотелось, чтобы ко всем относились по-человечески.

Мне понравилось, как фонд «Дети Петербурга» открыто рассказывает о своих проектах: они публиковали отчеты о том, скольких ребят обучили языку, устроили в школы. Я поняла, что после переезда дети особенно нуждаются в поддержке. Они не знают языка, сталкиваются с грубостью сверстников. Родители-мигранты, занятые документами и работой, часто не могут уделять детям достаточно времени.

Поступление в школу дается с трудом: редко удается попасть в класс по возрасту. И даже если ребенок зачислен, освоить программу без хорошего знания языка почти невозможно. Я, например, плохо понимала физику в школе. Если бы мне ее объясняли еще и на таджикском, я бы точно не справилась. Поэтому восхищаюсь детьми-мигрантами, они настоящие герои!

Весной 2021 года я наткнулась на пост фонда о подготовке смены городского лагеря: они искали волонтеров для помощи вожатым. Я сразу поняла, что хочу попробовать. У меня тогда только закончилась практика в летнем лагере, и я уже скучала по детям. Написала в группу фонда во «Вконтакте», заполнила анкету, где рассказала о своем опыте и учебе в педвузе, и меня позвали.

Я начала волонтерить во второй день смены — в первый присоединиться не успевала. Тогда у вожатых было много дел, так что я училась всему на ходу. Помогала детям с упражнениями на уроках русского языка, объясняла им задания, следила за ребятами на прогулках, сопровождала их на обедах.

Когда лагерь закончился, меня спросили, не хочу ли я попробовать сама вести занятия по русскому языку — фонду помогают с этим десятки волонтеров. Я согласилась. Так с сентября 2021 ко мне начали приходить учиться дети в возрасте от шести до 18 лет. Мы занимаемся в одной из библиотек Санкт-Петербурга — у фонда нет средств на свое помещение.

Специальной подготовки для преподавателей в фонде не было. Но к тому времени я уже окончила три курса педвуза, поэтому базово понимала методику и возрастную психологию. Сейчас волонтерам легче подготовиться: они могут прийти на общие встречи, задать вопросы команде, посетить занятия других педагогов.

Я веду уроки каждую субботу, в 2022—2023 годах иногда помогала и по воскресеньям — теперь наша библиотека не работает в этот день. Сейчас формат мне нравится больше всего: я работаю по будням, и так у меня остается минимум один выходной в неделю.

Урок идет час-полтора. Первый год у меня уходило много времени на подготовку перед занятием — три-четыре часа. Затем у меня накопились рабочие листы, и теперь я понимаю, как и что можно предложить ребятам. Но, поскольку у меня несколько групп с детьми разного возраста, все равно закладываю на подготовку не меньше часа.

В среднем на одно занятие приходит 20 человек, иногда больше или меньше. Некоторые перестают к нам ходить, когда поступают в школы. Бывает, что дети возвращаются спустя год или два, потому что сталкиваются с трудностями в учебе. Особенно сложно дается русский в старших классах, например причастные обороты.

Мне удается найти общий язык с любыми детьми, в том числе с теми, кто совсем не понимает русский. Во-первых, я ко всем доброжелательно отношусь. Новички сразу видят, что им рады и никто не ругается, если они молчат или говорят с ошибками. Я и другие волонтеры всегда поддерживаем детей, хвалим их за вопросы. Главное, чтобы ребенок не боялся говорить, даже если что-то получается не сразу.

Во-вторых, использую картинки, жесты, мимику. Если нужно, показываю картинки прямо на телефоне.

В-третьих, даю задания по силам. Например, мы учим легкие фразы вроде «Привет, меня зовут…». Когда ребенок после первого занятия уже может сказать или понять даже самое простое, страх уходит и учеба дается легче.

Еще перед занятиями дети играют в настольные игры, где язык не всегда нужен. Это помогает даже самым стеснительным быстро стать частью команды. Иногда помогают дети с более высоким уровнем языка: они объясняют слова по-русски или переводят их на родной язык — таджикский, узбекский, кыргызский или другой.

Как волонтер я не только обучаю русскому языку в библиотеке. Я общаюсь и с родителями учеников, иногда помогаю решать проблемы в школе — например, если ребенка оставляют на второй год.

Помню, что об одном таком случае мы узнали поздно — в конце весны. До этого мы помогали ребенку с заданиями, общались с классным руководителем, но ни от родителей, ни от школы не слышали, что мальчика могут оставить на второй год. Когда это стало известно, одна волонтер согласилась индивидуально позаниматься с ребенком математикой, чтобы хоть как-то закрыть год, а я — русским.

Еще мы обсудили с классным руководителем ее опасения: она была уверена, что мальчик не потянет пятый класс. Мы сказали, что готовы активно искать волонтеров для занятий по тем предметам, с которыми будут проблемы. Когда школа поняла, что мы в деле и у нас есть ресурсы для поддержки, мальчика перевели в следующий класс.

Однажды я также пробовала устроить ребенка мигрантки в школу. Помогала собирать документы, ходила с родителями к директору. Но быстро поняла, что это не для меня, и передала задачу другому волонтеру. Поступить в школу очень сложно. Нужны стальные нервы и умение не переживать из-за несправедливости. Я пока так не умею, поэтому берусь за другие дела.

Например, общаюсь с новыми волонтерами — ими могут стать и студенты, и выпускники педвуза. Для этого можно написать фонду о своем опыте, и, если затем собеседование пройдет успешно, куратор пригласит новобранца посмотреть на занятия других волонтеров. Как правило, добровольцы быстро адаптируются, потому что не остаются одни: всегда можно обратиться к более опытным педагогам. Я тоже объясняю, как все устроено, помогаю готовить рабочие материалы. Если у кого-то возникают вопросы, стараюсь что-то подсказать.

Мы не набираем «классы» в привычном смысле. К нам всегда приходят дети разных возрастов. Бывает, что у семилетнего ребенка хороший разговорный русский, а 14-летний совсем его не знает. Сделать так, чтобы им в равной степени было комфортно и интересно на уроке, — та еще задача.

Для этого мы стараемся делить ребят на небольшие группы по уровню языка: одни учат буквы и готовятся пойти в первый класс, вторые уже умеют читать и писать и теперь изучают лексику и грамматику, а третьи берут задачи посложнее, чтобы дальше развивать свой уровень русского.

Случаются и мелкие трудности: фонду не всегда хватает канцтоваров, бумаги для печати материалов, иногда даже столов в кабинете. С мебелью помогает библиотека, а с чем-то выручают подписчики НКО в соцсетях. Например, они помогли закупить картриджи для принтера. Это большая поддержка.

Сложнее всего устроить детей мигрантов в школы: где-то не хватает мест, а иногда подростков с недостаточным знанием языка отправляют в младшие классы, куда родители не всегда готовы их отдать.

Бывает, что директора учебных заведений намеренно не пускают детей мигрантов. На сайте может быть написано о свободных местах, но как только руководство узнает, что ребенок приехал из Таджикистана, место вдруг оказывается «занято».

Это тяжело и для меня, потому что я сопереживаю детям, а от проблем с устройством в школы вовсе впадаю в отчаяние.

В таких ситуациях семьи поступают по-разному. Кто-то ждет, когда освободится место, и пробует снова на следующий год. Кто-то активно учит язык и сдает вступительные экзамены, чтобы попасть хоть куда-то. Кто-то десятки раз ходит в отдел образования, надеясь, что проблема решится. А кто-то уезжает на родину или оставляет детей годами дома, чтобы те помогали с младшими сестрами и братьями, — тогда шансов поступить в школу становится еще меньше.

Мы следим, чтобы ребята все-таки начинали учиться в школах. Предлагаем семьям учебные заведения в других районах, сопровождаем родителей на повторных походах в отдел образования.

Также постоянно напоминаем, что цель наших занятий — именно подготовка к школе. Мы не можем полностью взять на себя обучение ребят. У «Детей Петербурга» нет своей альтернативной школы и ресурсов на нее — все держится на волонтерах и тех, кто поддерживает организацию пожертвованиями. И даже если мы организуем занятия в нескольких библиотеках пять-шесть дней в неделю, они все равно не заменят школу.

Сами учителя в школах отзываются о нашей работе по-разному. Одни понимают, что мы союзники, и даже направляют к нам учеников из класса, чтобы тем помогли наши ребята на родном языке. А кто-то удивляется, почему дети все еще делают ошибки, если ходят к нам уже несколько месяцев. Им сложно понять, что мы не волшебники: за пару часов в неделю исправить все просто невозможно. Даже русскоязычные дети не всегда пишут диктанты без ошибок.

Мои близкие относятся к моему волонтерству и самим мигрантам спокойно. Но в окружении есть люди, которые считают тех, кто приезжает работать в Россию, опасными. Для них это будущие преступники или те, кто «не уважает нашу культуру». Я не спорю с ними и просто мягко объясняю, что мигранты — такие же люди, как и мы. Иногда рассказываю, с чем сталкиваются мои ученики. Когда люди проникаются сочувствием к детям, им легче понять и их родителей.

Но если кто-то на улице или в библиотеке начинает приставать к моим ученикам, я не молчу. В таких ситуациях я всегда вступаюсь за своих подопечных. Моя цель — быстро завершить конфликт. Таких людей переубедить трудно, но главное — защитить детей от их агрессии.

Я люблю своих учеников. Они обычно заинтересованы в учебе, а если и нет — их можно увлечь и вдохновить. Никто не пытается сбежать с урока или отмахнуться от домашнего задания. Напротив, часто сами просят дополнительные упражнения. В школе такое редко встретишь.

Особенно радостно получать сообщения от родителей, что их ребенка приняли в школу. Или слушать, как новоиспеченные школьники рассказывают о русскоязычных друзьях, с которыми познакомились в классе или во дворе. Каждый раз радуюсь, будто это произошло впервые.

Самое волшебное — видеть, как дети меняются после занятий. И дело не только в языке. Большинство ребят сначала боится: вдруг задания покажутся сложными и их отругают за ошибки? Но уже через пару занятий страх уходит. Дети заходят в класс с улыбкой, здороваются, обнимают волонтеров, играют с друзьями до начала урока. Они учатся не стесняться задавать вопросы, исправлять ошибки и даже помогают новичкам.

У всех волонтеров есть две общие цели: чтобы каждый ребенок пошел в школу, а если он уже зачислен — смог успешно закончить год и перейти в следующий класс. Мы стараемся отслеживать, как у ребят складывается их путь.

За три года я видела десятки историй, которые доказывают, что наша помощь дает плоды. Например, девочка, которая пришла к нам в 2021 году, почти не знала русского. Она чудом попала в седьмой класс, и ей было важно удержаться в школе. Ее желание учиться и наши уроки сделали свое дело: она окончила школу и поступила на бюджет в медицинский колледж. Помню, как я следила за списками поступивших, а потом получила от нее радостное сообщение, что ее взяли. Конкурс был серьезный, и это настоящий успех!

Еще к нам приходил мальчик, который провалил собеседование в школу. Ему было 10 лет, но его хотели зачислить в первый класс, потому что он сильно стеснялся и не смог ответить ни на один вопрос: был сильный языковой барьер. Мы позанимались несколько месяцев, и он разговорился. В 2024 году он поступил в школу и теперь ходит в четвертый класс.

Бывало и совсем непросто. Например, брат и сестра из Таиланда 11 и 12 лет начали заниматься с нами весной 2024 года с нулевым русским. Мы учили их читать, объясняли материал по-английски и даже купили проездные, чтобы они могли посещать занятия, — спасибо за это нашим подписчикам. Осенью произошло чудо: детей приняли в четвертый класс. Им сложно, но их мама знает, что мы готовы поддержать. Многим дает силы то, что рядом есть небезразличные к ним люди.

С некоторыми детьми остаются особенно теплые отношения, даже если они уехали домой. Недавно мне написал мальчик из Таджикистана, который был в нашем лагере. Он попросил прислать несколько фотографий его отряда, чтобы показать друзьям и рассказать о нашей смене.

Мне волонтерство дало невероятный педагогический опыт. Я научилась находить подход к разным детям и родителям, адаптировать уроки под конкретные потребности и сохранять спокойствие даже в стрессовых ситуациях. Теперь я чувствую себя гораздо увереннее и не боюсь идти работать в школу.

Но дело не только в работе. Меня радуют наши мероприятия. Мы ходили с детьми в кино, катались на кораблике, а однажды создавали музыкальные инструменты из фруктов. Это было что-то невероятное!

Волонтерство подарило мне не только опыт, но и друзей. Работать в команде, где люди разделяют твои ценности, по-настоящему приятно.

Я мечтаю о мире, где у всех детей есть доступ к образованию, где их не считают чужими только из-за языка или культуры. Хочу, чтобы у детей мигрантов была возможность приобщиться к нашей культуре, а у нас — побольше узнать об их обычаях. И ради этого я работаю.