«Нарыдалась и натерпелась»: 5 испытаний кружками, которые пришлось пройти в детстве

Порой родители хотят, чтобы ребенок умел все на свете: играть в шахматы, танцевать, рисовать, кататься на коньках и не только.

Поэтому многие в детстве посещали огромное количество кружков. Некоторые занятия были сплошным испытанием, а бросать их было запрещено. В такой атмосфере изначальная любовь, например, к игре на пианино могла превратиться в отвращение. Читатели Т⁠—⁠Ж рассказали, чему их заставляли учиться в детстве и как это повлияло на их дальнейшую жизнь.

Меня заставляли играть на пианино. Как же я его ненавидела! Постоянное разучивание произведений, монотонность этого действия выводили из состояния равновесия. Бонусом шло битье по рукам, слезы и замечания в дневнике от преподавателя: «Мне надоели слезы».

Через какое-то время родители все-таки перевели меня к другому педагогу, но инструмент я все равно не смогла полюбить. Музыкального слуха не было, так и не развился. Из плюсов — только знания композиторов и произведений.

Заставляли насильно заниматься музыкой. В мои семь лет в школу пришли тети из музыкальной школы, показали скрипку и ее звучание. У меня, глупенькой, загорелись глаза от любопытства, и я сказала шепотом, мол, хочу. Родители услышали, все купили и сказали: «Вот и ходи теперь семь лет!»

Все желание ходить отбилось, когда меня начали каждый день, почти без выходных, орами, громкими топами, стучанием по столу, матами и распусканием рук и ног «дрессировать» для отчетных концертов, экзаменов и конкурсов. Мне давали виртуозные произведения, а преподша могла бить и унижать меня за на 0,003 фальшивую ноту из 100500 других нот в произведении в быстром темпе.

Родителям было все равно: в нулевых в маленьком городке считалось нормой, когда учитель орет на тебя. Это означало, что надо больше стараться, а не «твоего ребенка морально и физически калечит чужой человек». И когда с преподшей пытались поговорить, она показывала свое актерское мастерство с истериками: «Вы что?! Я не делала этого!» Родители считали, что я вру и не хочу заниматься, а от учителя прилетало еще больше угроз за стукачество. Весь этот ад шел семь лет. Но как только я получила в 14 свидетельство об окончании, больше в руки скрипку не брала.

Каких результатов хотели родители: чтобы я уже в школьном возрасте начала зарабатывать в ресторанах кучу денег и «выделяться» перед гостями. Что из этого я получила:

1. Хороший музыкальный слух! Иногда играю на губной гармонике импровизации или коротенькие треки из «Тиктока».
2. После музыкального навыка открылся талант к рисованию — рисую до сих пор.
3. Триггеры и флешбэки.
4. Отсутствие осанки.
5. Неуверенность в себе.
6. Нежелание больше стараться во всем.
7. Бессмысленную трату денег.
8. Даже психологи не смогли проработать эту травму.

Попросил сам в детстве родителей отдать в музыкальную школу. Но ближе к окончанию бросил ее, так как надоело на занятиях слушать бесконечное шуршание конфеток, поедаемых преподавательницами, и их обсуждения, кто какие сапоги купил и у кого какой мужик. Естественно, на мои музыкальные потуги всем было плевать. Это было на излете СССР, тогда разваливалось все вообще.

Жалею до сих пор, что не проявил настойчивости и не добился перевода в другое учебное заведение. А родители не стали настаивать: в то время у них были проблемы посильнее моих подростковых. Навыки аудирования не пропали и помогали с английским, фальшь в игре и пении замечаю сразу. Если бы можно было отмотать время, поступал бы в консерву, а потом на звукорежиссуру. Гораздо интереснее всяких ИТ.

Проучился в музыкальной школе семь лет и получил диплом. Сейчас думаю, что если бы пошел туда не в семилетнем возрасте, а лет в 15, когда и музыкальный вкус сформировался, и понимание наступило, то играл бы любимых метал- и рок-исполнителей, получил бы в десять раз больше удовольствия от учебы и хотел бы учиться сам.

Сейчас иногда играю на пианино, но очень редко. Временами достаю виолончель из шкафа и тоже поигрываю. Особенно после выхода «Киберпанка» — тема Джонни Сильверхенда как раз на виолончели исполнена. Хорошо слышу, когда человек фальшивит, если поет, причем не важно где.

Жалею только, что в художку не пошел, как хотел, — типа для нее талант нужен. Хотя мой же дед без всякой художественной школы рисовал отлично.

В пятом классе нашей поселковой школы выбора кружков не было. И, о чудо — это сарказм, — у нас появился учитель по фортепиано! Меня насильно туда отвела мама: дите должно развиваться. Сестре повезло больше, она была мелкой для пианино.

Как я ненавидела этот инструмент! Получала двойки за невыученное домашнее задание, прогуливала, пряталась от учителя. Не любила сольфеджио, не слышала различий в звуках, если они не совсем контрастные, диктанты писала абы как. В хоре стояла для массовки, только рот открывала. На выпускном экзамене не захотела выступать после кого-то — уперлась, и все. Еле-еле закончила это мучение, до сих пор передергивает. Пианино потом подарила в детский сад.

Итог: сейчас на пианино даже «Собачий вальс» не сыграю, в композиторах «плаваю». Но немного помню нотную грамоту, расположение нот на нотном стане. Дочь не насильничаю: хочешь танцы — иди, хочешь рисование — легко, не хочешь больше танцы — не проблема.

Ходила в школу изобразительных искусств лет с четырех-пяти. Сначала занятия были в формате воскресных, затем это была уже полноценная загруженность с понедельника по пятницу. Я приходила из обычной школы, делала уроки, а вечером шла в художку. Помню, в какой-то момент заниматься там опротивело из-за преподавателей и некоторых одногруппников. Я даже заявила о желании уйти своей семье, но родители и бабушка придерживаются принципа «если начал — доведи до конца». В итоге мне пришлось заниматься еще два года.

Художественную школу я окончила с тройками-четверками по всем предметам: рисунку, живописи, композиции и всяким факультативам типа батика или лепки. Рисовать до этого очень любила, после — возненавидела. Даже сейчас меня трясет, если ребенок просит что-то нарисовать для школы на ИЗО.

Меня не отправляли на кружки из-под палки. Однако и не позволяли спокойно бросить то, что хотела попробовать, но в итоге пришлось не по душе. «Выбрала — ходи». А поскольку попробовать мне хотелось буквально все — эта черта характера и сейчас со мной, — со временем я обросла тучей кружков и допов, которые висели на мне мертвым грузом.

Исключением были только танцы. На них меня отправили в том возрасте, когда мне в принципе было пофиг, куда меня таскают и что там надо делать. Несколько лет у подросшей меня ушло на то, чтобы уговорить маму больше меня туда не отправлять. Мама сдалась после первой победы на соревнованиях по конному спорту.

Немного в сторону от темы, но реально чуть ли не со скандалами меня заставляли участвовать во всяких «Русских медвежонках», «Кенгуру» и «Британских бульдогах». По большей части мне было просто скучно, но за «Британского бульдога» англичанка однажды мне влепила четверку после того, как два часа назад всей аудитории объявляла, что оценок за него выставляться не будет. После этого я сказала маме, что больше в этом цирке и фарсе участвовать не буду. Мама криком объяснила мне, что буду, потому что «куда ты денешься».

До сих пор жалею, что не хватило тогда характера настоять на своем или как минимум не приходить на следующих «Бульдогов». Но у мамы тогда было крайне действенный рычаг манипуляций: они финансово вкладываются в меня, хотя денег и так мало. Совесть не позволила мне прогуливать олимпиаду с платным участием. В итоге на том «Бульдоге» я заняла то ли первое, то ли второе место с минимальным количеством ошибок, оставив далеко позади англичанкиных любимчиков, которым перепали лишние пятерки.

Повлияло все это на меня по-разному: английский, конечно, пригодился, в настольный теннис потом с удовольствием играла в вузе, а гитару не беру в руки и вообще скрываю, что я с ней знакома. Ну и да, бросать ненужное и не страдать приходилось учиться во взрослом возрасте. А еще характер отращивать.

В начальных классах у нас в частной школе были уроки этикета: как здороваться, как вести себя за столом и пользоваться приборами, все дела.

Помню, очень не любил эти уроки, но, оглядываясь в прошлое, могу сказать, что они очень пригодились. И по сей день я единственный человек в семье, который знает, как отличить вилку от вилки.

В принципе лицей был невероятно тяжелым, нулевые уроки, основные — до 16:00, факультативы. Радовало, если в шесть вечера попадала домой. Заставляли участвовать в школьном рейтинге и зарабатывать хорошие оценки, с тех пор терпеть не могу школу. Это было худшее время жизни. И к тому же, так как нужно было во всех предметах быть лучшим, прыгала по поверхности каждого, чтобы успеть сделать домашнее задание в неимоверном количестве. Следствие: ничего не знаю глубоко, 11 лет учебы — и ничего не помню.

Отдали в спортивную секцию, было время, когда заставляли заниматься еще по утрам. Даже не помню, сильно ли я любил заниматься спортом. По утрам — точно нет, сильно сачковал. Но как-то привык. Теперь, во взрослом возрасте, это дело точно нравится: занимаюсь сам, за деньги, даже бросать не хочется.

Моя мама всю жизнь проработала пианистом в секции художественной гимнастики. Да, раньше они выступали под пианино! Получала она немного и дико комплексовала по этому поводу. Так сложилось, что в ее коллективе многие тренеры были замужем за футболистами, а в девяностые они неплохо зарабатывали на фоне общей нищеты. Поэтому в ее голове сформировалась установка: «Мой сын станет футболистом, а значит, богатым и успешным и не будет ни в чем нуждаться, как я».

В итоге с шести лет я под присмотром мамы ходил в секцию по футболу, посещал все матчи местной футбольной команды и смотрел «Футбольный клуб» по НТВ с тогда еще худым Уткиным. Не сказать, что меня это сильно напрягало, но это точно не было тем, чем бы я сам хотел заниматься, потому что с детского сада бредил единоборствами. К 12 годам мамин энтузиазм подутих, я все равно бросил футбол и занялся тем, чем сам хотел.

Не могу сказать, что именно футбол как-то мне пригодился в жизни. Скорее, сам по себе спорт приучил к самодисциплине и физическим нагрузкам, благодаря чему я до сих пор поддерживаю форму. Сейчас точно знаю, что мои дети будут сами выбирать, чем им заниматься. Главное, чтобы это был их осознанный выбор.

При разводе мой папа психанул и решил, что раз все делится пополам, то он забирает одно кресло, полшкафа-стенки и одного ребенка — меня. Конечно, довольно быстро он осознал, что иметь при себе ребенка с его криминальным образом жизни в целом плохая идея, а девочку — и вовсе полный провал.

Я, как многие девочки, просила папу отдать меня на танцы, но папа сказал: «То есть если на тебя нападут, ты танцевать будешь?» Я эту фразу на всю жизнь запомнила. Это были девяностые, вопрос постоять за себя стоял остро. Папа отдал меня в секцию своего друга на бокс. Так к подростковому возрасту я допрыгала до кандидата в мастера спорта по боксу в легком весе.

Нарыдалась и натерпелась я тогда, конечно, очень прилично. Зато с тех пор и по сей день я могу за себя постоять физически даже в нападках от мужчин: никто не ожидает, что девушка моей комплекции может так втащить.

С самого детства ситуации любой тяжести я переживаю через упорные тренировки. Эта дисциплина выручала меня очень часто.

Из негативного — водили на единоборства. Даже второй юношеский получил по универсальному бою. В итоге вырос терпилой, конфликтов боюсь, потому что перед лицом картина, как в детстве: иду на соревнования → проигрываю → родители на меня орут за то, что я проиграл. За себя постоять, конечно, могу, но стресс испытываю дичайший, поэтому оттягиваю этот момент до последнего. Даже не знаю, как это исправлять.

А из позитивного — на английский к репетитору водили 11 лет. Довольно хорошо его знаю, очень помогает в жизни.