Как я лечил заикание

В 1996 году, когда мне было 15 лет, я начал заикаться.

Не хочу раскрывать подробности. Скажу только, что в моей семье случилось событие, из-за которого я пребывал в состоянии страха несколько часов. На следующее утро проснулся и обнаружил, что не могу нормально говорить. Запинки возникали почти в каждом слове при общении и с близкими, и с незнакомыми. Пытаясь что-то сказать, я нервничал и от этого начинал заикаться еще сильнее.

Сейчас мне 42 года. Полностью избавиться от заикания не удалось, но я смог сделать его менее заметным. Расскажу, какие методы лечения пробовал и что помогло улучшить речь.

Мама отвела меня в поликлинику к логопеду почти сразу после стрессового события. На первой же консультации врач дала пару рекомендаций:

1. Говорить медленнее и слегка нараспев. Но у меня это не получалось, потому что я начинал заикаться с первых букв фразы.
2. Усилить артикуляцию и говорить громче, чтобы увеличить поток воздуха через связки. Эта рекомендация оказалась полезной. Говорить действительно стало проще.

Я начал ходить на занятия к логопеду три раза в неделю. Каждое занятие длилось примерно два часа, на них мы с врачом выполняли разные упражнения. Например, много раз повторяли слоги, фразы или отдельные звуки. Смысл был в том, чтобы научиться преодолевать запинки и почувствовать себя увереннее при разговоре.

Еще мы занимались артикуляционной гимнастикой: тренировали мышцы щек, губ и языка.

Благодаря гимнастике я стал реже ощущать спазмы мышц во время затыков. Упражнения нужно было повторять дома — по меньшей мере по часу, пока не устанешь. Начинать врач советовала с медитаций. В течение нескольких минут я спокойно дышал, затем приступал к занятиям. Во время упражнений старался не думать о речи, а сосредотачивался на дыхании или какой-нибудь части тела.

Где-то через два месяца логопед предложила испробовать новый метод терапии. Две недели я молчал, чтобы артикуляционный аппарат отвык от речи. А затем врач начала заново обучать меня говорить: ставила отдельные звуки, слоги, следила за дыханием. Учила дышать то грудью, то животом, переходить с носового дыхания на ротовое и обратно.

В целом занятия дали свои плоды: я стал говорить увереннее, не паниковал, когда спотыкался, и число запинок в речи заметно уменьшилось.

Но все же полностью дефект не проходил — и иногда это сильно демотивировало. Мне казалось, что это уже какая-то неотъемлемая часть меня, с которой невозможно справиться.

Сейчас думаю, что, возможно, я мог бы победить заикание, если бы лучше отрабатывал упражнения дома. Но так вышло, что история совпала с периодом подросткового бунта — домашние занятия я часто саботировал. Поначалу мама и бабушка пытались на меня как-то повлиять, но в итоге сдались и махнули рукой.

Через полгода я бросил ходить к логопеду. После этого еще месяц с горем пополам занимался дома самостоятельно. А потом окончательно на все забил.

Невролог. К неврологу меня отвели примерно в то же время, что и к логопеду. Врач назначил какие-то успокоительные настойки типа валерианы. Точно уже не помню, но, кажется, легче от них не стало.

Психолог. Когда мне было 16 лет, маме дали контакты частного психолога. Я сходил на две сессии.

Специалист, как в кино, расспрашивал, что я чувствую и как отношусь к тем или иным событиям в своей жизни. И убеждал меня, что испытывать негативные эмоции — это нормально. Результата от общения я не ощутил. Возможно, потому что изначально был настроен скептически и не доверял психологу.

Гипнолог. На гипноз мама водила меня три или четыре раза — тоже к частному специалисту. Что он пытался внушить, не знаю. Мне тогда ничего не объясняли. Эффекта от этих сеансов тоже не было.

Народная медицина. Народными методами меня упорно лечила бабушка. Она находила «авторские» рецепты отваров, настоев и порошков. Помню, как однажды я принимал настой, который нужно было отмерять пипеткой по каплям. Бог знает из чего он был сделан, но вкус у него был мерзкий — до сих пор удивляюсь, как не отравился.

Травами бабушка не ограничивалась. В ход шли заговоры, шепотки, умывания святой водой и прочая эзотерика. Как-то раз она пыталась снять с меня порчу. Я сидел на стуле, а она руками собирала негативную энергию над головой и стряхивала ее в таз с водой. Как говорится, было бы смешно, если бы не было так грустно.

Желание бабушки использовать любой шанс, чтобы вылечить внука, я понимаю, но повторять такое никому не советую.

В 17 лет мне захотелось иметь собственные деньги — я начал искать работу. В силу возраста выбирать особенного было не из чего, и я устроился разъездным продавцом — коммивояжером. С утра приезжал на базу, загружал полный рюкзак отечественной парфюмерии и шел ее продавать — хоть кому-нибудь.

Мой заработок напрямую зависел от продаж, поэтому я вынужден был говорить много и старался делать это правильно. Даже если мне становилось дискомфортно, застопориться во время беседы с покупателем было нельзя. Иначе он уходил, а я оставался без денег. Мне же хотелось заработать как можно больше — это мотивировало преодолевать затыки в речи лучше, чем похвалы от логопеда.

В итоге эта работа помогла улучшить речь больше, чем все предыдущее лечение. За три месяца работы я избавился от комплекса заики и поборол страх общения с незнакомыми людьми. Число запинок в речи уменьшилось: они стали возникать только в начале предложений, да и то не в каждом. Но главное, что я вынес из этого опыта: заикание — не приговор, с ним вполне можно жить и работать.

Сейчас я заикаюсь так же, как и в 17 лет. Логопед предупреждала, что со временем запинки в речи входят в привычку, поэтому чем дальше, тем сложнее от них избавиться.

Чистота моей речи сильно зависит от эмоционального состояния. В периоды стресса заикание усугубляется. При сильных затыках я стараюсь говорить медленнее, активнее артикулирую, помогаю себе жестами и разгонными словами. Например, вместо «с утра шел на работу» говорю «тут с утра шел на работу». Но слова-паразиты для связки слов внутри предложений не использую: не хочу загрязнять речь.

Хуже стрессов на меня влияет недосып. Если не удается поспать ночь, речь становится настолько плохой, что ничего не помогает. В такие дни я стараюсь вообще не разговаривать.

С 2002 года я работаю в технической поддержке. Устроился туда по специальности — не ради борьбы с заиканием. Но терапевтический эффект от работы ощущаю. В течение дня я много говорю, а людям приходится выслушивать меня до конца. Возможно, это не совсем честно по отношению к ним. Но думаю, что имею право работать кем хочу и где хочу. Табуированными для себя считаю только профессии диктора и чтеца.

На личную жизнь заикание никак не влияет. Жена и друзья не обращают внимания на затыки — спокойно ждут, пока я договорю. С коллегами отношения тоже хорошие. К тому же на своей работе я не единственный сотрудник с дефектом речи.

Всем, кто столкнулся с аналогичной проблемой, рекомендую не повторять мою ошибку — не бросать занятия с логопедом и психологом. Я знаю, что при должном подходе можно полностью вылечить заикание или сделать его практически незаметным.

Тем, кто общается с заиками, тоже хочется дать несколько советов. Не нужно заканчивать за человеком предложения, обрывать его посреди речи словами «все, понятно» или сочувственно на него смотреть. Миллионы людей в мире говорят невнятно, картавят, шепелявят, присвистывают или имеют еще какие-то дефекты речи. Заикание — такой же дефект. И он никого не делает людьми с инвалидностью.