Жизненный урок: не делать своих детей отличниками

“Кто отлично учится, тот станет успешным…”

Я так веровал в эту догму, что был неоднократным победителем городских олимпиад, закончил школу с золотой медалью, потом вуз с красным дипломом.

На сегодняшний момент мне 32, и я понимаю, что фраза, написанная в первой строке — самая большая ересь, в которую я только верил. Ниже я расскажу, почему.

Как отличник, я всё время болел

Моя учёба — спонсор того, что у меня в девять лет началась астма, в двенадцать — появился тремор рук, в шестнадцать — первые седые волосы, которые ещё и рано начали выпадать на нервной почве. Все школьные годы меня тошнило по утрам несколько раз в неделю.

Когда я совершил на работе первую ошибку (а не ошибается только тот, кто ничего не делает), у меня началась психосоматика. Сердцебиение, словно сердце выскочит из груди. Всё тело трясло. Хорош работничек — выпал на половину рабочего дня из-за штатной ситуации.

Как отличник, я не умел принимать неудачи

С ранних лет меня приучили делать всё идеально. За первый класс я не получил ни одной четвёрки. Поэтому учительница однажды поставила мне четвёрку просто так.

Мама пришла в школу и потребовала справедливости. Учительница ответила: “Надо же иногда и другие оценки получать”.

У меня сейчас довольно спорное отношение к той ситуации. Может, если бы тогда я получил “4”, то не вырос бы болезненным перфекционистом, который вскакивает в три часа ночи, чтобы перепроверить, всё ли идеально в сегодняшней работе. Мне пришлось долго работать над собой, чтобы избавиться от этой привычки.

Кстати, в старшей школе я стал получать четвёрки чаще. Трудно получать только 5 — разные предметы требуют разных складов ума. Ты не можешь быть одновременно гуманитарием, технарём и творческим. Мне откровенно казалось, что меня стали меньше любить. Моя самооценка была в днище, я снимал стресс селфхармом (да, я был тот ещё эмо с любимой бритвой).

Как отличник, я был тревожным и нервным

Как-то раз дома состоялся диалог: – Сегодня писали самостоятельную работу. – На что написал? – Не знаю, ещё не проверили. – Как это не знаешь? Если ты учил, значит, написал на 5.

Но оценка складывается из многих факторов. Начиная от того, насколько хорошо ты угадал мнение учителя о том, “что хотел сказать автор”, и заканчивая тем, насколько здоровым ты себя чувствовал, пока писал — а я себя здоровым не чувствовал почти никогда. Я был всегда полуголодным, потому что меня регулярно выташнивало по утрам от напряжения — ну, я вам уже говорил.

Головные боли тоже были моим постоянным спутником. Мне казалось, что надо контролировать ВСЁ — но это технически невозможно. Все “контролёры” всегда больны от психосоматики.

Я жил в замкнутом кольце. Я должен получать пятёрки — из-за этого мне плохо и я болею — из-за этого я не могу сосредоточиться на учёбе — из-за этого я не могу получить пятёрку — из-за этого мне ещё хуже…

Какой-то отличник в нашем городе убил себя. Много было пересудов на этот счёт. Одни говорили: жалко, жалко. Что толку жалеть? Предотвращать надо.

Другие судачили — ненормальный какой-то, чего расстроился. Но вот простая истина — представьте, что есть сорт людей с совершенно другой нервной системой. Что они, как инопланетяне, по-другому реагируют. И там, где средний человек спокойно пожмёт плечами, у этого инопланетянина в голове произойдёт такая буря, которая у среднего человека приключится только в случае серьёзного горя или потери.

На эту тему рекомендую почитать книгу Эйрон Элейн “Сверчувствительные люди”. Эти сверхчувствительные инопланетяне, кстати, становятся отличниками чаще. И представьте, если семья их надрессировала быть отличниками, при этом не оказывая моральной поддержки, то четвёрка для них — конец света и вполне повод для самоповреждения.

Я не сверхчувствительный, просто “пограничник”, но и это заставляло постоянно пребывать в состоянии стресса.

Как отличник, я имел вагон негативных программ

Дрессировали меня конкретно. Как-то раз я забыл дома карточки с английскими словами, и учительница по английскому влепила мне двойку. Мама со мной после этого полдня не разговаривала.

Что у меня после такого воспитания выработалось? Программы:

- Я хороший, только если я получаю пятёрки — Меня любят, только если я идеален — Я должен предусмотреть всё — Я должен получать одобрение других людей

Но кто может быть идеален? Никто. И поэтому человек с такими программами обречён ощущать себя плохим, ведь идеальным быть не получается. А кто может предусмотреть и проконтролировать всё? Тоже никто.

Если бы мне дали машину времени и сказали, что я могу передать самому себе в прошлое короткое сообщение, я передал бы себе предыдущий абзац.

Однажды я бегал по коридору с одноклассниками. Поскольку я был самый медленный, директор поймал именно меня. Он сказал, что поставит двойку за поведение. От ужаса я пришёл домой, упал в кровать и мгновенно отключился. Я хотел умереть — и искренне верил, что умираю. Такой плохой ребёнок недостоин был жизни, как мне казалось.

Как отличник, я ввязывался в нездоровые отношения

Во многом из-за того, что у меня было много негативных программ, к взрослому возрасту я не мог находиться в отношениях с адекватными людьми. Ведь адекватные люди не хотели меня оценивать, а просто принимали меня таким, как я есть. Такие отношения быстро распадались.

Мне надо было постоянно получать подтверждение: вот сейчас ты хороший, а вот сейчас плохой. Как так, жить, когда тебя не оценивают? Я так не мог. Оценка была моим вечным спутником. Мне нужно было общаться с оценщиками.

Зато я надолго ввязывался в отношения, построенные на принципах кнута и пряника. Речь не столько о любовных, сколько о дружеских и даже рабочих отношениях. Мне казалось нормальным находиться среди людей, которые наказывают меня, когда я поступаю не так, как они хотят. И которые подсаживают меня на вину, стыд, страх, за какие-то надуманные промахи.

Чудо, что я не ввязался ни в какую секту с такими эмоциональными предрасположенностями. Секты ведь тоже действуют на вине, стыде, страхе и стремлению к недосягаемым идеальности и чистоте.

Как отличник, я сидел на дофамине

Дофамин — гормон, который вырабатывается в вашем организме в ответ на достижение цели. Я вырос настоящим дофаминовым наркоманом. Звучит страшно; но вполне возможно, что и вы — дофаминовый наркоман.

Эта наркомания не заставляет вас колоться или нюхать. Она заставляет вас гнаться за достижениями, победами, регалиями, сертификатами и дипломами.

Когда я закончил вуз, то вошёл в размеренный рабочий режим. У нас не было даже каких-то квартальных отчётов. Каждый день — как день сурка. А я был так приучен к достигаторству (пятёрка за контрольную! победа в олимпиаде! медаль! красный диплом!), что меня накрыло дофаминовой депрессией.

И было бесполезно ходить на семинары по счастью. Потому что если тебе уныло оттого, что в организме не вырабатывается конкретное вещество, от работы с энергиями космоса толку не будет, потому что нужное вещество не появится.

Как отличник, я обнаружил, что то, на что я потратили 10+ лет своей жизни, никому не нужно

Оценки в школе не влияют ни на что. Серьёзно. Влиять могли бы только двойки, так как угрожают оставить на второй год. Но учителям нынче их запрещают ставить, чтобы не расстроить деточек.

Поэтому оценки ни на что не влияют.

Мой первый работодатель не смотрел, что у меня красный диплом. У меня просто спросили:

– Диплом есть? – Есть. – По нашей сфере? – Да. – Ок, переходим к основной части нашего собеседования…

А я, на минуточку, устраивался бизнес-аналитиком, а не шаверму крутить.

Потом я увидел, что бывшие отличники в XXI веке — самый низ офисной иерархии. Как вам такое наблюдение?

Отличники — замечательные линейные низовые работники. Это рабочие пчёлы, на которых можно положиться, заставить их писать отчёт в 9 вечера в пятницу, и они молча повинуются. О такого удобного человека легко вытереть ноги, присвоить плоды его трудов.

Их не повышают. Зачем терять потрясающего исполнителя, рискуя получить скверного руководителя? Руководителями ведь обычно становятся бывшие хорошисты и троечники.

Также отличники зачастую имеют проблемы с творческим мышлением. Они получают пятёрки не потому, что умные, а потому, что умеют вписываться в систему, и давать системе то, что она от них ждёт. А в обществе успешны те, кто умеет прыгнуть через голову.

Любопытно, как иногда родители загоняют нас в рамки противоречивых требований: ты должен быть удобным, но в то же время успешным. Ты должен быть послушным, но в то же время независимым. Это, кстати, ещё и способствует тому, что личность становится словно расколотой, пытаясь совместить в себе несовместимое.

Я перечитал свою статью. И, поскольку мне привычно себя обесценивать, мне показалось, что вся статья выглядит как нытьё человека, которого мама поругала несколько раз, а он так сыграл в обидку, что помнит эти случаи до 30 лет.

Но потом я сказал себе: это не так. Ты жил больше десяти лет в Культе Пятёрки. Где при каждом подозрении на несправедливую оценку устраивались разборки в школе. Где не верили, что и ответственный ребёнок может иногда получить четвёрку. Где за двойку устраивали бойкот.

Ты жил в доме, где тебе никогда не верили. Где читали твои переписки, контролировали список контактов в телефоне — не дай Бог, кто-то собьёт тебя со священного пути учёбы. Когда твой одногруппник позвонил домой и подшутил, что у тебя проблемы в вузе, мать устроила тебе разнос прежде, чем разобраться, кто и зачем звонил.

Когда у тебя начались уже серьёзные проблемы со здоровьем, и ты физически не мог добраться до университета — тебя обвиняли в нежелании ходить на учёбу. Когда ты лежал с воспалением лёгких, мать вытаскивала тебя из постели за ногу со словами, что ты просто ленив и опять не хочешь учиться. Ты смог прекратить поток круглосуточных упрёков только однажды — когда посреди разговора упал и прикинулся мёртвым.

От долга перед Культом Пятёрки тебя, воистину, могла освободить только смерть.

И ты имеешь право выговориться.

Медаль до сих пор лежит дома у родителей, как и другие показатели моего школьного успеха. Если честно, я всё детство чувствовал себя выставочной собачкой с десятками медалей, грамот, призов. Пригодились они мне самому ровно 0 раз.

Если в какой-то семье взрослый ребёнок несколько лет не может найти времени приехать к родителям в гости… Может, дело в том, что этот ребёнок не хочет возвращаться в дом, где его дрессировали, делали из него выставочную собачку и гипер-опекали, называя это любовью?

Я могу понять, почему меня воспитывали именно так. Но принять такую манеру воспитания я не смогу никогда.