Моряк и журналист о том, как они пришли в ИТ

Сейчас для того чтобы попасть в ИТ, существует множество онлайн-курсов, школ и интерактивных тренажеров. Но даже несколько лет назад все было по-другому.

Моряк из Одессы и экономический журналист из Петербурга рассказали Т⁠—⁠Ж о том, как они решили изменить свою жизнь и во взрослом возрасте поменяли род деятельности.

В студенческие годы мне довелось поработать на разных работах. Я был официантом, продавцом электротехники. По образованию я судоводитель, оканчивал Одесскую национальную морскую академию (ОНМА). Во время практики работал на буксирах и катерах, после окончания академии в 2012 году сходил в рейс. Ушел стажером, а вернулся третьим помощником капитана. Рейсу я благодарен, так как успел полноценно поработать и на палубе, и на мостике и прочувствовать всю прелесть работы в море. Увидел США, Доминиканскую Республику, Кубу.

Мне нравилось путешествовать. Я знакомился с новыми людьми, культурами, изучал их особенности. Несмотря на то что гулять по городам особо не удавалось и большинство моих знакомств ограничивались работниками портов, я получал удовольствие от того, что делаю. Омрачало ситуацию то, что я был вдали от дома и, как ни странно, тосковал по суше. Отсутствие земли под ногами сильно бьет по тебе, по крайней мере со мной было именно так. Каждый раз, спускаясь на землю в порту, я чувствовал облегчение.

Еще в рейсе у меня практически не было связи с семьей: интернет был очень плохой и появлялся крайне редко. Общаться получалось лишь электронными письмами. Причем писал я письмо заранее, а как только появлялся интернет — отправлял.

Кроме того, меня не особо устраивали туманные перспективы после достижения должности капитана. Пугало отсутствие развития после определенной планки, которая была довольно близка — было четкое ощущение того, что через лет 5—7 я стану капитаном, но что дальше — неясно. Я не смог найти ответа на свой вопрос и в итоге задумался о смене профессии.

Я думал об ИТ, но на тот момент не знал никаких языков программирования, даже основами не владел. Тогда один мой друг рассказал, что есть такие ребята — тестировщики, и что языков программирования им знать необязательно, да и вообще работа интересная и легкая. Так казалось на первый взгляд. В тот же вечер я начал штурмовать Гугл в поисках информации о тестировщиках и местах их обитания. За вечер я составил общую картину и получил базовое понимание о том, чем такие люди занимаются. Если кратко, то задача тестировщиков заключается в том, чтобы проверять программы и сайты на отсутствие ошибок и отслеживать, все ли процессы работают так, как задумывали разработчики.

Все это происходило в 2013—2014 годах, на тот момент мне было 22. Я для себя решил, что в море больше ходить не буду и что хочу работать на суше. В Одессе тогда было две школы программирования: в одной нужно было учиться на тестировщика порядка двух лет, а в другой обещали обучить азам и организовать собеседование уже после трех месяцев обучения.

После рейса я устроился на работу в один ютуб-проект, где зарабатывал 500 долларов в месяц. У меня только родился сын, и этих денег абсолютно не хватало. Я понимал, что не могу позволить себе еще два года зарабатывать столько, поэтому выбрал трехмесячные курсы. Ни капли, кстати, не пожалел — не понимаю, чему там могут учить несколько лет.

Обучение было очным. После работы я ехал на «Фабрику» — так называлась школа, и учился 3—4 часа в день. Предметы были разношерстные: история, теория и практика тестирования, английский язык по выходным, были уроки по сетям и базам данных. Особых проблем в обучении не было, но мне сложно давались вещи технического характера, те же сети. Регулярные выражения долго не мог понять.

С трудностями я справлялся старым добрым методом — упорством. Я задался целью попасть в ИТ, и к этому обучению относился как к единственному варианту — не давал себе шанса отступить. Я часами учился, читал одно и то же даже не несколько раз, а десятки раз. Если что-то не понимал — делал перерыв на день и потом снова садился, читал без остановки до тех пор, пока до меня не доходило.

Каждый раз, возвращаясь с курсов домой, я брал тот материал, что нам давали, и искал больше информации в интернете: смотрел ролики, читал статьи и книги. Из последних точно могу посоветовать Савина «Тестирование дот ком» — очень полезная книга для начинающего тестировщика, которая поможет понять, что из себя представляет тестирование и готовы ли вы дальше идти по этому пути. Из ютуб-каналов, которые мне помогли на тот момент — канал компьютерной школы Портнова. То есть в общем и целом я все изучал самостоятельно.

По сути, я выбрал тестирование из-за порога входа. Программистом не мог бы стать без знания языков, архитектором сетей — без технического бэкграунда, дизайнерских навыков у меня тоже не было. Учитывая мои умения, тестирование было моим единственным вариантом.

Школа, где я проходил обучение, сотрудничала с одной крупной одесской компанией, поэтому мне гарантировали организацию собеседования. Но возьмут меня на работу или нет — зависело исключительно от меня. Я успешно прошел собеседование, в основном благодаря зубрежке, и попал в компанию. Там я сразу осознал, что понять ИТ можно, только работая в этой области, никакие учебники тут не помогут.

Ожидания от работы совпали с реальностью. В компании был очень крутой офис возле моря. Стеклянные стены, много пространства, огромные балконы, бесплатные и нескончаемые печенья и лимонады на кухне, тематические вечеринки и просто отвязные корпоративы. Около офиса стояли корпоративные велосипеды, которые можно было спокойно брать во время обеденного перерыва и поехать к морю, был тренажерный зал. Команда тоже была крутая: никто никого не пытается обмануть или подставить. На работе царила атмосфера абсолютного доверия, было чувство того, что вы, как команда, делаете что-то важное и большое. В общем, было круто. Но буквально через полгода после моего прихода компания, которой мы предоставляли сервис, обанкротилась, так что у нас начались сокращения. Уволили около 80 человек, меня в том числе.

После этого началось самое интересное. Я прошел 30 или 40 собеседований, но меня никуда не брали. То я не подходил компании, то она не подходила мне.

В том первом месте, в котором я работал, меня разбаловали зарплатой — и то, чего я хотел после них, мягко говоря, не соответствовало тому, что на тот момент мне был готов предложить рынок. В итоге я попал в маленькую компанию, в стартап из семи человек, и снова стал получать 500 долларов.

Помимо тестирования со временем я начал заниматься рекламой, продвижением, поддержкой, потому что в стартапе надо уметь все. Я тогда многому научился, но спустя два года меня снова сократили: владелец стартапа понес убытки и сильно порезал штат. Процесс поиска новой работы занял около месяца.

В итоге я попал на собеседование в Luxoft на должность мидла-тестировщика. Это одна из крупнейших ИТ-компаний в мире, которая занимается разработкой программного обеспечения для автомобилей, банковского бизнеса и других сфер, таких как энергетика, ретейл, здравоохранение и т. д.

За полгода в Luxoft я стал тимлидом, спустя еще полгода — проджект-менеджером, спустя два — program-менеджером. Сейчас управляю несколькими командами тестировщиков и аналитиков.

Сейчас я работаю с лидерами автомобильного рынка, мы делаем программное обеспечение для бортовых компьютеров одного из самых больших немецких автоконцернов. Осознание того, что такие вещи делаются у нас, нашими ребятами, поначалу меня поражало. Было сложно понять, что мы приложили руку к созданию машин, на которых ездят миллионы по всему миру. Но это объективная реальность, и мне приятно быть ее частью.

Почти 10 лет я работал журналистом. Начал с лайфстайла, был редактором на «Geometria-Екатеринбург», писал про вечеринки, выставки, делал музыкальные обзоры, брал интервью у музыкантов. В итоге пришел в бизнес-журналистику, писал в «Ведомостях» про промышленность и нефтегазовую отрасль. Интервью стали скучнее, хотя атмосфера в последние годы иностранного владения газетой была волшебной. А последние полтора года перед уходом в ИТ работал в PR-департаменте в структуре «Газпром-нефти».

Ежедневная журналистика требует определенного склада характера. Дедлайны каждый день; постоянная нехватка новостей; мат, который становится главным языком общения начиная с 16:00, когда сроки выпуска газеты поджимают все больше и больше. Это, конечно, создает невероятный драйв и ощущение того, что каждый день прожит не зря, но при этом выматывает. Ты всегда находишься в центре информационного поля — кажется, ты в курсе всего, что происходит. Это классное чувство, но когда я выпал из этого, возникло ощущение, что Путин и Сечин со мной больше не живут, и стало как-то свободнее.

В пиаре работа была менее напряженной, но и драйв в ней пропал, поэтому я заскучал. Хотя там я познакомился со своей будущей женой, так что это явно были не бесполезные полтора года.

Триггером стало мое тридцатилетие. Тогда я решил, что если не сменю профессию сейчас, то уже не сменю никогда. Хотя сегодня я уверен, что это упражнение можно выполнить в любом возрасте. К тому моменту я уже пять лет занимался веб- и мобильной разработкой в свободное время для себя. Писать на Ruby и Swift мне нравилось больше, чем на русском. У меня уже было два опубликованных приложения в App Store (Oilcalc и Multitran — English Translator), одно из них даже приносило деньги, которые составляли около половины моей журналистской зарплаты.

Образование у меня экономическое, первый компьютер появился в 18 лет как подарок от родителей на поступление в вуз, так что какого-то ИТ-бэкграунда у меня не было. Вопреки распространенному вне ИТ представлению, что в программировании нужна математика, это не так. Английский язык нужен гораздо больше. Сейчас мне бы помог математический бэкграунд, потому что работа с нейронными сетями и обработка изображений требуют как минимум знаний линейной алгебры и тригонометрии, но при желании это легко наверстывается даже без профильного образования.

На экономическом факультете в середине нулевых у нас царила атмосфера тотального предпринимательства. Все пытались создать бизнес и заработать, вплоть до продажи картошки с колхоза, в который нас на первом курсе отправили. Когда в 2007 году «Эпл» представила Айфон, мои однокурсники быстро начали возить их из Штатов и продавать. И когда я увидел его вживую, это было откровение.

Я был поражен тем, насколько Айфон отличается от всего, что было на рынке, хотя у многих уже были смартфоны и КПК на Виндоус-мобайле. Но slide-to-unlock и первый скролл пальцем с постепенным затуханием навсегда остался в памяти. В тот день я пришел домой, зашел на сайт «Эпл», нашел какой-то адрес почты в контактах и написал им письмо о том, какие они молодцы и творят революцию в технологиях. Пока не ответили.

В общем, у меня не было сомнений, чем именно я хочу заниматься в ИТ. Я до сих пор считаю, что будущее за мобильными технологиями. Неважно, что это будет: телефон, часы, очки или импланты в глаза и уши. Что будет каждый день с человеком с момента пробуждения и до засыпания, для того я и буду писать программы.

Когда в 2012 году я впервые заинтересовался программированием, на хайпе в веб-разработке был фреймворк Ruby on Rails. За один весенний день с 7 утра до 10 вечера я прошел курс Rails Tutorial от Michael Hartl, это был самый популярный курс по Rails. Ни до, ни после я так продуктивно не учился, как в тот день.

Несколько раз я подступался к стэнфордскому курсу CS193p, это самый известный курс по iOS, но я вообще не понимал код, который пишу. Когда же в 2014 году «Эпл» представила новый язык программирования — Swift, я попробовал написать на нем простое приложение — и мне понравилось. И я прошел CS193p только тогда, когда его переписали на Swift.

Очень полезным оказался курс по Java CS106a того же Стэнфордского университета. Это базовый курс по программированию в целом, как говорят на первой лекции, для него достаточно уметь включать компьютер. Сейчас я всем его советую для старта, на нем как раз можно понять, интересно вам программирование или нет.

Платформ, на которых я мог бы учиться, в то время просто не было. Рынок онлайн-образования был сильно меньше, чем сейчас, а базовые курсы были доступны бесплатно на «Ютубе». Нужна была лишь мотивация их закончить. Но у меня с этим не было проблем, потому что мне просто нравится писать код. Я даже не думал тогда, какие курсы мне нужны для будущей работы, да и планов сменить работу не было, просто проходил все, что вызывало интерес.

Я наполняю мозг разрозненными знаниями об интересующем предмете, постоянно пробую их применить на собственных или рабочих проектах, думаю об этом, когда иду на работу, с работы, мою посуду, засыпаю, а дальше пусть нейроны сами сделают свою работу и склеят все в общее понимание. Так мне легче обучаться. Возможно, это занимает больше времени, но его у меня достаточно.

В программировании любую задачу можно решить несколькими способами. Какие-то будут более эффективны, какие-то менее, но независимо от текущих знаний всегда можно найти решение. Поэтому я не старался сделать лучше, я старался сделать. Сейчас, когда опыта и знаний достаточно, сроки реализации моих личных проектов сильно растянулись, потому что я стараюсь сделать лучше. А в программировании очень часто лучшее враг хорошего.

В 2017 году, когда мне было 30 лет, я ушел делать свои iOS-приложения, и общие доходы сократились примерно в три раза. Это, наверное, главный страх тех, кто хочет сменить профессию. У меня были сбережения на два месяца и план: либо в течение первого месяца понять, как поднять доходы на собственных приложениях обратно до журналистского уровня, либо в течение второго найти работу в ИТ. Сыграла вторая ставка.

В итоге я устроился в небольшую компанию, которой требовался человек со знаниями Ruby on Rails и iOS. У компании появился клиент — приложение для доставки еды в Великобритании с бэкендом на Ruby, а компетенций ни в Ruby on Rails, ни в мобильной разработке не было — и так как это был точечный заказ, создавать для этого новый отдел менеджмент не хотел. В итоге я делал iOS-приложение, потом еще и Android-приложение, тут же правил бэкенд под свои нужды. Так я повысил доходы на 80% от прошлого уровня.

Спустя три месяца проект закончился, а я осознал, что мне не хватает тусовки мобильных разработчиков, у которых я мог бы учиться. Прошел собеседования в шесть компаний за две недели, от трех получил оффер и выбрал Redmadrobot. За два года я невероятно вырос в техническом плане, и меня, как iOS-разработчика, конечно, сделали «роботы».

В 2019 году в Redmadrobot меня заинтересовала работа с графикой. Я посмотрел доклад Андрея Володина из Prisma Labs о том, как работают видеокарты в компьютерах и на смартфонах. Это целый новый мир внутри ИТ, сильно не похожий на то, чем я занимался до этого. Я снова загорелся новыми знаниями, которые хотел получить, тем более что это все можно было делать внутри мобильных приложений.

В конце года мы познакомились с Володиным. «Призма» тогда набирала iOS-разработчиков, но только в Москве, а я живу в Петербурге. Но началась пандемия, и «Призма» стала набирать сотрудников дистанционно. Так в конце 2020 года я устроился в компанию, в которой хотел работать уже больше года. У меня были опасения, что мое идеалистическое представление о «Призме» разобьется о пучину реальности, но вот уже три месяца полет нормальный. Можно сказать, что сейчас я снова в начале перехода в новую отрасль: из стандартной мобильной разработки в программирование графики.

Были и разочарования. В современном ИТ мне не нравится, что все стратегии карьерного роста ведут в менеджмент. Даже если ты выбираешь рост в техническом ключе, а не в менеджерском, ты все равно все меньше и меньше будешь писать код, больше сидеть на совещаниях и обсуждать. Если бы мне хотелось уйти в менеджмент, я остался бы в пиаре и строил карьеру в крупной компании. Поэтому я сознательно избегаю этого, а в итоге это приводит к избеганию карьерного роста. Но у меня есть несколько западных примеров людей, которые программировали с 70-х и до сих пор это делают. Счастливые седые деды с внуками. Это мои ролевые модели.

С переходом в ИТ моя жизнь стала значительно спокойнее. В ИТ большой недостаток сотрудников, поэтому компании очень беспокоятся об атмосфере в коллективе, уровне удовлетворенности, зачастую даже излишне.

Но я не чувствую, что работа стала занимать меньше времени, скорее мне стало интереснее его проводить. Внешний драйв сменился драйвом внутренним. С ним тоже иногда сложно справляться, но по крайней мере, тут больше зависит от меня, а не от ситуации вокруг.

Что касается неайтишного бэкграунда для входа в ИТ, то он определенно помогает. После ежедневной журналистики я с улыбкой слушаю, как айтишники выгорают на работе, как им не нравятся задачи, дедлайны раз в две недели и вкус печенья в офисе. Я не знаю более комфортной отрасли, но понимаешь это, видимо, только поработав вне ее. Однако я хорошо представляю себе, чем отличается неинтересная работа от любимого дела, и если невкусное печенье вызывает такие эмоции, то, может, дело не в печенье?