«Преподаватель распевал мне суры»: как я учился в языко­вой школе в Иорда­нии

В школе я не понимал, зачем мне образование.

В моем детстве родители часто переезжали, поэтому я сменил несколько учебных заведений. Три с половиной года учился в интернате под Парижем, затем полгода провел в Мадриде. Затем мы вернулись в Россию, и в пятый класс я уже пошел в петербургскую школу.

После девятого класса меня выгнали: я не делал домашку, срывал уроки, хамил учителям, сбегал с занятий. В итоге получил шесть двоек и кол в аттестат за девятый класс. В десятый меня не взяли, так что пришлось идти в колледж.

Я поступил на направление «Туризм и гостеприимство» в Санкт-Петербургский колледж туризма. Выбирал, особо не задумываясь, просто потому что работающим в этой сфере проще выбраться за границу. Я быстро осознал, что хочу чего-то большего, чем просто работать администратором отеля. Доучился год в колледже, забрал документы, на следующий год вернулся в школу и окончил десятый и одиннадцатый классы экстерном.

Когда пришло время выбирать специальность и вуз, я задал себе вопрос: «Что мне нравится?» Ответ был таким: «Языки, путешествия, незнакомые культуры и новые люди». В итоге в 2020 году я поступил на востоковедение в питерскую Вышку. Выбрал это направление, потому что программа включает несколько интересных мне дисциплин: иностранный язык, лингвистику, международные отношения. Учусь на контракте — год стоит 540 000—560 000 ₽ в зависимости от курса обучения.

Я до последнего не знал, на какую кафедру пойти, и выбирал между китайским, японским и арабским. Япония меня не привлекала, а вокруг китайского уже тогда был огромный ажиотаж. К тому же Китай казался странным и взбалмошным, а Ближний Восток в моем представлении представал маняще загадочным. Так что выбрал основным языком арабский.

Забавно, что к китайскому я все равно пришел. На моей программе на втором и третьем курсах предусмотрено изучение второго восточного языка. Когда я еще был на первом курсе, выбрал три приоритета: фарси, хинди и китайский. По первым двум не набрались группы, поэтому пришлось учиться по третьему приоритету. Но я ни о чем не жалею — могу обменяться парой слов с китайскими туристами и, если понадобится, легко восстановить знания.

При поступлении в Вышку я уже знал, что на моей программе развита система мобильности. Наверное, только благодаря этой возможности я и решился на пятилетний бакалавриат. Сразу планировал провести четвертый год обучения в другой стране, и вот уже девятый месяц я за границей.

Выбор программы. Я начал искать стажировку зимой на третьем курсе. Поначалу не понимал, какие есть возможности, куда и как можно поехать. В университете никто толком ничего не объяснил, так что пришлось разбираться самому.

Я посмотрел предложения для ближневосточников на сайте мобильности Вышки — из доступных стран тогда были Израиль и ОАЭ, которые меня не сильно привлекали. Но однажды на встрече с преподавателями кафедры я узнал, что можно согласовать с учебным офисом поездку в языковую школу.

После этого я долго копался в интернете и нашел два учебных заведения, которые мне приглянулись: первое — в Марокко, а второе — в Иордании. Выбрать между ними я так и не смог, поэтому с сентября по декабрь 2023 года учился в Иордании, а с января по май этого года — в Марокко. Расскажу про стажировку в столице Иордании, Аммане, а об учебе в Марокко выйдет отдельный материал.

По правилам моего вуза поехать в языковую школу можно только за свой счет, потому что такую стажировку оформляют не так, как обучение по программе мобильности. Но часть денег все-таки можно вернуть — дальше расскажу, как мне это удалось.

Подача заявки. Ключевой момент при выборе языковой школы — количество часов изучения арабского. Координатор кафедры одобрит поездку, только если принимающая организация предоставит занятия, количество которых равно нагрузке в Вышке. Условно, если в университете студент проходит 200 часов арабского за семестр, то и в языковой школе должно быть столько же. Больше можно, меньше нельзя. По этому критерию мое учебное заведение подходило.

Дальше предстояло согласовать индивидуальный учебный план с академическим руководителем программы. Из-за того, что я выбрал языковую школу, а не университет, некоторым предметам не удалось найти альтернативу. Например, курс по мировоззренческим системам Востока я закрывал онлайн.

Получив одобрение координатора кафедры и академического руководителя программы, я отнес стопку подписанных документов в учебный офис и декану. Пришлось пройти целый бюрократический лес, но оно того стоило.

Так как я не выбрал общую программу международной мобильности, а подобрал школу сам, не пришлось проходить конкурс. Я просто связался с организаторами курсов в Аммане, внес оплату и прошел тест на определение уровня языка. Школа прислала на мою электронную почту контрольную, которую я выполнил письменно и отправил обратно. Затем мы договорились о встрече в «Зуме», где представители курсов проверили мое умение читать и поддерживать разговор.

Возврат денег. На четвертом курсе большая часть предметов связана с основным языком, я закрывал их учебой в школе. Потому, когда я уехал в Иорданию, запросил частичный возврат денег за обучение в вузе. ВШЭ вернула мне 70% платы за семестр — около 200 000 ₽. Школа стоила 2500 $⁣ (223 309 ₽) — выходит, я покрыл почти все затраты на обучение.

Авиабилеты. Мои родители переехали в Дубай в 2022 году. Летом 2023 года я гостил у них, поэтому летел из ОАЭ. Из России в Дубай ухватил билет примерно за 15 000 ₽, точно уже не помню. А перелет из Дубая в Амман стоил примерно 70 $⁣ (6252 ₽).

Получение визы. Чтобы поехать в Иорданию, россиянам нужен только загранпаспорт. Уже в аэропорту Аммана я купил визу за 40 JOD⁣ (5041 ₽) — она позволяет находиться в стране месяц.

Продлить визу помогла школа. Примерно через 30 дней после моего въезда мы с представителем курсов пришли в полицейский участок. Это был забавный опыт: я провел 40 минут в прокуренной комнате, где мне сняли отпечатки пальцев и поставили в загранпаспорт печать со страницу размером с подписями десяти разных чиновников. Она дает право оставаться в стране еще несколько месяцев.

Я улетел в Амман 2 сентября 2023 года, а вернулся в Дубай 15 декабря. Сдавать сессию мне было не нужно, поэтому в Санкт-Петербург не возвращался, а сразу поехал к семье. Всего провел в Иордании три с половиной месяца. Расскажу подробнее, как проходили занятия и чем я занимался в свободное от учебы время.

Расписание и предметы. Я учился каждый день с воскресенья по четверг, потому что в Иордании, как и во всех мусульманских странах, пятница — день общей молитвы в мечети, этот день чтут все верующие. Получается, на неделе два выходных: пятница и суббота.

Занятия обычно проходили в первой половине дня, с 10:00 до 14:00 или 16:00 в зависимости от количества занятий. В программе были три аспекта арабского: литературный язык  , диалект и чтение Корана. На парах мы говорили только на арабском, но на переменках и внеучебных мероприятиях часто переходили на английский — преподаватели и студенты свободно им владели, так что удавалось попрактиковаться. У меня были однокурсники со всего мира: из США, стран Европы и Юго-Восточной Азии.

Каждый день по три часа я занимался литературным арабским, фусха. По итогам тестирования я попал в самую сильную группу, потому что хорошо знал грамматику. Остальных студентов распределили в группы с уровнем пониже, так что в моем случае пары проходили один на один с преподавателем.

Поначалу мы занимались по учебнику «Аль-Китаб», что в переводе с арабского означает «книга». Это основное пособие, по которому учат арабскому за рубежом. Я слышал, что эту книгу составили для американских солдат в Ираке, поэтому там чуть ли не с первых страниц встречаются темы про ООН и миротворческие силы, — ужасно нудно и далеко от живого языка.

Я предложил преподавательнице слегка изменить программу под меня, и она согласилась, за что я ей очень благодарен.

Мы договорились о занятиях в формате диалога. Я был этому рад, потому что хотел заговорить по-арабски свободно. Хоть мы и прошли грамматику за первые два курса в Вышке, языковой практики у меня почти не было.

Наши занятия проходили так: дома я читал заданный отрывок из произведений Нагиба Махфуза  или Гассана Канафани  , а на уроках мы обсуждали текст и делали по нему упражнения. Этих писателей я выбрал сам, просто потому что они мне интересны. Кроме этого, первый месяц мы иногда занимались по учебнику «Как читать арабские новости».

Пять часов в неделю у меня были пары по левантийскому диалекту арабского языка, на котором говорят в Иордании, Сирии, Палестине и Ливане. В основном мы разбирали грамматику, иногда выбирались на рынок или в город. Например, нам давали задание поторговаться с кем-нибудь или завести диалог с прохожим. Когда все уставали, шли вместе в ресторан и за обедом практиковались.

Я думаю, что диалект лучше всего учить в естественных условиях, среди людей. Это больше про то, как сказать, чем про грамматические конструкции и письменный аспект, — это «музыка улиц».

Два раза в неделю по часу я занимался таджвидом  и тафсиром  . Это был мой любимый класс в школе. Мы с преподавателем читали Коран, учились его понимать и трактовать. Параллельно я задавал много вопросов про ислам.

Многие мои предубеждения рассыпались в пух и прах. Например, раньше я часто слышал, как люди цитируют Коран и используют его формулировки ультимативно. Читая священный текст в оригинале, я стал понимать, что ни в одном предложении почти невозможно выделить единственный смысл. Практически ничего не написано прямолинейно «делайте так, а так не делайте», Коран очень многогранен. Еще поразило, как много в нем библейских сюжетов, это до сих пор занимает меня.

Домашняя работа. В школе я проводил четыре-пять часов в день, а после приходилось делать много домашней работы. Я сильно уставал, потому что, например, пары по фусха шли каждый день и к ним нужно было готовиться. Много времени уходило на чтение, я мог часами сидеть с переводчиком. Из-за того, что я посещал классы по фусха и таджвиду один, шанса филонить не было.

По диалекту тоже давали объемные задания. Всю неделю без остановки приходилось учить что-то, впитывать — к выходным я выматывался.

Оценивание и экзамены. Каждые две недели по фусха и диалекту давали короткие контрольные, а в конце месяца — большую работу. По таджвиду знания не проверяли. Чтобы получить проходной балл, достаточно было приложить минимум усилий, но на хорошую оценку пришлось потрудиться.

В конце я подготовил проект по литературному аспекту и защитил его перед преподавателями. Рассказал про систему образования в Иордании в прошлом и сейчас. Для этого съездил в несколько вузов и школ, взял интервью у учащихся. Потом предложил улучшения в местной системе на примере российской и зарубежных. Часть информации была основана на моем личном опыте, потому что я учился в школах в России, Франции и Испании, а еще часть — на рассказах моих друзей-иностранцев.

Я получил по всем предметам семерки и восьмерки. Школа прислала Вышке документ с моими оценками, и вуз просто переставил их в мою зачетку.

Преподаватели. Все учителя прекрасны, но с преподавательницей, которая вела фусха, у нас сложились особенно теплые дружеские отношения. Иногда я уставал от большого количества занятий в стенах школы, и мы шли в город. Гуляли и все так же обсуждали прочитанные тексты, она записывала мои ошибки в тетрадку на ходу, а потом комментировала.

Мне особенно запомнился день, когда мы набрели на руины римского амфитеатра, забрались на самый верх и сидели там, обсуждая случаи из жизни. Все это на арабском, конечно. Наши разговоры мотивировали меня учить и использовать новые слова, потому что мне всегда хотелось донести свою мысль именно такой, какой я ее задумал.

Учитель по чтению Корана тоже запомнился — он открыл мне новый мир, о котором я даже не подозревал. Очень харизматичный мужчина, к тому же знаменит в Аммане своим голосом. Иногда он распевал суры  в классе, у меня до сих пор стоит звон в ушах, вспоминаю с трепетом.

Внеучебные активности. Каждую неделю в школе проходило какое-нибудь культурное мероприятие: просмотр фильмов, экскурсии, лекции. Например, однажды мы занимались с каллиграфами, которые работают с иорданской королевской семьей.

Еще была возможность поучаствовать в программе Work and Study — работать в школе и закрывать половину стоимости обучения. Я не прошел отбор, но моему знакомому удалось устроиться, он вел уроки английского у наших учителей.

Нагрузка. Первое время было непросто: много информации, другая жизнь. Приходилось не переставая работать головой, чтобы вспоминать слова на двух языках — английском и арабском. Месяца через три я сильно устал и перегорел. Тогда выручила преподавательница: мы разнообразили наши уроки, стало полегче.

Жилье. Во время обучения я жил в принимающей семье. В анкете, которую школа прислала заранее, можно было указать пожелания к размещению. Я обозначил, что не готов жить в одной комнате с детьми, и вообще преподнес себя как интроверта. В итоге меня поселили в большую квартиру иорданской пожилой женщины. Мне повезло намного больше, чем одногруппникам, которые жили в семьях. Ребята называли меня счастливчиком, потому что никто не ломился ко мне в комнату каждые 15 минут, как к ним.

За проживание, включавшее также завтрак и ужин, я платил 500 $⁣ (44 661 ₽) в месяц. С бабушкой мы замечательно уживались. Она постоянно готовила мне еду, а еще говорила только на диалекте, так что пришлось быстро его освоить.

Меня немного напрягало окно в моей комнате. Оно было закрыто разноцветной клеенкой с изображением Иисуса — бабушка оказалась христианкой. Когда вставало солнце, комната окрашивалась в разные цвета. Я попросил снять эту клеенку, и хозяйка согласилась. Мы вместе сходили на рынок, я купил самые дешевые шторы, и было мне счастье. В комнате потихонечку все поменял под себя, прибрался и переставил мебель.

Я жил недалеко от школы, но проблема в том, что Амман стоит на холмах. Мой дом находился на одном холме, а школа — на другом. На машине можно добраться за 10 минут, а пешком — за 40—50 из-за спуска и подъема. Первое время я ходил, а потом бросил эту затею. Договорился с однокурсником, и мы вместе ездили на такси. За поездку платили меньше 1 JOD⁣ (126 ₽).

Еда. Хотя мне полагались только завтрак и ужин, иорданская бабушка была готова кормить меня 25 раз на дню. Поэтому на питание я практически ничего не тратил. Если не возвращался домой к обеду, покупал фалафель и хумус буквально за 40—70 ₽ в переводе на наши деньги. Еда в Иордании не слишком разнообразная, зато дешевая.

Амман расположен в долине, далеко от Мертвого моря и плодородных земель, поэтому многие продукты завозные и дорогие. Овощи выращивают на фосфатных фермах на побережье Мертвого моря, они вырастают неестественно больших размеров. Баклажаны и морковь, которые там растут, очень вкусные.

Мясо — это праздник, а рыба на рынках плавает в ведрах с грязной водой, часто протухшая, но местные все равно покупают. Популярна простая и быстрая еда: блюда из нута, крупы, сладкое типа пахлавы. Первый месяц я не мог к этому привыкнуть. К концу поездки заскучал по привычным молочным продуктам: сметане, сырникам из свежего творога. Решал проблему закупкой сырков в русском магазине.

Путешествия. Иордания совсем небольшая, я очень этому удивился, потому что привык к масштабам России. У нас можно восемь часов добираться из Петербурга в Москву, а еще поехать на юг, на Урал, улететь во Владивосток. Здесь же север и юг соединяют буквально три дороги. Мест, которые можно посетить, не так уж и много.

Всю страну легко объехать за неделю, поэтому за время своего пребывания я успел увидеть все раз десять. Часто добирался на автобусах, за проезд платил 1 JOD⁣ (126 ₽).

Пару раз с друзьями из языковой школы арендовали машину. У меня международные права, но они никому не нужны, действуют обычные российские. Делили аренду на пятерых, получалось недорого, по 5 $⁣ (446 ₽) в сутки. На несколько дней с отелем могло выйти 25⁠—⁠30 $⁣ (2233⁠—⁠2679 ₽).

Конечно, все едут в Петру  . Вход туда стоит 70 $⁣ (6252 ₽) — там приятно побродить вдоль пещерного города, высеченного в скалах, но мне кажется, что цена неоправданно высокая.

Мой номер один в Иордании — пустыня Вади-Рам. Именно здесь снимали «Дюну», «Марсианина» и «Звездные войны». Я ездил туда дважды с ночевкой. Сначала добрался до небольшой деревни, откуда меня на джипе довезли до шатерного лагеря. Хотя лагерь находится посреди пустыни, там очень красиво: бесконечные равнины и огромные красные скалы, тишина, бедуины и звездное небо над головой.

Поездка обошлась мне в 20⁠—⁠30 $⁣ (1786⁠—⁠2679 ₽). В стоимость входили завтрак, ужин и поездка на джипах по пустыне.

В Иордании много развалин городов времен Римской империи — например, Джераш, который называют Помпеями Ближнего Востока. Из всех руин, которые я видел в Иордании, там самые красивые. В Джераше есть целиком сохранившаяся улица с колоннами, три амфитеатра, храм.

Я часто выбирался на природу: ездил купаться в Мертвом море, покорял скалы, участвовал в походах — например, в национальный парк Вади Муджиб. В основном путешествовал с друзьями или родителями, которые приезжали ко мне погостить, но мог поехать и сам.

Трудности с водой. В арабских странах большие проблемы с водой, и Иордания не исключение. Воды мало, и она плохая. Кроме этого, ужасно работает канализационная система, трубы тонкие, поэтому ни в коем случае нельзя бросать туалетную бумагу в унитазы. Мой знакомый из школы не знал об этом правиле, и унитаз в квартире его хост-семьи взорвался в первый же день.

У каждой квартиры есть свой бак на крыше, и раз в неделю в эти баки непрерывно поступает вода. Можно приехать в какой-нибудь район и понять, что здесь сегодня водный день, потому что все занимаются стиркой, вывешивают одежду, покрывала. После этого дня нужно на неделю растянуть заполненный бак. Хоть он и большой, все равно приходится быть экономным. Если вода закончится раньше времени, можно вызвать машину и наполнить бак, но это все сложно и дорого.

Мусор. На улицах много мусора, и у людей нет привычки выбрасывать его в урны. Вот идет человек с большим мешком, мусорка в двух метрах, а он бросает его в стену, набегают кошки. Кошки в Иордании повсюду, и они постоянно оказываются на дорогах, где полно машин.

Азан. Невозможно скрыться от звука азана  . Сначала меня это поражало: он звучит практически безостановочно, потому что каждая мечеть заканчивает в свое время.

Через месяц мне стало плохо от этого звука. Я еще жил рядом с огромной мечетью, где в первый раз к молитве приглашают часов в пять утра. К этому примешивался крик петухов, потому что Амман — большая деревня. Купил себе беруши, а к концу поездки не просто свыкся, а даже полюбил все это.

До поездки Ближний Восток был для меня черным пятном на карте, я не понимал, где это, как выглядит, топографически плохо себе представлял. А теперь все четко врезалось в память.

У меня не было предубеждений и страхов — я не боюсь что-то резко менять и пробовать. В Иорданию ехал с распростертыми объятиями, широко открытыми глазами. Я понимал, насколько мог, исторические процессы, основы ислама, знал арабскую культуру в общих чертах.

Все это было на бумажке написано другими людьми и мной прочитано. Но когда я туда приехал, мои знания раскрылись по-другому, расцвели под ближневосточным солнцем намного пышнее, чем под грустным питерским. К третьему месяцу я начал впитывать образ жизни иорданцев, который держится больше на каких-то душевных материях, чем на деньгах.

После Иордании я стал намного свободнее говорить на арабском, мне теперь не нужны паузы, чтобы вспомнить слово. Даже если что-то забываю, все равно могу объясниться, в целом наладить контакт с человеком. Думаю, именно это мне было нужно.

Пока не знаю, где хочу работать. Во всяком случае я серьезно настроен на то, чтобы активно использовать арабский. Этим летом хочу устроиться в отель в Эмиратах, подал несколько заявок и пока жду ответ.

Как бы пафосно это ни звучало, но я вернулся другим человеком. Посмотрел на свою жизнь и на то, чем занимаюсь, с другого ракурса. Я три года упорно учился и стремился к чему-то, и вот это обрело смысл, наверное, потому что я по-настоящему полюбил и понял красоту арабского мира. И поездка лишь подтвердила правильность моего выбора.